Сам я - русский, родился в Майкопе, но в 80-х переехал в Кировоград. А недавно начал жить в Киеве. Я закончил Киевское высшее общевойсковое командное училище, факультет разведки. Служил в Монголии, потом в Афганистане, потом в Кировограде, в бригаде специального назначения. Потом ушел оттуда на гражданку и занялся бизнесом. А сейчас пошел добровольцем, потому что война - это работа, за которую тебе платят и не обязательно деньгами. Тебе платят уважением, даже родных и близких – это самая высокая плата.
Главное, чтобы твои близкие были защищены. Мне иногда даже немного стыдно, когда люди подходят, начинают жать руку, благодарить. А мне хочется их поблагодарить, когда они последнее отдают, для того, чтоб мы их защитили.
Звание мое - подполковник, когда я пришел в «Айдар» добровольцем, мне предложили должность начальника штаба, я отказался, так как я штабную работу никогда не вел и разбираюсь в этом плохо. Поэтому пошел рядовым солдатом. Провоевав 2 с половиной месяца, но видя, что в батальоне не хватает командиров-офицеров, пошел в армию и сказал, что я готов брать на себя ответственность. Меня назначили заместителем командира батальона. Выполняю эти обязанности с конца сентября по настоящее время.
Сейчас нам дали возможность в «Айдаре» людей одеть, обуть, поставить на денежное довольствие, создать роты, взводы, провести боевое слаживание, которое сейчас происходит, и уже за это время люди определятся, хотят ли они дальше служить в армии, либо уйти на гражданку.
Это единственный батальон из добровольческих батальонов, который должен воевать. Остальные - милицейские батальоны. Они должны нести службу на блокпостах, проверять машины, контрабанду, но не идти на передовую. Национальная гвардия - не воюющее подразделение, это как раз те, которые стоят на второй линии обороны, а на передовой всегда идет армия. Люди, которые идут в милицейские батальоны, думают, что это воюющие подразделения, но это неправильно и даже плохо. Не должны они воевать и не имеют права.
Сейчас командиры добровольческих батальонов винят армию, в том, что происходит, но ведь порой они сами ведут своих солдат на передовую.
В целом за этот бардак должен отвечать и Генштаб, и мы с вами ведь тоже не всегда отвечаем за свои поступки. Не отвечаем, почему мы, например, выбрали Януковича, который развалил армию и все продал. Сейчас армия только создается. Генштаб планирует операцию, командование сухопутных войск разрабатывает определенный план на месте.
Начальник Генштаба, невзирая на то, кто это будет: Иванов, Петров, Муженко, без разницы кто, не может отвечать за каждого командира батальона. У нас пропали офицерские кадры, среднее звено, училища исчезли, и командовать некому. Солдаты - патриоты, их много, а офицерских кадров - очень мало. Поэтому нам приходится уже после 15-20 лет перерыва снова браться за эту работу.
Сейчас каждый кому-то обязан во власти: президент обязан одним людям, премьер другим. Министры и начальники тоже кому-то обязаны, как и депутаты, которые прошли на выборах. Если бы пришел человек, который никому ничем не обязан, наверное, все бы с облегчением вздохнули. Важно одно - есть закон, и его нужно жестко выполнять.
У нас в батальоне каждый солдат - это, как каждый суслик в поле - агроном. Дают интервью, рассказывают, как правильно вести боевые действия. Мне звонят как-то и говорят: «там у тебя есть заместитель командира батальона, какой-то Саша или Сережа»,- а я отвечаю, что у меня нет таких заместителей. Дают его телефон, а это обыкновенный солдат. Солдаты решили, что они могут представляться командирами, замкомандирами, начальниками штабов. Раньше за ношение военной формы полагался срок, и за то, что ты представлялся каким-нибудь командиром, можно было сесть в тюрьму. Сейчас это почему-то отошло. Но лично я буду такие действия жестко пресекать.
Люди дают интервью, в которых рассказывают о действиях батальона и перемещениях подразделений. Или о планах. Человек совершенно не понимает, что это - тюрьма. Хотелось бы, чтоб и журналисты понимали, что если человек выдает им такую информацию, то он может сесть. Информацию нужно очень сильно контролировать. Информацию о действиях батальона имеют право давать только командир батальона или человек, который назначен. Я стараюсь редко давать информацию, есть люди с юридическим образованием, которым я могу это поручить.
Многие до сих пор живут, не понимая, что происходит. Ко мне пришел запрос из милиции, о том, чтоб дать информацию о моих бойцах. Я всегда милиции отказываю, хотя мне говорят, что я не имею права, но есть случаи, когда наши люди пострадали, потому что выданную о них информацию начали проверять через Донецк. И был такой человек, у которого похитили дочь. Ее еле вытащили. Поэтому военную информацию я даю только военным.
Я хочу сделать так, чтоб армия являлась элитой нашего общества. Может быть, она не будет большой, но достойной, такой, что мать с отцом будут гордиться, зная, что их сын - солдат.
Армии сейчас не хватает, того же, что и обществу - воспитания, мы, военные, ведь тоже из общества идем. Вооружение - придет, а вот если не воспитали с детства, то уже не воспитаешь. А государство должно сделать такие законы, чтоб армеец - это был действительно уважаемый человек. А нормальные командиры выберут лучших людей и обучат их. Да - это не будут профессиональные подразделения, потому что офицером может быть человек, который проучился, как минимум 4-5 лет и помимо этого прошел какую-то практику. Мы передадим опыт, ну а дальше государство должно работать - создавать военные училища и готовить людей. А еще можно учиться за рубежом и даже нужно. У них - высокие технологии, и они беспокоятся о своих людях, потому что человеческие кадры не восстанавливаются. Техника - да, ну подбили танк, залатали или создали новый, а человека убили - все. Его нужно родить, вырастить, научить, а это проходит 20 с лишним лет. А пока что мы живем по старому принципу: кажется, Жуков говорил: «Русские бабы еще нарожают». Но солдата нужно не жалеть, а беречь.
За то, чтоб создать мощную армию, надо, конечно, платить. Но, когда меня спрашивают, а если вам платить больше, Вы будете лучше защищать страну? Я отвечаю, что, как человек обучен - так он и защищает. Если он обучен только стрелять из автомата, ему нельзя доверить самолет.
Если человек профессионально обучается, то он и будет профессионалом. А воевать пойдет, только тогда, когда он будет знать, что его семья будет защищена, и что бы с ним ни случилось - его жена и ребенок будут всегда обеспечены. Это один из тех факторов, которые могут действительно привести к профессиональной армии.
На данный момент государство не потянет сделать такую армию, но может создать ее в системе коллективной безопасности, пусть, небольшую - не 200-300 тысяч, а тех же 50 тысяч, но профессионалов. Кроме этого каждый парень должен пройти хотя бы полгода обучения в полях, девушки - по желанию. А дальше выбирать: либо идут по гражданской стезе, либо в армию. Об этом сейчас надо думать политикам и меньше заниматься своим благосостоянием, улучшением своей жизни и набиванием карманов. Они думают, что раз уж пришли ко власти, то очень надолго. Есть такое ощущение, что где-то на ВР написано «небожители». Но следующая волна может снести и их. Как сказал у меня один боец, а он сам с Майдана: «Вы передайте им, что и на нынешних депутатов мусорных баков хватит».
Можно плюнуть и сказать, что пошел я заниматься своим любимым делом, тем более, что я человек не бедный, обеспеченный. Воевать в условиях разрушенной армии - сложно, но деваться некуда, и руки опускать нельзя. К нам приходила психолог, и мы проходили тест на предмет того, насколько мы нормальные люди. Проверили всех, а нормальным оказался только один, и лишь потому, что он знал этот тест, а все остальные оказались ненормальными. Человек, который хватается за оружие и идет воевать, зная, что может в любой момент погибнуть, его ведь трудно назвать полностью нормальным. Но, может благодаря вот таким ненормальным, страна дальше продолжает жить?!
Как в Афганистане, так и здесь я запомнил одно, что не всегда крепкие, красивые парни - герои. Обычно, как раз, противоположность. Я видел людей, которые говорили много красивых слов, но не подтверждали их на деле. Когда в Новосветловке был бой, то часть людей не выдержала, развернулась и уехала, и, казалось, что это сильные люди; а были там и такие ребята, которые могли выпить, худые, неприметные, те, с которыми в свое время я думал даже расстаться, они остались и стояли насмерть.
Есть такой Саша Полтава, он сейчас у нас уже не служит. Он за два дня был трижды контужен, несмотря на это все рвался в бой. Я его заталкивал в подвал, потому что видел, что у него зрачки в глазах ходили не синхронно, текли слюни, тянул речь, но он все равно говорил, что готов воевать. И когда у нас погибло 2 человека, сгорели от прямого попадания мины, то все боялись идти, чтоб их забрать, потому что продолжался мощный обстрел, а Саша пошел. Пошел и вытащил эти тела и за ним тогда тоже пошли ребята. В профессиональной армии таких должно быть 95-99 процентов, то есть почти каждый.
В боях у меня страха нет, есть даже какой-то интерес. Когда лупили из минометов, хотелось пробежаться, испытав, попадет в тебя или нет, но это все очень неправильно, этот азарт.
Ты ведь не бессмертный. Просто со временем привыкаешь к войне и начинаешь испытывать судьбу. Умереть все равно ведь страшно, просто на каком-то этапе ты становишься более черствым. Когда смотришь на разорванных товарищей, поначалу это угнетает, а со временем смотришь на убитого и не испытываешь уже таких эмоций. Понимаешь только, что можешь точно так же лежать на его месте.
Война не делает человека лучше или хуже, она просто показывает твое воспитание, словно ты человек, который весь в грязи, песке, а война - это брандспойт с водой. После которого у тебя остается твой каркас, то, что уже невозможно смыть, то, что не гнется. Там сразу проявляется, какой ты человек - хороший или плохой.
Командовать людьми, невзирая каким подразделением - взводом, ротой, батальоном, бригадой, - значения не имеет: - это не значит делать себе карьеру, это значит отдаваться этому делу. Любое дело, будь ты учитель, писатель, военный - это работа. У меня - особое отношение к людям, которые пошли сейчас во власть из армии. В свое время у меня была мысль, что такие люди принесут пользу, но я ошибся. Я себе тоже когда-то задавал вопрос, вроде бы, если пойти во власть, можно сделать для армии что-то полезное, и у меня была возможность сделать это, а потом задумался: неужели, война закончилась? Чего я сюда пришел, для того, чтоб пролезть повыше и штаны потом протирать в Раде? Или все -таки, чтоб это все закончилось?! Честно говоря, мне самому стало стыдно за себя. Я посчитал слабостью мое желание пойти в политику. Но я вовремя одумался. Выбрал армию, батальон, солдат. Вернулся, наверное, для того, чтоб спасти чьи-то жизни.
