Несколько недель назад Кабинет министров утвердил новый порядок аттестации научных организаций. Насколько можно судить, главное новшество состоит в том, что оценку эффективности работы академических институтов будут выполнять группы экспертов, а результат их работы планирует утверждать министерство образования. Примерно так. Подробности здесь совершенно не важны. Нас данное постановление интересует как одно из огромного количества постановлений, как бы подтверждающих решительный и необратимый характер «реформ». Постановление абсолютно заурядное. Но в нем прекрасно все. Оно концентрирует всю суть происходящего в области «реформирования».
Вообще, ни один нормальный человек не рискнет сказать, что оценка эффективности с помощью экспертов — это плохо. Это хорошо. Это просто замечательно, что оценивать эффективность будут эксперты. Возникает только маленький и глупый вопрос: а зачем ее оценивать? Вопрос действительно звучит глупо, но еще более глупой является попытка создать некий орган или выстроить систему органов, которые бы делали эффективные и объективные оценки (не важно, чего). Это из той же серии, что запускать космическую ракету с помощью большой рогатки. Грыж и разбитых лбов много, а результат плачевный. Проблема фундаментальная, а ключ к ее пониманию лежит в экономическом образовании. Точнее, в его отсутствии. Комсомольские дурачки, которые сначала строили коммунизм, а затем, поменяв комсомольский билет на вышиванку, начали с не меньшим азартом строить капитализм, не поняли самого главного различия между «социализмом с человеческим лицом» и «диким капитализмом». Их воспаленный мозг почему-то решил, что трансформация происходит в гуманитарной плоскости, и необходимо «человеческое лицо» заменить на «звериный оскал». Меж тем, в цивилизованном обществе нормы человеческой морали универсальны и не зависят от общественного строя. Разница сугубо технологическая. В основе любой социалистической системы лежит попытка создать некий орган или систему органов, определяющих параметры и направление развития социума. Это как огромный суперкомпьютер, который по идее должен был бы «вычислять» оптимальные пути развития страны. Выглядит красиво, но это утопия. Есть процессы, которые невозможно просчитать в принципе.
Капиталистическая система устроена иначе. Если прибегнуть к компьютерной аналогии, то это огромное количество маломощных процессоров, которые посылают друг другу сигналы в попытке найти оптимальное решение. Удивительно, но очень часто его действительно удается найти. Это то, что Адам Смит, основоположник экономической теории, назвал эффектом «невидимой руки».
Особенность свободной экономики в том, что решения принимаются быстро, в разных местах, и с учетом изменившихся обстоятельств. Не глупый продажный чиновник, а сама жизнь диктует необходимость принятия тех или иных решений. Она же определяет их эффективность и выносит свой приговор. Это жестокая система, но ничего лучше человечество не придумало. Кстати, этот подход с выработкой и принятием решений с учетом сложившихся реалий характерен не только для экономики. Хорошим примером здесь может стать англосаксонская система прецедентного права. В рамках этой системы судья, вынося решение, фактически формирует правовое поле. И это очень разумно. Особенно на фоне святой веры в то, что можно собрать несколько сотен глупых, беспринципных, осатаневших от тотальной безнаказанности «законодателей», и они примут мудрые законы на все случаи жизни. Нет, ну вот честно: кто-то еще верит в то, что четыреста депутатов Верховной Рады способны прогнозировать будущее?
Но вернемся к оценке научных организаций. Абсурдна не только вера в возможность создания органа для объективной оценки. Показательной, на уровне диагноза, является сама необходимость эту оценку выполнять. Наука должна приносить пользу, а не показывать эффективность. Она бы ее и приносила, но спроса на научные исследования и разработки нет. В нормальной ситуации государство и частные компании финансируют исследовательские и инновационные проекты. Например ‑ создание ракеты. И здесь критерий успеха очень четкий. Если ракету сделали, и она полетела, значит, проект успешный. А если деньги перечислили, а ракеты нет — работает прокуратура. Разработка ракеты — проект прикладной. Он как за ниточку тянет за собой кучу других проектов поменьше: создание системы управления и наведения, производство топлива и заряда для боеголовки, и многое другое. Вплоть до разработки и внедрения логистической схемы по размещению заводов и лабораторий. Все это нужно просчитывать. Нужны специалисты, в том числе и теоретики. И вот с таких проектов кормятся целые институты и отрасли. Опять же, критерий эффективности простой и универсальный — выполненный заказ. Если заказ выполнить не могут, ищут других специалистов. Жесткая капиталистическая система: получил деньги — сделай работу. Работу не сделал — тебя уволили. Причем это касается не только технических институтов.
Никто не задумывался, почему мы ищем чиновников-реформаторов? Почему именно чиновник должен решать, какие реформы и как проводить? Это не их работа. Чиновнику не нужно быть очень умным. Он должен быть честным и исполнительным. А для генерирования идей есть экономические институты. Есть институты политологии и права. Эти институты должны были бы предложить сценарии развития, просчитать риски, разработать дорожную карту реформ. Почему этого нет? Причин несколько. Понятно, что нужны специалисты соответствующего уровня, которых украинская система образования уже не готовит. Но еще нужен спрос со стороны государства и общества. А его нет. Поэтому когда выходит очередное постановление о создании нового органа по контролю качества, нужно понимать, что это не реформы проводятся. Это политическая элита громко и гордо заявляет, что ничего реформироваться не будет. Все эти комитеты, комиссии и агентства — это никакие не реформы. Это защитная реакция бесполезных и неэффективных министерств и ведомств. За всю историю человечества еще ни одно министерство или государственный орган не смогли сами себя реформировать. Украина здесь не станет исключением. Единственное, к чему это может привести, так это к изменению методов и форм коррупции.
Общие принципы выстраивания коррупционных схем, в общем-то, универсальны. Например, в мафиозных организациях при передаче преступного приказа всегда есть посредник. В случае необходимости посредник исчезает, и никто ничего доказать не сможет. Вот эти чудесные экспертные сообщества, на основании оценок которых будут утилизироваться остатки украинской науки, как раз и есть «посредники», которых используют «в темную». Схема работает очень просто. Нужно закрыть институт — подбираете группу принципиальных экспертов, или просто берете их из института-конкурента. Нужно поддержать лженаучную организацию — подбираете экспертов из этой же лженаучной компании. Не понравилась экспертиза — назначаете еще одну. В любом случае, эксперты решение не принимают. Принимать решение может только белый господин (в смысле, чиновник из министерства). Крайних нет. Никто ничего не докажет. При самом пиковом раскладе пострадают эксперты.
Деградация науки и профанация образования — это не единственные, но очень неприятные проблемы, с которыми столкнулась Украина. Но они не приговор. Это то, что лечится. Правда, необходимо лечить правильно, и, конечно, понимать, что лечить. И есть примеры относительно успешного выхода из подобной ситуации. После войны Советскому Союзу необходимо было сделать рывок в области оборонных технологий. Кадров не хватало. Вот тогда появился Московский физико-технический институт (МФТИ). Специфика МФТИ была в том, что он не вписывался с существовавшую систему высшего образования. Это был институт, который не подчинялся общим правилам. Особые правила поступления, особые правила обучения. Да и за созданием института стояли очень нетривиальные люди. Но самое главное, была реальная потребность в кадрах. Нужна была оборонная промышленность. Члены политбюро прекрасно понимали, что в случае чего, им в Монако отъехать не придется. В экономике это называется теорией оседлого бандита: когда банда, захватившая власть в стране или регионе, начинает понимать, что ее собственная судьба связана с судьбой этой страны, она начинает проводить разумную государственную политику. Украине в этом плане не повезло. Наши бандиты высокомобильные и космополитичные. У них есть самолеты, визы, паспорта, и ностальгия их мучать не будет.
Справедливости ради стоит заметить, что попытки создать нечто напоминающее МФТИ в Украине предпринимались в разное время и в разных местах. Закончилось все как обычно. И главная причина — высококвалифицированные кадры, как Скрипач в фильме «Кин-дза-дза», попросту не нужны. Поэтому принимают министерства постановления, которыми повышают эффективность оценок. Тут уж ничего не поделаешь. Басню Крылова «Квартет» наши министры не читали. Остается только надеяться, что хоть кто-нибудь из них читал басню «Свинья под дубом».
