Резонанс, который вызвало в СМИ решение Конституционного суда Украины от 20 января 2012 года №2рп/2012 в деле по конституционному обращению Жашковского районного совета Черкасской области относительно официального толкования положений ч. 1, 2 ст. 32, ч. 2, 3 ст. 34 Конституции Украины вызывает одновременно удивление и ассоциацию с советским «я Пастернака не читал, но гневно осуждаю!». В своем конституционном обращении депутаты Жашковского райсовета просили суд официально растолковать, что следует считать информацией о личной и семейной жизни, является ли такая информация о человеке конфиденциальной, а ее сбор, хранение, использование и распространение — вмешательством в личную и семейную жизнь, в частности, в жизнь должностного лица (которое, не будем забывать, тоже является человеком — физическим лицом с определенным набором гражданских правомочий).
Что же послужило поводом для использования решения Конституционного суда Украины (далее — КСУ) от 20.01.12 г. в качестве информационной бомбы? Это решение не является информацией с ограниченным доступом, находится на официальном сайте КСУ, написано достаточно простым языком, и его прочтение не требует применения специальных знаний. Тем более непонятен информационный шум вокруг него, уже вторую неделю заполняющий СМИ. Особенно утверждения о том, что КСУ якобы «запретил распространение сведений об имущественном положении чиновника, о событиях с его участием или членов его семьи, а также об имущественном положении близких родственников, о состоянии здоровья госслужащего».
Между тем, как следует из самого предмета обращения, Конституционный суд по просьбе Жашковского райсовета разъяснил несколько норм Основного Закона Украины, ссылаясь на нормы других статей Конституции Украины, украинского и международного права, при этом не «расширив» и не «сузив» ничьх прав (ни прав журналистов, ни прав депутатов) и понятия конфиденциальности. Для того чтобы в этом убедиться, обратимся к его мотивировочной части.
Давая официальную интерпретацию норм Основного Закона в сфере реализации конституционных прав на информацию и невмешательство в личную и семейную жизнь человека, в частности, должностного лица, КСУ исходил из того, что, согласно Конституции Украины, человек, его честь и достоинство признаются в Украине наивысшей социальной ценностью, все люди свободны и равны в своем достоинстве и правах. Законодательное регулирование права на невмешательство в личную и семейную жизнь человека закреплено международно-правовыми актами.
Собственно, мотивировочная часть решения КС как раз об этом: законодательство Украины защищает от разглашения личную жизнь не только обычных людей, но и должностных лиц. Но при этом суд напоминает, что согласно Резолюции Парламентской ассамблеи Совета Европы от 25 декабря 2008 года, «публичные лица должны осознавать, что особый статус, который они имеют в обществе, автоматически увеличивает уровень давления на их частную жизнь». А, в соответствии с законодательством Украины, к информации с ограниченным доступом НЕ относятся, в частности, декларации о доходах лиц и членов их семей, претендующих на занятие или занимающих выборные или государственные должности, персональные данные таких лиц, а также сведения о незаконных действиях органов государственной власти и местного самоуправления, их должностных и служебных лиц.
Привожу цитату из решения КС: «Пребывание лица на должности, связанной с осуществлением функций государства или органов местного самоуправления, предусматривает не только гарантии защиты прав этого лица, а и дополнительные правовые отягощения. Публичный характер как самих органов — субъектов властных полномочий, так и их должностных лиц требует обнародования определенной информации для формирования общественной мысли о доверии к власти и поддержки ее авторитета в обществе».
Таким образом, нет никаких оснований утверждать, что своим решением КС фактически «узаконил» цензуру: еще в решении 1997 года он разъяснил, что конфиденциальная информация о человеке без его на то согласия может собираться и распространяться только в случаях, предусмотренных законом, а именно: если существует угроза национальной безопасности, экономическому благосостоянию и правам человека.
«Крамола» состоит в том, что КС фактически напомнил о рамках дозволенного: «системный анализ положений ч. 1, 2 ст. 24, ч. 1 ст. 32 Конституции Украины дает основания Конституционному Суду Украины считать, что реализация права на неприкосновенность личной и семейной жизни гарантируется каждому независимо от пола, политических, имущественных, социальных, языковых или других признаков, а также статуса публичного лица, в частности государственного служащего, государственного или общественного деятеля, который играет определенную роль в политической, экономической, социальной, культурной или другой сфере государственной и общественной жизни».
Кроме того, суд напомнил о том, что члены семей должностых лиц также не поражены в правах относительно других граждан, при этом КС сослался на свое Решение от 6 октября 2010 года №21-рп/2010 в части предостережения касательно недопущения нарушения конституционных прав членов семей должностных лиц: распространение данных о таких физических лицах — членах семьи, которые могут стать известными в результате распространения информации о самом должностном лице, кроме случаев, определенных законом, может привести к нарушению их конституционных прав, нанести вред достоинству, чести, деловой репутации и т.п.
Так в чем же ущемление свободы слова? Хочу обратить особое внимание, что право на «оценочные суждения» в целом (и «гиперболы» в частности) никто не отменял. К оценочным суждениям относятся высказывания, которые не содержат фактических данных. Например: критика, оценка действий, употребление языковых средств наподобие сатиры, гипербол, аллегорий, известных практике Европейского суда по правам человека, юрисдикция которого обязательна по всем вопросам, касающихся толкования и применения Конвенции о защите прав и основных свобод человека (ратифицирована Законом Украины от 17 июля 1997 г. №475/97-ВР; далее — Конвенция). Оценочные суждения не подлежат опровержению и доказыванию их правдивости.
Статьей 10 Конвенции каждому гарантирована общая защита «выражения взглядов».
Данное предписание имплементировано в национальное законодательство:
— согласно ст. 471 Закона Украины «Об информации», никто не может быть привлечен к ответственности за высказывание оценочных суждений.
— по смыслу ч. 4 ст. 17 Закона от 23 сентября 1997 г. №540/97-ВР «О государственной поддержке средств массовой информации и социальной защите журналистов» для исковых требований о защите чести и деловой репутации необходимо установить наличие злого умысла журналиста или служебных лиц средства массовой информации, а также свидетельств использования истцом возможностей внесудебного опровержения неправдивых сведений, отстаивание его чести и достоинства, деловой репутации и урегулирования спора в целом;
— положениями Закона «О печатных средствах массовой информации (прессе) в Украине» установлен запрет цензуры массовой информации. Незаконное ограничение права на свободу слова, вмешательство в профессиональную организационно-творческую деятельность СМИ и индивидуальную творческую деятельность журналистов, другие посягательства на свободу информационной деятельности должностными лицами влекут уголовную ответственность.
Таким образом, журналист имеет право написать критический материал, не только освещать положительные стороны жизни и деятельности общества, а и обращать внимание на необходимость искоренения определенных недостатков, нарушений закона, о которых ему стало известно.
При этом наше законодательство не содержит нормативного определения термина диффамация (от лат. diffamo — порочу — по сути это «научный» синоним понятия «сплетня») и ограничений относительно ее распространения.
В «цивилизованном мире» диффамация рассматривается либо как преступление против законодательства о печати (французская система), либо как частный случай клеветы (германская система). У нас же опровержению подлежит недостоверная информация в случае ее негативности, и то, если факт недостоверности такой информации будет доказан. Если учесть, что наше законодательство не содержит определения понятия «негативная информация», граница между оскорблением и комплиментом достаточно призрачна и отнюдь не прозрачна.
Подытоживая изложенное, хочется напомнить слова Ф. Ницше: «Возлюби ближнего своего» — прежде всего значит: «Оставь ближнего своего в покое!»
