Женева оставляет впечатление сонного европейского города, где размеренного хода жизни не может разрушить ничто. Поэтому бронетранспортер возле местной гостиницы "Интерконтиненталь" сразу же стал для местных жителей признаком события экстраординарного. Даже водитель такси знал, что происходят переговоры "с Россией относительно Украины", и меры безопасности вокруг места их проведения чрезвычайные. Сотрудники же многочисленных международных организаций в Женеве, ни одну из которых американцы с россиянами не привлекли к переговорам, оставаясь в стороне процесса, постоянно сравнивали встречу 17 апреля в формате Украина—США—ЕС—РФ с переговорами несколько недель назад относительно Сирии или другими многочисленными мероприятиями, немногие из которых привлекли к себе такое внимание.
Разница ощутима: все понимали значение этих переговоров для будущего миропорядка. Сохранит ли мир свою нынешнюю, пусть и не самую стабильную, но достаточно комфортную и удобную для всех многополярность, или перейдет к новой странице в истории человечества. Будет ли это что-то вроде противостояния цивилизаций Хантингтона или возврат во времена холодной войны, особого значения не имеет. Кроме одной страны, название которой начинается на букву Р, остальные чувствуют себя некомфортно от этих перспектив. А они все больше становятся реалиями настоящего.
Женевские эксперты в кулуарах откровенно рассказывают, как начинают выглядеть эти реалии.
Недавно россияне заблокировали продолжение миротворческой миссии в одной центральноафриканской стране, назовем ее условно Бурунди. Спрашиваем их: "Ну причем здесь Бурунди? Технический вопрос, продолжение миротворческой миссии, столько усилий, чтобы найти ресурсы и людей! У вас там вообще нет никаких интересов! Зачем блокируете?". Россияне же отвечают весьма просто: "А вы с нами консультировались? Ни один вопрос отныне не может быть принят без нашего согласия, даже там, где все остальные думают, что обо всем уже договорено. Вы обязаны договариваться c нами. По каждому вопросу". Точка.
Вот вам и снова СССР. Любой международный вопрос становится пешкой в геополитической игре. И если такая жесткая позиция относительно Бурунди, то что говорить об Украине! Ради победы в шахматной игре против американцев, где на доске — Украина, россияне выкладывают на стол все что могут. Активизировались в Венесуэле, резко усилили позиции сирийского президента Асада, опирающегося на российскую поддержку, их нестандартные шаги относительно Ирана вообще могут снять с повестки дня ряд традиционных средств влияния Запада на эту страну.
Россия сейчас играет в свою крупнейшую геополитическую игру со времен окончания холодной войны или даже карибского кризиса. Привлечен весь арсенал дипломатических, финансовых, разведывательно-диверсионных, военных, информационных, аналитических и других механизмов. Прямо ниоткуда в странах ЕС появились политики и интеллектуалы, говорящие все громче о России или положительно, или ничего; объемы этой агентурной сети поражают. Информационная кампания Москвы упрямо повторяет абсурдные клише, которые медленно, но уверенно начинают изменять тональность и акценты информации относительно Украины. Прибавим традиционную внутреннюю разрозненность ЕС и непривычную слабость США — и получим вывод: какими бы ни были вербальные заявления западных партнеров, полагаться мы можем разве что на собственную военную силу или дипломатическое мастерство. Поскольку же армия развалена, и на восстановление нужны годы, альтернативы эффективной дипломатии нет.
Ответственность руководства отечественного МИДа за выход из критической фазы противостояния с РФ и создание условий для стабилизации ситуации в стране огромнейшая. Однако результаты женевской встречи заставляют поставить под сомнение его способность адекватно подойти к указанной проблеме.
Счет 2:0
Встреча Украины, ЕС, США и РФ была положительным фактором. Даже плохой мир лучше хорошей войны. Если, конечно, условия мира не ведут к новой войне. Но фактом проведения встречи позитив в основном и заканчивается.
Украина выбрала не двусторонние переговоры, а "женевизацию" переговорного процесса — проведение их в многостороннем формате, где такими же игроками, как и стороны конфликта, являются ЕС и США. Многосторонние переговоры обычно значительно сложнее, чем двусторонние. У нас есть пример — полтора десятилетия переговоров относительно приднестровского урегулирования или рамочные женевские переговоры, созданные после российского вторжения в Грузию. Как и переговоры по вопросу карабахского урегулирования, все их можно считать образцом неэффективности. Достаточно позиции одной стороны, чтобы все заблокировать. Делегации месяцами обсуждают рассадку, повестку дня, формат переговоров, потом годами — подходы к урегулированию, принципы, механизмы... А потом что-то происходит, например правительственные изменения, — и нередко приходится начинать все с нуля.
Результат переговоров — это компромисс позиций сторон. Хорошо, когда все пришли говорить только об Украине и поддерживают только нас. Если же у других игроков интересы и повестка дня отношений с РФ значительно шире, чем Украина, то следует признать: в один момент мы можем стать еще одной разменной монетой в чужой игре. Тем более что на переговоры мы прибыли с расчетом на чужой дипломатический капитал, без собственных средств влияния или разменных монет. То ли собственного дипломатического капитала не хватило, то ли такой монетой уже стал Крым, мы не знаем, но анализ соответствия женевских договоренностей директивам сторон заставляет серьезно задуматься.
Накануне переговоров стороны сделали достоянием гласности основные позиции своих директив. Украина настаивала на: 1) прекращении поддержки со стороны России террористических группировок; 2) отводе российских войск от украино-российской границы; 3) отзыве решения Госдумы о разрешении В. Путину использовать войска на территории Украины; 4) выводе российских войск из Крыма, отмене юридических решений относительно аннексии полуострова и возвращении Крыма под юрисдикцию Украины. Нетрудно сделать вывод, что ни один из объявленных пунктов директив не только не выполнен, но и не зафиксирован в итоговом заявлении.
Российская сторона заявила перед Женевой о своих целях: 1) конституционная реформа в Украине; 2) урегулирование напряжения в восточных регионах путем деэскалации на основе законов Украины без жертв и кровопролития; 3) легитимация ситуации относительно Крыма; 4) легитимные выборы президента и формирование договороспособного правительства.
Исходя из текста Женевского заявления, российскую сторону можно поздравить: не только выполнен первый пункт, но и отображен второй. Отсутствие в тексте упоминания о Крыме, то есть де-факто вывод его за рамки переговорного процесса, можно считать серьезным шагом к легитимации аннексии полуострова. Интересно, куда подевались ура-патриотические заявления о том, что Крым был, есть и будет украинским? Или эти заявления звучат лишь на украинских телеканалах?
Но главное другое — что дальше? Продолжение переговоров в "женевском формате"? Преобразование диалога относительно Крыма в аналог диалога относительно Абхазии? Или, учитывая роль ОБСЕ, аналогии лучше проводить с Приднестровьем? Вопрос Крыма не обсуждается больше? Концентрация переговорного процесса — на внутриполитических вопросах Украины? В чьих интересах такой диалог? Или просто ждем следующего этапа российского вторжения?
Есть ли альтернатива?
Анализ развития ситуации в нашей стране в течение последних лет заставляет задуматься над тем, не внедряется ли у нас чужой сценарий с целью уничтожения украинской государственности или трансформации страны в формы, от самой мысли о которых становится жутко. Не напрасно А.Клюев рассказывал о создании на основе Украины не двух, а трех государств... Но теперь, после победы над режимом, для правительства и и.о. президента сохранение государственности должно быть абсолютным приоритетом. Однако и далее не покидает чувство, что Киев — пешка в чужой игре, объект чужого сценария, где есть только два варианта развития событий: плохой и очень плохой. Как сломать этот сценарий? Лишь путем разработки собственного. Попытка своей, самостоятельной игры, определение условий, с которыми вынуждены или заинтересованы будут считаться партнеры, позволит Украине снова вернуть субъектность в переговорном процессе.
Как этого достичь? Технология известна.
Во-первых,необходим качественно новый переговорный канал, который сможет вести диалог непосредственно между Киевом и Москвой и будет пользоваться доверием и поддержкой Брюсселя и Вашингтона. Такие переговорщики в Украине есть, нужна лишь политическая воля руководства страны для их привлечения. Но такой воли как раз и нет. Вопрос адекватного переговорщика до недавнего времени обсуждался как внутри страны, так и между Вашингтоном и Москвой. Известен круг лиц, с которым готовы разговаривать все игроки, способные договориться с российским руководством о приемлемом компромиссном пакете или перемирии, крайне необходимом сейчас Украине, чтобы навести порядок в стране. Однако нынешнее политическое руководство уверено, что оно все знает, может и осуществит собственными силами. А.Яценюка устраивают даже неквалифицированные, но удобные и преданные люди. Главное — чтобы не было конкурентов на телевизионной картинке. Хотя адекватный переговорный канал мог бы восстановить конструктивный диалог, который сделал бы невозможным эскалацию напряжения в восточных регионах.
Во-вторых, нужен переговорный пакет, "меню идей и предложений", который мог бы стать основой для переговорного диалога и был бы достаточно привлекательным для всех заинтересованных сторон. Даже если потом придется что-то изменить, отказаться от каких-то завышенных требований, главное — втянуть других в свою игру, а не играть чужую. Требования вроде "россияне плохие и сначала должны нам все вернуть" справедливы, однако ничего, кроме иронических улыбок иностранных дипломатов, не вызовут.
Переговорное предложение могло бы охватывать ряд новых, возможно неожиданных, но привлекательных идей, которые принудят россиян начать серьезный диалог с Киевом. Например, предложить им и США заключить с Украиной двусторонние договоры о юридически зафиксированных гарантиях безопасности, а не политические "заверения безопасности" (security reassurances), как это дословно записано в Будапештcком меморандуме. Это могла бы быть формула, по которой нападение одной стороны на Украину автоматически означало бы нападением на другую сторону. В случае давления или агрессии РФ это будет считаться агрессией не только против Украины, но и против США или НАТО, и наоборот — давление или агрессия США или НАТО является агрессией против РФ. Таким образом, Украина получит зонтик безопасности и сможет сконцентрироваться на развитии своей армии и силовых структур. Это даст Киеву жизненно необходимое время для того, чтобы стабилизировать ситуацию в стране, восстановить суверенитет на всей ее территории и провести за один-два года системные внутренние реформы, которые вернут "проекту Украина" привлекательность во всех ее уголках. Привлекая такие перекрестные российско-американские обязывающие гарантии, Украине пришлось бы придерживаться внеблокового статуса или даже зафиксировать в той или иной форме нейтралитет, но это меньше зло, чем потеря Крыма или "приднестровизация" Донбасса.
Другие элементы — демилитаризация Крыма, Азовского моря, Керченского пролива. Украина может согласиться с арендой Севастополя, вроде того, как Китай должен был в свое время согласиться на аренду Гонконга, но зато вернув суверенитет над полуостровом. Россиянам можно предложить совместно с Украиной обратиться к странам черноморского бассейна с призывом провозгласить этот регион свободным от оружия или создать региональные договоренности безопасности для невозможности нападения одной страны черноморского бассейна на другую. И посмотрим, кто будет против этого!
Для решения проблемы Крыма Украина может пойти на внедрение двойного гражданства для тех, кто постоянно проживает на полуострове, и на ряд других инициатив, которые позволят сторонам выйти из нынешней ситуации и сохранить лицо. Крым можно вообще провозгласить "территорией украино-российской дружбы", как бы ни невероятно это звучало. Но это надо предложить россиянам — и пусть откажутся перед всем миром, а не рассказывают о "недоговороспособном" правительстве в Киеве. Такие шаги заставят обсуждать не российские сценарии, а украинский, перевести встречи в формат украинско-российского, а не американско-российского диалога.
Похожих идей можно набросать еще с десяток. Здесь должны быть и гарантии реализации общих проектов в промышленности, и идея консорциума ГТС, и культурно-гуманитарные проекты. Более того, стороны, не затрагивая Соглашения об ассоциации Украина—ЕС, могут совместно обратиться к ЕС с предложением распространить Европейское экономическое пространство на Украину и РФ, ввести безвизовый режим для обеих стран, принять Хартию свободы передвижения граждан на европейском континенте — зафиксировать гарантии всем европейцам свободно путешествовать по континенту — от Лиссабона до Владивостока. И на этом же пространстве — зона свободной торговли с перспективой распространения четырех свобод ЕС на все страны бывшего СССР.
Такие предложения позволят нам, наконец, играть свою игру, изменить атмосферу диалога. Россияне не согласятся признать себя виновными в действиях против Украины, но если нам важно не прошлое, а будущее, — необходимо предложить им такой путь. Альтернатива — постоянная нестабильность, угрозы, в конце концов — вооруженная агрессия. Или долгие годы переговоров в комфортной и спокойной Женеве. Удобно для переговорщиков, трудно для страны.
