Украинская промышленность продолжает не только ковать показатели ВВП, но и... калечить работников. По официальным данным, в 2010 году на производстве пострадали 11,7 тыс. человек. Уровень травматизма, по статистике, снижается, но остается достаточно высоким. Эксперты сходятся во мнении, что государственный надзор за промышленной безопасностью со своими задачами не справляется. И опять приходится ставить вопрос ребром — кто будет за это отвечать?
Крупный отечественный бизнес уверяет, что готов взять ответственность на себя и создать новую, альтернативную систему охраны труда на украинских предприятиях. К этому их подталкивают и мировые прецеденты: история транснациональной корпорации Вritish Рetroleum, едва не оказавшейся на грани разорения после техногенной катастрофы в Мексиканском заливе в прошлом году, стала притчей во языцех. Это событие еще раз убедило топ-менеджеров многих отраслей в том, что вопросы безопасности нельзя ни на кого перекладывать. Хочешь сделать хорошо — делай сам.
«Руководитель, и только он, в ответе за безопасность и здоровье работников. Бытует мнение, что на территории СНГ еще правит „философия“, оставшаяся нам в наследие с советских времен, когда в конечном итоге виновным оставался сам пострадавший работник. Мы считаем, что ответственность за его безопасность несет руководитель. Руководство создает систему управления безопасностью… Мы поставили для себя амбициозные цели: нулевые показатели заболеваний и травматизма», — такую бескомпромиссную позицию озвучил генеральный директор холдинга «Метинвест» Игорь Сырый.
По сведениям ZN.UA, эту концепцию в корпорации Р.Ахметова не только декларируют, но и начинают внедрять — в последнее время внутри этой структуры произошло несколько показательных увольнений менеджеров (причем довольно высокопоставленных) за сокрытие ЧП на производстве.
Как бы там ни было, есть открытые данные, свидетельствующие о том, что владельцы предприятий горно-металлургического комплекса (ГМК) всерьез занялись вопросами безопасности. Если говорить конкретно о группе «Метинвест», то количество несчастных случаев на их производствах снизилось с 715 в 2006 году до 167 — в 2011-м. Всемирная ассоциация производителей стали (World Steel Association) также отмечает тенденцию к снижению травматизма и приводит такую статистику: в 2010 году на сталелитейных предприятиях, входящих в эту ассоциацию по всему миру, произошло 6250 ЧП с временной потерей трудоспособности пострадавших, что намного меньше, чем в предшествующем году, и составляет чуть более 1,8% от общего числа травм на производстве, учтенных ВОЗ (345 тыс. случаев в 2010 году).
Надо сказать, что упомянутая «философия», на которую ссылается один из «топов» украинского ГМК, относится к позднему советскому периоду — к брежневскому времени всеобщего очковтирательства. Рассуждения тогдашних советских руководителей были очень сходны с декларациями директората крупнейших отечественных предприятий. «Советский хозяйственник не имеет права уклоняться от использования острейшего оружия — власти, которую партия и государство ему доверили. Командир производства, уклоняющийся от применения самых жестоких мер воздействия к нарушителям дисциплины, дискредитирует себя в глазах рабочего класса как человек, не оправдывающий доверия», — писали сталинские наркомы в журнале «Проблемы экономики» в октябре 1940 года.
И тем и другим даже понадобилось одинаковое время — около двадцати лет, чтобы понять, что коллективная ответственность, по крайней мере, в промышленности, означает… коллективную безответственность.
В Донецке на тематической конференции по безопасности, на которую по приглашению «Метинвеста» собрались руководители промпредприятий со всего СНГ, эксперты говорили о том, что единственный способ решения проблемы — воспитание персонала. Любые технологии будут бессильны, пока сами рабочие не осознают необходимость соблюдения правил безопасности. Причем не формального следования инструкциям, а искренней заботы о себе и своих товарищах.
Европейские страны, пережившие индустриальный бум, подобную эволюцию прошли раньше. «У нас, в Англии, в 1910 году правительство выдвинуло такой лозунг: „Уголь любой ценой“. Это было написано над входом в шахту, и шахтеры читали это перед тем, как спуститься под землю. Вот такой была культура. Это была настоящая война за уголь, на которой гибли шахтеры — в первый же год, когда началась эта кампания, погибло 1420 человек», — вспоминает британский эксперт по безопасности и потомственный горняк Брюс Стэйли.
Когда представители Госгорпромнадзора Украины, пусть не всегда открыто, заявляют, что «человеческий фактор» становится причиной 80—85% аварий и техногенных катастроф, нам эта цифра кажется завышенной. Однако в европейской практике, по словам Стэйли, принято считать, что халатность и невнимательность работников приводит к 99% ЧП на производстве. Только один из ста случаев объясняется естественными причинами или сбоями в работе оборудования.
При этом эксперт из Великобритании полностью поддержал мнение о том, что изменить ситуацию можно только сознательными усилиями и целенаправленной политикой со стороны топ-менеджмента. «Люди у меня спрашивают, как произвести революцию в сознании, в культуре, в отношении людей к безопасности? Я всегда отвечаю, что революция — это хаос. Если хотите увидеть хаос, посмотрите новости по телевизору. Культурные изменения никогда не идут снизу вверх — лидеры выбирают направление. Людям вообще не свойственно вести себя безопасно, их этому нужно учить», — отмечает он.
К стандартным советским элементам системы безопасности, как то инструктаж, тесты и адекватное внутреннее расследование ЧП, западные специалисты предлагают добавить еще и систему оценки рисков, позволяющую выделить опасные факторы заранее. «У нас нет культуры учета и анализа отклонений, скажем, микротравм — ушибов, порезов. Если человек может продолжать работу, никто не обращает внимания на случившееся. Есть только культура учета событий», — указывает представитель консалтинговой компании DuPont Игорь Диомидов.
Эксперты также связывают в единую цепочку безопасность, управление производством и уровень дисциплины на производстве. «Безопасность для наших руководителей не является неотъемлемой составляющей производственного процесса. Кроме того, давайте скажем честно — у нас низкий уровень исполнительской дисциплины. В этом вся наша культура: есть законы, есть понятия, а мы живем где-то между. Не надо питать иллюзий, что у нас с дисциплиной все хорошо, а вот с безопасностью — проблемы. Так не бывает», — продолжает И.Диомидов.
Развивая его мысль, отмечу, что не надо питать иллюзий по поводу того, что в Украине полностью отказались от упомянутого лозунга «Уголь любой ценой!». Пока делаются только первые шаги на пути к новой философии и практике безопасности. Не раз и не два говорилось (в том числе и в ZN.UA) о том, что в угольной отрасли «человеческий фактор» как причина аварий возникает в силу жесткой привязки заработной платы к объемам добычи. Именно это заставляет горняков идти на хрестоматийные нарушения ТБ наподобие укутанных в телогрейки газовых датчиков. То, что горняков ставят перед выбором «уголь или жизнь», — подло. То, что горняки выбирают уголь и заработок, — симптоматично.
Поэтому возьмем на себя смелость заметить, что если рассматривать проблему безопасности с точки зрения поведения, отношения и культуры, то учитывать следует весь комплекс проблем: а как вообще вернуть рабочему классу понятие ценности человеческой жизни, в том числе и своей собственной?
Израильский историк Теодор Фридгут в своем двухтомнике «Юзовка и революция», описывая тогдашние нравы в шахтерской среде и рассуждая о причинах повального пьянства, указывал: «Алкоголь притуплял ужас от аварий на шахтах и выбросов газа, которых случалось так много, что они становились частью повседневной жизни. Алкоголь помогал рабочему не замечать той грязи, в которой жили он и его семья. Алкоголь скрывал от рабочего его безволие и тот жизненный тупик, в котором он оказался».
Что изменилось за прошедшие сто лет? Пожалуй, грязи стало поменьше. И, может, подземные взрывы стали чуть менее обыденным явлением.
В остальном же руководителям корпораций, взявшимся за «переворот в сознании», придется совершить очень нетипичный для классического капиталиста поступок. А именно — самим и за свои деньги объяснить рабочему, что он не гужевой скот, эксплуатируемый за копейки, а Человек, который, как известно, звучит гордо.
