Главная

Власть выбирает насилие

Если проанализировать ленты новостей хотя бы за неделю, можно увидеть, что государство в лице своего главы и представителей всех трех ветвей власти не покладая рук устанавливает все новые и новые правила, ограничения, а также активно участвует в перераспределении собственности.

Нужно больше полномочий

Государство значительно расширило сферу своего влияния и увеличило собственные возможности. И это несмотря на то, что одной из причин «революции достоинства» было как раз недовольство засильем государства.

31 марта Кабмин с подачи Арсения Яценюка еще на месяц продлил «ручной режим» на рынке электроэнергии, уже действующий с 1 октября 2014 года. 7 апреля парламент вновь ужесточил нормы Уголовного кодекса — об ответственности за военные преступления. В тот же день Петр Порошенко подписал закон о создании Общественного телевидения и радиовещания и провел заседание Военного кабинета СНБО — чрезвычайного госоргана, не предусмотренного действующей Конституцией, но созданного в начале марта 2014 года.

Все эти акты объединяет одна особенность: государство распространяет свое влияние на все новые и новые правовые и общественные сферы. С тем же Общественным ТВ ситуация не так проста, как кажется: 100% акций созданного ПАО «Национальная общественная ТРКУ» будет принадлежать государству, а ее финансирование обеспечат из бюджета. Так что честнее было бы говорить о ребрендинге гостелерадиокомпаний, чем о полноценном общественном вещании.

И подобных примеров, куда более масштабных, — масса. Так, ныне активно муссируется вопрос, состоятся ли в октябре очередные выборы в местные органы власти. Процесс принятия нового закона о местных выборах искусственно заторможен (25 марта было отменено очередное заседание экспертной группы по его подготовке) — как говорят знающие люди, не без прямого вмешательства Банковой. В Администрации Президента не уверены в благоприятном исходе этой кампании. Не исключено, что выборы в местные советы будут вопреки Конституции отодвинуты еще на полгода. (Для сравнения: предшественникам нынешнего режима удавалось разве что искусственно оттягивать выборы в столице и еще нескольких областных центрах, но не по всей Украине.)

Если ранее символом цензуры выступала Нацкомиссия по вопросам защиты общественной морали, прославившаяся борьбой с неправильными мультфильмами, то ныне государство прекращает вещание телеканалов пакетами, а сериалов и фильмов — десятками. В данном случае, подчеркнем, речь не о целесообразности такого решения, а о том, что возможности государства теперь позволяют и такие шаги.

Ни одному из предыдущих украинских президентов и премьеров даже не снилось, что они могут несколькими росчерками пера прекратить выплаты пенсий, зарплат и социальных пособий нескольким миллионам граждан Украины. То же касается и повышения коммунальных тарифов. Арсений Яценюк подписывает постановления об их повышении в разы — причем правительство даже не утруждает себя детальным обоснованием именно таких сумм (возможность, ранее недоступная Кабмину).

Аналогично — все, что касается армии, АТО и силовых структур. Мобилизовать десятки тысяч человек, не вводя военного положения, да еще и установить уголовную ответственность за пропаганду против такой мобилизации — Кучма, Ющенко и Янукович и мечтать не могли о возможностях, открывшихся перед Петром Порошенко.

В то же время волонтеры открыто жалуются на то, что вмешательство госорганов сводит их деятельность на нет. Еще 12 марта группа волонтеров на пресс-конференции открыто заявила, что правительство Яценюка намерено управлять ими в «ручном режиме», самостоятельно составляя список организаций, имеющих право помогать людям.

И, наконец, наиболее скандальный пример последнего времени: деятельность Игоря Коломойского на посту председателя Днепропетровской ОГА. Как известно, конституционный порядок на Днепропетровщине был сохранен весьма специфическими методами, к которым прибегала команда уже бывшего губернатора. Законность этих действий сейчас проверяют в СБУ и ГПУ. Но актуален не столько сам вопрос, что важнее — цель или чистые с точки зрения закона средства, сколько то, что Коломойский представлял на данной территории государственную власть. Проще говоря, государство в лице губернатора получило более чем широкие возможности. Можно возразить, что все вышеперечисленные примеры продиктованы суровой «фронтовой» необходимостью. Но ведь и необходимость не возникла на пустом месте.

Загадка насилия

Чем меньше вмешательства государства хотели украинцы, тем больше его получили. Является это феноменом или правилом для постреволюционных обществ? Доктор экономических наук Александр Аузан, читая лекцию для «Открытого экономического факультета», организованного проектом InLiberty и Фондом Егора Гайдара, заметил: «Есть загадка в устранении государства: чем больше вы применяете насилия к устранению государства, тем сильнее то государство, которое возникает из этого насилия. Потому что государство — это организация со сравнительными преимуществами применения насилия».

Эта мысль основана на идеях выдающихся экономистов XX века Дугласа Норта (Нобелевская премия 1993 года), Мансура Олсона и Мартина Макгира, построивших модель государства как «стационарного бандита». Ее суть можно свести к тому, что у государства всегда есть сравнительные преимущества в осуществлении насилия.

Применительно к Украине можно сказать, что, устраняя «государство Януковича», украинцы стали жертвами насилия и прибегли к насилию. Но насилие способно к самовоспроизводству во все больших и больших масштабах. В итоге оно выплеснулось за пределы столицы в регионы.

С этой точки зрения начатая год назад АТО была попыткой государства использовать самые сравнительные преимущества в его осуществлении. Но поскольку государство в тот момент пребывало не в лучшей кондиции, правом на насилие воспользовались добровольцы и незаконные вооруженные формирования.

Сегодня же мы наблюдаем последний этап процесса возвращения насилия под контроль государства с обеих сторон. В Украине в состав ВСУ вливаются Добровольческий украинский корпус («Правый сектор») и батальон ОУН — последние подразделения, сохранявшие независимый статус. Практически одновременно и в самопровозглашенных республиках фактически завершилась активная фаза противодействия с самостоятельно действующими вооруженными формированиями. Государство (или даже квазигосударство) сумело доказать свою «относительную эффективность».

А в чем подвох?

Неимоверно возросшая роль государства и его возможность вмешиваться в новые сферы жизни социума, казалось бы, слабо коррелирует с выраженным уже почти полтора года назад желанием украинцев уменьшить влияние «аппарата насилия». Но подвох в том, что если не абсолютное, то относительное большинство граждан на территории, контролируемой государством Украина, одобряют такие действия.

Перед нами — едва ли не классическое проявление «диктатуры большинства» с тенденцией к переходу в авторитарный режим. Сдерживает этот переход то, что политическая элита — слишком неоднородна и находится в состоянии перманентной междоусобицы. Запад же как главный кредитор Украины делает ставку именно на сохранение мягкой внутренней конкуренции во власти (вспомним ставшее уже притчей во языцех участие вице-президента США в разрешении и меж­элитных конфликтов).

И нельзя сбрасывать со счетов фактор реформ. С ними связаны самые большие надежды стремительно беднеющих граждан. Но вот какие результаты дало социсследование, проведенное фондом «Демократические инициативы им. Илька Кучерива» совместно с Ukrainian Sociology Service. 46% украинцев связывают надежды и ответственность за проведение реформ с Кабмином, 40% — с Президентом, 20% — с парламентом и лишь 11% с местной властью.

Проще говоря, именно от тех ветвей власти, которые склонны к наибольшему авторитаризму, украинцы и ждут улучшений. А значит, роль и влияние государства будет только усиливаться.

Информация о материале

Опубликовано: 14 апреля 2015

Еще раз о краже дубинки

То, о чем давно шептались, часто с нескрываемой опаской, на Грушевского, и слюноотделением — на Банковой, вышло на поверхность. Многие посчитали, что стартовало вполне ожидаемое начало отжима активов Рината Ахметова и прочих «неправильных товарищей». В принципе, ахметовский ДТЭК расчерчен на активы, как говяжья туша на сорта мяса, уже давно. Но решение о разделе трофея главный рубщик все никак не принимал. Да и не факт, что принял сейчас. Во-первых, Ахметов находится под покровительством премьер-министра Яценюка. Во-вторых, имеет некую защиту в США среди отдельных завсегдатаев «Богемской рощи». В-третьих, теоретически может поспособствовать обострению ситуации на Востоке. В-четвертых, президент понимает, что точка в конфликте с Коломойским еще не поставлена, и не хочет открытия «второго олигархического фронта» до окончательного прояснения с результатами битвы на «первом». В-пятых, Запад категорически против национализации активов, но при соблюдении корректных подходов готов понять выкуп активов по рыночным ценам. Что, разумеется, не совсем соответствует традициям национального «отжима». Поэтому быть уверенным в начале комплексной атаки на ахметовские активы в данный момент нельзя. Но ощутимые вылазки на территорию неприятеля уже ведутся.

Энергетическая монополия Ахметова, равно как и любые другие искусственно созданные, должна быть разрушена. Это непреложный факт. Однако рядовой тарифопотребитель и коммуналоплательщик ничего не выиграет от того, что монополия одного олигарха будет заменена картельным сговором нескольких, растащивших его активы. Демонополизация должна произойти после того, как будут установлены четкие и прозрачные правила цено- и тарифообразования в энергетике. Без этого условия мы с вами ничего не выиграем, а лишь под видом демонополизации получим одних упырей вместо других...

В начале недели Генеральная прокуратура, внезапно прозрев, обратилась в суд с иском «о признании незаконным отчуждения госпакетов акций» энергогенерирующей компании «Днепрэнерго» (Приднепровская, Криворожская, Запорожская ТЭС) и распределяющей «Закарпатьеоблэнерго». «Днепрэнерго» — это аккурат Ринат Ахметов, а в «Закарпатье» сидят симпатики Юрия Бойко.

Что интересно, формально иски предъявлены не им, а продавцам, то есть Кабмину и Фонду госимущества. Это именно они «с превышением полномочий и в нарушение Конституции Украины и законов Украины» приняли дополнительные условия, резко ограничившие конкуренцию на конкурсах. В «Днепрэнерго» победитель и в самом деле просматривался совершенно безошибочно — обеспечить потребности компании на 70% углем украинского происхождения могли исключительно структуры Ахметова. С тем же успехом условием конкурса могло быть требование передать «Днепрэнерго» исключительно в руки «рыжеватого блондина, друга Ахатя Брагина». А вот «Закарпатьеоблэнерго» — это пример продажи с неизвестным конечным приобретателем. Компанию скинули посреднику, который быстро перепродал акции. Хотя реальной борьбой не пахло и там.

Собственно, о том, что приватизация была несправедливой, не написал только ленивый. Ряд статей в ZN.UA о множественных нарушениях и подтасовках в процессе приватизации энергетических объектов так и остались без реакции со стороны власти Януковича. Еще бы! Не за красивые же серо-голубые глаза экс-президент обеспечивал «зеленую волну» для масштабных ахметовских приобретений госпредприятий и госпакетов. Вопрос, увы, в другом: почему украинская Фемида, размеры повязки на глазах которой малы даже для стрингов, начала именно с этих двух компаний?

Ответ тоже лежит на поверхности — оба эти объекта интересуют группу «Приват».

«Днепрэнерго» — ключевой производитель электроэнергии в Днепропетровской области, и Игорь Коломойский долго и упорно воевал с Ахметовым за контроль над ним. Правда, в 2012 г. «Семья» прозрачно намекнула Игорю Валерьевичу, что участвовать в конкурсах не стоит. Да и нескольких миллионов тонн своего угля у него не наблюдалось. Теперь ситуацию хотят переиграть.

Впрочем, для того чтобы реально отодвинуть людей ДТЭК в «Днепрэнерго», отмены одного конкурса трехлетней давности мало. Тогда было продано только 25% акций компании. Еще 29% было получено восемь лет назад путем дивной дополнительной эмиссии. Которая, кстати, тоже оспаривается «Приватом» еще с тех пор, а в высокой профессиональной компетентности и пробивных способностях его юристов никто не сомневается. Особенно при наличии поддержки. По сути, Коломойскому предлагают некую компенсацию (или новое поле для борьбы) за возможную потерю контроля над «Укрнафтой». Говорят, в США совладельцу «Привата» даже предлагали очень круглую сумму за 42% «Укрнафты». Но это только говорят.

Рассказы, что во время войны (хоть и гибридной) компанию можно более выгодно перепродать, из разряда сказочных. То, что Ахметову предлагали добровольно-принудительно расстаться с частью приобретенного, — не секрет. В недавнем интервью «Украинской правде» министр энергетики и угольной промышленности Владимир Демчишин сообщил, что такие переговоры шли минимум шесть месяцев.

«Монополиста жестко контролируют в любой стране. В некоторых монополиям предписывают продать часть активов, в других странах — определяют уровень доходности... Но они так не хотят. Они хотят, чтобы все было, как раньше: когда можно назначить лояльного министра и руководителя НКРЭ — а те принимали бы выгодные компании решения», — отметил министр.

Правда, по его словам, речь шла не о реприватизации, а о том, что Ахметов перепродаст кому-то часть энергоактивов. По неофициальной информации, эту тему и возможные сценарии продажи поднимал и президент Порошенко.

Но судя по последним событиям, стороны не договорились, и процесс было решено слегка форсировать. Тем более что Ахметов сейчас предельно уязвим: рейтинг Яценюка обвалился, а влияния олигарха в «ДНР»–»ЛНР» хватает только на удержание своих активов от разграбления боевиками. На неоккупированной же территории власть уже чувствует себя заметно увереннее. Плюс далеко не радужная ситуация с ахметовскими долгами. Группа тотально закредитована как западными, так и российскими структурами. При этом большинство предприятий, генерирующих основной денежный поток, оказались в зоне боевых действий. Ахметов только что объявил технический дефолт по части обязательств перед западными кредиторами. И в этих условиях демонстрация проблем еще и со стороны государства более чем чувствительна.

С другой стороны, все понимают, что компанией «Днепрэнерго» процесс явно не ограничится. Близкая к «Привату» группа «Бизнес-Инвест» уже оспорила приватизацию «донецкими» «Западэнерго».

Сейчас Ахметову принадлежат три из пяти энергогенерирующих компаний тепловой энергетики и большинство работающих шахт страны. Причем основная часть наиболее ценных — как раз в Днепропетровской области, где обитают его заклятые друзья. Это и две трети ТЭС «Днепрэнерго», и местная энергоснабжающая компания «Днепроблэнерго» (за которую тоже шла упорная борьба с Коломойским). Там же расположены шахты купленного более десяти лет назад «Павлоградугля» (это львиная доля «недонецкого» угля и 28 тысяч весьма своенравных шахтеров).

Ну и, пожалуй, самый ценный сейчас актив группы — криворожские горно-обогатительные комплексы (Северный, Южный, Ингулецкий ГОКи). В канун феерической истории с набегом Коломойского на «Укртранснафту» вопрос о реприватизации ГОКов как раз активно поднимался Игорем Валерьевичем и сейчас никуда не исчез. Более того, по информации ZN.UA, Коломойский охотно рассказал следователю Генеральной прокуратуры все значимые, с его точки зрения, подробности приватизации «Укррудпрома». Правда, следователь прокуратуры был уволен вместе с заместителем генпрокурора Баганцом. Но протоколы, как и рукописи, не горят.

Ясно одно: по просьбам трудящихся, с одной стороны, и по вожделению будущих обладателей новых активов — с другой, вырисовались две группы «доноров», которых собираются доить. К ним относятся господа Ахметов и Фирташ (в основном газораспределительные компании). Под удар также подпадают Юрий Бойко и словацко-нидерландско-лужниковские господа (с московской пропиской) из группы VSE, угнездившиеся в ряде энергообъектов.

Во всяком случае, Порошенко заявил, что при новых конкурсах будет «ограничено участие бенефициаров, имеющих российское происхождение». Звучит достаточно иронично, поскольку его ключевой бизнес-партнер по энергетике Константин Григоришин имеет московскую прописку, да и сам Петр Алексеевич — вполне себе российский бизнесмен. Липецк, ага.

С паспортами у стайки потенциальных выгодоприобретателей тоже все хорошо. У Игоря Коломойского их целых три.

Забавно, но в группу наибольшего благоприятствования при разделе «тушек», похоже, попали и братья Суркисы (возможно, как пострадавшие от преступного режима). При Януковиче Григория Михайловича, например, грубо отсекли от покупки «Винницаоблэнерго» (ее отдали Григоришину) и собирались выковыривать из «Запорожьеоблэнерго». Сейчас ситуация для Суркисов как бы улучшилась. Контролируемая Григорием Суркисом компания «Львовоблэнерго» подала иск к Фонду госимущества об отмене конкурса по «Днепрэнерго». Правда, здесь бизнесмен выступает скорее как младший партнер Коломойского. Впрочем, как говорят старожилы рынка, у Коломойского партнеров не бывает — только заложники. Особенно, если все твои деньги находятся в кипрском филиале «Приватбанка».

При этом новая «стая товарищей» имеет крайне сложные внутренние отношения. Братья Суркисы терпеть не могут Григоришина (с полной взаимностью). Коломойский работает с обоими и небезвозмездно. Порошенко хочет ослабить Ахметова и Фирташа и не допустить резкого усиления Коломойского. В общем, сдержки бьют противовесами. Страсти, интриги, пиар, подковерные войны... Так мало времени для дела. А мне вот любопытна малость: сподобится ли государство наконец-то провести собрание акционеров в «Тернопольоблэнерго», где у него контрольный пакет, и полтора десятка лет (!) предпринимаются безуспешные попытки его провести. Или таки снова?

Для полного счастья и коммерческого самоудовлетворения анонсирован новый список предприятий, «не влияющих на государственную безопасность». Оказалось, что к таким относится и последняя государственная энергокомпания «Центрэнерго». Даром, что расположенная на оккупированных территориях. Более трех с половиной сотен приватизационных лотов выставляются правительством на аукцион невиданной хитрости в стране невиданной нищеты. По дешевке их собственниками могут стать лишь те, у кого в руках есть тумбочка с миллиардом, накопленным за предыдущие годы непосильным административно-коррупционным трудом.

На этом празднике жизни традиционно забывают о населении. Точнее, о нем вспоминают исключительно с целью повышения тарифов и рейтингов, чьи показатели должны отреагировать на столь востребованный тезис о деолигархизации, которую многие готовы спутать с олигархоперераспределением.

Если честно, то происходящее вызывает полное дежавю. Примерно те же расклады, в общем-то, те же лица, только в другой расфасовке и пропорции. Революция достоинства, да…

Рядовому же украинцу предполагается все время оплачивать непрерывно растущие тарифы, которые будут уныло тянуться к «экономически обоснованному уровню». Если по-простому, роль терпилы и статиста.

О какой-либо реальной конкуренции на том же рынке поставок электроэнергии в бытовом секторе и речи не идет. Антимонопольный комитет при столкновении с компанией выше уровня киоска — структура ничего не решающая. А сейчас ведомство вообще парализовано — идет борьба между группами влияния за назначение «своего» человека. Об отношении к АМК хорошо говорит заявление правительства: непременно назначат нового главу, скоро, еще в первом полугодии, от нас так МВФ требует. А то, что комитет несколько месяцев не работает, и президенту, и Кабмину — до лампочки. Всегда так было.

Складывается впечатление, что президент и правительство снова играют по старым лекалам. Ну разве что с некоторым учетом пинков от МВФ. Но страна стала беднее, злее. Да и цена вопроса сейчас совсем иная. А цена ответа будет еще выше.

Информация о материале

Опубликовано: 14 апреля 2015

Доброе утро, Вьетнам. Начало апреля

В воздухе пахнет весной, грязь потихоньку подсыхает, «зеленка» на подходе – работы скоро ощутимо прибавится. Вне зависимости от того, произойдет ли наступление боевиков после Пасхи или нет, локальная война на Востоке будет продолжаться.

Сначала воюешь за абстрактные идеи, потом «за себя и за того парня», потом мстишь за друга Женю, уже через месяц не можешь дождаться окончания ротации, чтобы снова отправиться на фронт. В таких условиях никакие Минские договоры и ОБСЕ не могут удержать стороны от того, чтобы вечером вытащить автоматический гранатомет чуть вперед и не выстрелять пару «улиток» по блоку противника. Или заложить фугас. Или организовать засаду. Это означает, что через неделю таких эпизодов станет больше, а еще спустя месяц командованию за уши придется растаскивать бойцов в самых горячих точках. Это в идеальных условиях, когда перемирие действительно нужно обеим сторонам. Ведь что такое перемирие по своей природе? Неспособность обеих сторон решить поставленные задачи. Не более того. Если нельзя всех убить – нужно договариваться. А когда участники конфликта продолжают выполнять комплекс целей, прикрываясь политикой, получается, как сейчас, – имитация отвода тяжелых вооружений, ежедневные потери и накопление сил на фоне пустой риторики.

Единственное, что стоит точно знать нашим людям в информационном поле, – если опять полыхнет – каждый факт нужно проверять и перепроверять. Ваши мозги станут целью для сотен пропагандистов с обеих сторон и просто упырей, считающих, что они (все такие коварные) ведут информационную войну. Вам расскажут про кольца, про мешки, про Иловайск, про то, как здесь всех бросили, и завтра танки пойдут на Киев.

Тут всё достаточно просто, даже если у вас нет военного образования. «Жеребец, который покроет весь мир», чьей регулярной армии там нет, создал структуру, которая за 8 месяцев поставок сотен танков, тонн снарядов, логистики, прямого вмешательства войск и плотной работы инструкторов со стороны РФ прошла дорогу в 23 километра от Новоазовска до позиций под Мариуполем. Наши блоки возле Станицы до сих пор сохраняют конфигурацию летнего наступления ВСУ. От Металлиста и пригородов Луганска боевики прошли 16 километров и уперлись в речку и линию опорных пунктов.

Ужасное и страшное Дебальцево, место, где лично Моторола окружил всю украинскую армию и нанес эпическое поражение, от которого трясутся социальные сети – расстояние от блоков в Чернухино до линии в поселке Мироновский. 21 километр. Чтобы вы правильно поняли эту цифру – 30 минут езды на машине, темп наступления в районе трех-четырех суток во время общевойскового боя.

Расстояние от руин аэропорта Донецк, гостиницы «Полет» и разрушенной части ПВО до села Пески, вы можете оценить сами, даже без карты. Дистанция визуального контакта. В итоге, кроме громких слов, сотен распиленных баррелей нефти на оплату информационной войны и гигабайтов лжи в сети от людей, пишущих свою фамилию с ошибками, что мы имеем в чистом остатке?

Какие задачи решили сепаратисты вместе с российской гибридной армией? Заняли Дебальцево, разгрузив логистику. Сделали невозможным перспективу уничтожения новообразований в обозримом будущем. Ну что же, поставки танков, боеприпасов, топлива, расходных материалов на миллиарды, плюс постоянный приток «добровольцев» дают возможность наступать на узком фронте и удерживать периметр вокруг Донецка. Всё. Точка. Масштабное противостояние высасывает деньги из российской экономики, словно пылесосом. Они не могут ждать под санкциями и пока еще не готовы прыгнуть. Начни они наступление на Мариуполь завтра, вместо 230 «Хамви», 75 «Саксонов», около сотни бронемашин у пограничников и НГ, включая последнюю поставку «Фордов», сюда прибудет совсем другая помощь. Кстати, незаметно, с шутками прибаутками и озабоченностью, мы гарантированно получим 400 единиц транспорта, а это именно та соломинка, которая переломала спину тяжело вооруженной Ливии в «Войне Тойот». Как оперативно мы сможем оснастить их ПТУР в случае обострения? Да быстрее, чем Губарев скажет: «Геноцид народа Донбасса». Из своего производства, хранения, запасов Восточной Европы или поставок через третьи страны. Почему бы Пакистану не продать нам «Тоу»? Украина не под санкциями, не в «оси зла», сотрудничает с паками в танковой сфере, идеальная страна для продажи вооружения. Сюда даже не нужно ничего поставлять бесплатно – 1000 ПТУР это 30-40 млн. долларов из, например, 1.8 млрд. последнего европейского кредита.

Такие дела, господа. Великий полководец Захарченко вместе с мойщиками машин и бурятами, обещавшими идти прямо на Варшаву через Борисполь, в реальном мире заняли территории на 15-20 километров вглубь страны. И, как и восемь месяцев назад, гибридные части не в состоянии отодвинуть позиции ВСУ от Луганска и Донецка. Регулярная армия усиливается, получая иностранную военную помощь и наращивая внутреннее производство – оно пока еще недостаточно для масштабного перевооружения, но процесс идет. В стране, несмотря на войну и проблемы с финансами, продолжается государственная программа энергосбережения, начиная от счетчиков, заканчивая утеплением домов. Люди, угрожавшие нам отключением газа и заморозкой квартир, предлагают скидку на углеводороды.

О чем я? Не слушайте паникеров.

Мы не упадем, не рухнем, не пойдем на Киев, не замерзнем и не будем скакать как на Майдане. Мы не будем делать ничего из того, что нам пророчат тролли из РФ. Они должны оставаться в своем загоне – в мире, где в футболистов в некогда дружественной Черногории, бросают фаеры, в Москву на парад приезжают племена из Африки, а делегацию в ПАСЕ лишают права голоса. А вы, вместо общения с укушенными телевизором, лучше поиграйте с ребенком, побудьте с близкими и любимыми людьми, помогите армии стать сильнее или реабилитироваться военным. Потому что эта ситуация на Востоке надолго, готовьтесь к длительному забегу, несмотря на все позитивные тенденции.

Война продолжает полыхать по всем направлениям. В секторе «А» идут стычки с группами боевиков, пытающимися нащупать позиции для форсирования рек в регионе. 4 апреля произошла серия столкновений под Крымским. Сепаратисты в районе не применяют артиллерию, но тяжелого пехотного оружия у них в избытке – по позициям ВСУ работали автоматические гранатометы и РПГ.

5 числа под огнем оказались Сокольники – у противника там удобная дислокация для развития атаки, и здесь уже 120 мм минометы в полный рост на протяжении трех последних недель. Минная война в секторе не прекращается, страдают колонны снабжения ВСУ в Станицу – это условный треугольник, далеко выдвинутый вглубь позиций врага, снабжение его не слишком простая задача.

5 числа ДРГ противника возле Счастья нанесла удар ПТУР, в результате которого произошла детонация минного заграждения на ВОП. На месте и в больнице погибло четыре бойца, включая заместителя НГШ бригады. Снайперские перестрелки не прекращаются практически ни на один день, пользуясь молчанием тяжелых систем, стороны продолжают сближаться друг с другом. Счастье, Трехизбенка и Станица – три места, где боевики в перспективе могут перебрасывать тяжелую технику через речное дефиле, и везде сейчас неспокойно.

Движемся дальше. Цепь блоков по дуге до Артемовского направления. Здесь традиционно тихо, есть дни, когда не работает даже «стрелковка». Хотя ДНР/ЛНР перевооружают свои силы, приводя их к форматам общевойсковых бригад, у них та же проблема, что и у Украины – протяженность фронта. Многие позиции с обеих сторон имеют разрывы в линии до пяти километров и во время перемирия небольшие взводные группы на них предпочитают не стрелять.

Следующая точка напряжения – Луганское, то, которое возле «горла» в водохранилище. Там идет борьба за позиции вокруг населенного пункта. Боевики пытаются окопаться и укрепиться поближе к городу, ВСУ ведут рейдовые действия с целью сбить передовые части противника и не дать им организовать ОП. Обстрелы из минометов, прерванные на прошлой неделе, возобновились. В секторе контакты с пехотой сепаратистов почти каждый день. Было зафиксировано три эпизода применения 120 мм минометов, что противоречит Минску, – эти моменты всё чаще отмечает внезапно прозревшая ОБСЕ.

В районе Горловки ставшее уже традиционным противостояние в Майорске. Городок практически обезлюдел, он превратился в предполье сил ВСУ в секторе, возле него уже в километре секреты сил ДНР и «гибридной армии». Здесь на удивление тихо ¬в плане тяжелого вооружения – артиллерия и РСЗО молчат, иногда работают минометы, поддерживая свои пехотные группы. Зато огонь с 300-400 метров из стрелкового вооружения в этой точке не редкость, сепаратисты нащупывают подходы для удобной массированной атаки в случае срыва договоренностей.

Самый ад в районе Донецка – за прошедшую неделю более 40-50% случаев всех обстрелов по фронту здесь. Авдеевка 4-5 апреля находилась под огнем 122 мм артиллерии, прямой наводкой из танков, всю неделю фиксировались обстрелы из ПТУР, гранатометов и минометов. В россыпи поселков и дачных участков вокруг города – Опытном, Песках, Водяном продолжается монотонная боевая работа пехоты и диверсионных групп.

Постепенно накал противостояния смещается с севера на юг, если зимой в сообщениях мелькали условные «верхние» сектора, то сейчас «чемпионом» стал сектор «М». Прямо сейчас, как и всю прошлую неделю в Широкино идут бои.

Мы не будем расписывать диспозицию вокруг поселка в разгар противостояния – даже отрывочные обрывки о подразделениях и точных данных по блокам сейчас ни к чему. Идут бои за высоты, опять участились обстрелы в Гранитном, диверсанты обработали стрелковым блок ВСУ в Бердянском, было две танковых дуэли, подрыв автомобиля снабжения. Этот участок фронта продолжает усиливаться всеми участниками противостояния – и в плане личного состава, и в плане инженерных заграждений.

Потери за неделю по всем силовикам Украины – до десяти человек погибшими (около, потому что противоречивые данные по добровольцам), в пределах полутора десятка человек получили ранения, требовавшие госпитализации.

Что хочется сказать в заключение по потерям. Если смотреть на ситуацию стратегически, Украина потеряла за почти год конфликта безвозвратно личного состава в районе линейной бригады. Я имею ввиду убитыми, пропавшими без вести, инвалидами, неспособными к службе. Еще часть людей остается в плену, неизвестно, будут они служить или нет. Я не циник, не считаю, что «бабы еще нарожают» и мне больно из-за каждой капли крови, пролитой моими боевыми товарищами.

Но мы говорим о стратегии. Украина в 2015 году, планирует нарастить группировку ВСУ до 250 тысяч человек. Еще есть около 40 тысяч пограничников. Национальная гвардия – 50 тысяч человек. Есть сводные отряды МВД – как бы не шутили по поводу милиции в социальных сетях, именно бывший «Беркут» насмерть стоял в Углегорске.

Плюс формируются новые части. Даже не будем о ДУК ПС, службе МЧС, которой можно дать гранатометы, отправив на проблемные блоки, не будем и о перспективах мобилизации. Людей всё еще недостаточно на такой фронт, но тенденции радуют. Если начнется серьёзный замес, эти десятки тысяч солдат не побегут, как не бежали в аэропортах востока, в Дебальцево и Мариуполе – нас придется убивать. В ответ домой в РФ поедут пачки цинков и поток инвалидов, а получат они только руины и ненависть. Если режим Путина хочет продолжать, поднимая ставки, крови нахлебаются все. Но морально бойцы к этому готовы и давно переступили черту.

Нам хочется приезжать домой и видеть на улицах красивых девчонок в мини и детей с шариками, а не руины, нищих и Моторолу. Армия сделает для этого все. Мы удержали фронт, пережили самую тяжелую зиму в истории страны и дожили до весны. Вечная память павшим. Слава Украине.

Информация о материале

Опубликовано: 14 апреля 2015

Две Марины

Для многих Пасха – очень большой праздник, повод собраться всей семьей. У украинских воинов, находящихся в зоне АТО такой возможности нет. Они на войне. Но это не значит, что праздника у них не будет. Волонтеры тщательно готовились – раскрашивали яйца, пекли куличи. И сегодня все это передано бойцам. У защитников Родины обязательно должен быть праздник. Они должны чувствовать, что о них помнят, о них волнуются и переживают не только их семьи, но и все украинцы, которых они сейчас защищают.

В Славянске отношение к бойцам особое – славгородцы не понаслышке знают, что такое война, оккупация, пытки и смерть. Поэтому здесь много волонтеров и поэтому они очень активны. Как они действуют, как помогают армии и Нацгвардии, где берут все необходимое?

Мы познакомились с двумя активными волонтерами – двумя Маринами. Марина Данилова – учитель, Марина Гринивская – частный предприниматель. А вместе две очаровательные женщины – активная волонтерская группа, которая координирует работу еще нескольких различных групп, которые занимаются самыми разными направлениями – от закупок пищи и предметов гигиены до плетения маскировочных сеток. За полдня, которые мы провели вместе с ними, мы узнали много нового о деятельности волонтеров.

Марина Данилова: Наша волонтерская деятельность началась самым естественным образом. Когда мы вернулись в город после освобождения… До этого мы ощутили все радости жизни в оккупации. У каждого нормального человека произошел в голове переворот, перезагрузка. Все абсолютно изменилось. Совершенно поменялись взгляды на жизнь, на друзей, на окружающих. В один момент оказалось, что у нас вообще нет друзей. И у меня, и у Марины. Просто мы остались вообще без друзей. Оказалось, что они все враги.

Мы жили в хороших условиях, но домой хотелось смертельно. Когда город был оккупирован, мы уехали, потому что здесь было опасно для жизни. А когда я вернулась, у меня было чувство глубокого стыда. Я не могла смотреть в глаза бойцам, этим хлопцам. Это чувство стыда мне просто не давало жить. Было страшно обидно за себя – что я ничего не сделала, что мы допустили… Мы все виноваты в том, что произошло.

Я лично не ходила на референдум, я спорила в школе. И даже какой-то доброжелатель занес меня в список неблагонадежных, но мы успели уехать и уже не попали в подвал. Хотя я ничего такого не сделала. И от этого чувства никак невозможно было избавиться.

В первый же день, когда мы вернулись, я пошла на площадь. Оказалось, что таких как я много. Как-то Марина мне сказала, я даже прослезилась, – «Знаешь, я с тобой пойду в разведку». И постепенно вместо людей, которые были со мной, которых я считала всегда своими друзьями, я нашла таких людей, с которыми я могу пойти в разведку, на которых можно положиться, которые думают также как я, которые согласны идти вперед, не оглядываясь назад.

Я считаю, что мы все оказались в такой ситуации, когда нет смысла оглядываться назад и нечего говорить, что было хорошо или плохо до этого. Да, было хорошо – у меня, например, все было в порядке, у Марины – тоже. Но мы не можем оглядываться назад, мы должны идти вперед. Сжигать мосты и идти вперед. Когда горят мосты – светлей идти, я так считаю. И таких людей много, у нас в городе большая группа людей, которые поддерживают армию. Это бизнесмены, это люди, которые достигли чего-то в жизни, которым есть, что терять, которые потеряли очень много после этой войны, но они поддерживают армию, потому что это люди разумные. Потому что они понимают, что мы делаем все правильно.

Я считаю, что мы сейчас должны все свои силы бросить, отдать последнее, и сделать все для армии. Потому что у нас единственный шанс победить – это наша армия. И когда мне говорят: «Я ни за тех, ни за тех, хочу мира» - я их ненавижу. Я так потеряла многих друзей. Я не хочу мира, я хочу победы. И единственный шанс – это наша армия, только она может это закончить. И для того, чтобы мы не стали сами беженцами, мы должны помогать армии, мы должны отдать последнее. Мы так и делаем.

Сначала мы отдавали последнее. Я просто из дому вынесла все, что можно вынести, все, что может пригодиться бойцам, я отдала, не жалея.

А Марина расскажет про свитер. Когда ее муж ищет свитер, спрашивает, где он. Марина говорит, что не знает, в конце концов не выдерживает и отвечает – «Воюет твой свитер!»

Марина Гринивская:Это потому что звонят и говорят, что сегодня посылка, должно быть 40 свитеров. А когда ты понимаешь, что у тебя их не сорок, а два или тридцать девять, ты куда лезешь? Лезешь сначала к себе в шифоньер, достаешь, чтобы было до сорока. Либо бежишь к своим родителям, либо бежишь к активистам. Так как друзей не осталось, я открывала свой телефон, в котором очень много знакомых, а позвонить некому, спросить, попросить не у кого. Последнее, что мне сказали люди из моих друзей – что я предатель, что я из города сделала казарму, что все у них плохо.

Марина Данилова: Одними из первых нас поддержали члены «Ротари-клуба». Появилась группа поддержки. Я не скажу, что их было много. Сначала люди просто звонили мне, Марине или Ларисе: «Мы хотим помогать». Некоторые просто не знали, что делать. Ко мне пришел беженец из Донецка, дедушка, и говорит: «Я хочу помогать». Я ему: «Что Вы умеете делать? Что Вы можете? Что у Вас есть?» Он отвечает: «Я? У меня ничего нет вообще». Я попросила его рассказать о себе.

Дедушка оказался беженцем из Донецка, приехал сюда с маленьким внуком. Ребенок усыновленный, дочка уехала на заработки. А они приехали сюда, в Славянск. «Я ему говорю – вам самим помощь нужна, может вам одежда нужна?» - рассказывает Марина Данилова. «Ну я же одетый, я же в одежде.» - ответил дедушка. Он ходил, говорил, что знает как буржуйки делать, может сидеть за компьютером, искать что-нибудь нужное, все время приходил на Вече.

Один человек – я его назвала Святым Николаем – он приходил и давал деньги. Я его спрашивала, как мне отчитаться, может чеки предоставить. А он говорил, что ничего не надо. «Когда дает правая рука – левая не должна знать, что дает».

Нас очень поддерживают итальянцы. Мы с ними случайно познакомились. И итальянские жены, которые вышли замуж за итальянцев, живут в Италии – они такие патриоты. Они скучают за Родиной. От их первых слов я плакала, когда звонит Оксана и говорит: «Боже, яка біда в нашій хаті! Ми маємо все, хоч потроху віддавать. Ми маємо всі гуртом, хто що може давать.» Они присылают вещи, они все время звонят и спрашивают, что нам нужно.

И в городе тоже люди помогают. Есть бизнесмен Саша, мы его называем Саша-Чашка. Он человек самодостаточный, он достиг высот в жизни, определенного положения. Но он сейчас такие суммы своих денег тратит… Он просто ездит к военным, он ездит – они у него просят. Он набивает машину чем попало, он берет все подряд, вес что может взять и пару раз в неделю ездит, помогает.

Я не скажу, что мы стали центром волонтерства. У нас еще есть группа «Славянские укропы», которые тоже ездят и помогают. Есть другие люди, которые просто сами как понимают – так и делают.

Наша группа поддержки – она как сетевой маркетинг. Люди не приносят определенную сумму, не сдабт каждый месяц. Но если мы что-то покупаем или нам что-то срочно нужно, мы просто звоним по телефону и это тут же появляется. У нас все получается. Если мы за что-то беремся, начинаем, у нас все получается правильно, все ложится одно к одному. Значит с нами Бог, значит мы все делаем правильно.

- Как вы оцениваете обстановку в городе? Сколько патриотов и сколько сепаратистов?

Когда закончился этот ад кромешный, я город на три части делила. 30 процентов патриотов, 30 процентов явных сепаров воинствующих и 30 процентов – это равнодушных. Это равнодушные люди, которым все равно, это самые страшные люди, от которых можно ждать всего. Это изменники. Я даже больше уважаю сепаров, которые четко знают, что они – за Россию, они хотят, они понимают все. А эти – негодяи «я ни за тех, ни за тех» - я их терпеть не могу. Это философия обезьяны, которая смотрит как два льва дерутся и когда победит сильнейший – она с ним и будет. Это люди, которых я презираю. У меня было несколько семей, с которыми мы дружили, а потом все четко поделилось. И они остались милыми людьми, которые ни за тех, ни за этих. Я не хочу даже здороваться с ними.

Сейчас по-другому становится. Сепаров явных меньше и меньше становится. Они просто хлебалы закрыли свои, они молчат. А то, что они думают меня не волнует. Лишь бы они сидели молча и не мешали. Их становится меньше и меньше. А люди, которые ждут возвращения ополченцев сюда с ними как-то связаны. Если человек говорит, мол наши мальчики придут –знайте, что у нее там сын, брат, зять, родственник, или еще кто-то. Они с ними как-то связаны. Если бы мой сын в Донецке в ДНР воевал – конечно я бы ждала, что он вернется. Это же ребенок. И я бы говорили, что те, кто с ним – тоже классные мальчики. Их становится все меньше и меньше и в конце концов мы победим.

Когда мы вернулись, было много разных событий. У меня тогда появилось сомнение, я подумала - как же много этих сепаров, может я что-то не так думаю, может это я зазомбированная? Я тогда стала колебаться. Поговорила со знакомым. Спросила его – смотри, столько сепаров, причем многие вроде бы и не дураки, почему так? А он в ответ спросил, знаю ли я хоть одного сепара, который стал патриотом. Я подумала и сказала, что знаю. Тогда он еще спросил – знаю ли я хоть одного патриота, который стал сепаром? А таких я точно не знаю. Видишь – говорит он – масса сепаров убывает, а масса патриотов растет, значит мы все правильно делаем.

Марина Гринивская: Мы очень много разговариваем с людьми. Мы как-то ехали с \\мариной, нам нужно было купить носки. Я пошла на рынок, где стоят бабульки, купить носочки. И говорю: «Дайте мне, пожалуйста, 50 пар». Стою считаю 50 пар носков. И другая женщина стоит впереди. А им интересно – 50 пар носков – это явно не домой. И она у меня спрашивает: «Скажите, Вы торговать ими будете? А я говорю, что повезу своим ребятам – хорошим, классным. И в газах вопрос – каким ребятам? А мне очень нравится этот вопрос, мне страшно нравится, когда мне его задают. Я и говорю: «Своим ребятам, украинской армии. Они такие молодцы, они такие классные.» И та, которая стоит перед нами: «Ну да, конечно, все побили, теперь все классно!» А у нас сейчас в городе такое модное выражение: «А ты видела?» Я ей так и говорю – «А Вы видели?» Она мне – мол видела. Я ей предлагаю – «Я завтра еду на передовую, поехали со мной. Вы сами посмотрите.» Она говорит, что она ни за кого, лишь бы порядок был, мир. Проходит мимо женщина, слышит наш разговор и говорит: «Конечно! Давайте сюда сепаров приведем и будет мир во всем мире. Все будет зашибись! И выть будете самые первые.» И побежала на рынок. Собеседница покрутилась-покрутилась, а я ей настойчиво стала предлагать поехать со мной, обещала показать, познакомить с бойцами, показать, как они живут, че дышат. Ей стало неинтересно – я не стала реагировать на ее колкости, не стала кричать. Когда-то я в таких случаях орала, а теперь перестала и стала разговаривать. И вот эта женщина, которая продавала мне носки, просит рассказать. Я ей рассказываю, какие они хорошие, как они любят свою Родину, что они нас защищают, что она живет в своей квартире, ей не страшно, она торгует и зарабатывает деньги. Это же хорошо. Спать она не боится, дети и внуки с ней. И это хорошо. Она смотрит на меня и говорит, что как только ни сюда зашли, она была против, говорила, что это неправильно. «Но я думала не своей головой. А сейчас, Вы знаете, они мне так нравятся – и я о них поменяла мнение. А вообще так хорошо, что Вы мне встретились, и мы так с Вами хорошо поговорили. В своем окружении я боюсь об этом говорить, меня не поймут.» Я ей:

- Вы боитесь чего-то?

- Да, боюсь

- А сколько Вам лет?

- Семьдесят два.

- В семьдесят два уже бояться не нужно. Уже пора определиться. Вы же за то, чтобы все было правильно.

- Я уже не боюсь.

В конце разговора мы с ней обнялись, она пригласила приходить еще. Доложила две пары носочков – «Скажете, баба Зина передавала, чтоб ножки были сухие.» Ради этого стоит жить. Я шла омой и у меня было такое ощущение, так радостно на душе, что я поговорила с этой женщиной и она меня услышала, она меня поняла. Как говорят – «Услышьте Донбасс!» Так вот, мы друг друга услышали, поняли, что все, что происходит у нас сейчас – это хорошо. И если эта женщина-пенсионерка еще какой-то соседке расскажет, что она встретила меня и ей рассказали, как это все на самом деле, и еще у кого-то поменяется мнение – это здорово. Правда?

Когда встречаются много людей, все начинают разговаривать на повышенных тонах, я в том числе. Все начинают говорить общими фразами, как в телевизоре. Тогда я предлагаю – давай мы это все применим к себе. Если будет так? – Да, это хорошо. А если так? – Тоже хорошо. Затем – нет! Человек мыслить перестает, потому что за столько лет люди отучились мыслить абсолютно. Они – Вперед! Несем! Нога в ногу! То есть девизы, мы живем девизами. Мы перестали жить разумом. И когда человеку начинаешь объяснять человеческими словами, приводить человеческие доводы, он с тобой соглашается. Но потом он вдруг замечает, что у него в голове творится что-то не то, в телевизоре он слышит совершенно другое, значит все не так.

Мы много ребятам помогаем, но мы много разговариваем. Я, например, иду на рынок – рынок у нас сплошное сборище сепаров – и каждый день я цепляюсь к людям. И если человек меня понял – это для меня радость. Человек начинает мыслить самостоятельно, без зомби-ящика.

Марина Данилова: У меня одна родительница есть, Лиля ее зовут.Когда все начиналось, она была такая воинствующая, такая злая. «Ненавижу! Здесь идет католизация России! Это война с Америкой!» И все такими фразами, этими штампами. Она как-то вышла в магазин и там разорвалась сепарская мина. Это была явная провокация, под выступление Чуркина в ОН. Ее ранило, она так гордилась рукой забинтованной – мол, украинская это армия. Я уже на нее рукой махнула.

Мы поехали в «Айдар», в Счастье они тогда стояли. Мы им большой заказ делали. Мне позвонила знакомая и попросила забрать шиншиллу. Оказалось, один боец пришел воевать и у него была шиншилла. На фронте не до нее, а она все-таки живая. А у этой Лили, воинствующей сепарши, тоже есть шиншилла, Шушиком зовут, член семьи. И я сразу вспомнила о Лиле – мне шиншилла не нужна, а ее надо куда-то пристроить. Лиля посоветовалась со своими родными и сказала, что заберет ее домой. И когда она пришла забирать, я ей сказала, что шиншилла не простая – боец «Айдара», была на войне и даже воевала. А хозяин шиншиллы – доброволец, пошел в «Айдар» защищать Родину. Что с ним случилось – сейчас неизвестно, может ранен, может на передовой воюет. Но шиншилла осталась без него. Хотя, если можно, он ее потом заберет. Лиля при этом в лице поменялась. Потом я ей несколько раз звонила, справлялась о животном. Потом предложила созвониться с хозяином – может шиншилла что-то любит. Дала Лиле телефон, она созвонилась, и они с этим бойцом решили, что он не будет животное забирать, но потом, когда будет потомство, заберет себе одного крольчонка.

А теперь сынок Лили рисует флаг желто-голубой, хотя раньше рисовал танки и флаг России. Значит что-то изменилось. И мы что-то для этого сделали, хотя бы попытались.

Две Марины еще много рассказывали. Например, как ни встречали разведроту 129 горно-пехотной бригады, которые выходили из Дебальцево самыми последними. Глаза у всех были красные как свежее мясо – это пыль, дым и мороз. Разведчики не верили, что им удалось вырваться. Марины их остановили, расспросили и кинулись по всем своим друзьям договариваться, чтобы приютить бойцов, расквартировать по домам. Чтобы разведчики хоть немного пожили в нормальных домашних условиях. Удалось найти кров для всех. Накормили, забрали форму, постирали. У кого одежда или обувь протерлась, изорвалась – нашли новую. Кому-то новый камуфляж, кому-то новые берцы.

Рассказывали, что бойцы долго вообще не могли поверить, что они вырвались из того ада. Взрослые мужчины плакали навзрыд. Это было страшно видеть, невозможно было представить, что же там такое происходило. От этого вид плачущих мужчин пугал еще больше. Но раз наши героини волонтеры – их первой заботой было накормить, обогреть воинов, просто обнять их, поговорить с ними, успокоить.

Марины до сих пор удивляются бойцам, которые оказались родом с западной Украины. Они как дети, они кристально чистые – говорят дамы. Они кормили в Дебальцево местных детей, родители которых демонстрировали бойцам свою ненависть. Они надеются после войны помочь в восстановлении Донбасса. Марины удивляются – как можно так относиться к людям, которые проклинали наших солдат и желали им смерти. А бойцы говорят, что все равно надо будет отстраивать города – людям же надо где-то жить. И рассказывают, как по ним стреляли «ополченцы», засевшие в больнице, а они не отвечали. «Это же больница, в нее стрелять нельзя» - говорили бойцы.

- С тем плачешь, с тем молчишь, с тем говоришь – рассказывают Марины. Мы всем старались что-то дать. Кому полотенце, кому щетку, кому еще что. И когда бойцы приедут домой – они будут рассказывать, как их встречали в Славянске. Как они попали в семьи, как их отправили мыться в душ, как их переодели в домашнюю одежду, как их накормили.

И да, эти бойцы рассказывают, что в Славянске есть хорошие люди. Те, кто ощутил гостеприимство славянских волонтеров и их радушие, сейчас рассказывают об этом у себя дома. Это от них узнают и те славгородцы, которые едут на запад Украины. Потом они приезжают домой и ищут двух Марин, о которых им рассказали в другом конце страны.

А волонтеры работают не покладая рук. Сегодня две Марины поздравляют бойцов с праздником, они обеспечивают бойцам праздничные столы. Чтобы они, которые стоят на блок-постах и стерегут мир в Славянске тоже почувствовали себя как дома. Ну не совсем, но почти, насколько это возможно.

Узнав о деятельности Марин, понимаешь, что далеко не все жители Донбасса ушли в ДНР. С них начнется восстановление после войны. А сейчас именно благодаря им будет победа. Потому что на одного героя, который проявляет себя в бою работают десятки безымянных героев в тылу, благодаря которым становится возможным проявить героизм на поле боя. Так пусть же известность и слава найдут всех героев.

Информация о материале

Опубликовано: 12 апреля 2015