Главная

Удастся ли починить сломавшееся право собственности?

Право собственности еще недавно было простым и понятным. Если вы что-то купили, вам это принадлежало. Если оно ломалось, вы его чинили. Если вам это больше не было нужно, вы продавали его или выбрасывали. Однако сегодня многие компании разрабатывают и внедряют различные уловки на рынке послепродажного обслуживания, используя гарантии, авторизованные ремонтные мастерские и такие стратегии, как продажа дешевых принтеров и дорогих чернил. Но эти способы выкачки большего количества денег из клиентов до сих пор не оспаривали природу их права собственности.

С наступлением эры цифровых технологий право собственности становится все более размытым. Например, неожиданность, ограничивающая право собственности в части «использования», приготовлена для водителей машин Tesla, которые узнали, что Илон Маск запрещает им использовать свои электромобили для работы в компаниях, предоставляющих услуги такси, таких как Uber. Будет интересно увидеть, что произойдет, если Tesla предпримет шаги для обеспечения соблюдения этого правила против Uber.

С появлением смартфонов потребители были вынуждены признать, что они не контролируют программное обеспечение на своих устройствах; они имеют лицензию лишь на его использование. Но поскольку цифровой поводок натягивается все сильнее, все больше таких устройств как автомобили, термостаты и даже секс-игрушки как объекты права собственности становятся проблемой в результате нечетких границ принадлежности и использования. Покупатели должны знать, что некоторые из их основных прав собственности либо находятся под угрозой, либо уже нарушаются.

В веренице девайсов смартфоны и трактора находятся на противоположных концах спектра. И понятно, что владелец сети мастерских по ремонту мобильных гаджетов и фермер специализирующийся на выращивании кукурузы, имеют между собой, как правило, мало общего. Но Джейсона ДеВотера и Гая Миллса такое положение вещей не устраивает. «Мы даже больше не можем исправить домашнюю кнопку iPhone», — говорит г-н Де Вотер, бывший музыкант, который превратил свое хобби в занятие бизнесом в Омахе, штат Небраска. «Когда у нас возникала проблема с нашим John Deere, раньше мы могли починить его сами. Теперь нет», — объясняет мистер Миллс, чья ферма в Ансли раскинулась на почти 4000 акров. И фермеры жалуются, что в случае неожиданной экстренной ситуации, требование John Deere использовать только авторизованное программное обеспечение, загоняет их в пункты обслуживания, которые могут находиться на значительном расстоянии от их полей. Некоторые из них обходят запреты с помощью взломанного программного обеспечения из Восточной Европы.

Производители также все чаще создают менее ощутимые барьеры для самостоятельного ремонта, запрещая вмешиваться в программное обеспечение продукта. Например, в «Лицензионном соглашении для встроенного программного обеспечения John Deere» компания сохраняет право собственности на программное обеспечение. Это также относится к принятому в 1998-ом Digital Millennium Copyright Act противоречивому законодательному акту, который ставит вне закона клиентов, пытающихся обойти защиту от копирования.

У ДеВотера и Миллса становится все больше и больше единомышленников. К ним относятся не только их непосредственные коллеги, но и владельцы всех видов оборудования, включая стиральные машины, кофеварки и даже игрушки. Чинить своими силами что-либо стало совершенно невозможно.

Ограниченная ремонтопригодность имеет огромные недостатки. Уполномоченные дилеры часто оказываются гораздо дороже с точки зрения стоимости сервиса чем независимые, и при этом все равно не могут решить проблему. Запрет на переделку оборудования для его владельцев также ограничивает инновации. Например, многие изобретения в сельскохозяйственном оборудовании, такие как циркулярные системы орошения, были впервые созданы фермерами. И отсутствие возможности легко починить устройство, говорит Марк Шаффер, консультант по производству, вносит свой вклад в проблему, которая уже поражает многие рынки, поскольку все больше продуктов от смартфонов до стиральных машин выбрасывается, а не ремонтируется, стремительно наращивая объемы отходов и уровень загрязнения. По данным аналитического центра Öko-Institut, доля новых приборов, проданных для замены дефектных (в отличие от первоначальных покупок) в Германии, увеличилась с 3,5% в 2004 году до 8,3% в 2012 году. Стиральные машины, в частности, трудно чинить. Наиболее распространенная проблема заключается в поломке подшипника, который наглухо запечатан в барабане, и ремонтники не могут получить к нему доступ.

В будущем ограниченная ремонтоспособность, вероятно, станет еще более серьезной проблемой. В США эта идея уже нашла отражение в движении «Право на ремонт»; в десятке государств эта проблема сейчас рассматривается на законодательном уровне. Во Франции, например, производителей оборудования обязали уведомлять покупателей о том, как долго может устройство эксплуатироваться без поломки при нормальном режиме работы. Регулирующие органы приходят к выводу, что должны поощрять конкуренцию, настаивая на том, чтобы независимые ремонтные мастерские имели одинаковый доступ к информации о продуктах, запасным частям и инструментам ремонта наряду с изготовителем. Такие правила уже являются стандартными для автомобильной промышленности.

В Америке движение смогло пролоббировать соответствующие законопроекты в десятке штатов. По другую сторону Атлантики Европейский парламент недавно принял ряд предложений, призывающих к регулированию, цель которого заставить производителей делать свою продукцию более легко восстанавливаемой.

Некоторые виды оборудования, такие как фотокопировальные устройства и медицинское оборудование, всегда было трудно обслуживать из-за их сложности. Но то, что было скорее исключением, теперь становится правилом, говорит Набиль Наср из Рочестерского технологического института. Даже трактор John Deere поставляется с миллионами строк программного кода, который контролирует все: от двигателя до подлокотников. Мобильные устройства, со своей стороны, становятся все плотнее упакованными, что позволяет сделать их меньше и способными разместить все более новые компоненты. Когда iFixit, веб-сайт для ремонта, проанализировал Samsung Galaxy Note 8, который начал поставляться 15 сентября, он обнаружил, что устройство в основном держится на клее. Это избавляет его от крепежа, но и затрудняет ремонт.

Компании-производители не только хотят, чтобы клиенты пользовались услугами официальных дилеров. Все большее число продуктов перестает быть автономными устройствами и становятся скорее носителями для доставки услуг, которые генерируют дополнительные доходы. Примером могут служить смарт-динамики, такие как Amazon Echo. Гигант электронной коммерции может даже терять деньги на самом устройстве, но оно помогает продавать другие продукты и собирать данные о пользователях. Такого рода продукты могут использоваться для продажи дополнительных услуг или рекламы.

Точно так же носимые фитнес-трекеры, будут намного дороже для потребителей, если производители не смогут монетизировать данные, которые они собирают. Если бы владельцы могли легко вмешиваться в работу таких устройств, это могло бы разорвать выгодные связи между продуктом, сервисом и данными, и эти соображения заставляют производителей защищать статус-кво еще ревностней.

В свою защиту компании-производители заявляют, что ограничение ремонта, будь то частными лицами или же предприятиями, помогает защитить их интеллектуальную собственность и работает на благо покупателей. Например, Apple хочет, чтобы потребители не пострадали, например, разбив стекло вследствие плохо установленного экрана. То, что только Apple может заменить домашнюю кнопку, должно помешать хакерам проникнуть в систему, считывающую отпечатки пальцев людей для разблокировки телефона.

Чтобы с одной стороны обратить вспять тенденцию, а с другой защитить свою промышленность, Ассоциация ремонта — лоббистская группа, финансируемая ремонтными мастерскими, а также природоохранными организациями и другими благотворительными организациями — хочет, чтобы правительства американских штатов урегулировали «право на ремонт» на уровне законов. Требования заключаются в том, чтобы компании-производители во всех отраслях промышленности обеспечивали потребителей и независимые ремонтные мастерские той же служебной документацией, инструментами и запасными частями, которые они предоставляют авторизованным поставщикам услуг. Есть надежда, что, как только будет принят первый такой закон на уровне штата, за ним последует соответствующее решение на федеральном уровне — как это было в автомобильной промышленности после того, как Массачусетс в 2012 году принял закон о ремонте автомобилей, который привел к национальному меморандуму о взаимопонимании между автопроизводителями и ремонтными мастерскими.

То, что такой закон еще не принят, связано с тем, что Ассоциация ремонта столкнулась с жестким сопротивлением со стороны производителей. Стратегия Apple здесь разнонаправленная. С одной стороны, компания направила лоббиста в Небраску, который, как сообщается, предупредил местных политиков о том, что законодательство такого рода в случае принятия поощрит армию хакеров, которая, в свою очередь, наводнит штат. В то же время компания сделал ряд шагов-уступок (в основном символических). Например, в июне она объявила, что отправит 400 ремонтных аппаратов в авторизованные мастерские, поэтому им больше не придется отправлять сломанные iPhone в центральные ремонтные хабы. Apple также профинансировал технологии, которые облегчают переработку его продуктов, таких как Liam (робот для разборки iPhone).

Во Франции, с ее склонностью к регулированию, «запланированное устаревание», то есть проектирование продукта с целенаправленно ограниченным сроком службы, уже является преступлением, наказуемым штрафом до 300 000 евро или до 5% от среднегодового объема продаж конкретного производителя во Франции — в зависимости от того, какая цифра выше. Правительство надеется, что оба правила, совместно с уже упоминавшимся требованием ставить в известность потребителя о прогнозируемом сроке службы продукта, подтолкнут компании-производители к упрощению ремонта устройств.

«Необходимость регулирования сферы ремонта признается вне зависимости от политических взглядов», — говорит г-жа Гордон-Бирн, исполнительный директор Ассоциации ремонта, обращая внимание на то, что в большинстве штатов законопроекты о возмещении ущерба поддерживаются как республиканцами, так и демократами. Два жителя Небраски, господа ДеВотер и мистер Уиллс, дают представление о том, как такое возможно. Один, либерал, озабочен выживанием ремонтных мастерских, находящихся под угрозой со стороны крупных корпораций. С другой стороны, более консервативный предприниматель, который неспособен отремонтировать свой трактор, что по его мнению является угрозой «самой идее частной собственности». Вместе они создают мощную коалицию.

Впрочем, описанная тенденция не всегда вредоносна. Производители, стремящиеся ограничить то, как владельцы обращаются со все более сложной технологией, имеют веские основания для защиты своих авторских прав, гарантируя, что их машины не выйдут без серьезной причины из строя, соблюдают экологические стандарты и предотвращают взлом ПО. Иногда компании используют свой контроль над программным обеспечением продукта на благо владельцев. Когда ураган Irma атаковал Флориду, Tesla дистанционно обновила программное обеспечение, управляющее батареями некоторых моделей, чтобы дать владельцам больше возможностей избежать шторма.

Но чем больше строк программного кода привязано к конкретному товару, тем больше баланс контроля над ним склоняется к производителям и от владельцев. Это вызывает определенные неудобства. Выбрать автомобиль достаточно сложно, но еще сложнее найти спецификации, которые расскажут вам, как именно ограничено его использование и какие ваши данные получит в свое распоряжение его производитель.

Конфиденциальность также подвержена риску. Пользователи были потрясены, когда выяснилось, что робот-пылесос iRobot не только убирает пол, но и создает цифровую карту интерьера дома, которая затем может быть продана рекламодателям (хотя производитель и заявляет, что не намерен это делать). После того, как хакеры обнаружили, что включенный вибратор We-Vibe записывал очень личную информацию о своих владельцах, его создатель Standard Innovation, подписал соглашение о выплате клиентам и их адвокатам до 3,2 миллионов, или по 127 долларов США за каждый иск.

Такого рода вторжения в частное пространство должны напоминать людям, как тщательно они должны защищать свои имущественные права. Они должны бороться за право вмешиваться в работу своего имущества, иметь право изменять его, если хотят, и контролировать, то, кто использует данные, которые оно собирает.

Право собственности не умирает, но его значение меняется. Этот вопрос требует тщательного изучения. По большому счету, потребительская ценность гаджетов заключается в том, что они дают нам доступ к бесконечному спектру возможностей. Но эта свобода скомпрометирована ровно в той степени, в которой она контролируется кем-то другим.

Информация о материале

Опубликовано: 27 ноября 2017

Хрупкая антикоррупция: что требовал ЕС и не выполнил Киев

В ближайшие дни Украина может потерять 600 млн евро – сообщил накануне саммита «Восточного партнерства» Хюг Мингарелли, глава представительства ЕС в Украине. Точнее, она точно потеряет эти деньги – из ответа дипломата это очевидно, он просто попытался смягчить реальность.

В том числе такое решение станет оценкой того, как Украина выполняет взятые на себя обязательства в сфере антикоррупции: двумя из четырех причин, по которым деньги не будут выделены, являются провал выполнения антикоррупционных требований – «паралич» Нацагентства по вопросам противодействия коррупции и невыполненное обязательство по раскрытию бенефициаров компаний.

Авторы статьи хотят напомнить, что еще должна сделать Украина в качестве «домашнего задания» от ЕС в сфере противодействия коррупции и что на самом деле удалось на четвертую годовщину Революции достоинства.

Безвиз в обмен на е-декларирование

В рамках Плана действий по визовой либерализации (ПДВЛ) Украина должна была: создать НАБУ и САП для независимого расследования высокопоставленной коррупции; ввести электронную систему раскрытия информации о благосостоянии всех должностных лиц (е-декларирование); ввести уголовную ответственность за незаконное обогащение и предоставление неправдивой информации в электронных декларациях; ввести верификацию е-деклараций; создать агентство по возврату активов и внедрить систему управления арестованным и конфискованным имуществом.

Украинская власть отчиталась перед ЕС о выполнении всех этих требований.

Реальное же воплощение антикоррупционных обязательств, в частности обеспечение независимости антикоррупционных органов, введение действенной проверки е-деклараций и привлечение должностных лиц к ответственности не только оставляет много вопросов, но и в отдельных случаях – просто не работает.

Украинские политики в Брюсселе до сих пор говорят о запуске электронного декларирования как о ключевом достижения реализации Плана действий визовой либерализации. Действительно, в реестре сейчас – более миллиона деклараций.

Однако во время каждой кампании декларирования реестр страдает от серьезных технических сбоев, порождая опасения относительно исчезновения всего массива данных. Тем более, что именно НАПК не имеет ни контроля над реестром, ни полного и беспрепятственного доступа к нему, потому что он администрируется не самым Нацагентством, а государственным предприятием, подконтрольным СБУ.

НАПК уже позволило СБУ избежать публичного декларирования, а декларации военных прокуроров были удалены из публичной части Реестра под сомнительным предлогом. В результате привлечь этих чиновников к ответственности за незаконное обогащение невозможно, потому что доступа к их декларациям нет даже у НАБУ.

Ключевое требование как ПДВЛ, так и последнего транша макрофинансовой помощи ЕС для Украины – автоматическая проверка НАПК е-деклараций – осталось невыполненным. Из более миллиона е-деклараций проверено лишь около сотни.

Этот паралич НАПК беспокоит европейцев больше всего.

Уже год, как Нацагентство и его «адвокаты» во власти убеждают ЕС, что для автоматизированной системы верификации или нет нужного законодательства (о доступе НАПК в государственные реестры, который уже предусмотрен законом и который в НАБУ смогли получить в течение полугода от запуска работы), или денег, или сертификатов защиты информации (тех самых, из-за которых власти пытались сорвать запуск электронного декларирования в 2016 году).

Последние заявления обличителей из НАПК не оставляют сомнений в том, что орган так и не стал независимым. Они четко озвучили: администрация президента потребовала от них предварительного согласования всех решений по результатам проверок е-деклараций, а руководство НАПК получало указания о положительных или отрицательных выводах проверок для отдельных политиков. В публичных показаниях обличителей также говорится, что председатель НАПК Наталья Корчак отказывалась от любых решений по созданию автоматической системы верификации деклараций.

Первыми, кто получил админпротоколы от НАПК, стали антикоррупционеры Сергей Лещенко и Юлия Марушевская, а сейчас их компанию может пополнить и директор НАБУ Артем Сытник. Последнего НАПК пытается привлечь к административной ответственности за непредоставление информации о ситуации «конфликта интересов», которую в самом НАПК признали отсутствующей.

Неудивительно, что в ЕС уже публично «сомневаются» в возможности предоставить обещанные деньги. Но это – не самое худшее, к чему может привести имитация властью антикоррупционных реформ и работы НАПК.

Предоставляя Украине безвизовый режим, ЕС предусмотрел механизм мониторинга устойчивости выполнения Украиной взятых на себя обязательств.

В случае негативных тенденций или «отката» в проведении антикоррупционной реформы у ЕС есть возможность отменить безвиз. Вероятность применения этого механизма крайне низка, однако юридическая процедура приостановления безвизового режима существует.

Первый мониторинговый отчет об устойчивости реформ в Украине после предоставления безвиза будет опубликован в декабре этого года. Не сложно предсказать, что именно эти проблемы и будут в нем отражены.

Расследование топ-коррупции: НАБУ и САП

Требование создать и обеспечить эффективную работу Национального антикоррупционного бюро Украины и антикоррупционной прокуратуры содержится во всех соглашениях между Украиной и ЕС.

ЕС требовал от власти воздержаться от какого-либо давления на НАБУ и гарантировать Бюро достаточные полномочия для расследования коррупционных преступлений чиновников. НАПК же должно было начать проверку деклараций в автоматическом режиме.

С выполнением этих обещаний у Украины – большие проблемы.

Достаточность полномочий НАБУ и САП для осуществления расследований – под вопросом. Согласно недавно принятым изменениям в Уголовный процессуальный кодекс, известных как «правка Лозового», решение о продлении или приостановлении расследования против чиновников дольше определенного срока должен принимать не САП, а суд. Тот суд, который отпускает на поруки экс-нардепа Мартыненко, подозреваемого НАБУ в хищении $17 млн ​​бюджетных средств или отказывает детективам в доступе к документам для расследования схемы «Роттердам+».

Из-за этих изменений в УПК Генеральная прокуратура Украины уже инициировала передачу в НАБУ тысяч «мертвых» дел против должностных лиц времен Виктора Януковича, которыми работа Бюро будет просто заблокирована.

Принятая парламентом поправка в Уголовный процессуального кодекса, которая должна закрыть эту законодательную «дыру», исчезла из текста закона, который оказался на подписи у президента. На момент написания статьи стало известно, что Порошенко таки подписал изменения в УПК, но окончательный текст закона не опубликован.

Гарантии независимости НАБУ также выглядят сомнительными.

Стремление политиков назначить лояльных аудиторов Бюро для получения отрицательного заключения аудита и увольнения директора Артема Сытника уже вызвало десятки «озабоченных» и даже угрожающих заявлений иностранных дипломатов. А последние уголовные дела, возбужденные Генпрокуратурой против руководства НАБУ, и составленные НАПК админпротоколы дополнительно подтверждают, что власть готова использовать квазиправовые методы в борьбе с НАБУ.

Показательно, что атаки на Бюро усилились после задержания неприкосновенных лиц из высшего руководства Блока Петра Порошенко и «Народного фронта», в частности сына министра внутренних дел Арсена Авакова и инвесторов компании «Трейд комодити», вероятно, связанной с Александром Грановским.

Антикоррупционный суд

Хотя антикоррупционный суд не фигурирует в соглашениях с ЕС как требование к Украине, европейские лидеры рассматривают его создание как необходимую гарантию успешности и необратимости антикоррупционной реформы.

Отсутствие приговоров по делам НАБУ и блокирование в судах 35% переданных Бюро дел убедили европейцев, что без создания отдельного независимого суда антикоррупционная система Украины не даст результата.

ЕС отмечает, что готов помочь Украине с подбором антикоррупционных судей и ждет от президента его законопроекта – в качестве доказательства намерений и политических обещаний создать действительно независимый антикоррупционный суд.

Вместо этого европейские партнеры Украины видят «настольный теннис» между президентом и парламентом в вопросе разработки закона об антикоррупционном суде.

Казалось бы, решение Венецианской комиссии должно было поставить точку в дискуссиях относительно модели антикоррупционного суда. Комиссия четко указала Украине, что целесообразно создать отдельный антикоррупционный суд (а не много местных судов) и независимую апелляционную инстанцию, а также международные доноры должны получить определяющую роль в отборе антикоррупционных судей.

Кроме того, эксперты посоветовали президенту немедленно подать собственный законопроект об антикоррупционных судах, который должен опираться на рекомендации Комиссии, что снимает риск признания закона неконституционным.

Формально Банковая повторяет, что она готова прислушаться ко всем советам, а представитель президента в ВР Ирина Луценко еще в начале ноября заявила о готовности Петра Порошенко подать на рассмотрение парламента законопроект об антикоррупционном суде в течение двух недель, если народные депутаты сами не образуют межфракционную группу для наработки тезисов к законопроекту.

Прошло гораздо больше двух недель, но ни рабочей группы, ни текста президентского проекта так и не появилось.

Депутаты даже не смогли «расчистить» дорогу для проекта от президента – Рада дважды провалила голосование за снятие с повестки дня депутатского законопроекта об антикоррупционном суде №6011. Не хватило голосов, в том числе – самых БППшников.

Между тем соратник президента, генпрокурор Юрий Луценко продвигает в Facebook тезисы об антикоррупционном суде, противоречащие выводу «Венецианки».

Возвращение преступных активов

Часть антикоррупционных обязательств Украины перед ЕС касаются доступа к информации о публичных финансах, раскрытия реестров и создания системы возврата преступных активов.

В этом направлении Украина более или менее сдержала обещания: в открытом доступе появилась информация об использовании публичных средств (spending.gov.ua), публичными стали реестр владельцев недвижимости, земельный кадастр, реестр владельцев движимого имущества (автомобилей) и информация о бенефициарных владельцах компаний.

Кроме того, создано агентство по розыску и управлению активами коррупционного происхождения, которое в ноябре впервые взяло в управление имущество, арестованное ГПУ по делу против экс-чиновника Александра Клименко.

Но работа по возвращению коррупционных активов вызывает вопросы.

Весной Генпрокуратура отчиталась о возвращении 1,5 миллиарда долларов «денег Януковича», использовав процедуру спецконфискации по приговору, который стал «государственной тайной». Такой подход является беспрецедентным. Компании, у которых конфисковали средства, могут обратиться в ЕСПЧ и добиться возврата денег.

Положение о спецконфискации, которое Рада приняла по требованию ЕС, Генпрокуратура использует довольно сомнительным образом. Так, недавно у Луценко получили решение суда о конфискации «нефтепродуктов Курченко», которые уже давно были разворованы. Вряд ли европейцы ожидали именно такого применения нормы о спецконфискации.

Раскрытие бенефициарных владельцев

По требованию ЕС Украина обязала юридические лица раскрывать информацию об их бенефициарных владельцах. Она публикуется в открытом бизнес-реестре.

Но этой большой «победе» не хватает главного элемента, который также является требованием предоставления следующего транша макрофинансовой помощи – верификации данных о бенефициарах. Без такой проверки компании с подставными или вымышленными бенефициарами, такими как Агамемнон Анонимус, продолжают выигрывать миллионные государственные закупки.

* * *

Стоит отметить, что большинство антикоррупционных требований ЕС полностью совпадают с требованиями МВФ к Украине. Причем требования о создании НАБУ, САП, Антикоррупционного суда и действенной системы верификации электронных деклараций в меморандуме с МВФ выписаны с еще большими деталями.

Откат назад по любому из этих обязательств делает невозможным получение следующих траншей МВФ.

Сейчас известно, что мы имеем задержку со следующим траншем от МВФ в первую очередь из-за невыполнения требования принять закон об антикоррупционном суде.

После получения безвиза и вступления в силу Соглашения об ассоциации Украина стремится к новой большой евроинтеграционной цели. От Банковой звучит немало идей о том, к чему должна стремиться Украина (включая, конечно, полноценное членство в ЕС). Но все эти планы, мечты и проекты сводятся на нет, если Украина и дальше будет игнорировать ключевые претензии со стороны ЕС.

Противодействие коррупции уже много лет остается той самой темой, где у нашего государства – больше всего проблем и требований от европейских партнеров.

В конце концов, дальнейшее реальный прогресс в этой сфере больше всего нужен не европейцам, а самой Украине – если, конечно, мы стремимся сохранить государство и сделать его успешным.

Информация о материале

Опубликовано: 27 ноября 2017

Спасибо дочери «Корнета»

Скандал с дочкой командира «МВД ЛНР» Корнета, которая прекрасно себя чувствует в логове «страшной хунты» и даже учится за бюджетный счет может стать своеобразным уколом, который разобьет в дребезги иллюзии многих. И можно сколько угодно иронизировать по поводу – «И как они не боятся отпускать детей учиться в страшную, полную укропов и правосеков страну». Не боятся. Потому что бояться им нечего.

Да, примите это как реальность. У них нет хвоста или рогов, от них не пахнет серой и боярышником, они получают украинские биометрические паспорта и на «заработанные» папами кровавые деньги, живут среди нас и внешне ничем не отличаются. Покупают квартиры в Киеве или Харькове, летают на отдых с украинскими документами, пользуются всеми правами и даже немного более – деньги-то позволяют. Кто потупее, топит в Сети за русский мир и требует услышать голос Донбасса. Кто поумнее – молчит и постит фотки с курортов.

Это нормально? Если нормально, то как понять такое несоответствие? У меня хватает друзей, переехавших из Луганска. Журналистов, бюджетников, инженеров и предпринимателей, которые оказались несовместимы с русским миром. Они бежали из Луганска, пока Корнеты не расправились с ними. Бросили квартиры, дома, работу – бросили чтобы сбежать от расправы. Сбегали семьями, чтобы не оставлять всем этим корнетам заложников. Кстати, сбежали не все – некоторых успели убить. Их квартиры, дома, имущество и все прочее корнеты благополучно отжали и стали богатыми людьми. На эти деньги дети корнетов отлично живут… в Украине. А уехавшие луганчане работают. Кто-то даже открыл свой бизнес, создал рабочие места. И все платят налоги в бюджет, чтобы за их с чет на бюджете училась дочка Корнета? А потом она станет прокурором и будет стоять на страже закона Украины? А потом судьей – и будет именем Украины выносить решения? Ребята, а это не сюрреализм случайно?

Есть такой способ, чтобы понять ситуацию – отзеркалить. На секунду представьте ситуацию – дочь или сын одного из ключевых украинских силовиков живет и учится в ДНР или ЛНР. Представили перспективы? Можно долго уговаривать себя в стиле – мы не такие, как они. Вот только это очень похоже на самоуспокоения школьника, которого на каждой перемене лупят хулиганы из его же класса. Я выше этого, я не такой. Глупо отвечать на насилие теми же методами, будь умнее. Нравится такая картинка? А она реально. Папа грабит и убивает украинцев там, детишки тратят нажитое папой здесь. А мы выше этого. Логика терпилы, простите за мой французский.

К слову, в Израиле семью террориста лишают гражданства и высылают из страны к чертовой матери. И даже дом сносят – чтобы закрыть вопрос навсегда. Европа периодически высказывает глубокую озабоченность израильскими методами борьбы с террористами, но там на эту озабоченность смотрят взглядом дружелюбно настроенного психиатра. У нас есть проблема. Там порядка 40 тысяч боевиков, плюс пропагандисты, плюс административная вертикаль. Понять и простить? Приравнять боевиков к героям АТО и дать статус УБД? Раненым в перестрелке с украинскими военными – пенсию, как героям войны? Кричавшим – «Путин введи» субсидии за счет налогов украинцев? Спасибо дочери Корнета, что напомнила о проблеме, которая уже на пороге. Может, Украине нужен закон о лишении гражданства или ограничение прав для предателей. Тоже, своего рода «Особый статус». Или нет?

Информация о материале

Опубликовано: 27 ноября 2017

Демократическая диктатура vs диктаторская демократия?

Последние скандалы вокруг создания Государственного бюро расследований (ГБР), взаимные обвинения в коррупции и открытие уголовных производств друг против друга работниками разных правоохранительных органов, рост уровня коррупции и преступности в стране, а также взаимная высылка дипломатов между Беларусью и Украиной, с публичным обвинением в разведывательной деятельности…

Эти и другие события свидетельствуют о системных проблемах как в организации реформ в стране, их планировании и кадровом обеспечении, так и в планировании, координации и контроле над деятельностью правоохранительных, разведывательных и силовых органов государства.

Создание Государственного бюро расследований было предусмотрено Уголовно-процессуальным Кодексом Украины (2012 г.), Законом «О прокуратуре» (2014 г.), Законом «О Государственном бюро расследований» (2016 г.) в срок до 20 ноября 2017 г. С этой же даты новообразованный орган должен был начать расследование уголовных производств в отношении правоохранителей, судей и высших государственных служащих Украины.

Но, хотя по уровню коррупции во властных эшелонах Украина занимает лидирующие позиции в мире, ГБР не только не было создано в определенные сроки, но и соответствующая кадровая конкурсная комиссия почти за полтора года работы смогла лишь назначить первых двух его руководителей.

Причем, как свидетельствуют публикации копий документов конкурсной комиссии (которые не были официально опровергнуты), в конкурсе победили именно те два кандидата, которые получили наихудшие показатели тестов на благонадежность с применением полиграфа, с формулировкой: «ненадежное лицо (супервысокий риск), Израиль, США и другие страны не допускают к собеседованию с таким результатом»…

Проблемы с планированием и организацией системы взаимосогласованных реформ и кадровым их обеспечением в целом и в силовых структурах в частности связаны, прежде всего, с авторитарной по сути формой управления в нашей стране. Дело в том, что действующая власть лишь на словах признает демократию, как определенную ст. 1 Конституции Украины форму управления государством, а традиционно мечтает о скрытых диктаторских полномочиях для себя, вроде нашего северо-восточного соседа.

Как производное от этого — скрыто-кулуарные и непрозрачные для общества стратегические решения при планировании и организации реформ и кадровом их обеспечении, которые потом сопровождаются сложными, но уже публичными псевдодемократическими процедурами. Цель которых — выработать коллективную юридическую и политическую безответственность за возможные последствия провала этих реформ.

Что же касается системных проблем в планировании, координации и контроле над деятельностью правоохранительных, разведывательных и силовых органов государства, то главная их причина заключается в том, что на сегодняшний день в Украине нет действующей системы контроля над ними. Определенные положения — лозунги о таком контроле — содержатся как в Конституции, так и в соответствующих законах об этих органах. Но они не развиты в конкретных нормативно-правовых ведомственных актах этих органов. Таким образом, без правового определения глубины и параметров такого контроля и профессионального аппарата, специально подготовленного для его осуществления, он на практике не используется.

Для примера, лишь в сентябре

2016 г., когда планировалось финансирование силовых органов государства на следующий год, была разрушена действующая ранее почти двухлетняя практика недофинансирования офицеров военного звена, органов военного управления и контрактных военнослужащих военной разведки, по сравнению с военнослужащими Вооруженных сил и Национальной гвардии Украины. О таком состоянии дел, не имеющем аналогов в мировой истории, особенно во время ведения боевых действий по отражению внешней агрессии, информация по линии соответствующих контрольных органов к главе государства до тех пор не поступала…

Как следствие всех этих процессов, уровень компетентности, профессионализма и эффективности не только в силовых структурах, но и во всем государственном аппарате Украины уже давно приблизился к отметке, представляющей стратегическую угрозу ее национальной безопасности и обороне.

С 2005 г. мне неоднократно приходилось говорить, что политически мотивированные назначения на руководящие должности в силовых органах государства потенциально угрожают национальной безопасности любой страны мира. Если, прежде чем в практику войдут такие назначения, в правовом поле государства не будут урегулированы вопросы защиты в этих органах аполитических профессионалов, потеря их профессионализма и деградация становятся лишь вопросом времени.

Более того, возникает реальная угроза их «приватизации» и коррумпирования теми политическими силами или даже некоторыми олигархическими кланами, прячущимися за отдельными политсилами, которые лишь временно могут получить право на формирование высшей власти в стране. Потому что их настоящей целью всегда будет использование этой — даже временной, по закону — власти для искусственного консервирования себя в ней и желательного многократного переизбрания.

Даже в таких постоянных демократиях, как США, аналогичные проблемы неединичны. Но там срабатывают постоянные демократические традиции и историческая институционная память их государственных учреждений, чего нет в Украине. История с Уотергейтским скандалом и текущее расследование специальным прокурором Робертом Мюллером связей сотрудников Белого дома с возможным противоправным увольнением директора ФБР Джеймса Коми и возможным внешним вмешательством в минувшие выборы президента в США — подтверждение этого...

Следует констатировать, что фактом современной политической жизни Украины стало возможное назначение на руководящие должности в правоохранительных органах и силовых структурах страны людей без специального образования и предыдущего практического опыта службы в них, даже без срочной службы в армии. Если до 2005 г., как правило, лишь карьерные специалисты могли возглавить силовые структуры, а соответствующий постепенный кадровый и многолетний профессиональный рост их был необходимым условием такого назначения, то практика политически мотивированных назначений «людей не из системы» разрушила эту кадровую модель.

Чем эффективно воспользовался предыдущий президент В.Янукович, который сумел таким образом привести к руководству в силовых органах даже граждан другой страны и стал присваивать гражданским людям сразу военные звания генерала армии.

Если обратимся к похожей практике в США, кандидата на должность директора ЦРУ или директора ФБР там тоже предлагает президент. Его кандидатуру также могут отбирать ближайшее окружение президента и политическая сила, победившая на последних президентских выборах. Однако эти кандидаты проходят прозрачную для общества процедуру утверждения на должность через Конгресс США, где в соответствующих комитетах находятся представители оппозиции. Во время этих закрытых и публичных слушаний не только проверяют биографию кандидата, его нравственно-деловые и профессиональные качества, необходимые для выполнения должностных обязанностей, но и заслушивают его программу действий в этих ведомствах.

Возможные непрофессионализм и морально-этическое несоответствие кандидата должности — это политический и имиджевый удар по президенту и политической партии у власти, который скажется на результатах следующих выборов.

Кроме того, даже после утверждения на должность кандидата, предложенного правящей политической силой, он будет обязан работать на ней при наличии внутри ведомства соответствующего генерального инспектора — аполитичного профессионала, который не только подчинен ему, но и имеет прямую служебную связь с соответствующими надзорными профильными комитетами Конгресса США. А уже у их, по меньшей мере, сопредседателя — представители политической оппозиции. То есть если вдруг в деятельности такого назначенца заметят вещи, выходящие за рамки определенных законом национальных интересов США и представляющие лишь узкопартийные интересы, реакция оппозиции будет незамедлительной.

Ведь демократия — это прежде всего реальное размежевание ветвей власти, контроль законодательной ветви над исполнительной, отделение и защита в исполнительной ветви власти беспартийных профессионалов от временных политических назначенцев и постоянные процедуры решения конфликтов интересов между ними с помощью независимой судебной ветви власти. Неубедительная и непрозрачная для Конгресса США процедура увольнения действующим президентом США Дональдом Трампом бывшего директора ФБР Джеймса Коми с целью назначить на эту должность своего кандидата, как известно, расследует сейчас специальный прокурор Роберт Мюллер. Для расследования этого факта он уже официально вытребовал с Белого дома все документы, касавшиеся обсуждения и подготовки решения относительно этого увольнения и механизма его принятия. Были также истребованы все документы, связанные с личными встречами президента с Коми, со времени инаугурации президента до увольнения Коми. Так работает демократическая, в отличие от нашей, модель управления государством.

Украина преодолевает свой крайне жесткий и нелегкий путь построения собственного государства. Политический опыт народы не могут приобрести иначе, чем на собственных ошибках и страданиях. Но очень полезно учиться на опыте других народов, у которых уже были похожие проблемы в прошлом. Как, например, опыт зажиточной и успешной в наше время Швеции…

85 лет назад, в 1932-м, один из руководителей социал-демократической партии Швеции Харс Енсен в своем выступлении в парламенте (Риксдаге) Швеции произнес такие слова: «…Если из страны выезжают ученые, инженеры, врачи и другие представители умственного труда, выезжает цвет нации — интеллигенция, то потом в такой стране правителями становятся бизнесмены, политиками становятся плебеи и прохиндеи с улицы, а депутатами парламента — базарные спекулянты, спортсмены и артисты…».

Информация о материале

Опубликовано: 27 ноября 2017