Главная

Сколько стоит выйти из тюрьмы и стоит ли это делать, или Будни украинских заключенных

Миниатюрная двухкомнатная квартира на втором этаже обычной многоэтажки. Хозяйка просит не разуваться. На тумбочке – лекарства; разобранная кровать – недавно Эвелина Балясная перенесла инфаркт. Кроме нее, в комнате двое посторонних мужчин. Три года назад здание, где располагался офис организации Балясной «Киев – Родной дом», по-тихому выкупила частная компания, и всех арендаторов внезапно выбросили на улицу. Поэтому уже три года офисом пожилой и больной женщины стала ее собственная квартира. «Киев – Родной дом» помогает бывшим заключенным. Это около 120 человек в год в последнее время. Всего - около 5 тысяч за 12 лет существования организации.

Раньше Эвелина Балясная работала директором театра. По долгу службы ей не единожды приходилось сталкиваться с жителями украинских колоний, и работа с ними показала благотворное влияние искусства на исправление. Закончив карьеру в театре, Балясная не бросила работу с зеками. Сегодня на ее плечах – оформление документов и устройство жилья для бывших заключенных – бесконечная война с бюрократами. Подопечные Балясной – люди, которых на свободе, по тем или иным причинам, никто не ждет. За душой у них – только справка об освобождении, позволяющая три дня ездить бесплатно общественным транспортом. В кармане – ни гроша. «Я была бы уже и рада все это бросить, но они же все равно придут сюда, потому что им больше некуда идти», - говорит Эвелина Балясная.

Купите свободу

«Я вышел из колонии с улыбкой, зная, что есть такая организация, где мне помогут», - говорит 28-летний Павел. На зону он попал в первый раз. В его истории – больная раком мать, безработица из-за кризиса, огромные долги и – три квартирных кражи. Сегодня матери уже нет. Ее квартиру родственники сдали в аренду, чтобы собрать денег Павлу на условно-досрочное освобождение…

Это не просто взятка. Человек может совершенно честно претендовать на УДО, но на свободу его не выпустят без определенного «благотворительного взноса». Павел называет таксу в 300-600 долларов. Берут не деньгами, а стройматериалами – администрация колонии очень осторожна. Но это не все. УДО заключенный получает, только имея поощрения за добросовестный труд, и не имея дисциплинарных взысканий. Для свободы не жалко ничего – поэтому распространенной на зоне практикой стал отказ заключенного от зарплаты и его согласие на труд сверх нормы.

«Атмосфера там очень тяжелая – в воздухе чувствуется постоянное напряжение, - рассказывает Павел. - Я не пью, занимаюсь спортом, но и я сильно подорвал там здоровье. Люди хотят как можно раньше вырваться из зоны. Поэтому никого не нужно заставлять работать. Есть другое: отказываешься от работы – получаешь взыскание, и есть еще статья, по которой тебе могут добавить срок, до трех лет. Для взыскания достаточно любой мелочи: пуговица не застегнута, воротник поднят, а не опущен, без шапки вышел…».

«Мой рекорд – 31 час беспрерывной работы, - продолжает он. - Сбивали деревянные поддоны. Утром должна была приехать машина, а нам оставалось еще триста штук. И десять сбивщиков. В один поддон идет восемьдесят с лишним гвоздей. Триста поддонов – по тридцать штук на человека. 23 градуса мороза – дерево сырое, мерзлое. Сказали: «Надо. Не собьете – поедете в дисциплинарный изолятор». А мой товарищ два с половиной года отработал на ленточной пилораме. Зима, осень, дождь, снег – работа на улице, пилят вручную огромные бревна. У него подошла льгота – БМ, «більш м’яке покарання», перевод на поселение. Ему друзья одолжили триста долларов – в администрации сказали, что мало. Написали на него рапорт за какую-то ерунду, и он не прошел комиссию».

«В большей мере неоплачиваемый труд существует с согласия самих осужденных, - подтверждает слова бывшего заключенного Александр Букалов, глава правозащитной организации «Донецкий Мемориал», член Комиссии по вопросам предупреждения пыток при президенте. - Бывают случаи, когда человек, как нам сообщают сами осужденные, пишет заявление, что он хочет работать без оплаты. Это выглядит не очень странно, если знать, что для того, чтобы получить условно-досрочное освобождение, заключенный должен быть послушным, иметь поощрения, и ему говорят: ты сможешь получить УДО, если согласишься написать такое заявление. У осужденного есть стимул. Ему могут пояснить, что могут заплатить ему триста гривен, но за содержание все равно вычтут 250: ты или будешь работать бесплатно за УДО, или будешь получать 50 гривен в месяц и сидеть лишних полтора года».

Любой каприз…

Средняя зарплата в украинских колониях составляет 400 гривен. Из нее отчисляются расходы на содержание заключенного в колонии – питание, услуги ЖКХ, постельное белье и др., а также алименты и компенсация нанесенного им ущерба. Гарантированный минимум средств, которыми может распоряжаться заключенный в колонии, - это 15 процентов от зарплаты. Однако реальность пенитенциарной системы далека от открытых цифр. Официально оформленный выход на работу – это и официальная зарплата, которая поступает заключенному на специальный лицевой счет – де-юре, в колониях запрещено иметь наличные. Однако де-факто…

«В ведомости, для отчета, в производстве колонии задействовано 150-200 человек из тысячи, а на работу выходят – 400-500, - рассказывает другой заключенный, Анатолий. - Хорошо спланированные, хорошо законспирированные и, мало того, желающие так жить, вы понимаете? Вы не можете прийти и сказать: а почему..? Вам покажут документы – все нормально. Вы же не сможете ходить туда каждый день. Ну неделю они не повыходят на работу, эти 400-500 человек. Но так эти же 400-500 человек будут вас проклинать. Их не интересует ВАШЕ законодательство, их интересует только то, что они сегодня смогут заработать пачку чая и пачку сигарет, и 20-30 гривен на хлеб. Это предел их мечтаний, по большому счету. Это их образ жизни. Жить на пайке невозможно, нереально».

Также официально запрещенные на зоне мобильные телефоны, продукты питания из-под полы, алкоголь, наркотики и проститутки – все это бизнес администрации колоний. «У блатных, как вы их называете, у поставщиков, свои связи с администрацией, - говорит Анатолий, чей тюремный стаж превышает тридцать лет. – Я своими ушами слышал, один звонит: «Пацаны, срочно надо пять мешков муки, уже, привезите, потому что меня сгноят!» За это ему, конечно, дается какая-то поблажка. Своя мобильная связь, завоз чего-то. Тюрьма – это большой город, и разные формы жизни в нем по-разному присасываются. И эта постройка везде одинакова. Потому что щупальца идут из Киева, и ведут в Киев».

«За год, что я работал, я заработал семь гривен шестьдесят копеек, мне их хватило на банку сгущенки и одноразовую зажигалку, - вспоминает Павел. - А продукты на зоне такие, что их животные не едят. У нас была кошка, я ей заколачивал эту сгущенку – она убегает: худая, голодная, но не хочет ее есть. Или борщ. Мне бы те же морковку, лук, свеклу и картошку, я сварил бы лучше. Его же варят специально таким, чтобы не ели – свинарники рядом. На этом тоже бабки зарабатывают. Вообще скажу, что на свободе денег надо меньше, чем на зоне. За все нужно платить. Чтобы лечь в санчасть, нужно заплатить деньги врачу. Я еще сумел договориться – заплатил за 20 дней 400 гривен, а вообще выходит месяц сто долларов на стационаре. И это уже настолько вошло в норму, что никто не удивляется. Заходишь к врачу: «Надо с Вами поговорить». – «Деньги есть?».

«Человек, который освобождается, за годы пребывания в колонии настолько проникается любовью к своему учреждению, что отдает ему при выходе все, что смог заработать. Иногда даже люди, которым некуда идти, дарят свои единственные деньги любимой колонии», - иронично добавляет к этому заместитель главы Наблюдательной комиссии при Киевской городской государственной администрации Алла Мукшименко.

Всегда пожалуйста

Пенитенциарная система Украины не исправляет, а калечит людей, признают все собеседники автора. Для одних нарушение закона в системе исполнения наказаний стало нормой выживания, для других – просто нормой жизни. По официальным данным, трудом обеспечены только около 40 процентов от трудоспособных заключенных в Украине. Работа на зоне – это, по-хорошему, условие ее существования. Государственная пенитенциарная служба, по ее же данным, финансируется госбюджетом всего на 40-45 процентов от потребности. На все, чего им не хватает, колонии должны, как могут, зарабатывать сами. Но должны как-то зарабатывать и работники колоний, со средней зарплатой в полторы тысячи гривен и с работой также сверх нормы из-за недостатка кадров в системе.

При этом закон требует, что если заключенный не отрабатывает свое содержание в колонии, он должен возместить его стоимость из тех средств, которые поступают на его лицевой счет от родственников. Если же и таких денег у него нет, то администрация колонии имеет право предъявить осужденному иск после его выхода на свободу. Но эта же администрация обязана по закону создать заключенному условия для труда. В такой двоякой ситуации оба положения логично игнорируются. Так или иначе, но сложившаяся ситуация не стимулирует заключенных ни работать, ни уважать закон.

«Незанятый трудом человек – это бездельник по жизни. Он теряет мотивацию к труду и профессиональные навыки – он ни на что больше не способен. Некоторые из таких людей, приходя сюда, не могут даже выкопать яму. Это страшно. Потому что, выходя на свободу, они способны только на преступления», - делится своими наблюдениями директор донецкого городского приюта для бездомных Николай Федорук.

«Человек в колонии ощущает на себе несправедливость в условиях оплаты, плохое содержание, невнимание в медицинском отношении и в отношении питания и быта, в обращении, - отмечает Александр Букалов. - Потом он выходит на свободу, где от него требуют вести себя по закону, тогда как в колонии он все время сталкивался с нарушениями закона. Резонный вопрос: должен ли человек соблюдать законы государства, которое сплошь и рядом нарушает его права? Само государство лишает смысла соблюдение законов, подталкивая людей к рецидивам и новым преступлениям, от которых страдают граждане. По данным Донецкого центра занятости, каждое третье преступление совершается лицом, ранее судимым. По данным самой же Пенитенциарной службы, из всех заключенных в колониях впервые отбывают наказание 54 тысячи человек, неоднократно – 59 тысяч».

«А кто еще?»

Вытаскивать бывших заключенных из жизненного тупика и давать им шанс на что-то лучшее, чем тюрьма, стало в Украине уделом немногих. Через Николая Федорука в год проходят больше сотни освобожденных из колоний. Созданный по инициативе городских властей Донецка приют Федорук возглавляет уже 15 лет. До этого 22 года он был директором горного техникума, закрытого вместе с шахтами в кризисные 90-е. С пенсии в работу нынешний директор вернулся по настоянию городских и районных властей. До его прихода, за три года, в заведении на легендарной донецкой Чулковке сменилось шесть директоров.

«Тут был вытрезвитель, в 93-м его закрыли, - рассказывает Николай Федорук. - Можете представить, что тут творилось? Это был Сталинград, дом Павлова. Ни одной батареи, все оборвано. Хорошо, был свет, но и тот с перебоями. Я пришел в феврале… (разводит руками и смеется) Елки-палки! Воды нет, туалеты не работают, холод дикий. Запах стоит такой, что невозможно дышать. Я поехал к начальнику водоканала, потом к заместителю мэра – тот дал деньги на водопровод. Только их на счет перечислили – на другой день мне уже подвели воду. Поехал на шахту – договорился, сделал бак, пошла горячая вода. Уже можно было жить. За год наладил отопление, сделал ремонт, как мог».

На момент прихода туда автора этой статьи, приют снова ремонтировали – это впервые за много лет директору удалось выбить финансирование. В несколько комнат Федорук закупил новые, двухъярусные кровати – с ними приют сможет вместить уже 60 человек, а не 40, как раньше.

Львовянин Игорь Гнат сегодня может приютить не больше 20: общежитие его Регионального центра социальной адаптации для бывших заключенных в конце прошлого года сжег местный сумасшедший. Гнату пришлось занять двести тысяч гривен, чтобы обустроить первый этаж пансионата, который он и его подопечные строили для одиноких стариков из местных сел Бродовского района Львовской области. Еще триста тысяч нужны, чтобы справиться со вторым этажом, говорит он.

Бывший журналист, Гнат создал свой Центр после встречи с бывшими сиротами, попавшими в тюрьму «по малолетке», и никому не нужными по выходе на свободу. Сегодня он работает со взрослыми выходцами из мест не столь отдаленных. Через организацию Гната за 18 лет прошли более двух тысяч человек со всей Украины, процент рецидивов у него – около 20 процентов. Многие создали здесь семьи и бизнес. В Региональном центре социальной адаптации свое большое хозяйство и мастерские – этим его жители зарабатывают себе на жизнь. Местные власти ему никак не помогают – разве что иногда удается выиграть какой-то грант, которого хватает, чтобы заплатить за электроэнергию за пару месяцев, рассказывает Гнат. Хозяин ребцентра не любит пафоса. На вопрос, для чего он этим занимается, подрывая силы, здоровье и нервы, отвечает просто: «А кто еще?»

Информация о материале

Опубликовано: 10 июля 2012

Пристройки к многоэтажке: как наказать хозяев

Пристройки к многоэтажкам уже стали настоящим бичом украинских городов. Под видом обычных балконов строят террасы, веранды, комнаты и даже чуть ли не квартиры. Самое интересное, что в большинстве случаев хозяева этих пристроек даже не получали на них необходимых разрешений. На специализированных интернет-форумах «подкованные строители» советуют сначала строить, а уже потом все узаконивать или же не узаконивать вовсе. «Стройтесь и не мучайтесь! У нас балкон 12 кв. м, стоит уже лет 10, мы его не узаконивали. ЖЭК угрожал сносом, но это лишь разговоры, я не знаю ни одного снесенного балкона, а построенных — тысячи», — пишет один из интернет-пользователей.

Но на практике оказывается, что «по факту» узаконить новый балкон очень сложно. Конечно, это не проблема, если вы не собираетесь продавать квартиру с пристройкой, не ссоритесь с соседями и не привлекаете внимание ЖЭКа. Но если вы хотите строить по закону или стремитесь наказать жильцов, доставивших неудобства своей пристройкой, мы расскажем о том, как это сделать правильно. Нам помогут начальник отдела судового урегулирования корпорации UBG Ольга Ускова, юрист юркомпании «Алексей Пуха и Партнеры» Петр Билык, гендиректор юркомпании «Правовая гильдия «ВикториАл» Виктор Мороз и юрист ВОО «Защита прав потребителей» Алла Райковская.

Размеры: что положено

До тех пор, пока размеры пристройки к дому не превысят разумные пределы, соседи редко идут на конфликт с жильцом-застройщиком. Но когда он захватывает большую территорию, это уже причиняет неудобства и вызывает недовольство других жителей. «Наш сосед, житель первого этажа, сделал пристройку к своей квартире, — рассказывает Ольга Евгеньевна, жительница Голосеевского района г. Киева. — При этом он получил разрешение со стороны районной архитектурной комиссии на постройку балкона «в размерах существующего» (у нас хрущевка). Но вместо этого соорудил пристройку примерно в 60—70 кв. м, то есть размером с квартиру».

По словам юристов, закон прямо не запрещает достраивать к домам пристройки большого размера. «Прямых ограничений по размерам в действующем законодательстве нет, главное, чтобы соответствующая пристройка была согласована в городской архитектуре», — говорит Виктор Мороз. Но, по словам читательницы, ее сосед пошел на обман, построив сооружение в несколько раз больше, чем ему разрешили в комиссии. Это уже незаконно. «Если очевидно, что размер пристройки явно превышает понятие «в пределах существующего» — это, скорее всего, означает, что фактическое строение не соответствует проекту, который был согласован с отделом архитектуры. А это явное грубое нарушение действующего законодательства Украины», — утверждает Ольга Ускова. «Разрешено делать пристройку балкона, а что касается пристроек «дополнительных квартир» — это незаконно и получить на это разрешение невозможно», — уточняет Алла Райковская.

Куда и как жаловаться

Жильцы дома не захотели мириться с неожиданно появившейся дополнительной жилплощадью. «Мы собирали подписи, обращались в жэк, горадминистрацию, но безрезультатно», — жалуется Ольга Евгеньевна. По словам юристов, соседи «горе-строителя» рано опустили руки. В этом случае нужно идти в как можно большее количество организаций. Ведь чем большее давление оказать на застройщика, тем больше вероятность, что его вынудят снести пристройку. И даже если новострой в результате останется, протесты помогут соседям добиться для себя более комфортной жизни. «Нужно узнать в органах городской архитектуры, были ли поданы все документы для получения разрешения на переоборудование и существует ли вообще это разрешение. Если его нет, обращайтесь в БТИ. На него возложена обязанность — при выявлении самовольного строительства сообщить о нем в местные органы исполнительной власти или местного самоуправления», — советует Петр Билык. «Если пристройка возведена незаконно, можно обращаться в суд, прокуратуру. Ссылайтесь на Земельный кодекс, Правила застройки города и другие документы (см. «Строгость закона». — Авт.)», — говорит Виктор Мороз. Важно также знать, что если в пристройке установлено отопление, то общая жилая площадь квартиры увеличилась. «Тогда должен вырасти и размер комплатежей (а по факту человек платит по-старому), — объясняет Ольга Ускова. — Это уже основание для обращения в прокуратуру».

Наказание: штраф или тюрьма

Если пристройка действительно незаконна или построена с нарушениями, прежде всего ее владельцу придется уплатить штраф. А если соседи приложат достаточно усилий, они могут добиться даже ее сноса. Это весьма сложно, но теоретически возможно. «За описанное нарушение предусмотрена административная ответственность, а именно (статья 150 Кодекса об административных правонарушениях) штраф от 1-го до 3-х необлагаемых минимумов граждан (17—51 грн). Более того, ст. 270-1 Криминального кодекса предусматривает за нарушения такого рода (то есть с «отягчающими обстоятельствами») штраф от 1700 до 4250 грн или уголовную ответственность (лишение свободы до 3-х лет)», — говорит Ольга Ускова. По словам Петра Билыка, протоколы об административном правонарушении составляются должностными лицами (мастерами) ЖЭКа (или ОСМД). А рассматривает дело административная комиссия при исполкоме. Что касается величины уголовной ответственности, то ее определяет исключительно суд.

Кроме того, если сделанная пристройка не соответствует проекту и, более того, установленным строительным и санитарным нормам и правилам (а в них достаточно четко указаны требования к шумоизоляции, доступу света и другие критерии), такое строение подлежит сносу. «В статье 376 Гражданского Кодекса закреплено, что если самовольное строительство на земельном участке, принадлежащем жильцам многоквартирного дома, нарушает их права, новострой подлежит сносу или самим лицом, которое осуществило это строительство, или за его счет», — говорит Петр Билык. Даже если окажется, что пристройка возведена законно, нужно узнать, почему при ее сооружении она не была согласована с другими жильцами (это надо было сделать обязательно). Однако проблема в том, что снести такую пристройку можно только на основании решения суда. «Жители дома имеют право обратиться в суд с иском о сносе незаконной пристройки к зданию и возмещении нанесенных им убытков (размер которых надо будет тоже грамотно обосновать и доказать, что зачастую очень непросто), но без поддержки местных органов власти сделать это на практике будет достаточно сложно», — предупреждает Ольга Ускова.

Что требовать от нарушителя

Таким образом, уже готовую постройку снести будет сложно. Но даже если вам не удалось добиться сноса, не расстраивайтесь. Вы имеете право потребовать от соседа улучшения ваших условий жизни, которые пострадали от его пристройки. «У нас страдают многие соседи, — говорит Ольга Евгеньевна. — Крыша в пристройке металлическая, поэтому когда идет дождь, стук капель по ней такой громкий, что вся пятиэтажка не может спать. У соседа рядом окна оказались в темном углу, так как эта пристройка закрыла доступ солнца. Вдобавок, она стоит на тропинке, по которой раньше ходили люди к дому. Из-за строителей в нашем подъезде постоянно лежит мусор. А когда я сделала замечание соседу о том, что моя квартира на пятом этаже слишком нагревается из-за того, что она над его металлической крышей, он мне ответил, что поставит в моей квартире кондиционер. Ничего он мне так и не сделал. К тому же над этим «застройщиком» на втором этаже живет дедушка, которому 85 лет. А по новострою к нему в квартиру могут легко забраться грабители. Этому деду было обещано поставить пластиковые окна и решетки на них. Но в результате «строитель» поставил только решетку на окно в кухне. А остальные окна так и остались незащищенными».

По словам юристов, в законе прямо не прописаны конкретные обязательства соседа, сделавшего пристройку, перед другими жильцами. «Но при возведении пристройки или при ее узаконивании должно быть получено согласие соседей, а, соответственно, они могут вести переговоры по созданию определенных условий комфорта. На их ухудшение вполне можно жаловаться, учитывая то, что дом многоквартирный и, в соответствии с Жилищным и Земельным кодексами, должны быть соблюдены интересы всех его жильцов», — утверждает Виктор Мороз.

Вдобавок наличие постоянного мусора также является нарушением ст. 150 Кодекса об административных правонарушениях. «На нарушителя может быть наложен штраф. Поэтому нужно четко зафиксировать нарушения (сфотографировать, записать свидетельства жильцов) и сообщить местным властям», — советует Ольга Ускова.

Информация о материале

Опубликовано: 09 июля 2012

Банковские фонды набьют «мусором»

Профессиональные участники фондового рынка Украины и инвесторы просят пересмотреть проект закона «О фондах банковского управления», который во втором чтении должны рассматривать в начале июля. По их мнению, принятие закона в такой редакции превратит ФБУ в фонды «мусорных» банковских активов.

В УАИБ напоминают, что данный законопроект фактически не привносит ничего нового в законодательство, однако он делает бесконтрольной деятельность банковских фондов, которые сами определяют свою инвестиционную политику, не связываются ограничениями в инструментах для инвестирования и самостоятельно устанавливают методику расчета стоимости чистых активов.

«Принятие указанного проекта закона значительно повысит риски банковского сектора, создаст системную угрозу развития пенсионной системы, сведет на нет внедрение пенсионной реформы Украины, спровоцирует социально-экономическую дестабилизацию и политическую напряженность в стране, приведет к злоупотреблениям в таких социальных сферах, как пенсионное обеспечение, образование детей и строительство жилья»,— сказано в открытом письме Украинской ассоциации инвестиционного бизнеса на имя президента Украины, премьер-министра, спикера парламента, а также глав НБУ и НКЦБФР.

По словам авторов письма, УАИБ еще в октябре 2011 г. направляла в парламент свои замечания к этому законопроекту, однако обнародованный на сайте текст законопроекта, подготовленный ко второму чтению, никоим образом не учел ни предложения ассоциации, ни замечания Главного научно-экспертного управления ВРУ.

Кроме того, что нормы этого законопроекта предлагается считать выше Конституции и Гражданского кодекса, проект носит дискриминационный характер по отношению к другим участникам рынка, поскольку предлагается норма (п. 4), согласно которой деятельность банка по управлению фондами банковского управления «не считается профессиональной деятельностью на фондовом рынке». Эта норма законопроекта является очевидным нарушением норм Гражданского кодекса и закона «О ценных бумагах и фондовом рынке», поскольку доверительное управление средствами и ценными бумагами является лицензированной и профессиональной деятельностью.

В то же время законопроект №9093 противоречит существующей системе управления активами пенсионных и инвестиционных фондов, что делает ФБУ фактически бесконтрольными. Хотя в ч. 1. ст. 4 проекта указано, что «Национальный банк Украины и Национальная комиссия по ценным бумагам и фондовому рынку в пределах своих полномочий осуществляют надзор и регулирование деятельности банков-управителей ФБУ», законопроект не содержит положений относительно пределов таких полномочий. Более того, полномочий для государственных органов осуществлять функции контроля в сфере деятельности фондов банковского управления не установлены ни в одном из действующих законов.

Вопросы защиты вложенных средств, государственных гарантий, контроля за деятельностью ФБУ и ответственности указанных фондов и их должностных лиц вообще оставлены без государственного регулирования. Взамен предлагается сделать хранителем активов (ценных бумаг) фонда банковского управления сам банк-управитель ФБУ. Кроме того, вопреки всем нормам, создание ФБУ не подлежит ни согласованию, ни регистрации в государственных органах.

Но особый «восторг» профучастников рынка вызывают предложенные в законопроекте требования по диверсификации активов фондов. «Если в государственные облигации и ценные бумаги, эмитированные НБУ, разрешается инвестировать до 10% средств пенсионного и детского фондов банковского управления, то в ипотечные сертификаты, корпоративные и ипотечные облигации украинских эмитентов — до 90% стоимости чистых активов! Кроме того, средства жилищных и инвестиционных ФБУ разрешается вкладывать в сертификаты фондов операций с недвижимостью до 90%, на приобретение (прав требования) ипотечного долга до 50%, в векселя, закладные и производные инструменты до 50%»,— возмущены авторы письма. То есть фонды банковского управления превратятся в свалку токсичных активов, от которых банк не будет иметь возможности избавиться другим способом.

Информация о материале

Опубликовано: 09 июля 2012

Украина вступила в судебную войну с Европой

Решение Европейского суда по правам человека в пользу экс-главы МВД Украины Юрия Луценко не стало сюрпризом ни для общества, ни для власти. Как не будут сюрпризом и последующие решения европейцев по делам других украинских экс-чиновников, оказавшихся в тюрьме. Все они будут не в пользу государства Украина, и во всех случаях суд признает наличие политических преследований. Однако выполнять решения Европейского суда по правам человека украинские власти спешить не будут, и, судя по всему, ударятся в юридическую казуистику. В данном конкретном случае попытаются обжаловать вердикт ЕСПЧ, а это займет время. И по ходу дела «сидельцам» будут накидывать тюремные сроки, тем самым, доводя ситуацию до абсурда.

Позицию власти по поводу решения Евросуда по Луценко в общих чертах уже очертил главный юридический «говорун» «регионалов» в Верховной Раде Владимир Олийнык. По его словам, возобновить права экс-министра невозможно, поскольку в отношении него уже нет той меры пресечения, которая была признана Евросудом незаконной. Мол, время ушло, и наказывать теперь некого. Более того, сейчас уже действует другой криминально-процессуальный кодекс. По этой схеме представители власти и будут заговаривать вчерашнее решение европейских судей, пытаясь объяснить внутреннему потребителю, что ни о какой моральной победе оппозиции в данном случае говорить не приходится. И ни о каких неприятностях для страны и ее руководства речь не идет, поскольку максимум, что государство должно теперь Юрию Витальевичу - 15 тысяч евро за моральный ущерб. Не исключено, что к этой информационной кампании присоединится и омбудсмен Валерия Лутковская, которая до сих пор никак не проявила себя в отстаивании видения властью прав человека. Она, например, может требовать от государства незамедлительной выплаты Луценко отсуженных денег. Сводя вердикт по делу экс-главы МВД к банальному денежному вопросу.

На самом же деле вчерашнее решение Евросуда действительно стало знаковым, поскольку в Украине появилось свое «дело Магнитского» (слава Богу, без летального исхода для его фигуранта). И неспроста Луценко в своем письме на имя Президента и Генпрокурора пофамильно назвал всех, кто был причастен к его незаконному аресту. С надеждой, что все эти люди станут первыми «ласточками», которым после парламентских выборов запретят залетать в страны Евросоюза. О том, что Ренат Кузьмин и компания понесут какое-либо наказание, даже дисциплинарное, здесь, говорить вряд ли приходится. Как и о том, что судья Анна Медушевская (ее фамилия тоже в «списке Луценко»), которая сейчас судит экс-министра, получит отмашку признать его невиновным в деле о несанкционированной оперативно-розыскной деятельности при расследовании отравления Ющенко. Сегодня власть не будет идти на встречу любым решением европейских судов, потому что а) перед выборами ей очень выгодно перед своими избирателями надувать щеки, показывая, какая Украина непреклонная, и б) ей не страшны санкции Запада, пока красный свет не зажгут хотя бы перед теми, чьи фамилии назвал Луценко. Все остальное – проблемы в ПАСЕ или в Совете Европы – временные неприятности. На поездки в Европу на шопинг украинских власть имущих и членов их семей это никак не повлияет.

И, последнее. В кулуарах Верховной Рады корреспонденту «Комментариев» депутаты назвали одну из версий, почему «языковой» законопроект поставили на голосование именно во вторник, а не в четверг-пятницу, как это планировалось «регионалами» изначально. По мнению депутатов, скоропалительное голосование за законопроект Кивалова-Колесниченко – это попытка перебить информационный резонанс от решения ЕСПЧ по Луценко. Теперь уровень «языковых» дебатов в информпространстве попросту заглушит голоса судей из Страсбурга…

Информация о материале

Опубликовано: 09 июля 2012