Главная

Операция «Ликвидация»

Думаете, что битва за Украину происходит только в стенах парламента и принятие закона «О принципах языковой политики» является ее кульминацией? На самом деле эта битва продолжается не первый год и очень похожа на бои без правил.

И мы уже пропустили серию ударов — не таких заметных, как законопроект Кивалова—Колесниченко, но не менее ощутимых. Когда-то у украинцев был Институт национальной памяти в качестве центрального органа исполнительной власти со специальным статусом. Сегодня он превратился в бюджетное учреждение при правительстве, роль которого сведена фактически к выдаче справок. Институту подчинялся Музей Украинской Народной Республики. Его постигла не лучшая участь.

На протяжении уже двух лет пытается выстоять под чиновничьим натиском Национальный научно-исследовательский институт украиноведения и всемирной истории (далее — НИИУ).

Во всем мире в суверенных странах активно работают учреждения типа НИИ украиноведения: Институт германистики им. Гете, Институт им. Сервантеса, Центр россиеведения. Все они получают мощную государственную поддержку — юридическую, финансовую, технологическую, кадровую. Потому что призваны решать стратегические задачи.

Научно-исследовательский институт украиноведения выполнял чрезвычайно важную для Украины миссию. «Наш институт не сугубо научный, у него просветительские функции. Они выходят на геополитический и геостратегический уровни», — отмечает заведующий отделом философских и этнопсихологических проблем украиноведения Тарас Кононенко.

Согласно паспорту научной секции №19, по профессиональным направлениям научного совета МОНМС, к которой принадлежит украиноведение, исследования в области украиноведения охватывают также вопрос воспитания национального сознания и самосознания, теоретико-методологические принципы современного обществоведческого образования, методику формирования ценностей, ценностных ориентаций и личных черт учеников и студентов в изучении обществоведческих дисциплин.

Задачами НИИУ являются разработка научной концепции украиноведения, внедрение его достижений в образовательную практику, а также координация сотрудничества с диаспорой (включительно с организацией международных конгрессов и конференций, составлением программ и учебников для всех типов воспитательных и учебных заведений, курсами повышения квалификации учителей и дистанционным обучением), зарубежными и отечественными научными учреждениями (например, Институтом украинского языка НАНУ).

Учеными института разработан проект Государственного стандарта  по украинскому языку, система сертификации по украинскому языку и украиноведению.

Тарас Кононенко объясняет: «Сертификация уровней владения государственным языком практикуется во всем мире. Это то, отсутствие чего раскалывает сегодня наше общество. Если бы в законе было четко прописано, что госслужащий будет принят на службу только при условии получения сертификата уровня В2 или С1, аспирант или докторант поступит в аспирантуру, только имея уровень С1—С2, абитуриент станет студентом при наличии сертификата В2, то вопрос, изучать или не изучать государственный язык, не возникал бы. Вместе с тем этот проект обеспечил бы равный доступ к качественному языковому образованию по всем языкам, бытующим на территории Украины».

Один из самых масштабных проектов НИИУ — «Образовательная среда зарубежных украинских учебных заведений». Этим проектом предполагались подготовка, апробация и внедрение дистанционных курсов повышения квалификации педагогов, разработка и апробация системы тестового контроля уровня учебных достижений учеников, подготовка методических рекомендаций для учителей в онлайн-режиме, создание системы психолого-педагогического консультирования. Сайт института и журнал «Українознавство», издаваемый коллективом НИИУ, должны были стать мощными ресурсами для координации такой работы.

Но, несмотря на важность и перспективность проекта, на то, что его координатором был заместитель министра Борис Жебровский, а одним из научных консультантов директор Института инновационных технологий Александр Удод, программа не была подписана министром образования Дмитрием Табачником.

И это стало только началом притеснений, которым подвергся институт. Дальше — трехмесячная проверка КРУ, в ходе которой, по словам Тараса Кононенко, «даже измеряли диаметр пеньков возле института. Они не отвечали нормам, и мы доказывали, что деревья-нарушители упали сами во время непогоды». Результаты проверки были переданы в прокуратуру. Недавно руководство института получило письмо за подписью первого заместителя прокурора Шевченковского района г. Киева Вдовиченко, в котором указано, что прокурорская проверка, согласно акту ревизии Главкру Украины, не обнаружила нарушений в деятельности служебных лиц института и отвечает отказом в возбуждении уголовного дела.

Были также попытки снять с должности директора института профессора Петра Кононенко, изменить направление работы научного учреждения путем его реорганизации в Институт украиноведения и всемирной истории. Благодаря вмешательству президента Украины В.Януковича в августе 2011 г. П.Кононенко был оставлен в должности. А вот реорганизация состоялась.

«Вопреки положению „О национальном учреждении (заведении) Украины", утвержденному указом президента Украины, Национальный научно-исследовательский институт украиноведения и всемирной истории фактически преобразован во второстепенное подразделение Министерства образования и науки, молодежи и спорта Украины», — рассказывает Петр Кононенко. В противовес ст.101 Гражданского кодекса Украины и Закона Украины «О научной и научно-технической деятельности», МОНМС оставило за собой право назначать в реорганизованном учреждении не только директора института, но и его заместителя. Теперь без согласования с министерством руководство института не может назначать руководителей отделов и подразделов, а также назначенную директором часть ученого совета института.

Уже полгода в НИИУ нет утвержденного Минобразования штатного расписания и структуры. Еле удалось решить проблемы с финансированием (да и то благодаря вмешательству лично Николая Азарова). Прекращено большинство из лицензионных видов деятельности института и действие соглашений о сотрудничестве с учреждениями более десяти стран мира. Сокращен штат работников.

«Наши неоднократные официальные обращения в соответствующие службы администрации президента, премьер-министра Азарова находили поддержку и воплощались в непосредственных доверенностях или распоряжениях, — заметил Петр Кононенко. — Но это не помешало Дмитрию Табачнику продолжать препятствовать деятельности государственного учреждения со статусом национального и вести политику его постепенной ликвидации». Институт обращался за помощью к Ганне Герман, Раисе Богатыревой, народным депутатам Г.Омельченко и Н.Томенко. Именно благодаря их вмешательству, считают работники института, учреждению удалось выжить.

Одним из самых болезненных ударов стала потеря институтом лицензии на предоставление образовательных услуг. «Не имея достаточного количества украинских школ за рубежом, дети наших трудовых мигрантов вынуждены будут посещать российские, — отмечает Тарас Кононенко. — Кроме того, теперь мы не имеем права проводить курсы украинского языка, курсы повышения квалификации учителей украинского языка, литературы и украиноведения».

Был ликвидирован специализированный ученый совет НИИУ по защите кандидатских и докторских диссертаций по специальности 09.00.12 — украиноведение (философские и исторические науки). Пять диссертантов, которые успели защитить свои работы, в течение года (что является грубым нарушением) не могут получить подтверждение защиты.

Недавно в Институт украиноведения поступило письмо из министерства, подписанное Д.Табачником. В нем сообщается, что, согласно решению аттестационной коллегии МОНМС, отменяется решения специализированного ученого совета о присуждении научной степени кандидата философских наук одному из пяти диссертантов — директору Крымского филиала НИИУ Виктору Лукашенко. Его работа посвящена разработке принципов сертификации владения украинским языком. Как следует из письма, возражений к содержанию исследования нет. Причины отказа касаются определенных процедурных моментов.

Важно отметить, что внедрение сертификации уровней владения украинским языком было одним из решений V Всемирного форума украинцев. По рекомендации этого форума Николай Азаров поручил Министерству образования разработать план мероприятий по поддержке и развитию украинского школьного обучения за рубежом на 2012—2015 годы.

Интересно, что план мер вводился двумя приказами МОНМС. Первый, изданный заместителем министра Борисом Жебровским, содержал проект плана. И в нем реализация многих мероприятий была возложена на НИИ украиноведения. Но из окончательного плана, утвержденного приказом от 01.06.2012 г., №654 за подписью Дмитрия Табачника, все авторские предложения НИИУ были изъяты, а специалисты института отстранены от участия в этой работе. Поэтому из программного документа исчез целый раздел «Научное обеспечение», предусматривавший создание официального представительства сети украинских заграничных учебных заведений на сайте НИИУ, организацию комплексного онлайн-мониторинга образовательных потребностей учителей, учеников и их родителей; создание и внедрение системы сертификации уровней владения украинским языком (апробацию заданий и подготовку проектов нормативно-правовых документов), создание консультативного онлайн-центра с сегментами «учительская творческая лаборатория», «клуб небезразличных родителей», «молодежный форум».

Идеи украинского института, которые не нашли поддержки у отечественного министерства образования, считаются реформаторскими и очень популярными в России. Сегодня там создается новый мощный проект для пропаганды русского языка и культуры — Институт Пушкина. «Это не просто переименование, но серьезная реформа», — цитируют СМИ руководителя федерального агентства «Россотрудничество» Константина Косачева. В рамках нового проекта будут реализованы очень похожие на украинские идеи: концепция «Русская школа за рубежом» (аналог неподписанного Табачником проекта «Образовательная среда зарубежных украинских учебных заведений»), сертификационное тестирование по русскому языку, курсы повышения квалификации учителей и курсы по изучению русского. То есть российский институт будет заниматься тем, чего отныне не имеет права делать наш НИИУ.

Кстати, как сообщает www.radiosvoboda.org со ссылкой на депутата Госдумы Константина Затулина, бюджет «Россотрудничества» составляет около 1,5 млрд. рублей (это приблизительно 50 млн. долл.). Сравним его с бюджетом этого года Национального научно-исследовательского института украиноведения и всемирной истории — 2 млн. 700 тыс. грн., а после личного вмешательства в ситуацию премьер-министра Н.Азарова — 6 млн. грн.

Однако российские депутаты не считают финансирование достаточным. Госдума России призвала президента Путина повысить финансирование «Россотрудничества» в пять-семь раз. «Нужно прежде всего поддержать русский язык и российское образование в Украине. Надо поддержать такие проекты, которые инициировал недавно министр образования Дмитрий Табачник. Речь идет о создании образцовой русской гимназии в городе Киеве. Нужно поощрять развитие филиалов российских вузов в Украине. И, конечно, нужно тратить средства на активное привлечение студентов из Украины в Россию», — отметил Затулин. И это очень дальновидный шаг, который может стать началом демонтажа украинской образовательной системы. Ведь нашим школам и вузам, страдающим от недостаточного финансирования, придется конкурировать с хорошо оснащенными русскими гимназиями и филиалами российских вузов.

Кроме упомянутого института, проблемами обучения заграничных россиян занимается Институт русского языка имени Пушкина, который, в отличие от нашего Института украиноведения, имеет бессрочную лицензию на предоставление образовательных услуг, а также занимается научной деятельностью (защита кандидатских и докторских диссертаций). Именно в этом институте разработаны основы сертификации владения русским языком: шесть уровней повседневного общения для взрослых (уровни А 1-С2), шесть уровней повседневного общения для детей школьного возраста (уровни А 1-С2), три уровня владения русским языком делового общения (В 1-С1) и четыре уровня владения русским языком в туристическом бизнесе (РЭТ-0 — РЭТ-3). Для подготовки к тестированию изданы тренировочные пособия, рекомендации. Тестирования проводятся в 35 центрах пятнадцати стран мира.

Всяческую поддержку русскому языку за рубежом предоставляют также созданный указом президента РФ В.Путина фонд «Русский мир», некоммерческая организация «Институт стран СНГ», возглавляемая Константином Затулиным, «Конгресс русских общин» (КРО) под руководством депутата Госдумы Алексея Журавлева. Как сообщает izvestia.ru, при КРО основано движение «Родина — Евразийский союз», задача которого — объединение пророссийских организаций на территориях СНГ. По словам Журавлева, учредительный съезд новообразованного движения должен состояться в Беларуси, Украине и Казахстане в ближайшее время. Создается впечатление, что перед нами — масштабный геополитический проект по поддержке русского языка, в котором на началах партнерства будут задействованы разные государственные и негосударственные российские учреждения.

Что сможем мы противопоставить ему в поддержку украинского языка? Институт, который обеспечивает стратегическое единство украинства по всему миру и имеет средства для его объединения, обессилен борьбой за выживание. И не только в чиновничьих кабинетах, но и в судах. Впрочем, именно он мог бы стать основой для создания интегрального проекта, который объединил бы ведущие государственные учреждения в защиту украинского языка и культуры не только за рубежом, но и в Украине.

«Одна из целей Министерства образования — доказать бессмысленность существования нашего учреждения. И сделать вывод, что такое учреждение не нужно стране. Действиями Минобразования сдерживается и уничтожается украинское дело в мире. И вопрос здесь не в том, почему где-то все расширяется и развивается, а у нас — ликвидируется. Вопрос в другом: а почему, собственно, государственную программу сотрудничества с мировым украинством перехватил Табачник?» — акцентирует Тарас Кононенко.

P.S. Чтобы получить ответы на вопросы, которые беспокоят не только работников НИИУ, редакция направила официальный запрос в Минобразования. В определенный законом срок ответ не поступил. В пресс-службе МОНМС не удалось даже выяснить, под каким номером был зарегистрирован наш запрос. Каждый раз нам отвечали, чтобы мы перезвонили завтра и что ответ готовится.

Информация о материале

Опубликовано: 16 июля 2012

Первая сетевая война

Спецподразделения для боевых действий в сетевом пространстве уже существуют во многих странах мира. Так, США создали U.S. Cyber Command еще в 2010 году, при этом активные разработки "атакующего" кибероружия начались в президентство Буша. В 2011-м появился примечательный документ "Глобальная стратегия развития киберпространства", предусматривающий применение вполне реальной военной силы в ответ на "виртуальные" атаки. Израиль объявил о создании аналогичных подразделений только в августе прошлого года, однако речь, очевидно, идет лишь о расширении и легализации уже существующей системы. В январе о создании первого образца кибероружия объявила Япония. Германия будет способна на государственном уровне осуществлять хакерские атаки к концу текущего года.

В России и Китае подобные структуры засекречены, однако следы их деятельности появляются давно и регулярно. Кроме того, о киберугрозе говорят и на вполне официальном уровне. Так, в 2009-м замначальника Генерального штаба Ноговицын предсказал начало полноценных кибервойн в ближайшие 2-3 года (и был абсолютно прав). В начале 2012 года на сайте Минобороны РФ появился документ "Концептуальные взгляды на деятельность Вооруженных Сил Российской Федерации в информационном пространстве". По сути, в нем описываются общие принципы поведения России в ходе возможной кибервойны. При этом, как и американская "Глобальная стратегия развития киберпространства", он предусматривает возможность силового ответа на кибернетические атаки.

Итак, что такое кибервойна? В "наступательном" смысле – это пропаганда, шпионаж (взлом страниц и серверов для доступа к закрытой информации) и саботаж (атаки с целью блокирования работы сайтов и компьютерных систем; дезинформация, то есть замена данных во "вражеских" системах; вмешательство в работу контролируемого компьютерами оборудования с целью его вывода из строя).

Разумеется, параллельно со средствами нападения на государственном уровне разрабатываются и средства защиты от хакерских атак.

Рассмотрим эти направления подробнее – и начнем с обороны.

Уже сейчас, когда подрывная деятельность в Интернете носит в основном характер свободной частной инициативы, ее масштабы заставляют насторожиться. Потери от действий киберпреступников оцениваются в $1 трлн. Каждый день появляется около 55 тыс. образцов вредоносного ПО. При этом полностью нейтрализовать угрозу не позволяют даже очень внушительные ресурсы – так, только с апреля по июнь 2011 года жертвами хакерских атак стали такие технологические колоссы, как Google, Sony, Citigroup и Lockheed Martin. Между тем, возможности крупного государства по созданию вредоносного ПО несопоставимы с возможностями "самодеятельных" хакеров.

Эта угроза вполне осознается, и в США на нее реагируют по нескольким направлениям. Во-первых, государство все больше вовлекается в сферу обеспечения безопасности обычных сетей. Минобороны США предоставляет данные разведки в области киберугроз военным подрядчиками и их провайдерам – предполагается, что эта практика будет распространена на всю промышленную базу Штатов. Во-вторых, ведется разработка сверхзащищенных военных операционных систем.

Перейдем от обороны к нападению – и начнем с пропаганды. Интернет вообще и социальные сети в частности уверенно оттесняют телевидение с ключевых позиций. Это прекрасно осознают теоретики и практики кибервойны – так, Центральное командование США (Centcom) закупило специальное программное обеспечение для ведения секретной блогерской деятельности на зарубежных сайтах. Под контролем одного военного будет находиться до десяти виртуальных личностей с подробно проработанными биографиями и замаскированными IP-адресами.

Саботаж тоже применяется довольно активно — атаки, блокирующие работу сайтов и компьютерных систем, стали обыденностью, и госструктуры достаточно широко пользуются этой тактикой. Скажем, джихадистские сайты существуют только потому, что вызывают нездоровый интерес у спецслужб, черпающих там немало полезной информации. Так, в марте на две недели перестали функционировать джихадистский форум "Шумух аль-ислам" и еще четыре подобных сайта. Затем их работа восстановилась – но в ходе этой локальной кибервойны испанская полиция смогла вычислить и поймать Мурада Хусейна Аль-Малки, за которым охотилась более года. Аль-Малки ("Библиотекарь") занимался администрированием и архивированием джихадистских вебсайтов. Операция стала возможна потому, что американцы взломали пароли ключевых исламистских форумов.

Примеры можно приводить долго. Скажем, на Западе подозревают, что за кибератакой на Эстонию в 2007-м стоит не свободная частная инициатива, а государство. Напомним, что после сноса Бронзового солдата в Эстонии на несколько недель были парализованы правительственная переписка и онлайновые банковские операции, атаки подверглись информационные сети СМИ, частных предприятий и университетов.

В 2008-м во время Пятидневной войны были заблокированы сайты президента Грузии и министерства обороны. На сайте МИДГрузии вместо главной страницы появился набор фотографий с изображением Саакашвили в образе Гитлера.

Начавшиеся после выборов в Госдуму протесты в мае вылились и в длительное киберпротивостояние между активистами оппозиции и Кремлем. 4 мая российское крыло известной транснациональной хакерской группы Anonymous пообещало отключить сайты правительства и премьер-министра. Однако на практике эффективность атаки на правительственные сайты оказалась почти нулевой, а наиболее успешный хакер был отловлен в начале июня и угодил под уголовное преследование.

Зато 6 мая, в день "Марша миллионов", в оффлайн ушли сайты телеканала "Дождь", Slon.ru, "Коммерсантъ" и газеты "Большой город". DDoS-атаке подвергся и сайт "Эха Москвы", но "Эхо" устояло. "Боевые действия" продолжились 9 мая, когда хакеры пытались блокировать работу президентского сайта kremlin.ru. Одновременно атаке подвергся американский сервис трансляции потокового вещания Ustream.tv., точнее – канал независимого журналиста ReggaMortis1, который вел трансляцию акций оппозиции. UStream "лег" на девять часов – ибо атака была массированной, и что самое примечательное, коалиционной. В ней было задействовано 25 тысяч серверов, расположенных в России, Казахстане и Иране.

Обратимся теперь к кибершпионажу и наиболее жестким формам киберсаботажа – с выведением из строя контролируемого компьютерами оборудования. Две этих тактики практически неотделимы друг от друга.

Первый случай киберсаботажа с серьезными последствиями в "реальном" мире датируется 2000-м годом. Тогда уволенный оператор австралийской станции водоочистки при помощи украденного ПО и системы радиоуправления смог вмешаться в ее работу. В итоге тысячи тонн сточных вод были сброшены в реку, что породило локальную экологическую катастрофу.

Несколько лет спустя чем-то подобным занялись гораздо более серьезные люди. В сентябре 2010 года компьютерный вирус Stuxnet атаковал ядерные объекты Ирана. Программа должна была искать центрифуги Siemens P-1, используемые для обогащения урана. Захватив контроль над управляющим компьютером, вирус отдавал команды либо на резкую раскрутку центрифуг, либо на столь же резкое торможение – в итоге они просто ломались. Атака задержала ядерную программу Ирана минимум на полгода ("оптимистически" – до двух лет). При этом Stuxnet успешно ускользнул от внимания иранцев, списавших все на механические проблемы оборудования. Однако идеального оружия не бывает. Из-за ошибки программистов вирус вышел за пределы Ирана и начал распространяться по миру. В итоге программа попала в руки специалистов по кибербезопасности.

Всплыли занимательные подробности. Stuxnet, судя по имеющимся данным, разрабатывался в США по крайней мере с 2007-2008 годов в рамках программы "Олимпийские игры" в тесном контакте со специалистами армии Израиля. Полигоном для испытания вируса стал израильский ядерный центр в Димоне. При этом "Олимпийские игры" не ограничились созданием Stuxnet – деятельность "боевой" программы обеспечивалась набором шпионских. Так, во многом подобный Stuxnet шпионский вирус Duqu был обнаружен на компьютерах производителей систем управления производственными процессами – напомним, именно вторжение в такую систему обеспечило разрушение иранских центрифуг. Наконец, произошла серия инцидентов с вредоносной программой Wiper/Viper, выполнявшей классические функции компьютерного червя – она стирала данные на компьютерах министерства нефти Ирана.

В мае 2012 года Лаборатория Касперского объявила, что обнаружен еще один экземпляр – огромный и очень сложный вирус Flame, предназначенный для кражи офисных документов, файлов PDF и чертежей AutoCAD. Очевидно, что основной целью Flame было хищение технической документации – в том числе для обеспечения необходимой информацией боевых вирусов. Естественно, основной мишенью вируса оказался Иран – на него пришлась половина случаев. При этом Лаборатория Касперского обнаружила явное сходство между элементами Flame и ранними версиями Stuxnet.

Иными словами, первые "залпы" кибервойн уже прогремели – в них пока нет жертв, но уже есть разрушения. Старинное искусство пропаганды, шпионажа и саботажа выходит на принципиально новый уровень. ООН по обыкновению предостерегает от глобальной кибервойны – но ее по обыкновению никто не послушает.

Информация о материале

Опубликовано: 16 июля 2012