Главная

ВУЗ без головы

Отрубленная голова всегда обрастает массой тайн и домыслов. Далеко за примерами ходить не надо. Достаточно вспомнить майн-ридовского «Всадника без головы». Одна голова – и событий на целый роман. Если же лишить головы учреждение – событий будет гораздо больше. Тем более, что в Украине голова означает не только часть тела, но и должность, должностное лицо, главенствующее в организации, учреждении либо на территории. Например, голова сільрадиилиголова комітету. Ректор в высшем учебном заведении – та же голова. А его отсутствие сильно вредит ВУЗу.

До 2013 года у Харьковского университета радиоэлектроники был ректор, о котором все отзываются очень хорошо. Говорят, Михаил Бондаренко был чуть ли не идеальным ректором. Сильный специалист в области электроники, толковый ученый, грамотный руководитель… Но ректор Бондаренко умер. И с сентября 2013 года университет живет без руководителя. Или без головы.

Поначалу, как это и положено, министр образования назначил исполняющего обязанности ректора – проректора по научно-педагогической работе Наталью Лесную. А на апрель 2014 г. были назначены выборы ректора, которые и прошли. Лидерами выборов оказались два человека: бывший первый проректор университета Валерий Семенец, набравший 60 процентов голосов и проректор по научной работе Николай Слипченко – ему досталось 32%. И казалось, можно порадоваться за ХНУРЭ – уже есть ректор, теперь все наладится, университет заживет нормальной жизнью.

Но 25 апреля на заседании минобразования запланированное рассмотрение кандидатуры Семенца не состоялось. Без объяснений Как предполагала тогда редакция коммунального предприятия «Газета «Харьковские известия» Харьковского городского совета», причиной тому стала некстати всплывшая информация о том, что Валерий Семенец был советником беглого Президента Украины Виктора Януковича по вопросам внутренней безопасности. В подтверждение этого «Харьковские известия» продемонстрировали фото удостоверения советника. Но дальнейшего развития история удостоверения не получила.

Прошлогодние выборы ректора ХНУРЭ были отменены, волеизъявление коллектива было проигнорировано. Возмущенным преподавателям пообещали новые – самые справедливые выборы, на которых они смогут выразить свою волю. И. О. ректора стал профессор Машталир. И год университет вынужден был жить без полноценного руководителя. То есть, и.о., конечно, работал – не хочу обидеть человека. Но что такое исполняющий обязанности против нормального ректора? Снять и.о. – раз плюнуть, особенно, если он сам плюнул не туда… Затеять масштабную программу и.о. вряд ли решится – у него нет уверенности в том, что он сможет ее завершить за время исполнения обязанностей. Да и потом – даже если завершит – не попытается ли следующий руководитель окрестить ее пустой тратой денег или вообще – коррупционным мероприятием? Хотя бы ради пиара собственной персоны. Особенно же, если персона эта сама ничего полезного сделать не сможет. Поэтому лучше не пытаться – для собственного здоровья.

Валерий Семенец был уволен с должности первого проректора. Его должность сократили. И поскольку он считал, что увольнение было незаконным, обратился с иском в суд и выиграл его, поскольку через несколько месяцев в университете вдруг появилась новая должность проректора по международным связям.

Чем и кому не угодил первый проректор, начавший свою карьеру еще студентом ХИРЭ? Тут точного ответа нет. Но и сам Валерий Васильевич, и сотрудники вспоминают, что еще в 2012-2013 годах была конфликтная ситуация. Семенец на сайте почетного консула города Измир обнаружил, что турецких студентов набирают в ХНУРЭ за двойную – по сравнению с вузовскими расценками - плату. Тогда он обратился с письмом в турецкое консульство. А ответ пришел прямо в ВУЗе – от него потребовали, чтобы он отозвал свое письмо, говорили, мол, это большая обида. Где ХНУРЭ, а где Турция? Какая здесь связь? Единственной связью с Турцией и ее гражданами могла быть разве что фирма «Харинвест-ВУЗ». Набором иностранных студентов в те времена занимался Мурад Омаров. Он же до того, как стал работать в ХНУРЭ был учредителем этой фирмы. В настоящее время ее владельцами числятся граждане Турции – Светлана Энер и Бюлент Энер. Так совпало.

В 2015 году были очередные выборы ректора. На этот раз во второй тур вышли Валерий Семенец и Наталья Лесная. Финал выборов был крайне напряженным. Явка избирателей составила 90 процентов – это 30 апреля, перед праздниками, когда люди обычно спешат поскорее уйти с работы, чтобы быстрее попасть то ли на огороды, то ли уехать куда. А тут почти все остались – настолько сотрудникам надоело работать без ректора. Настолько сильно было желание обрести полноценного руководителя, настолько надеялись на положительные перемены.

Закон України «Про вищу освіту»

Стаття 42. Обрання, призначення та звільнення з посади керівника вищого навчального закладу

. . .

З особою (кандидатурою), яка набрала більше 50 відсотків голосів осіб, які мають право брати участь у виборах, засновник (засновники) або уповноважений ним (ними) орган (особа) укладає контракт строком на п’ять років не пізніше одного місяця з дня її обрання.

Валерий Семенец получил 54 процента голосов, а если говорить о количестве, то за него проголосовали 548 человек. Но прошел месяц, начался второй, а министр даже не пытался подписать контракт. Уже возмутились сотрудники университета и написали ему коллективное письмо. Потребовали объяснить, что мешает выполнить требования закона.

Полторы сотни человек – это не полдюжины приятелей одного из кандидатов. Это уже совсем немаленькая часть всего трудового коллектива. И министр ответил. Он написал, что не смог подписать контракт с победителем выборов ректора и назначить его на должность, поскольку сотрудник университета Геннадий Чурюмов подал в суд иск и в качестве меры обеспечения просил запретить министерству назначать ректора. А суд Дзержинского района г. Харькова счел необходимым выполнить это требование. Также уточню, что иск был подан через 16 дней после того как истек срок подписания контракта. Не иначе, у министра есть машина времени, с помощью которой он периодически заглядывает в будущее. Это хоть какое-то объяснение. Иначе можно подумать, что министр знал заранее об иске Чурюмова.

Сам Чурюмов тоже выставил свою кандидатуру на должность ректора ХНУРЭ. Но сошел с дистанции еще в первом туре с поистине гомерическим результатом – 3,4 процента. Соответственно, предположение о том, что суд мог помочь ему добрать еще 51 процент годится разве что для голливудского политического триллера. В реальной жизни требовать признания своей победы он может и не пытаться.

Он и не пытается. В своем иске он просит суд признать выборы ректора ХНУРЭ недействительными и отменить решение избирательной комиссии. О пересчете голосов или переголосовании речь не идет. И действительно – зачем университету ректор?

После первого искового заявления последовало второе. Там Чурюмов уточнял иск. Анализировал действующее законодательство, внутренние документы ВУЗа, порядок голосования и просил отменить чуть ли не все протоколы заседаний и голосований, признать выборы несостоявшимися и провести новые.

Я попытался расспросить Геннадия Владимировича, чем вызвано желание опдать иск и каковы цели этой судебной тяжбы. Но это оказалось совсем непросто. Геннадий Владимирович по телефону обещал выкроить время и встретиться – вот только он уточнит, когда у него будет свободная минутка и сам мне перезвонит. Не перезванивал. Когда ему повторно звонил я – не отвечал. В следующий раз я звонил с другого номера и все повторялось. Впрочем, по телефону он все же немного попытался рассказать, что иск – это крик души. Этим он пытался привлечь внимание к тому, в каких нечистотах мы живем. Далее все было приблизительно в том же тоне. Но никакой конкретики он не произносил. И когда я все же встретился с ним в заседании апелляционного суда – конкретики не прибавилось. Хотя и по телефону, и во время интервью при встрече Геннадий Чурюмов постоянно ссылался на министра. Говорил, что в прошлом году министр отменил результаты выборов ректора ХНУРЭ. Словно в этом году он взял на себя роль орудия министерского в исполнении замысла. Какого? не дать университету обзавестись ректором?

9 июля министр издал приказ №314-к, согласно которому исполняющим обязанности ректора ХНУРЭ с 10 июля назначался декан факультета подготовки иностранных граждан Мурад Омаров. Назначение вызвало бурю негодования среди сотрудников. В результате в тот же день вечером приказ был отменен.

Я попытался связаться с деканом Омаровым. Что такого увидел в нем министр? Почему предпочел его кандидатуру другим сотрудникам, тем более тем, которые работают на профильных кафедрах. Как Омаров продемонстрировал свою готовность занять должность, как доказал, что он сможет руководить ВУЗом лучше всех остальных?

По телефону Мурад Анверович не пожелал ответить. Если коротко – ответы свелись к тому, что такова воля министра и он не может ее комментировать. Сказал, что министр его выбрал и он не мог не подчиниться. Конечно, если бы министр выбирал изо всего коллектива ХНУРЭ, включая лаборантов и вахтеров, в таком ответе не было бы ничего необычного. Но министр пригласил на собеседование троих. Значит, эти трое прилагали больше всех усилий, чтобы министр их заметил, демонстрировали свои управленческие способности, каждый из троих доказывал, что именно он будет наилучшим руководителем ВУЗа. Об этом Омаров предпочел не рассказывать, ушел от ответа.

И раз уж мы беседовали, хоть и по телефону, я попросил его прокомментировать то, что фирма «Хазар» продает продукты университету, в котором он работает деканом. Все дело в том, что фирма эта принадлежит Мураду Омарову и Галине Лахно. Раньше Омаров был в ней директором, но, когда пошел работать в ХНУРЭ, директором стал его брат. Но, согласитесь, сути дела это не меняет и вызывает вопросы о коррупции. Тут Омаров скзал, что бизнесом не занимается, стал говорить, мол я задал ему некорректный вопрос, действую по заказу. Но назвать заказчика вопроса не смог. На том и попрощались.

Кстати, о бизнесе. Сервер единого государственного реестра юридических лиц и физических лиц-предпринимателей и по сей день с готовностью выдает сведения о строительной фирме «Адонис». И директором там по данным реестра числится Омаров Мурад Анвер Оглы. Совпадение? Или наоборот?

19 августа апелляционный суд Харьковской области рассмотрел апелляцию Валерия Семенца решил отменить решение Дзержинского суда об обеспечении иска. То есть, министр теперь волен назначать ректора. После стольких мытарств стало даже интересно, как же поступит министр. Но такой реакции не ожидал никто. Министр уволил и.о. ректора Владимира Машталира. Не просто снял с должности исполняющего обязанности, а уволил из университета.

Министерская реакция показалась более чем странной. А потому была создана инициативная группа трудового коллектива, которая подготовила открытые письма председателю комитета ВР по вопросам науки и образования Лилии Гриневич, Президенту Украины Петру Порошенко, где высказала все, накопившееся в коллективе. Стоит ли говорить, что краеугольным камнем всех бед ВУЗа оказался министр образования Квит? Тут и вызывающее пренебрежение законами, и использование админресурса с целью недопущения к должности законно избранного ректора. Сотрудники пишут о коррупционных связях и припоминают Квиту то, как он их агитировал голосовать за кандидата Порошенко – будучи одиннадцатым в предвыборном списке президентского блока.

«Ми вимагаємо негайного припинення злочинної управлінської вакханалії, створеної за підтримки МОН у ХНУРЕ. Навчальний рік може початись зі страйку колективу. Вибір колективу проігнорований повністю. П. Квіт демонструє не тільки своє зухвале самоуправство, але й компрометує Вас як представник Вашої команди. Невдовзі відбудуться місцеві вибори, і наші колеги, дуже розлючені такою ситуацією, можуть залишити провладні сили без електоральної підтримки.» - пишут сотрудники.

Мнения о кандидатуре Валерия Семенца могут быть разные. Некоторые сотрудники отзывались о нем отрицательно, но желание говорить моментально пропадало, когда появлялась камера или диктофон. А все положительные свободно высказывалось, хотя это было большим риском для сотрудников – в нынешней ситуации за такие слова можно легко лишиться работы, министр уже продемонстрировал свой гнев. Хотя и не в конкретном Семенце дело.

54 процента отданных за него голосов – это 548 человек. С мнением стольких людей не считаться невозможно. Разве что уволить их. Возможно сам процесс написания приказов на увольнение особой проблемы не составит, равно как и их подписание. Но перенесет ли это университет? Ответить несложно, но ответ будет отрицательным. Однако же и сказать, что мнение 548 профессоров и преподавателей учтено – невозможно.

Проблема воли министра существует не только в ХНУРЭ. Приблизительно такими же способами министр отменяет выборы и назначение ректора в Одесском национальном морском университете, Национальном авиационном университете. В последнем, правда, министр применил новую тактику: отменил устав университета, утвержденный им самим три месяца назад. И в каждом из «потерпевших» университетов коллектив заявляет о рейдерской атаке со стороны министерства. Тут все просто. Законно избранный ректор пять лет может не очень-то оглядываться на министра. А исполняющий обязанности назначается приказом министра на полгода, следовательно, от министра и зависит. В такой ситуации «рейдерская атака» - какое-то мелкое понятие. Уж если министр таким способом пытается подчинить себе напрямую несколько ВУЗов, стоит говорить о попытке захвата отрасли. И никакие самые благородные его замыслы не могут служить оправданием. Тем более, что министр Квит до сих пор не потрудился объяснить, зачем ему столько университетов в прямом подчинении. И какой будет следующим.

Информация о материале: Опубликовано: 01 сентября 2015

Почему Украине невозможно договориться с Донбассом

В этом тексте Донбасс есть общность людей, которые выступают категорически против украинского проекта. Донбасс, конечно не однородный, там масса патриотов и достойных людей, но доминирует именно антиукраинская идея. Это всего лишь мое мнение как автора, и читатель имеет право думать иначе.

Этот текст не попытка противопоставить и столкнуть лбами, а попытка разобраться в мотивациях той стороны. Это важно, если мы хотим выбраться из этой ситуации с минимальными потерями.

Почему Донбасс так категоричен против Украины?

Категоричен он не столько против украинского языка, культуры и вообще Украины как таковой. Донбасс выступает против конкретной Украины. Против Украины как вольницы. И за Россию, как за рабовладельческое гетто, которое предлагает Донбассу именно то, что люди там хотят получить.

Путин, как высококлассный политический шулер, хорошо играет на желаниях и мотивациях большей части жителей Донбасса. Это естественный политический союз между совком и московским правящим классом.

Донбассу категорически неприемлема Украина, как свободная страна. И больше всего ненависти вызывают там националисты и бандеровцы, как самые активные и шумные пропагандисты этого проекта.

На Донбассе ненавидят украинский язык не как сам язык, а как идею. Даже самый последний варвар на Земле вряд ли найдет основания для ненависти к такому прекрасному и мелодичному языку. Дело не в языке, а в смыслах, которые вкладывают в него. И русский любят там именно за смыслы, которые он сейчас несет.

Идеологически, украинский – язык свободы, русский в понимании России – язык колбасы.

Донбасс имеет свое видение того, как нужно жить. Если отбросить пропаганду, то получится примерно следующий набор:

Свобода в обмен на колбасу

Свое мнение не нужно, потому что, отказываясь от свободного выбора, свое мнение становится лишним и должно быть отброшено

Власть ворует и это не хорошо и не плохо. Это просто данность. Более того, возможность воровать это шанс для люмпена выскочить из грязи в князи быстро и без усилий. Не нужно работать и развиваться, нужно просто оказаться в нужном месте, в нужное время и с нужными людьми. А потом обворовать ближнего своего

Право на беспредел в отношении меня не есть несправедливость, а есть обязательная жертва племени вождям. Если кому-то не повезло попасть под каток, значит ему просто не повезло и нет причин менять систему. Так было, так есть и так должно быть

Все, кто выступают против этой системы – враги, которых нужно уничтожить

Российская пропаганда в данном случае служит лишь информационным прикрытием истинных мотиваций и желаний. Поэтому спорить с ней не только вредно, а и бесполезно.

Мы не сможем переубедить этих людей, потому что их выбор вполне осознан и рационален.

Если мы отвергаем выбор человека, то делаем его своим недоброжелателем. Если пытаемся навязать ему свой выбор, то делаем его своим врагом. Если мы не понимаем этого, то будет война, холодная или горячая, но будет.

Любимый вопрос совка:

— Что мне дала ваша Украина? Ваш Майдан? Ваша «Незалежнисть»?

Потому что задача совка получать материальные блага, но не шансы и не равные правила игры. А Путин обещал им российскую пенсию. И он не обманывал, просто помешали Украина и США.

Донбасс хочет «русский мир», потому что там дают пайку регулярно. Там есть нефть и газ и можно сыто коротать свой век.

В 91-м вата так же голосовала за новый украинский мир, потому что тогда Московия голодала, а Украина представлялась им таким себе уютным колбасным раем.

Эти люди не обмануты, эти люди вполне рациональны. Они прекрасно понимают, что не будут пользоваться ни свободой, ни демократией, ни европейским выбором. Поэтому отбрасывают все это за ненадобностью.

Украина, неся на Донбасс цивилизацию, должна понимать, что там эти идеи мало кому интересны. Там эти идеи угрожают их ватному миру с регулярной пайкой, а значит будут восприняты в штыки.

Житель Донбасса готов обменять свой голос на регулярную пайку от власти. Он не видит ничего хорошего в том, чтобы получить демократию, где пайка выдается только перед выборами, гречкой и не всем.

Донбасс имеет священное право на такой выбор. Он такой выбор навязывал Украине все 23 года.

Примириться с Донбассом после войны не получится, потому что эти люди будут ненавидеть Украину за то, что мы не дали им возможность жить так как они хотят.

Наивно полагать, что мы продвинутые и цивилизованные несем им счастье европейского выбора, а они глупые и наивные не понимают этого и оттого сопротивляются.

Нас очень печалит, что некоторые переселенцы с Донбасса откровенно и не скрывая ненавидят Украину и обвиняют нас, что это именно Украина развязала войну против Донбасса.

Но это чистая правда. Только война эта не против Донбасса, а против воровского, феодального совка, исчадием которого является Донбасс.

Война эта началась еще в конце девяностых, наверное, после убийства Гонгадзе. А в активную фазу вошла в 2004-м. И длится по сей день.

Первое время мы воевали идеологически, потом в ход пошла правоохранительная и судебная система, которую Янукович привлек на свою сторону.

А когда ресурсы совка стали иссякать они достали оружие и начали убивать.

Но в их понимании именно мы начали эту войну, потому что именно мы начали рушить этот совок, а они его отчаянно защищать. Путин ведет оборонительную войну против цивилизации.

Он просто защищает свою совковую империю. Как верховный пахан этой империи он обязан ее защищать, хочет он этого или не хочет. Это и есть главная причина войны, никакой другой причины нет.

Совок обороняется, цивилизация наступает.

И варвары воюют исходя из имеющегося в наличии ресурса. Ложь для них не порок, а оружие обороны. И угрозы ядерного оружия – это тоже оборона.

Украинцы прекрасные воины. Мы очень сильно бьем врага как идеологически, так и на фронте. Пока в Кремле распускали сопли про Юго-Восток и Новороссию, украинцы безжалостно отжали Юго-Восток себе повергнув Кремль в дикую печаль.

Пришлось вторгаться в Крым и на Донбасс, чтобы оставить за собой хоть что-то, хоть каким-то способом зацепиться за Украину.

Многие могут сказать, что этот текст оправдывает Донбасс и в чем-то обвиняет Украину. Нет и еще раз нет.

Этот текст написан для того, чтобы попробовать лучше понять мотивацию врага. Понимая их мотивацию, мы добьемся победы с меньшими потерями. Хотя не факт, что победой для нас будут территории. Победой может быть и будущее.

Мы имеем полное право на эту войну и не нужно ее стесняться. Не нужно стыдливо отказываться от того, что это война не против Донбасса и Крыма, а против России, как совковой империи, которая мешает нам жить и развиваться. Мешает и угрожает, значит должна быть уничтожена. Должна и будет, вопрос только времени. Которое работает на нас.

Информация о материале: Опубликовано: 31 августа 2015

Иловайская операция. бой с танками на опорном пункте 40.03. Рассказ старшего лейтенанта 40-го батальона Юрия Брехари

Старший лейтенант Юрий Брехаря уже демобилизован и вернулся к своей прежней мирной работе - он системный аналитик «Приватбанка». Это единственный системный аналитик, который успешно командовал взводом и награжден орденом Богдана Хмельницкого 3-й степени за успешные бои в Дебальцевской операции.

Бой с танками на опорном пункте 40.03 под селом Зеленое 20.08.2014

10 августа 2014 года на дороге, соединяющей Иловайск с Харцызском, на окраине села Зеленое был выставлен опорный пункт 40.03. Личный состав опорника был сводный из 40 БТрО «Кривбасс» и 17 ОТБр.

Командование:

полковник Синьковский Юрий Александрович (Саныч) (40 БТрО)

подполковник Коваль Василий «Кинжал» (ОК «Південь»)

В силу стратегического значения занятого направления сепаратисты ни днем, ни ночью не прекращали попыток выбить нас и разблокировать дорогу. Постоянные обстрелы минометами сменялись обстрелами АГС-ами на джихад-машинах (гранатомет устанавливается в кузове пикапа типа «Газель» либо в коляске мотоцикла). После артподготовки на штурм шли группы пехоты.

Кульминацией обороны опорного пункта стал бой 20 августа 2014 года.

Опорный пункт 40.03

Чтобы читателю было проще понять происходившее во время боя, дам немного зарисовок окопной жизни, самой что ни на есть настоящей.

На момент боя расположение и схема опорного пункта выглядели так:

Под железнодорожными мостами располагалась техника, генератор, кухня, боекомплект, укрытия

Танк «Игорек»

Под мостом, который выходит в сторону села Зеленого, встал танк:

Саныч и танк «Игорек»

Если у вас когда-либо возникнет вопрос, как должен выглядеть настоящий полковник, просто посмотрите на эту фотографию.

Хлопцы и экипаж «Игорька»

После боя произойдет рокировка танков и место «Игорька» займет «Шульц»

Линия обороны «Рельсы»

Сверху в насыпь вкопалась моя линия обороны «Рельсы»

Вкопались прямо между шпалами

Юра «Охотник» отдыхает

Правый фланг, гнездо Славика Бадиченко

Это мое гнездо командира линии

Как всунуться между шпал? Худейте :) У нас никаких проблем не было. А вообще - жить захочешь - и не в такое влезешь. Пробовали раздвинуть шпалы, но количество земляных работ, требуемых для вывешивания шпалы, а затем закапывания образовавшейся ямы, за пределами разумного. А грунт на насыпи — это нечто! Чередующиеся слои щебня и пульпы, копать тяжко, стенки осыпаются…

В боевом положении

Положение под артобстрелом

Прилетевшая градина показала Лехе Кондрашову, как надо правильно копать.

Леша, до этого боровшийся со щебнем, был слегка подзасыпан, крикнул «может я уйду, а они артиллерией мне окоп выкопают? Воронка с одного снаряда глубже, чем три часа моих копаний».

Дзот «Пулемет»

Из-под моста была отведена траншея, приподнята бетонными блоками, перекрыта шпалами, замаскирована сеткой

Вид изнутри

Дзот «Бурундук»

Был выкопан блиндаж, приподнят шпалами, сверху перекрыт также шпалами

Фотографий снаружи, к сожалению, нет.

Вид изнутри, Стас «Бурундук»

В этом дзоте стоял пулемет, который сыграет заметную роль в этом бою. Пулемет к нам привез Коля Колесник с последней колонной, прорвавшейся к нам через окружение.

С позывным были приколы, как только вечером закончили строить дзот и хлопцы заселились, Стас сообщил позывной. Все его благополучно забыли и дальше несколько радиоперекличек подряд была хохма:

Саныч: Барсук, что видишь? Барсук, почему молчишь?

Стас: Я не барсук, я бурундук. Наблюдаю залп града со стороны Харцызска

Следующий сеанс

Саныч: Барсук, барсучек, тьфу, бобер, Стас, как твой позывной?

Стас: я бурундук, бу-рун-дук! Бу! Рун! Дук!

Линия обороны «Вагоны»

На путях стоял состав груженый углем. Под ним расположилась линия обороны «Вагоны». После первых артобстрелов хлопцы открыли люки и отсыпали бруствера углем.

По сравнению с «Рельсами» тут была возможность отдыхать даже при обстреле вытянувшись в полный рост, а не в позе эмбриона скрутившись в окопе.

Саша «Химик» командир линии

Из лютых минусов - это всепроникающая угольная пыль при общей невозможности помыться. Но не унывали.

Жизнь под мостами

Слева генератор, видны удлинители с зарядками, справа бидоны с водой и продукты

На зарядку телефонов выстраиваются очереди, те кто поставили - оставляют кого-то сторожить, чтобы умники не отключили

Рядом фуршетный столик с салфетками и задумчивые завсегдатаи нашего кафе

Серега (Африка) наслаждается десертом под негодующим взглядом Сереги (Медика) Бондаренко. Это ж вредно!

Если вы внимательно дочитали до этого места, то вам, дорогой читатель, не составит труда определить, с какой позиции этот козак

Правильно, «Вагоны», теперь, когда вы более менее прониклись пониманием окопной жизни и особенностями позиций, перейдем к самому бою.

Бой

Вечером 19 августа с «Бурундука» сообщили что со стороны Харцызска слышен гул тяжелой техники.

Утром около 6:00 со стороны Харцызска загудела техника. Сначала думали один танк и Урал. Потом начали прилетать по два снаряда. Стало понятно, что там минимум два танка и несколько БМП.

Командир нашего танка капитан Игорек принял решение не высовываться и ждать под мостом.

Танк противника попробовал проломиться через посадку и зайти на нас по рельсам. Гудел, хрустел, лез на дерево, но не осилил.

Поехал по дороге.

Гудение все ближе и ближе. Как потом рассказывал Игорек, он увидел как в 100м перед ним на перекресток выполз танк, развернув башню в сторону села. Практически на всю танковую антенну шириной был огромный российский триколор.

Баубух. Выстрел-попадание в башню. Первый в стволе стоял осколочно-фугасный.

Перезарядка на БОПС. Танк взревел двигателем. Бау. Рикошет.

Перезарядка. Танк с бешеным рёвом покатил назад. Бау. Выстрел вдогонку уже сквозь ветки посадки.

Танк еще немного протянул и глохнет. Похоже куда-то попали.

Вражеская стрелкотня лезет в посадку прикрывать танк.

На моем правом фланге позиции «Рельсы» пулеметчик Славик Бадиченко зло огрызается и не пускает стрелкотню. Вражеская БМП-2 выскакивает и начинает обстрел вдоль насыпи в которую вкопалась моя линия обороны «Рельсы». Стреляет изумительно точно. Во все стороны летит щебень, нас просто засыпает сверху, один рикошет вертикально прошивает головку рельсы между моим окопом и окопом Саши «Масяни».

Выстрел Игорька заставляет БМП прекратить наглеть, она отходит к битому танку.

Надо добить подранка. Вася «Кинжал» запрашивает артиллерию, нужна корректировка. Синьковский отправляет группу добровольцев с Андреем «Беркутом» Шияном во главе.

Тем временем танк пытаются взять на буксир, слышно сильное гудение. Шиян на месте, докладывает, что видит два танка. Арта дает пристрелочные, «Беркут» корректирует.

Накрытие. Ещё накрытие.

«Давай-давай, обоих уработаем»

Буксир отцепляется и уходит.

Попадание в подранка и он жирно задымил. «Беркут молодец, отходи» слышу Саныча.

Затишье. Мне звонит Володя начальник связи батальона, запрашивает доклад по обстановке. Докладываю, говорю нужны ПТУРы и усиление. У нашего батальона из противотанковых средств были только РПГ и несколько МТ-12 Рапира. Но позиция тут такая, что неповоротливая Рапира должна волчком крутиться на 360 градусов. Командир батальона Мотрий передаёт, что не бросит нас, но людей на усиление дать неоткуда, а ПТУРов нет по штату.

В этот момент со стороны села заходит обошедший опасный перекресток сепарский танк. Наш танк Игорек пока его не видит.

ВзиуБабах! Снаряд пролетает над моей линией и взрывается в вагоне с углем на линии «Вагоны». Вагон на одну треть выворачивает, взметнувшаяся угольная пыль вспыхивает огромным огненным шаром.

Танк подползает ближе, уже видим что это Т-64, но в зону поражения нашего Игорька не лезет.

Вася «Кинжал»: «Игорек, достать можешь?»

Игорек: «Не вижу его, если высунусь он меня разберет»

Синьковский: «Рельсы, готовьте гранатомёты, выдвигаю вам ещё на усиление, дайте прикрытие»

Я: «Принял»

Подходит группа Шиян «Беркут», Денис «Гламур», Игорь «Кабан», Рома «Змей», Миша «Тэн». Даю команду Серёге «Африке» прикрыть гранатометчиков. В посадку полетел залп из подствольниками по всей линии.

ВзиуБау. Стреляет по нам танк, снаряд проходит над опорником.

Бах, Бах, Бах. Пошли выстрелы из рпг. Все цепляется за ветки и рвется в них.

Ещё залп подствольниками в посадку. Пехота не пытается подходить.

«Сепаратюги-пи#@арюги» орёт своё коронное Денис «Гламур», нацеливая гранатомёт.

Бах. Ракета влетает в танк. Динамическая защита держит.

Танк понимает что дело принимает дурной оборот, разворачивается держа башню в нашу сторону, ползет назад по улице.

Бах. Счастливая рука Андрюхи (Беркута) Шияна отправляет ракету в решетку выхлопа танка.

Танк глохнет.

Всеобщее ликование.

Подранка надо забирать, но башня развёрнута на нас. Игорек подползает на рельсы, осматривает и докладывает, что танковый бой будет не в нашу пользу.

Предлагаю выслать мобильную группу гранатометчиков под огневым прикрытием.

«Сепаратюги-пи#@арюги» Денис (Гламур) всаживает из рпг прямо в дерево.

Стрелкотня противника разом ожила и потянулась к танку, занимая оборону по обе стороны улицы в хатах. План с мобильной группой отменяется.

Вася (Кинжал) докладывает наверх о ситуации и отсутствии противотанкового вооружения, нам обещают поддержку авиаударом. Ждем пташку, бойцы прячутся в укрытия. Ждем-ждем. Приходит отмена, крыльев не будет.

Вася (Кинжал) запрашивает с 40.02 танк «Шульц», но танк неисправен и выехать не может.

Ситуация патовая.

На подбитом танке тем временем вывешивают белый флаг. В нашу сторону направляется местный с белым флагом и кричит номер телефона на который те просят позвонить.

Вася (Кинжал), Саныч Синьковский и я собираемся думать, что делать.

Чтобы обезопасить себя от сюрпризов Шиян отправляет Дениса (Гламура), Сашу (Диего), Игоря (Кабана), Мишу (Тэна) в сторону депо, где началось движение сепарской пехоты.

Саныч Синьковский общается с той стороной. С той стороны сепар с позывным Фергана предлагает нам почетно капитулировать. Мы предлагаем им почетно убраться, оставив все оружие. Разговор ни о чем.

Понимаем, что сепары тянут время.

Тем временем к подранку подходит третий танк и становится позади него. В бой не вступает.

Вася «Кинжал» предлагает снайперу расстрелять бронебойными прицел танка. Снайпер отказывается, указывая на открытость позиции для огня. Место для стрелка реально опасное, я сам заполз туда с биноклем и скажу, что ощущения очень неприятные. Знаю что мой multicam работает, но как только засвечусь, то буду как на ладони.

Отработать по танку вызывается пулемётчик Паша Воронич. Задача отстрелять полленты на 100, расстрелять прицел и может живую силу, под прикрытием огня быстро уйти.

Ухожу на свою позицию, готовимся прикрыть огнём. На дополнительное прикрытие пулеметчика выдвигается снайпер.

Паша аккуратненько заходит на место. Как он потом расскажет сам, видит позади танка стоит ещё один, на броне собрались танкисты и что-то делают. Прицелился, дал очередь, зашло отлично, танкисты посыпались с танка, пехота начала падать. Отстрелял полленты, линия дала залп из подствольников. Ответки нет. Решил дострелять всю ленту. И тут пошла ответка шквалом огня.

Прикрываем. Паша добежал до рельс, почти перебежал через них, и тут со стоном повалился.

Пуля разбила таз, переломила шейку бедра и пробила мочевой пузырь.

Огонь по нам идёт шквальный, отвечаем. Я запрашивал Игорька чтобы поработал из НСВТ по кустам.

БуБуБуБуБу пошёл чесать кусты НСВТ. Полетели ошметки от столбов, один столб перебили и он повис на проводах. Стрелкотня отошла назад в село.

Игорь (Док) Мельников и Стас (Бурундук) потянули Пашу под мост.

Дело близится к 16:00, радиостанции посадили основные батареи, запасные тоже сели больше чем наполовину.

Докладываю это Санычу и Кинжалу. Запускаем генератор, оставляю вместо себя Юру Охотника и иду под наводить порядок с радиостанциями.

Вижу Пашу, он шутит: «товарищ старший лейтенант, смотрите как я могу.» И писает струей крови.

Говорю: «Паша, будем в цирке выступать»

Чёрный юмор это все что нам доступно в такой ситуации.

Паша: «Что со мной? Я умираю?»

Успокаиваю, все хорошо, помощь идёт, тебя стабилизируют. А сам в голове понимаю, что это внутренне кровотечение и одному Богу известно как повернётся.

Серёга (Медик) Бондаренко с Игорем (Доком) Мельниковым химичат с гемостатом и бинтуют раны.

Начинается обстрел, мы уже привычные к этому, тем более мы в укрытии под мостом. Саныч кричит «все в укрытие» тем кто еще шарится на открытом.

Ставлю радиостанции, меняю батареи. На звук генератора стягиваются хлопцы поставить мобилу. Отгоняю чуть не пинками от розеток занятых радейками.

ВиуБах, что-то близко, «а ну народ за колонны».

ВиуБах, удар в руку и бедро. Вашу маму, мина взорвалась между мостами. Идти могу, боль ещё не дошла, прячусь за колонной. Рукав и штанина намокают от крови. Серёга «Медик» Бондаренко бинтует меня.

Рома «Змей» орёт «Саныч ранен, медика срочно». Игорь «Док» Мельников бежит к Санычу.

Синьковского, сидящего в бронежилете под мостом за колонной, ранил магический осколок рикошетом от перекрытия. Залетев сверху поламал ребра, пробил лёгкое и застрял около сердца.

Как потом выяснилось минометчики ювелирно отработали по нам выкладывая мины в шахматном порядке с шагом 3м. Две мины попали в вагон с углем на линии «вагоны». Сильно контузило Юру Горбачева и почти похоронило его под углем. Саша Химик откопал его и привёл в себя.

Денису Гламуру посекло обе ноги вторичными осколками.

Саше Диего осколок влетел в шею.

Всего за день было ранено 6 человек.

Доложили комбату, он сказал, что организует эвакуацию раненых. Доложил, что хочу остаться, но Мотрий и слушать не стал, сказал что раз Медик сказал в госпиталь значит мой тебе приказ ехать в госпиталь.

Но танк по-прежнему стоит в посреди села, надо его убирать.

Вася «Кинжал» заказывает артиллерию, надо корректировать. Центр моей линии зажался в укрытии под мост, это первые потери на глазах хлопцев, сильная деморализация.

Хрен с вами, беру рацию, вылезаю из своего окопа и шкандыбаю на позицию для наблюдения. Залегаю, корректирую.

Серёга «Африка» видит эту картину, матом и пинками выгоняет бойцов из укрытия, подползает ко мне «товарищ генерал, не царское это дело с ранением тут ползать, вон Пашу как сняли»

Я: «Работу надо доделать. Если не уберем танк, раненых никто забрать не сможет».

Подползает Вася Кинжал, даёт утонченные координаты, т.к. работает другой артдивизион.

Залп. Нас обдает огнём и накрывает щебенкой. Наши ударили по заготовленным на крайний случай координатам для заград огня.

Военным языком Вася объясняет «Редуту», что им не стоит больше так стрелять, и желательно протереть оптические и слуховые приборы, принимая координаты.

«Редут» приносит искренние извинения и переносит огонь на танк.

После хорошего залпа огонь прекращается, нам сообщают, что закончился БК, позвоните завтра.

К этому моменту сепары пригнали из Харцызска что-то тяжело гудящее и потянули свои танки обходя наши позиции как можно дальше.

Дорога для эвакуации открылась.

С 40.02 к нам движется группа с танком «Шульц» во главе, его таки смогли завести. Игорек предложил рокировку: «Шульца» на 40.03, а «Игорька» на 40.02. Таким образом, появлялась возможность манёвра нормальным танком, а капризный оставался бы в укрытии.

Прибывает эвакуационная группа, нехотя собираюсь. Смотрю в глаза хлопцам, вижу у них слёзы на глаза наворачиваются.

В машину загружают тяжелых Воронича и Синьковского, более лёгкие размещаются где попало. Старшим на опорнике остаётся Вася «Кинжал».

Ага, вот оно решение, хрен я куда поеду! Подхожу к нему с рюкзаком, докладываю, что комбат меня в штаб забирает. Вася в праведном возмущении кричит «как старший опорника запрещаю покидать расположение!»

Я делаю «йес!», Серёга (Медик) Бондаренко крутит у виска. Возвращаюсь к себе, на меня смотрят с удивлением и радостью. Закидываюсь таблеткой «азитромицина» и этот долбанный длительный день заканчивается.

Через два дня у меня закончится антибиотик, начнётся лихорадка, и Вася сам по интересуется, что со мной и почему я бледно-зеленого цвета, а потом в приказном порядке отправит на базу.

Не вернулись из Иловайского котла

Возможно, в плену

Сугак Руслан Иванович - при выходе после разгрома колонны в путинском коридоре подорвался на растяжке, получил осколочное в грудь. Тяжело раненный попал в плен.

Кучер Алексей Владимирович - после разгрома колонны в путинском коридоре пропал ночью во время самостоятельного выхода, последний раз видели под Старобешево в районе горы Зортау.

Голота Юрий Васильевич - был ранен в голову в путинском коридоре между Осыково и Новоекатериновкой, последний раз видели в кузове автомобиля ЗИЛ с разбитой кабиной в районе Новокатериновки.

Бадиченко Станислав Сергеевич - 26 августа получил осколочное ранение, 29 августа в санитарке следовал через путинский коридор, мина попала в машину, последний раз его видели уткнувшимся в руль. В августе 2014 исполнилось 18 лет

Установлено, что погибли

Гажур Александр Анатольевич - погиб в путинском коридоре.

Русин Андрей Николаевич - был тяжело ранен в путинском коридоре, когда снаряд попал в кабину ЗИЛа под Новоекатериновкой. Скончался от ран.

Семенищенков Александр Анатольевич - погиб в путинском коридоре

Трофименко Олег - был тяжело ранен в ногу во время разгрома колонны в путинском коридоре. По свидетельствам очевидцев оккупанты застрелили раненого.

Шиян Андрей Викторович - погиб во время разгрома колонны в путинском коридоре.

Награждены

Награждения у нас идут по принципу «звонят сверху и требуют 4 фамилии на награждения».

Вася «Кинжал» - Богдана Хмельницкого 3 степени

Саша «Химик» - Богдана Хмельницкого 3 степени

Серега «Африка» - Орден За Мужество 3 степени

Кто-то еще из 17 ОТБр

Все остальные подачи наградных ходят по бюрократическим кругам или тупо пачкой футболятся обратно. Спасибо Юрию Санычу Синьковскому, что пробил награждение орденами всех погибших.

Аналогичная картина, кстати, и по Дебальцево. Никто из отличившихся в бою с танками под Новогригорьевкой не прошел.

Информация о материале: Опубликовано: 31 августа 2015

C 1 сентября повысят пенсии и зарплаты. Яценюк назвал цифры

С 1 сентября в Украине будет повышен размер минимальной заработной платы, пенсии, стипендии и зарплаты для бюджетников. Об этом 30 августа в «10 минутах с премьер-министром» заявил глава правительства Арсений Яценюк.

Яценюк напомнил, что действующий закон предусматривал рост минимальной заработной платы и прожиточного минимума с 1 декабря, но «состоится раньше».

«В Верховную Раду вносится закон для повышения соцстандартов для почти 1,2 млн. украинцев, - заявил глава правительства.

По словам Яценюка, выплаты с 1 сентября планируется увеличить нескольким категориям работников бюджетной сферы.

Так, выплаты учителям вырастут на 474 - 605 грн (в зависимости от категории), семейным врачам - на 453 грн, медсестрам - на 304 грн., работникам соцсферы - на 304 грн, работникам культуры (в частности, библиотекарям) - на 348 грн.

«Стипендия студентам - их около 1,5 млн. - которые обучаются в вузах 1-2 категории - вырастет на 112 грн, в вузах 3-4 категории - на 95 грн», - отметил Яценюк.

Выплаты одиноким матерям вырастут на 350-727 грн.

«Пенсионеры, которых около 7,5 млн. человек - будут получать минимальную пенсию в размере 1074 грн. Лица с ограниченными возможностями получат дополнительно 100-200 грн», - сообщил премьер.

Также он отметил, что минимальная заработная плата вырастет с 1218 до 1378 гривен.

«Это означает, что зарплата должна вырасти не только в соцсфере, а в целом по экономике», - добавил Яценюк.

По словам премьера, общий финансовый ресурс, который необходимо было найти для повышения заработных плат, пенсий, выплат и других соцстандартов, составил около 10 миллиардов гривен.

Также Яценюк отметил, что в августе за счет детенизации и борьбы с коррупцией в Государственной фискальной службе удалось дополнительно собрать почти 2 миллиарда гривен налога на добавленную стоимость.

«Это то, что раньше разворовывалось по карманам коррупционеров, и это то, что сейчас попало в государственную казну», - заявил Яценюк.

Информация о материале: Опубликовано: 31 августа 2015

«Черная дыра»: бесконечный тупик урегулирования

Физики и астрономы широко используют понятие «черная дыра». В ней сила притяжения столь велика, что не позволяет покинуть ее даже объектам, которые движутся со скоростью света, то есть фотонам или квантам света.

Донбасс (имея в виду не столько территорию, сколько обобщенное название конфликта и всех его составляющих) становится настоящей «черной дырой», сила притяжения которой не отпускает даже мощные кванты-субъекты геополитики.

То, что эта «черная дыра» была создана на территории Украины одним из таких «квантов» — история известная. Показательно другое — некоторые «кванты» (включая и тот самый, который инициировал все это) сочли себя выше законов физики и решили, что именно их дыра не затянет. Затянула и будет держать и дальше, причем весьма цепко и жестко.

Не следует заблуждаться и пенять только на свою украинскую «черную дыру». Подобных мест на нашей Земле немало. Думаю, не стоит их перечислять. Поэтому вернемся в свой треугольник: Россия–ЕС–Украина

Россия: «умираю, но не сдаюсь»?

Для России потенциальная «маленькая победоносная война» уже обернулась настоящим геостратегическим кошмаром новой «Холодной войны» и производной внешнеполитической шизофренией, а также международно-политической (полу)изоляцией. Более того, как верно отмечают даже российские обозреватели, военная агрессия России против Украины продемонстрировала диаметрально противоположное тому, чего бы хотело российское руководство — это явный показатель слабости, а вовсе не силы России как страны в целом, так и кремлевских элит в частности.

Гибридный метод ведения войны, успешно опробованный в Крыму, дал настолько ужасающе безуспешный результат на Донбассе, что российские элиты еще даже не приблизились к реальному осознанию этого, хотя ощущение надвигающейся катастрофы уже есть.

Экономическая блокада Украиной оккупированных территорий, даже при всей ее условности и полупрозрачности, дает результаты — ответственность (прежде всего экономическую) за территории все больше несет Россия. Безусловно, и раньше, и сейчас эти «республики» жили за счет России, однако до определенного момента они, пользуясь своим двойственным состоянием, вытягивали ресурсы и из Украины. Экономическая блокада поставила как самих боевиков-«ополченцев», так и их кремлевских хозяев в достаточно сложное положение. «Образцово-показательные» гуманитарные конвои из красивой картинки внезапно превратились в реальную потребность — и население на оккупированных территориях стало практически требовать новой «гуманитарной помощи».

Вожаки «ДНР/ЛНР» оказались настолько неприспособленными хоть к сколько-нибудь системному управлению контролируемыми ими территориями, что это стало постоянной головной болью Кремля. Москва вынуждена держать там перманентный контингент не только своих «военспецов», но даже управленцев-администраторов, а самих лидеров «ДНР/ЛНР» инструктировать как на школьном собрании — поэтапно, с разъяснением и контролем каждого шага. В общем-то, это и неудивительно — традиционная неразборчивость Москвы в средствах и людях дает свои горькие плоды. Сложно требовать эффективного управления целыми регионами от бывших собственников ларьков, работников автозаправок или охранников супермаркетов.

Кроме того, против России играет выпестованная, в том числе и российскими медиа (прежде всего телевидением как главным «зомбоящиком»), глубоко патерналистская модель поведения жителей Донбасса. Данная поведенческая модель тесно связана со стойким убеждением, что всех накормит и оденет некий трансцендентный «отец родной», в образе которого постоянно находится В.Путин, — главное «хорошо себя вести» и внимать всему, что он вещает. При этом все поддержавшие создание «ДНР/ЛНР» искренне считают, что вели себя «хорошо» и будут весьма агрессивно требовать от «отца-батюшки» исполнения его части неформального договора.

Однако эта лишь контурные штрихи на фоне других сложностей Кремля. Скажем, что делать со всеми теми российскими «добровольцами» (мнимыми и реальными), которые сейчас воюют на территории Украины? Период благостного отношения к ним явно заканчивается, о чем свидетельствует одно из системно продвигаемых требований Москвы к руководству «ДНР/ЛНР» о создании теми своих пограничных войск. И вовсе не для контроля за линией разграничения с Украиной, но для внутреннего контроля за «своей» границей с Россией. Основная задача — не допускать возвращения «ветеранов» в Россию. Что делать со всеми этими боевиками, в России явно не знают — пока что найти им применение не удается. А люди, еще вчера стрелявшие в других людей и вдруг оказавшиеся не у дел, могут начать думать и не в благоприятном для российского руководства направлении (что показывают даже выступления Стрелкова—Гиркина). Рассчитывать, что они поднимут вооруженный бунт, конечно же, не приходится. Однако вероятность того, что они могут усугубить ситуацию в сфере жесткого криминала и межэтнических отношений, более чем высока.

Этому будет способствовать и то, что акцентирование российского руководства на украинском кризисе и поиске выхода из внешнеполитического цугцванга пусть и частично, но ослабляет внимание к целому ряду внутрироссийских проблемных вопросов. К ним относится, прежде всего, проблема Северного Кавказа.

В прежние годы Кремль любые спорные проблемы пытался решать, прежде всего, за счет вливания дополнительных средств, появлявшихся от сверхприбыльной торговли энергоносителями. Теперь эта ситуация существенно ухудшилась, что является уже прямым следствием событий в Крыму и Донбассе.

Введенные Западом против России экономические санкции действенны, как бы ни хотела убедить в обратном Москва своих соотечественников, да и всех, кто готов слушать. Усложнение доступа к дешевым кредитам, резкое падение курса рубля, экономический кризис в самой РФ — это лишь первые следствия действий Запада против нецивилизованного поведения РФ на международной арене в целом и против ее вторжения на нашу территорию в частности. Между тем, эти проблемы будут становиться все серьезнее. Ведь без существенной модернизации российская экономика (чего не наблюдается, а разговоры об «импортозамещении» оказываются лишь очередной «потемкинской деревней») будет и дальше лишь эксплуатировать природные богатства страны, завися от крайне неустойчивой внешнеторговой конъюнктуры и падающих цен на энергоресурсы. За последние месяцы торговый оборот России с ЕС (ее главным торговым партнером) сократился на треть. Попытки Путина вернуть в страну деньги российских олигархов провалились — в 2014 году отток капитала из России составил рекордную сумму в 150 млрд. долл.

И именно поэтому Россия прилагает столько сил для того, чтобы снять с себя санкции, для чего пытается найти и использовать любую лазейку.

В целом же это подводит к другой макропроблеме России — ее отношениям с Западом. Очень похоже, что российское руководство действительно уверовало в то, что ее энергоресурсы, ядерное оружие и важная роль в решении ряда международных проблем и кризисов (Иран, Сирия, Ливия) делают ее игроком, недосягаемым для угроз и давления со стороны Европы и США. Реальность оказалась более чем прозаичной — и это особенно болезненно переживает зазнавшаяся российская элита. Отношения с Западом испорчены настолько обстоятельно, что даже российские эксперты говорят о вынужденном существовании в этой новой внешнеполитической реальности как о долгосрочной перспективе без видимого прогресса. Точнее, до тех пор, пока не будет решена хотя бы проблема Донбасса.

Эксперты Российского совета по международным делам отмечают, что самое «простое» для России решение донбасской проблемы (прямая военная интервенция с целью ускорить развитие событий) будет иметь катастрофические внешнеполитические последствия, поскольку приведет к окончательному разрушению связей между Западом и Россией. Посему для России конфронтационный сценарий — самое рискованное из всего, что можно выбрать.

Следует учитывать и то, что практические результаты попытки России быстро переориентироваться с отношений с Западом на Восток (прежде всего — на Китай) оказались далекими от оптимистических ожиданий. Китай умело и все более полно пользуется слабостью России и отсутствием у нее пространства для маневра, навязывая свои условия по всем фронтам. Особенно показательны торги вокруг энерготранзитного проекта «Сила Сибири», где с каждым следующим заявлением «Газпрома» становится очевидна жесткость Пекина в переговорах с явно ослабленным «партнером». Газовый фактор вообще становится все менее однозначным. Последовательное сокращение Украиной и Европой закупок газа, желание Китая (развивающего свои технологии добычи сланцевого газа и снижающего общий уровень импорта энергоресурсов) сыграть на этом — все это может привести к тому, что России придется пересматривать свои геостратегические доктрины, в которых фактически закреплена роль энергоресурсов как принципиального инструмента внешнеполитического давления.

Однако все вышеперечисленное не означает, что Россия готова полностью отказаться от своей политики в Донбассе. Допустить военное поражение «ДНР/ЛНР» Кремль позволить себе не может, поскольку это будет означать самое мощное (явное/видимое) поражение Москвы на постсоветском пространстве, принципиально ставящее под вопрос все дальнейшие реинтеграционные планы и проекты Кремля на евразийском направлении.

«ДНР/ЛНР», по мнению Кремля, является долгосрочным дестабилизирующим фактором, который благодаря синергии с другими факторами должен расшатать и разрушить Украину изнутри. Например, явной задачей «пушечного мяса» (чем считают «ополчение Новороссии» российские военные стратеги) является нанесение урона (прежде всего — среди личного состава) ВС Украины, ослабляющего нашу армию и ее боевой дух, а также обостряющего внутриполитическую обстановку и социальное напряжение в Украине в целом.

Впрочем, хотя Россия продолжает концентрировать на границах контролируемых ими двуединого сепаратистского анклава «ДНР/ЛНР» немалые военные силы, маловероятно, что она рискнет разрубить донбасский «гордиев узел» стремительным «кавалерийским наскоком». Ибо, как уже отмечалось выше, перспективы такой «кавалерийской атаки» неоднозначны не только в военном смысле, но и в последствиях внешнеполитических. В целом, Россия уже достаточно давно потеряла темп, кураж и драйв в провоцировании вооруженного кризиса на территории Украины, перейдя к затяжной игре вокруг «статус-кво». И скорее всего, как и во всем остальном, тут можно ожидать неординарных решений, претендующих на тактическую успешность. Однако таковые решения косвенно, но традиционно ведут к стратегическому ослаблению России — это вечная проблема низкой стратегической культуры, характерной и для позавчерашней царской России, и для вчерашнего Советского Союза, и для сегодняшней Российской Федерации.

Европейский Союз(ник): перезагрузка мышления?

Не только Россия испытывает на себе действие «черной дыры» Донбасса — он притянул к себе и ЕС, который так же вынужден рефлексировать свои действия в этом конфликте.

Ключевое — донбасский конфликт вырвал европейцев из степенного процесса саморазвития. Крым и Донбасс окунули их в иррациональный (с их точки зрения) конфликт, вынудили отказаться от традиционной политики лавирования в пользу однозначных позиций и нейтральных оценок. И, надо сказать, здесь есть определенный прогресс. Сложно не вспомнить события прошлой весны-лета с постоянными «озабоченностями» и «обеспокоенностями» европейского политического бомонда. На сегодня риторика существенно изменилась — и европейцы больше не боятся публичности терминов «российская агрессия», «пропаганда Кремля», «аннексия», «трибунал».

Как бы там ни было, конфликт в Донбассе породил для ЕС и целый ряд внутренних и внешних сложностей, которые могут оказать существенное влияние как на Евросоюз как таковой, так и на отдельные его страны-члены.

«…за исключением нескольких стран, правительства европейских столиц не думают и не действуют стратегически. Откуда в таком случае взяться амбициям по формированию внешней политики, особенно на уровне ЕС?» — поставим проблему вместе с Джуди Демпси, старшим научным сотрудником европейского Центра Карнеги и главным редактором блога «Стратегическая Европа»:

«…вместо выработки общего стратегического видения внешней политики ЕС, страны-члены пошли по прямо противоположному пути. Если у европейских государств и есть внешнеполитические цели, то они основаны на их внутреннем видении, узких интересах и краткосрочных задачах. Эти амбиции мало сопряжены с защитой силы Европейского союза, хотя это именно то, чем они должны заниматься»1.

«Благодаря» украинскому кризису все отчетливее стали проявляться внутренние конфликты в самом ЕС. Лишь после событий 2014 года и попыток Кремля повлиять на восточноевропейскую политику Брюсселя стали понятны все масштабы проникновения Москвы в политикум ЕС, особенно на уровень его отдельных стран (от Греции или Чехии до Франции и Германии). Безусловно, в той или иной мере симпатики Кремля были известны и раньше, однако никто не мог представить, какие масштабы это приобретает.

Образно говоря, Россия выстроила новый «Коминтерн» общеевропейского масштаба (подобный сталинскому Коминтерну 1930–40-х гг.), который существенно влияет как на политики отдельных европейских стран, так и на Евросоюз в целом. Как не вспомнить максиму уважаемого В.Черномырдина о том, что «Россия со временем должна стать еврочленом». Как оказывается, Россия оным, пусть косвенно, но таки стала…

Не только депутаты Европарламента, но целые политические силы отдельных стран (вроде «Национального фронта» во Франции или «СИРИЗА» в Греции) оказываются под плотной опекой Москвы, которая пытается таким образом нарушить европейское единство. Брюссель пока старается делать вид, что масштабы этого несущественны, но рано или поздно (а учитывая затяжной характер конфликта в Донбассе, это произойдет обязательно) с упомянутой проблемой придется столкнуться всерьез.

Донбасс — это еще и экономический и социальный вызов для Евросоюза, вместе с Соединенными Штатами взявшего на себя своеобразную ответственность за Украину. Масштабный конфликт, переходящий в хроническую стадию, подтачивает экономический потенциал Киева, требуя регулярных вливаний в украинскую экономику все новых и новых траншей и кредитов. Кроме того, очевидно — чем дольше продолжается конфликт, тем выше цена потенциальной реинтеграции оккупированных территорий в состав Украины. У нас отсутствуют серьезные «свободные средства» на восстановление крайне проблемного региона — и их не предвидится даже в среднесрочной перспективе. Россия же вообще никогда не была заинтересована в развитии Донбасса, что четко показала в первые же месяцы конфликта масштабным воровством и вывозом на территорию России технопарка всех более-менее интересных и перспективных предприятий региона, затоплением шахт, разрушением инфраструктуры и т.п.

Еще одна проблема — внутренние противоречия в рамках ЕС, которые регулярно возникают на фоне перспектив продолжения и/или усиления санкций Евросоюза против России. Отдельные страны-члены, экономика которых сильно зависит от торговли с Россией, почти открыто заявляют о нежелании и дальше участвовать в этом формате давления, поскольку он осуществляется и за их счет.

При этом, как отмечают европейские аналитики, санкции не должны быть «барометром» российского поведения в Украине — «устойчивость и твердость санкций гораздо более важна, чем их интенсивность в любой из заданных точек». Их цель даже не смена режима в Москве (поскольку это вряд ли приведет к характеру переосмысления себя перманентно имперско-мыслящей Россией), но показать, что Запад недоволен поведением России и как следствие — для нее уменьшают пространство для маневра.

Украина: воспоминания о будущем

Будущим мы грезим, а современным гордимся: мы стремимся к тому, чего нет, и пренебрегаем тем, что есть, как будто прошлое сможет возвратиться назад, или очевидно должно осуществиться ожидание.

Григорий Сковорода

По-своему парадоксально, но шанс достойно выйти из сложившейся ситуации есть, прежде всего, у самой Украины. Теперь мы действительно можем констатировать, что военного решения для Украины эта проблема не имеет или практически не имеет. Что, впрочем, не означает, что Украине следует игнорировать постоянную военную угрозу со стороны России — это очень долгосрочная реалия нашего бытия, от осознания которой будет зависеть выживаемость страны в целом. А тем более, с учетом объявленной многомиллиардной модернизации ВС РФ в привязке к принятой в конце декабря 2014 г. Военной доктрине РФ.

Российская агрессия выдернула Украину и наши элиты из комфортного состояния «самодостаточности», характеризующегося набором неких иллюзорных, несколько идеалистических представлений о мировой политике, и жестко подтолкнула к осознанию себя в терминах практически классических теорий реализма и практик «реал политик».

«Будущее — это тщательно обезвреженное настоящее», — писали братья Стругацкие. Из украинской политики — внешней, внутренней, военной политики — весьма жестко выдавливается неосознанная иррациональность «прошлого» и приходит осознанная рациональность «будущего». Например, выбор НАТО — это уже не тема идеологического дискурса для Украины — это все глубже осознаваемая, исходя из реального состояния военно-политической ситуации, необходимость в безопасности. Точно так же Украина будет рационально, осознанно подходить и к вопросу решения конфликта на востоке Украины — с позиций жесткого прагматизма.

Не будет преувеличением сказать, что именно этот неожиданный прагматизм и взвешенная жесткость и стали наибольшим шоком — причем не только для российского руководства, но и для наших западных партнеров. Но если последние принимают это, то Россия все еще цепляется за образ Украины как некой потешной «недостраны» (как выразился когда-то В. Путин). И чем дальше она будет это делать, тем хуже для нее.

Отсюда и абсолютно четкая и понятная позиция Украины: стратегически не идти на поводу у Кремля и тактически не играть с ним по Донбасской проблеме по его сценарию. Уже ясно, что «возврат любой ценой» — это бесперспективная для Украины позиция. Безусловно, альтернативные радикальные сценарии вроде «пусть уходят вообще» также далеки от конструктива. Однако реинтеграции Донбасса в состав Украины на условиях России однозначно не будет.

«Донбасский синдром»: национальный катарсис?

Следует сказать откровенно: оккупированные территории с исключительно экономической точки зрения перестали представлять существенный интерес для Украины. Фактически мы уже научилась (хотя и не всегда просто) так или иначе обходиться без них и строить свои экономические стратегии и реализовывать торгово-экономические и валютно-финансовые проекты без их ресурсного потенциала.

Донбасский конфликт косвенно оказал и серьезное психотерапевтическое воздействие (своеобразный трансрегиональный «катарсис») — долго выпестовыванный региональными элитами и лелеемый верящим им населением миф о том, «кто кого кормит», был разрушен жестким столкновением с суровой реальностью. Причем это все глубже понимают, в первую очередь, сами жители оккупированных территорий.

«Донбасский синдром» как проблема общенационального/общегосударственного масштаба сегодня — это не только и не столько прикладной вопрос прекращения огня; что, конечно, является важнейшей задачей во имя сохранения человеческих жизней. Год войны принципиально изменил этот регион и прежде всего тот его территориальный сегмент, который силой чужого оружия контролируют боевики. Сложно даже приблизительно сформулировать весь перечень проблем, с которыми этот регион — и, почти неизбежно, остальная Украина, в силу весьма призрачной разграничительной линии — столкнется уже в ближайшее время. И если Украина как таковая еще как-то будет пытаться решать накапливающиеся проблемы, то кто будет этим заниматься на «отдельных территориях Донецкой и Луганской областей», усугубленных «особым статусом», — увы, неясно. Не боевики, конечно, — но и не Россия, ведь она сама испытывает целый комплекс проблем, порожденных Крымом и Донбассом (о чем чуть ниже).

К порожденным «донбасским синдромом» вызовам и угрозам прежде всего следует отнести существенное перераспределение социальных ролей и социальной значимости и статусности профессий. Долгие годы в украинском обществе господствовало неоднозначное отношение, например, к военным. С началом агрессии и производного процесса формирования реальной и боеспособной армии этот вопрос практически исчез с повестки дня. Зато учитывая практически полное прекращение (вследствие боевых действий) работы многих предприятий и даже отраслей, Украину ждет серьезнейшая социально-классовая «инмутация». Например, это уже начинает касаться социально-экономической роли и экономико-социальной значимости «шахтерства» в Украине, которое так или иначе все годы независимости было фактором, в том числе и политической жизни страны. Явно могут пострадать представители так называемого «креативного класса», чье материальное преуспевание и социальное положение тесно коррелируются с общей экономической ситуацией в стране и чьи услуги и потенциал наиболее востребованы в развивающейся экономике.

Сюда же можно отнести и проблемы, связанные с вынужденными переселенцами. Речь даже не о социально-экономических проблемах их обустройства «на местах», но прежде всего о сугубо социально-психологической адаптации как самих переселенцев, так и встречной адаптации жителей тех мест, куда переселенцы прибывают. Трения на этой почве периодически возникают — и это во многом естественно, когда большие массы людей, выдернутые из привычных для них «мест обитания» и традиционных форм существования, оказываются в новых условиях, требующих нового «обретения себя».

Сложно не отметить (правда, по большей части эта проблема касается региона, охваченного конфликтом) и проблемы людей пожилого возраста — с одной стороны, и рост количества сирот и беспризорников (что при разрушенной системе работы с ними может способствовать росту преступности) — с другой. Усугубляющим эту двуединую проблему фактором является также целый комплекс вопросов, связанных с социализацией молодежи и ресоциализацией тех, кто прошел сквозь суровое «горнило войны» (инвалидов и пр.).

Еще одна проблема, о которой нельзя не сказать — проблема коммуникации. Прежде всего, между «Большой Украиной» и теми проукраинскими гражданами, которые остались на оккупированных территориях. И хотя на свободных от оккупации территориях бытует мнение, что «все, кто были за Украину, уже уехали», однако это лишь удобная для сохранения собственной психики конструкция, позволяющая не замечать очевидного — там осталось множество людей, которые искренне любят свою страну и не хотят жить при «захарченках» и «плотницких». Там все еще огромное количество думающих, критически мыслящих людей (учителей, ученых, деятелей культуры и многих других), с которыми не просто можно, но нужно поддерживать контакт — хотя бы для того, чтобы они не чувствовали, что их страна их бросила. Мы не можем позволить себе «разбрасываться» своими гражданами, так же, как не можем позволить «дарить» территории беспринципному соседу-агрессору.

Однако все это проблемы Украины. Но ни России, ни Западу (прежде всего, нашим европейским партнерам) не удастся обойти по краю эту «черную дыру» —она может стать моментом истины для всех.

В бесконечном поиске себя (вместо выводов)

Мы оказываемся на сложнейшем распутье, где интересы участников часто расходятся почти диаметрально, причем на каждого из них давят внутренние проблемы, порожденные все той же «черной дырой» Донбасса и, порой, как ни странно, самими перспективами решения этой проблемы.

Украина в этом вопросе занимает, пожалуй, наиболее последовательную позицию. Минские соглашения (каковы бы они ни были) при их полноценном выполнении могут открыть путь для политического урегулирования кризиса как такового. Проблема в том, что наши оппоненты в лагере боевиков и в Москве собираются выполнять их в произвольном порядке и лишь так, как им удобно. Мы уже сделали огромный вклад в мирное разрешение кризиса, когда согласились начать дискуссию в политической группе. Но это не означает, что забыты изначальные пункты Минских договоренностей, согласно которым сначала должны быть прекращены обстрелы, отведены тяжелые вооружения, а с территорий Донецкой и Луганской областей должны быть выведены иностранные наемники и войска.

Без этого шансы на то, что нам действительно удастся найти мирный путь, весьма туманны и призрачны. И конечно, никаких выборов без выполнения этих условий там тоже быть не может.

В стратегическом смысле Украина уже рассматривает оккупированные территории и свою политику в их отношении со значительно более реалистичных позиций, чем это было ранее. Безусловно, мы не собираемся отказываться от них и будем до конца отстаивать целостность Украины, но это не означает, что мы готовы играть по чужим правилам.

И здесь явно не место дискуссии о пресловутом «особом статусе», о котором так пекутся боевики-сепаратисты — речь может идти лишь о некоторых особенностях местного самоуправления. Если в Москве надеются, что прикрываясь разговорами об «особом пути» и «особом статусе» им удастся взвалить на Киев все экономические последствия восстановления Донбасса, в то время как политические действия будет определять Москва, — то это еще большее и серьезное заблуждение Кремля, чем продолжение его оценок Украины и ее потенциала с позиций 2013 г., а не сегодняшнего дня.

В этом Украина будет готова идти по самым жестким сценариям, вплоть до сценариев «Стены», где сепаратисты и Кремль останутся наедине друг с другом. Именно на недопущение подобного сценария развития событий сегодня и направлены вся политика и пропаганда Москвы. Ведь даже если бы завтра Украина провела соответствующий референдум (для чего, правда, потребовались бы очень существенные изменения не только в национальном законодательстве, но и на международном политико-правовом уровне), первой с протестом выступила бы именно Москва. Ведь принять «ДНР/ЛНР» на свое полное содержание/обеспечение и взять на себя ответственность за восстановление их территорий — это экономическое самоубийство России. Даже Крым, который Россия аннексировала в куда более благоприятных условиях почти без единого выстрела и без каких-либо разрушений, она «вытянуть» не в состоянии — дотации Крыму регулярно сокращаются, а недовольных там становится все больше (не спасает даже традиционная мантра о том, что «зато у вас не как в Донбассе»).

Однако, кроме Украины и России, в данном конфликте глубоко задействованы и другие страны, отношения между которыми, а также их стратегические задачи так же влияют, в конечном итоге, на урегулирование кризиса.

Мы бесконечно благодарны ЕС за их единую позицию по украинскому вопросу и хорошо понимаем, как сложно им это зачастую дается. Однако все же заметно, что ЕС испытывает дискомфорт от санкционного противостояния и ищет пути для деэскалации в этом вопросе, в том числе — привязывая его к Минскому процессу и уступкам со стороны Киева. Однако сдвиги здесь все равно невозможны до тех пор, пока Россия не откажется от конфронтационной риторики и поддержки сепаратистов и не начнет процесс реального мирного урегулирования. В то же время Россия, даже если бы хотела пойти по этому пути, потребует в обмен гарантии по Крыму, которых Европа (да и весь цивилизованный мир) ей дать не может.

«Единожды солгав, кто тебе поверит». Единожды закрыв глаза на явное нарушение ключевых международных принципов, сложно рассчитывать, что их кто-то (а прежде всего — сама Россия, не раз проявлявшая свои неоимперские амбиции территориального характера) будет придерживаться в дальнейшем. А значит, серьезный нарушитель (в данном случае — та же Россия) должен понести серьезную же кару. Это противоречие между эгоистическим желанием ЕС урегулировать отношения с Россией, но при этом невозможностью отказаться от нормативной позиции, связанной с Крымом и Донбассом, ставит не только Брюссель, но и многие европейские столицы в сложное положение.

Во многом отсюда и постепенный рост давления ЕС на Киев в вопросе осуществления нами постоянных односторонних «авансовых» шагов в Минском процессе, даже если эти шаги никак не связанны с симметричными шагами оппонентов. То, что в процессе выполнения этих договоренностей (особенно в одностороннем порядке) Украина может оказаться на десятилетия втянута во всеобъемлющий кризис разной степени интенсивности, ЕС волнует значительно меньше.

Однако и здесь существенного прогресса ЕС достичь не удалось, прежде всего — ввиду желания Москвы все же навязать европейцам свою игру и добиться полных уступок по всем ключевым для Кремля вопросам. Собственно, это традиционная тактика советской и российской дипломатии, сводящаяся к занятию бескомпромиссной позиции и соблюдении ее до последнего2. (Вспомним хотя бы приснопамятного советского министра А.Громыко — пресловутого «мистера Нет», которого американские дипломаты сравнивали с бормашиной.)

Цель подобной «бескомпромиссной позиции» — побудить противоположную сторону самой найти обоснование предложению, которое большинство визави России считали поначалу неприемлемым.

Однако эта тактика сегодня ведет лишь к усугублению конфронтации России с Западом, а значит, новая «Холодная война» становится все реальнее.

Говоря о последнем, следует понимать, что обе стороны (Запад и Россия) подходят с разным видением своей успешности в нынешней «Холодной войне» — и с разным ресурсом. Российские элиты не делают из этого большой проблемы (как минимум — на тактическом уровне), надеясь на общий геостратегический реванш3. При этом они считают, что новая Холодная война будет развиваться по законам старой Холодной войны, а себя Россия считает полным аналогом СССР, извлекшим надлежащие уроки и проработавшим ключевые ошибки. Однако это в принципе неверно. Россия многократно слабее Советского Союза (прежде всего ресурсно и территориально), ее зависимость от мировой экономики еще больше, чем была у СССР, — поэтому шаги Запада по экономическому давлению на Россию еще более эффективны. К тому же российское руководство упускает из виду самое главное: СССР, несмотря на весь приписываемый ему огромнейший потенциал, проиграл эту войну. И во многом «добила» его именно гонка вооружений. То есть именно то, на что сейчас пытается сделать ставку сама Россия.

Показательно, что единственная угроза, которую смогла противопоставить Россия экономически развитому Западу, это регресс к методам ХІХ–ХХ столетий, то есть к банальному «бряцанию оружием». В то время как развитые страны решают свои конфликты и противоречия в других пространствах (экономическом, культурном, информационном, гуманитарном), Россия смогла противопоставить всему этому лишь мертворожденную идею «Русского мира» (который в рафинированном виде может выродиться лишь в православный панславянский фундаментализм и на определенном этапе может быть вообще запрещен в развитых странах так же, как и нацистская идеология) — с одной стороны, и угрозу все обратить «в ядерный пепел», скатываясь к риторике Северной Кореи, — с другой.

В итоге все это вновь упирается в решение проблемы «черной дыры» Донбасса и поиск путей выхода из нее для всех основных субъектов. Однако здесь главной проблемой является нежелание сторон постараться взглянуть на ситуацию со стороны.

Ситуация не то что бы зашла в тупик, но очень близка к этому. Системное нежелание Москвы и ее подопечных — боевиков-сепаратистов «ДНР/ЛНР» вести разумные диалог по мирному урегулированию создают патовую ситуацию «бесконечного тупика», из которого практически не видно выхода. Проблема еще и в том, что это накаляет ситуацию не только в зоне проведения АТО, но и на общем геостратегическом уровне — развертывание новой «Холодной войны» с неясными перспективами для всех ее участников. Европа все еще пытается верить в то, что ситуацию можно вернуть к «как было», но это невозможно — за прошедшие полтора года Украина слишком много пережила и слишком дорогой ценой получила этот урок «реал политик», чтобы вернуться к старому.

Многих сегодня беспокоит, что будет 1 января 2016 года, поскольку Минские соглашения были рассчитаны именно до этого периода, а за ними — вакуум политических договоренностей. И нам действительно нужен разумный план действий на эту перспективу. Четкий, реальный и взаимоприемлемый.

К сожалению, традиционная практика государственного управления в Украине — делать вид, что проблем завтрашнего дня либо не существует, либо они настолько далеки, что думать о них просто незачем. Между тем эти проблемы можно и нужно решать уже сегодня. «Неправда угнетает и противодействует, — как указывал Григорий Сковорода, — но тем больше желание бороться с ней». И нам сегодня это необходимо делать ради самого выживания страны, более того — ради того, чтобы было, зачем выжить и жить дальше.

1 Dempsey J. Europe's Pathetic Lack of Foreign Policy Ambition // Judy Dempsey's Strategic Europe, August 7, 2015

2 См. Шерр Дж. Жесткая дипломатия и мягкое принуждение: российское влияние за рубежом. Пер. с английского / Королевский институт международных отношений Chatham House, Центр Разумкова. — К.: Заповіт, 2013, — с.69.

3 См. Горбулін В. П. «Гібридна війна» як ключовий інструмент російської геостратегії реваншу // Стратегічні пріоритети. — 2014. — №4. — С.5–12.

Информация о материале: Опубликовано: 31 августа 2015

Пять причин пойти воевать за Украину

Этот текст написал Илларион Павлюк — луганчанин, журналист, военный корреспондент, доброволец в этой необъявленной войне. В мирное время продюсер на «Говорить Україна» и студии «The Show Time», а сейчас он разведчик на войне, боец батальона «Гарпун» поделился мыслями о войне, о мире и о русских, напавших на Украину.

Я придумывал этот текст, лежа в «секрете» между нашими и их позициями на подступах к Горловке. На крыше заброшенного здания работал приведенный нами корректировщик, «внаглую» наводя нашу артиллерию прямо по мобильному телефону. Я думал, что они сделают, когда поймут где мы. Накроют минометами или все-таки вышлют группу?

Наш с М. сектор был достаточно широким. Все дистанции мы померили еще засветло. Теперь, в ярком свете почти полной луны пейзаж стал обманчиво плоским. Находящиеся за сто метров деревья словно отодвинулись, столб, стоящий в трехстах метрах, «подошел ближе». Приходилось все время напоминать себе, что и где находится на самом деле, и какого размера будет силуэт человека на каждой дистанции, мысленно рисуя правильную картинку вместо двухмерной лунной пастели. Я в который раз осматривал в оптику каждый метр ландшафта.

Иногда мне казалось, что в лунном свете появился какой-то новый объект, и я замирал, переставая дышать… Но нет, это просто ветка. Просто холм. Просто куст. И тогда, в паузах между монотонными осмотрами сектора, я мысленно сочинял этот текст. «5 причин пойти воевать». Почему именно 5? Да просто так — чтобы, обратив внимание на заголовок, этот текст прочитали. Причин можно найти и десять, и двадцать. Но если люди прочитают хотя бы об этих пяти, что-то изменится в этом мире. Изменится к лучшему.

Причина первая. «Круги на воде»

Когда вы делаете что-то хорошее, вы словно запускаете круги на воде. Люди узнают о вашем поступке и начинают думать, что «раз тот человек так поступил, может, так — правильно?».

Но пока вы один, то все остальные скажут: «он просто такой сильный» или «сумасшедший», или «ему нечего терять», или «он всю жизнь к этому шел». Скажут что угодно, имея ввиду, что они повторять за вами не собираются.

А если таких, как вы — много, то возникает ощущение, что только так поступать и надо.

Если многие ваши знакомые идут воевать, вы поневоле спрашиваете себя, «а как же я?».

Вот почему, когда вы принимаете такое решение, вы тоже запускаете «круги по воде», и тоже влияете на решения многих. Может, десятков, а может и сотен людей.

И наоборот: вот ваш знакомый «откосил» от мобилизации, вот другой философски выдал «каждый должен заниматься своим делом», вот третий мудро сказал «здесь ты нужнее»… А в итоге и вы, получив свою повестку, закономерно находите способ не пойти.

Возможно, на фронте, как солдат, вы и впрямь не принесете особой пользы. Скорее всего, только лишь из-за одного вашего отсутствия там не случится ни вражеского прорыва, ни очередного котла. Из-за неучастия только лишь вас одного ничего не измениться. Но из-за отсутствия всех тех, кто не пойдет, потому что до него не дойдут круги по воде — случится. Случится много горя, отвественность за которое будет на всех тех, кто остановил собой череду правильных примеров.

«Откосив» ты становишься еще одним примером для многих своих знакомых, как бы подтверждая — нормальные люди воевать не идут. Идут какие-то особенные: «герои» или «кому нечего терять», или «кто на что учился».

Вот почему надо идти. А вернувшись всем рассказывать об этом, показывать фотки и делать мужественное лицо. Чтобы шли круги по воде. Чтобы шли получать боевой опыт все больше и больше мужчин. Потому что, если перестанут идти, наступит причина вторая. Но будет поздно.

Не осуждайте тех, кто не идет. Каждому свое. Вы не в их шкуре, они не в вашей — не решайте за них, как «надо было бы поступить». Думайте о себе. И если можете продолжить круги на воде своим примером, сделайте это.

В моей жизни круги по воде пустили Иван Абрамов, Yury Kolesnikov, Шахта Азов и еще пулеметчик с позывным Пшек. Все, как один, телевизионщики, которым, конечно же, есть что терять. Жены, дети, работа, карьера… «Тут от тебя больше пользы», «воевать должны профессионалы» — все это им и о них тоже говорили. Но они пошли. Я посмотрел на них и подумал «Так все ж идут!». И пошел.

В том, что причина вторая — не досужие домыслы, а неотвратимая реальность, я убедился в половине пятого утра в крайнем боевом выходе разведовательного подразделения «Гарпун», когда русские накрыли из минометов нашу славную группу, выразив таким образом свою высокую оценку нашей скромной роли в создании ряда неудобств для их смелых бойцов.

Я буду использовать в этом тексте слово «русские». Не сепаратисты, не боевики, не какое-то еще. И на то есть причина. Я объяснюсь, но чуть позже. Это важно.

Так вот, первый взрыв прогремел где-то очень рядом у меня за спиной, когда я грузил в машину свой рюкзак.

Думаю, мы сами виноваты. После кодового слова, обозначавшего выход с позиций и сбор, кто-то сказал по рации «Ждем вас». А вскоре в переговорах прозвучало и злосчастное «у магазина». Мины прилетели меньше через минуту. Впрочем, как и положено в районах, где пристрелян каждый куст.

…Громыхнуло порядочно, но я, вспомнив слова друга-Пшека о том, что, раз слышишь взрыв, значит осколки уже пролетели, решил не пригибаться. Даже не оглядываясь, я рванул к пассажирской дверце.

Мы проехали едва ли сто пятьдесят метров, когда стало понятно, что русские довольно четко накрывают дорогу, по которой мы выезжаем, и пришлось спешно покинуть машины. Мы залегли, кто где, расхватав свободные места вдоль бордюров, отогнав наши авто в конец улицы.

Я скучал по оставленной на позиции стрелковой ячейке, вжимаясь в землю, и пытаясь по свисту мины понять, насколько близко она упадет. Эта мимо. Эта тоже. А вот шуршание мины достигло своего апогея, и словно замерло у меня над головой, становясь все громче. Вот это и впрямь неприятно. В такие моменты невольно переходишь с Господом на ты, начиная извечные, «ну, пожалуйста». Разрыв. Не знаю, сколько метров, но дрожь земли я ощутил грудью.

Снова затишье. Снова сели в машины и снова не удалось избежать упоминания ориентиров в радио-эфире (по-моему, прозвучало «Дальше по дороге»). В итоге мы вынуждены были буквально выскакивать из-под ложащихся вдоль улицы мин, выжав акселератор на полную, сжимаясь от чувства незащищенности, потому что нет ничего хуже, чем находится под обстрелом в автомобиле.

Мы съехали во двор, а мины продолжали падать вдоль улицы, накрывая весь наш маршрут выезда. Падали на асфальт, во дворы и огороды. Две из них залети в пятиэтажку в центре поселка. Через пару часов мы узнаем, что там погибли двое мирных жителей…

Причина вторая. «Мирное небо»

Это и есть вторая причина: русские не пришли защищать или создавать. Им не нужна ни Новороссиия, ни Донбасс, ни русскоязычное население. Им нужна война в Украине и Украина, стоящая на коленях.

Ну, скажите, как можно «защищать русскоязычный Донбасс», укладывая в пять утра мины в центр населенного пункта? В жилой район самого что ни на есть русскоязычного городка, совсем недавно еще поднимавшего черно-сине-красные флаги ДНР! Как можно ради горстки разведчиков наугад послать три десятка мин в спящий квартал? Вот почему я не могу употреблять слово «сепаратисты».

На Донбассе нет никакого сепаратизма.

Сепаратизм — это стремление народа к самоопределению, а не навязанная извне идея, которую продвигает иностранная армия, подкупая, обманывая или заставляя местное население им подыгрывать. И эта война — не гражданская.

Эта война мало чем отличается от вторжения Третьего Рейха в советскую Украину в 1941-м. Кто-то скажет, Донбасс поддерживает русских. Так ведь и Львов встретил оккупантов хлебом-солью, полагая, что они — избавление от еще большего зла! Кто-то поспешил нацепить на себя георгиевские ленточки? Так то же самое делала и власовская РОА, присоединившись к гитлеровцам. Но при этом никто не делил врагов на сепаратистов и немцев или как-то иначе. Из них не выделяли даже румын и итальянцев, прекрасно понимая, что войну ведет гитлеровская Германия, а все остальное — детали.

С Украиной воюет Россия. Не сепаратисты, не Захарченко, не Путин, а именно Россия. И единственное отличие от событий сороковых годов — немцы не стеснялись своих шевронов.

Вот почему нет резона полагать, что эта война остановится на каких-то там «границах ДНР» или любых условных линиях разграничения. Война остановится там, где её остановит сила. И если ослабить сопротивление на Донбассе, русские пойдут дальше. Они откусят столько, сколько смогут. И хотя дойти до Львова у них точно кишка тонка, война в Киеве — это как раз та реальность, ради предотвращения которой стоит идти воевать.

Стоит рискнуть всем, понимая, что нет участи страшнее, чем закрывать от осколков собственных детей. Я хочу мирного неба у себя дома. Так звучит моя вторая причина пойти воевать за Украину.

Кстати, побывав в рейде с нашей радио-разведкой, я совершенно ответственно могу утверждать — артиллерийские и минометные расчеты в нашем секторе были укомплектованы российскими военнослужащими. Не наемниками или казачками, и тем более, не местным «ополчением», а хорошо обученными кадровыми российскими военными. Боевики законспирировано называли их «гости», полагая, что такой невероятный шифр полностью собьет нас с толку. Но мы догадались — такое многообразие исконно-русских говоров в бытность свою я слыхивал разве что в аэропорту Домодедово, когда мы сидели в зале ожидания, коротая время до отложенного на 12 часов рейса «Москва — Южно-Сахалинск». Русские. Они самые. Братья. Братишки, приехавшие защищать русскоязычное население от фашистов, не стесняющиеся открывать огонь по жилым кварталам. А че! Всех, кто выживет — защитят.

Вот почему стоит идти, не зависимо от того, как вы относитесь к Донбассу, и дороги ли вам его плоские, украшенные терриконами пейзажи. Русские не в первый раз пришли на нашу землю с войной. И остановит их — увы — только унылая вереница цинковых гробов, миллиметр за миллиметром открывающая зажмуренные глаза верных почитателей российского Первого Канала.

А ведь есть еще и причина номер три…

…Мы с Пшеком шли по пустому субботнему Иерусалиму в поисках хоть какой-нибудь открытой забегаловки, чтобы выпить кофе. Это было давно. Пшек тогда еще не был Пшеком, и вообще мы не имели ни позывных, ни званий. Нас роднил посттравматический синдром и вера в то, что журналистская работа на чужой войне делает этот мир лучше и справедливее.

— Дедушка, ты воевал? — рассказывал анекдот Пшек.

— Ну.

— Ну, воевал или нет?

— Ну, нет…»

Если чувствуешь, что потом тебе будет сложно объяснить своему ребенку, почему ты не пошел воевать, значит, надо идти. Другое дело, если на вопрос: «За что ты воевал?» прийдется отвечать что-то вроде «Подрастешь — поймешь» или «Время было такое» (потому что война была, к примеру, между Северным и Южным Йеменом, а ты жил в Советском Союзе).

Я знаю, что скажу своим детям. Да они и сейчас знают все ответы.

Кстати, с трудом представляю, как русские будут объяснять своим детям все эти хитросплетения с защитой украинцев от украинцев, в которых украинские фашисты распинают украинских снегирей на глазах украинских рабов. Русские-то тут при чем?

Причина третья. «Дедушка, ты воевал?»

В те времена мы с Пшеком, возвращаясь из Израиля в Киев, неизменно говорили фразу «Как хорошо, что в Украине нет войны». Это была своего рода традиция — выйдя из терминала «B», не обращая внимания на назойливые предложения таксистов, остановиться, посмотреть на небо и сказать: «Как хорошо, что в Украине нет войны». Мы говорили это, свято веря, что на нашей родной земле война еще менее вероятна, чем восьмибальное землетрясение.

Это было до Тузлы и до падения польского лайнера, до Осетии, до Майдана и даже до грузинской Революции Роз, до бомбардировок Панкисси и до торжественного отключения газа Украине…

Это было до войны.

Мир был другим. Правда, в нем уже был русский коллега-журналист, кричавший на рынке на улице Яффо на мароканского еврея, раздельно и тщательно произнося русские слова: «Сколько! Стоит! Килограмм! КИЛОГРАММ! Да ты не понимаешь, что ли?! Русский учи!». А тот парнишка, кстати, понял как минимум слово «килограмм» и несколько растерянно повторял журналисту: «Шмона шкалим. Шмона шкалим» — восемь шекелей, восемь шекелей. Но вот русский коллега уж точно не понимал ни черта, требуя, чтобы все немедленно перестали выпендриваться и начали понимать русский.

Тогда он казался нам смешным. Странным, конечно, но больше смешным.

Двое других коллег из России, улучив возможность поговорить с Пшеком один на один, уговаривали его: «Ты же русский! Никакой ты не хохол, у тебя вон фамилия русская!». А он пытался им объяснить, что происхождение, фамилия, кровь, цвет волос и даже место рождения — не при чем. Что он украинец, а они — русские, и что разница между ними — огромная, и что это — прекрасно.

Тогда, вконец запутавшись, русские прибегли к последнему, железному и неоспоримому аргументу, который должен был враз объяснить Пшеку его «русскость»:

«Ну, вот если война», — сказал один из россиян, — «не дай Бог конечно, но если война между Россией и Украиной, — ты что, пойдешь против нас воевать?»

«Да в числе первых!» — выпалил Пшек. И уже тогда было понятно, что он не шутит.

«И что — застрелишь вот меня, например?» — проникновенно сказал русский, расправив плечи и жалобно посмотрев на Пшека.

«Застрелю», — грустно кивнул Пшек. — «Если будешь с оружием, застрелю».

Тогда они казались нам забавными. Русские братья

Пока не заходила речь о Голодоморе. О Крыме. О Советском Союзе с этим их вечным «Ну, зачем вы отделились, жили же хорошо все вместе «. Или об украинском языке: «Зачем он нужен вам, если вы все прекрасно по-русски говорите? Глупости все это, и язык этот ваш — искусственный». И вот тут закрадывалось подозрение, что они все-таки — враги. Помню, когда-то я даже стыдился таких мыслей. Думал, они так говорят по недомыслию, недовоспитанию, необразованности…

Разве может сейчас, в 21-м веке, в демократической Европе один народ быть врагом другому, причем — безо всякой войны, а просто так — по сути своей! И только со временем понял, что если человек способен без зазрения совести убеждать тебя, что твой язык, история, культура, страна и земля — не существуют, значит он и есть враг. И если таких людей набралось 80% целой страны, значит никакое это не братское государство.

Теперь, слушая голоса русских военных по настроенной на вражескую волну рации, я пытался представить, как они себя чувствуют на нашей земле, каждый час проверяя посты, в постоянной опасности быть убитыми… Кстати, за что они воюют? Интересно, как по ту сторону люди заставляют себя выходить в боевые выходы? Ради чего?

У нас в бате каждый может сформулировать свою причину воевать трехлетнему ребенку так, чтобы он понял. А у них?

Или вот Жорик. Жорик — грузин.

«Дэвушка, ви замужем?», — этот вопрос Жорик с беспокойством в голосе задает девушке из встречной машины, остановившись прямо на железнодорожном переезде.

Девушка, купившись на встревоженный тон, останавливается, высовываясь из окошка:

«Что? Что вы говорите?»

«Вы — замужем?»

Улыбается, махнув на него рукой, мол, «дурак!». Но настроение у нее явно поднялось.

Когда Жорику было 16, началась абхазская война.

«А что ездить вот так молча, скучным! Правда? Ра!» — говорит нам Жорик. И тут же притормаживает и, высунувшись в окно, проникновенного обращается к очередной симпатичной прохожей: «Дэвушка, ви не подскажите дарогу…» И дождавшись, когда она сделает шаг к машине, понизив голос, продолжает: «К вашему сэрдцу!». Эта тоже смеется. А Жорик еще раза три оборачивается ей вслед, рискуя врезаться во что-нибудь на своем старом боевом минивэне.

Русские убили его семью. А самого Жорика вместе со многими должны были расстрелять.

«Я воюю с 16 лет!», — говорит он. А я, обманутый его внешностью пятидесятилетнего горца, пытаюсь понять, в какую войну он умудрился ввязаться в СССР в 81-м. На самом деле Жорику всего 38.

«Знаешь, почему он так выглядит?» — спросил меня один из наших. — «А ты послушай его историю».

Они стреляли в затылок пленным и сбрасывали с моста. Жорик прыгнул раньше, чем грохнул выстрел. Его ранили уже в воде, но он выплыл и выжил. С тех пор он воюет с русскими, где только можно.

И возможности эти все не кончаются.

Я думаю, они и не кончатся. Ни для Жорика, ни для нас. Эта война Украины с Россией не просто не первая, и даже не просто не первая гибридная. Она — не последняя. И к этому нужно быть готовым. Всегда.

Вот поэтому есть четвертая причина пойти воевать за Украину.

…Это была крайняя улица небольшого шахтерского поселка. Пустырь за ней уже был «серой зоной». До передовых позиций русских отсюда всего-то полтора километра. Еще через пару километров — Горловка.

«Что надо?! — немолодой жилистый хозяин по ту сторону забора выглядел неприветливо.

«Силы специальных операций», — ответил я. — «Проверка паспортного режима»

«А нечего тут проверять!» — огрызнулся хозяин.

«Мы корректировщика ищем, так что нам зайти прийдется», — говорю извиняющимся тоном.

«А никуда вы не зайдете! Кто вы такие вообще! Проваливайте!»

Все точно, как в инструктаже. Так сказать, ситуация номер два. Открытая агрессия и отказ от сотрудничества.

«Все ясно», — говорю напарнику, — «Входим!»

И, взяв оружие наизготовку, мы решительно ступаем во двор. Хозяин мгновенно съеживается где-то у забора и больше не говорит ни слова. Быстро осматриваем двор и дом.

«Чисто!»

Тщательная проверка документов и телефона хозяина и его жены ничего не дают. Короткий опрос с расставленными, словно ловушки, контрольными вопросами подтверждает — хозяева, мягко говоря, не любят украинскую армию и все украинское, но это их единственный грех. Ничего не скрывают, звонки в телефонах не чистят, ведут себя не подозрительно. Просто за Путина они — и всё тут… Впрочем, взгляды в нашей стране — не преступление, и я чувствую себя неловко за бесцеремонный вход с оружием. Смотрю на деда, пытаясь понять, злится ли он. Но, что поразительно, я замечаю в его глазах куда больше дружелюбия, чем вначале.

«Пойдемте, ребята, вы еще погреб не осмотрели», — как-то по-приятельски тепло говорит он.

С чего бы это? Зубы заговаривает? Откуда дружелюбие?

Погреб почти стерильно чист. Аккуратный ряды банок с консервацией.

«Вот так и живем, ребятки», — разводит руками, — «ночью почти всегда тут прячемся».

«Ну, мы пойдем тогда», — говорю, — «Спасибо!»

«Да за что спасибо!», — отвечает, — «Заходите хоть каждый день. Надо, так надо! Что ж я, не понимаю, что ли!».

У меня невольно открывается рот от удивления. Из-за его поменявшегося настроения я даже чуть не начал перепроверять все по новой. И тут до меня дошло. Здесь просто привыкли уважать силу. И пока я вежливо просил меня пустить, он презрительно говорил: «Проваливайте!», а едва мы перестали с ним церемонится, он подумал, что мы не такие уж плохие ребята.

Когда через пару часов, проверив всю улицу, мы снова шли мимо его дома, хозяин, словно подтверждая мою догадку, вышел к калитке, и помахал нам, крикнув «Храни вас Бог!»… А ведь еще два часа назад он ненавидел нас за вежливую просьбу войти.

Я даже поймал себя на мысли, что если ввести в поселке комендантский час и вооруженные патрули, махавший нам у калитки мужик через полгодика наверняка начнет от всего сердца кричать «Слава Україні», а то и «Україна понад усе»…

На Донбассе немало таких — людей с русской моделью мышления. Русских. То есть, людей, которых слово «свобода» — непонятная абстракция, в то время, как «сила» — настоящая ценность.

Это значит, даже после окончания войны, разжечь её на Востоке можно будет еще не раз.

Понимаете, к чему я виду? Если мы расслабимся, и снова откроем объятья русским, свалив все на злого Путина, поссорившего братские народны, эта война будет не последней.

Мы слишком разные с русскими. Во многом — полярные.

Вот почему нам уготована участь Израиля, для которого постоянная боевая готовность — единственный способ выжить. Или, если вам больше нравится, Швейцарии, всегда готовой мобилизовать большую часть населения в течение нескольких суток. Нам нужна своя швейцарская гвардия. И знаете что? Никто не мешает создавать её прямо сейчас. И это — причина пойти воевать за Украину номер 4.

Причина четвертая. «Швейцарская гвардия»

Я сам себе швейцарский гвардеец. Я не служил в армии, не имел боевого опыта, не имел оружия, и в случае войны оказывался в лучшем случае просто мобилизованным новобранцем. А в худшем — гражданским в зоне боевых действий. Меня не устраивало ни то, ни другое. Я хотел быть способным защищать свою страну. Не фигурально, а буквально. И эта причина сыграла не последнюю роль.

Теперь у меня есть подготовка, боевой опыт, военная специальность, полный набор снаряжения и оружие. Да, боевое оружие, которое совершенно легально можно купить в Украине, чтобы там ни говорили те, кто страшно этого боится, потому что думает, что этого нет.

Вы не можете купить только пистолет и оружие с автоматическим режимом стрельбы.

При этом, когда готовили нас, огонь очередями нам просто-напросто запрещали, как бесполезный, кроме определенного, довольно узкого спектра ситуаций.

Я к тому, что иметь не просто охотничье, а боевое оружие дома можно абсолютно легально.

Вот почему, чем мечтать о швейцарской гвардии (подобие которой, может быть, когда-нибудь сможет организовать в нашей стране правительство), нужно просто идти воевать.

Воевать, возвращаться, легально приобретать оружие, держать это все в готовом состоянии и жить дальше, понимая теперь, как именно и в каком качестве будете защищать свою страну, если ситуация ухудшится.

«Видите, что вы наделали!» — говорит женщина лет пятидесяти, обводя рукой сплошь побитый осколками двор. — «Каждый день мины во двор падают!»

«Мы здесь при чем!» — искренне удивляюсь я, — «вы что не слышите, откуда летит? Из Горловки вас обстреливают!».

«Не знаю, ничего не знаю. А только без вас такого не было!»

«Разве ж мы начали?», — говорю.

«Не знаю, кто начал», — бурчит она.

«А кто кричал «Путин введи войска!», — спрашиваю.

Женщина стушевалась, словно она лично и кричала.

Мой напарник — известный антиквар из Львова — в разговор не вмешивался: его дикий акцент в русском явно пугал местных жителей.

«Послушайте», — продолжил я, — «мы же с вами учились в советской школе!»

«Да!» — она разом как-то даже приосанилась, мол, вот именно, наконец-то правильные вещи говорите!

«Так что же вы забыли значение слово «предательство»!»

Судя по её округлившимся глазам, как раз в эту секунду она вдруг вспомнила.

«Что нужно делать, когда на твою землю пришел враг?», — продолжаю, чувствуя себя армейским замполитом.

«Не знаю», — совсем сникла женщина, — «Не знаю ничего».

«Я бы пошел воевать», — вдруг тихо сказал мне её муж, оставшись с нами наедине, — «Только чем? Не голыми же руками. Вот был бы пулемет… Не лопатой же, в самом деле…».

«А вы к нам приходите», — говорю, — «пулемет мы вам найдем. Пойдете?».

Дед испугано взглянул мне в глаза, поняв, что ступил на тонкий лед. Пробормотав что-то невнятное, он быстро ретировался, оставив нас с напарником вдвоем.

Вот вам и причина номер четыре. Хочешь мира, готовься к войне — теперь эту латинскую пословицу нужно учить в первом классе.

Впрочем, самой интересной и неожиданной для меня была причина номер пять.

О том, что она существует, я узнал, уже прийдя служить в батальон.

На М. можно было положиться на все сто — то, что она никого не видела в тепловизор, означало лишь одно: никого там и в самом деле нет. Напрямую с их позиций мы тоже не видны. Вот почему шелест мин, пролетающих низко над нашими головами, сегодня почти совсем не тревожит — никто не может знать, что мы тут.

Я сам не понимаю, как я распознал ту самую мину. Возможно, моё подсознание еще не забыло, как звучала приближающаяся авиационная ракета когда-то давно в Газе. И хотя специфичное шуршание мины на свист ракеты совсем не похоже, кое-что общее все же есть: если звук словно зависает над тобой, постоянно усиливаясь, значит это — по твою душу.

«Вниз!», — крикнул я М., скатываясь в заранее примеченное углубление прямо здесь, на склоне. По-моему, я успел дернуть её за бронежилет. Не уверен. Так или иначе, М. оказалась в ложбинке почти одновременно со мной. Где-то в паре десятков метров шваркнул хриплый рык разрыва. Близко.

Под подошвами ботинок что-то громко захрустело. Мне кажется, мы с М. посмотрели вниз одновременно. Прямо под нашими ногами лежал невесть откуда взявшийся старый похоронный венок. Дурацкие нежно-розовые пластмассовые цветочки переплетенные с ветками искусственной хвои, обвитые черно-золотой траурной лентой. Кажется, на ней было написано «От друзей».

Синхронно мы подняли лица, посмотрев друг на друга. Я решил не произносить по поводу венка ни единого слова. Похоже, М. приняла точно такое же решение, потому что после секундной немой сцены мы оба молча вернулись на свои позиции на гребне холма.

Не скрою, выбросить этот венок из головы ту ночь оказалось не так просто. Особенно, когда, снова нырнув в ложбинку, мы сворачивались на нем в клубок, ожидая близкого разрыва мины. Но по-прежнему ни я, ни М. не комментировали зловещее соседство ни словом, ни даже взглядом. Слишком страшно пустить в свое сознание хотя бы толику суеверного ужаса. Нет никакого венка. Есть только четыре мины, аккуратно уложенные вдоль облюбованного нашей группой холма.

Это был первый, так сказать, персональный обстрел нас русскими. Именной. После того, как прошлой ночью мы вывели в серую зону корректировщиков, «популярность» нашей скромной разведгруппы явно росла.

Ответ на вопрос «почему» мы узнали через пару дней, прочитав о той ночи вот такие строчки из перехвата донесений российских войск:

«Район населенного пункта Горловка. Место временной дислокации 6-й отдельной танковой бригады накрыто однократным артиллерийским огнем высокой плотности и большой мощности,.»200» — 10, «300» — 29, уничтожено/повреждено 9 единиц бронетехники».

То есть, 29 русских военных теперь поедут домой на лечение, а еще десять, увы, в лечении больше не нуждаются в принципе. Ну, а главное, конечно, сами танки. 9 единиц — это немало! В сноске сообщалось, что пострадавшие в результате нашей вылазки танкисты были из Нижегородской области.

А вот теперь интересно, что вы скажете, если я сообщу вам, что это запоминающееся выступление нашей артиллерии стало возможным благодаря развед-группе, состоявшей из водителя, художника-оформителя, гида пешего туризма, учителя, продавца, мелкого предпринимателя и прочего люда, впервые взявшего в руки оружие полгода назад? Да, чуть не забыл — все это под командованием пенсионера. Звучит забавно, да? Но ведь, по сути, всё так и есть!

Это — ответ на вопросы, вроде «А какой толк от непрофессионалов?», «Чему можно научиться за пару месяцев?» и «А не лучше ли каждому заниматься своим делом?».

И да, это — пятая причина пойти воевать за Украину.

Причина пятая. «Большой секрет американских морпехов»

…Официальная часть по случаю окончания курса огневой подготовки оказалась на удивление торжественной. Наши инструкторы, любые сведения о которых мы обязались не разглашать сразу в нескольких расписках, выглядели более, чем довольными.

«За это время, — говорили они, — по уровню огневой подготовки вы смогли приблизиться к лучшим подразделениям профессионалов, при том, что в начале курса некоторые из вас не умели стрелять вообще!»

По рядам прошел ропот удивления. В том смысле, что вторая часть этой фразы была чистой правдой, и некоторые из нас в первый день занятий с двадцати пяти метров из автомата не попадали в мишень. А вот первая половина выглядела какой-то неприкрытой и бессмысленной попыткой подбодрить нас, и без того не очень-то унылых. Мы, конечно, старались и своих успехов не отрицали, но делать из себя детей, которых хвалят за первые шаги, словно они высадились на Луне, тоже позволять не собирались.

Возмущенные, мы даже не могли сосредоточиться на остальной части их речи, пока не договорились между собой подойти к инструкторами за объяснениями, как только прозвучит команда «разойдись».

«Скажите правду», — настаивал кто-то, — «нас не нужно перехваливать».

Инструктор, небольшого роста, коренастый, быстрый, как кошка профессиональный убийца, широко улыбнулся: «Вчера и позавчера вы успешно выполняли упражнения, которые в программе американских морских пехотинцев даются только в конце первого года службы. Стрельба по нескольким мишеням, стрельба огневых групп в движении, интуитивная стрельба в темноте — большинство воинских подразделений этому вообще не обучают. А вы — довольно хорошо освоили все это, и даже худшие из вас попадают в зачетную зону».

«Но как?» — спросил я. — «Как может быть, что в США морпехи тратят год на то, что мы тут освоили за пару недель?».

«Их инструкторы тратят слишком много времени на то, что орут на солдат», — отчеканил инструктор, —»А вам ничего не приходится повторять дважды».

Звучало лестно, но мы ждали пояснений.

«Вы — добровольцы», — сказал он, —»Вы знаете, зачем сюда пришли, и делаете всё, чтобы научиться. Я помню, в начале один из ваших, стреляя, допустил сразу четыре грубых ошибки. То есть, он делал неправильно почти все. Я объяснял ему эти ошибки, не особо рассчитывая, что он хотя бы запомнит их все, а не то, что исправит. Но он стал попадать в цель сразу же! Мы, если честно, на это и рассчитывали, согласившись вас тренировать. Добровольцы всегда могут намного больше, чем те, кто просто выбрал военную карьеру».

Так и звучит причина номер пять: добровольцы всегда могут больше.

То есть, если вы идете воевать, понимая зачем и за что (не важно, по повестке или личной инициативе) — вы сделаете больше, чем иные спецы.

Этот эпизод об огневой подготовке — лишь пример. И, конечно, любой профессионал может возразить, что наша стрелковая форма, набранная за короткое время, так же быстро потеряется, если прекратить постоянные тренировки. Что стрельба не только не единственный, но и не главный навык. Согласен.

Но поверьте, если бы вы видели наш экзамен, вы были бы впечатлены. Не помню точно, но по-моему на счет него я тоже давал какую-то там расписку… Так что, увы, оставлю его описание на откуп вашему воображению.

А сейчас скажу вот что.

Я много слышал историй об «аватарах».

Ну, вы понимаете о ком я. «Люди, управляющие синими телами». Солдаты-алкоголики. На передовой шутят, что следующие за «аватаром» стадии фронтового алкоголизма называются «беспилотник» (когда синее тело явно управляется уже откуда-то извне), и «воин света» (уровень духовного просветления, рождающий воображаемую способность отбить Дебальцево с одной лишь саперной лопаткой в руках).

Так вот, историй об изможденных постоянным пьянством украинских воинах, много. Как и рассказов о бездарных командирах, трусливых боевых товарищах, предательстве, продажности и так далее.

Но лично у меня все было иначе.

«Аватара» мы видели один раз километрах в тридцати от линии разграничения.

Он подошел на блок-посту спросить у нас пароль. Не помню точно, что было в тот день. Например, пароль «Антрацит» и отзыв «Артемовск». Так вот, он подходит на нетвердых ногах, и раньше, чем наш водитель успевает открыть рот, выпаливает: «Антрацит! Ой… Артемовск! Не-не, падажжи… Ты первый говори!». «Антрацит», — с улыбкой говорит водитель». Боец пытается произнести «Артемовск», но отрыжка предательски прерывает его на первом же слоге, и он просто показывает жестом, что можно ехать…

Что же касается нашего батальона, где каждый сделал все, не ожидая, пока все вопросы решат те, «кто должен этим заниматься», где участие в войне все воспринимали как личную инициативу, где бойцы даже об экипировке заботились сами, изыскивая средства и волонтерскую помощь, я и впрямь чувствовал себя там, словно в американской армии.

«Да с вашей амуницией хоть сейчас Горловку брать можно!» — присвистнул один из военных, когда мы впервые высадились на блок-посту у линии разграничения.

А еще, к примеру, у нас есть учитель истории, по внешности которого вы не то, что разведчиком его никогда не назовете, а и вообще не поверите, что знает, как держать в руках автомат.

И нет, он не сдаст зачет по физ-подготовке ни в «Альфу», ни в морскую пехоту. У него одышка, очки, и вечная растерянная улыбка на губах.

Но при всем при этом, он прострелит вам голову с пятидесяти метров раньше, чем вы его рассмотрите.

Потому что доброволец. Знает, куда пришел и зачем.

Или вот, когда мы потеряли двоих…

Сложно пересказать, каково это…

Кэмпфера я просто знал, как знаю всех наших. А с Грызом мы успели подружится. И я даже думал, какое же это везение найти нового друга в 35, который так близок тебе по взглядам и духу, словно он брат твой…

И с тем прощанием так по-дурацки вышло…

Он уезжал недели на три раньше меня. Я был в наряде, и потому смог выбежать проводить наших, когда все уже погрузились в автобусы. А Грыз увидел меня, выбежал, сказал, «Давай друже, чекатиму на тебе!» и обнял крепко так. А все ждут. И я подумал еще — прощаемся, как будто навсегда, а приеду же вот-вот.

А вышло — навсегда.

Он был в другой группе, в другом секторе. Так и не увиделись.

Я к тому, что невозможно передать, как тяжело это…

И с какой четкостью ты вдруг осознаешь, насколько всё серьезно. Что следующим можешь быть ты — уже сегодня ночью или завтра…

И знаете, что происходит в добровольческом отделении, когда гибнут побратимы? Когда каждый кожей чувствует, насколько близка смерть к каждому из них?

А происходит то, что после вопрос командира кто, не хочет идти в боевой выход, повисает гробовая тишина.

И потом начинаются долгие уговоры из разряда «Ты уже два раза ходил», «А кто дежурить будет», «В следующий раз ты — обязательно, а сейчас дай другим поехать».

Вопрос «кто хочет» командир в принципе не задает, как бессмысленный. Все хотят.

А знаете, как с этим у россиян? Да вот вам цитата из радиоперехвата на следующее утро после того, как наша артиллерия накрыла нижегородских танкистов:

«Район населенного пункта Горловка. Срочно, чрезвычайно важности, доклад уровня 3. Подразделения 6-й отдельной танковой бригады в состоянии «Ч» (временно недееспособны). Личный состав отказывается от обслуживания боевой техники и требует возвращения на место постоянной дислокации».

Ну, то есть, уже утром ребятам остро захотелось в Нижний Новгород.

Это для сравнения.

Декораторы, учителя и пенсионеры против кадровых российских военных.

Так лучше ли каждому заниматься своим делом, а не ездить воевать? Не лучше. Потому что война сегодня — такое же наше дело, как любое другое.

…По сигналу командира, мы остановились у крайнего дома. Быстро сошли с дороги, разбив окружающее пространство на секторы и присев на колено с оружием наготове. Сухо заклацали затворы автоматов — как бы мирно ни выглядел свет в окнах ближайшего дома, расслабляться нельзя. Каждый контролировал свой сектор с удвоенной настороженностью.

Неожиданно из ближайшего переулка показались две девушки лет двадцати. На обеих были легкие одежды ядовитых цветов. Ярко-желтого и малинового, по-моему. Они довольно громко говорили о своем, ели семечки и обратили внимание на ближайшего бойца, только оказавшись в нескольких метрах от него.

Замолчали. Нашли глазами остальных — десяток вооруженных до зубов камуфлированных фигур — сделали три шага молча… И продолжили беседу с того же места, где прервались, словно не заметили ничего необычного.

Их яркие блузки продолжали мерно покачиваться, проплывая мимо нас в своей параллельной реальности, где все еще существовали танцы, мальчики и поводы нарядиться на ночь глядя во что-то еще, кроме бронежилета.

Так выглядит главный признак затяжного конфликта, который я впервые увидел еще на Ближнем Востоке. Мирная жизнь, как деревце сквозь асфальт, прорастает сквозь военные реалии, сосуществуя в немыслимой близости со смертью так, будто её нет.

Я вспомнил палестинского таксиста, который с готовностью вез нас из гостиницы «туда, где танки», выезжая чуть ли не на линию огня, а потом, глядя из-за угла, как мы с Пшеком залегли за бордюром (потому что выстрелил танк), ловил наш взгляд и знаками показывал, что будет нас ждать и даст отличную скидку.

Я не хочу затяжного конфликта. Я насмотрелся на то, как они высасывают соки из страны и силы из её жителей. Насмотрелся в Израиле, Грузии, Сербии. Можете назвать это причиной номер шесть, если хотите. Я не хочу взрывов в украинских городах, как в Москве или Тель-Авиве. Это семь, если угодно. Я не хочу оплачивать эту войну вечно своими налогами. Это восемь. Я не верю в мирное урегулирование, а-ля пожали руки и разошлись. Это девять. И я верю в победу. Это, пожалуй, десять.

Конечно, глядя на две фотки Кэмпфера и Грыза… Евгения Бирюкова и Николая Гордийчука… Глядя на их фотки, я напоминаю себе, что ставка очень высока. Да, не помогут, ни посмертные почести, ни компенсации, каки мы бы они ни были — их близким ничто не восполнит эту утрату. И не дай Бог заплатить такую цену никому.

Вот только, если по-честному, то нет такого выбора между «погибнуть или жить долго и счастливо».

Есть выбор между сопротивлением и поражением всей страны. Между свободным будущим и повторением российской оккупации, которая практически не прекращается в разных своих форматах уже не одну сотню лет.

Есть только такой выбор.

Просто пока его делают другие, оплачивая нашу свободу своей кровью, можно жить далеко от фронта в иллюзии, что войны нет.

«А что, война разве не кончилась?» — спросила одна знакомая, увидев меня в военной форме накануне отъезда. Я сначала разозлился на нее. А потом подумал о том, что это говорит о качестве того заслона, который соорудили наши на востоке. Заслона, за которым можно жить в уверенности, что война уже кончилась…

А что касается всех тех «здравых аргументов», позволяющих и дальше сваливать эту войну на плечи других, то лично у меня, к примеру, таких «аргументов, чтобы не ходить» целых шесть. Их зовут Света, Лев, Натан, Лея, Илана и еще одному мы со Светкой имя пока не придумали. Каждый из них не то, что повод, а даже, вроде бы, обязанность сказать: «не мое это дело, я нужнее здесь».

Вот только у моих аргументов за то, чтобы пойти — точно такие же имена. Понимаете о чем я? Света, Лев, Натан, Лея, Илана и наш еще нерожденный пятый.

Ведь если чужие мне люди воюют, защищая моих близких, то почему же и я не должен внести свою лепту?

Кажется, только что я нечаянно сформулировал причину номер одиннадцать…

Информация о материале: Опубликовано: 31 августа 2015

Страница 720 из 2102