Главная

Год очищения

Да что же за настроение такое?! Санки по мокрому асфальту не скользят. Елка не пахнет. Цены кусаются до крови. Еще и в мандаринах косточки. Демократия у нас гречневая. Преступный режим — чисто комикс. Любой кандидат на пост опостылевшего премьера — тот же Яценюк, только в профиль. Европа смотрит испуганно. Америка — зло. Россия — злорадно.

У многих надежда на чудо под названием «якось буде», этакое всесамособойрассасывающее чудо. Но его, похоже, под елкой не найти. А вот для пользы дела кое-что потерять, оставить в 2015 году было бы очень важно. Как балласт, как лишний вес, как прошлое.

Например, глупость. Пусть валяется рядом с подлостью и истлевает. А мы, понявшие, что непрофессионализм в нашей стране теснит на верхней ступени пьедестала коррупцию, наконец-то осознаем: даже самый честный дилетант, оказавшись на государственном посту (в учительской, операционной, кабинете следователя, КБ), не в состоянии принести своей стране ничего, кроме вреда. Вот бы забыть в 2015-м ослепляющую само-, а с собой взять уверенность.

И соблазн кумиросотворения — в мусорник. В апреле 2014-го только 2% жителей страны признались, что чувствуют ответственность за то, что натворил Янукович и его команда, тогда как проголосовало за него в 2010-м — 52%. А что сейчас чувствуют те, кто в 2014 году проголосовал за Порошенко? Сколько из 54,7% считают себя ответственными за происходящее? Вы думаете, многие чему-то научились? Тогда посмотрите на нимб над головой Саакашвили и растущий восторженный фан-клуб. «Дети», изгнавшие из своего мира взрослых, наелись конфет, мороженого, а теперь с кариесом, ангиной и больными животами нашли «взрослого», которого им нравится слушать. Не сдавайтесь так быстро! Взрослейте.

Хорошо бы избавиться от попыток применять старые рецепты для построения новой страны. Мы все считаем убогими «днровцев», создающих пионерские отряды «юных захаровцев». Но «звездочка» с портретом Захарченко выглядит так же трагикомично, как и бездумная реализация стандартных рецептов МВФ, написанных десятилетия назад в другом мире. Нам нужны рецепты развития страны, а не долговозвращения. Мы никогда никого не догоним. Мы можем только перегнать, определив, каким будет мир через 10–15 лет, и осознав, чем мы можем и сами хотим быть ему полезны. Иначе — на органы…

Вот бы оставить в старом году безответственную поверхностность. Ох, сколько же у нас экспертов по метанию бутылок, стаканов и пальпации премьера. А потребовать от власти внятного, креативного, системного и комплексного плана развития страны? Не? Задуматься, чем мы займем миллионы людей, если вдруг победим контрабанду? Куда устроим тех, кто сегодня трудится на дорабатывающих свое металлургических предприятиях? Заставить придумать, как не превращать в городской люмпен людей, которые умеют трудиться на земле, но не находят там себе применения, потому что бизнес-власть и ее партнеры охотно выращивают только сырье на экспорт, не заботясь о развитии производства.

О! А давайте оставим в 2015-м лжепатриотизм. Моя подруга работает в руководстве «дочки» одного из российских банков. Бывший клиент пришел проконсультироваться на предмет того, как не возвращать кредит «Ощадбанку». Пробежав опытным глазом документы, она сразу увидела несколько брешей, оставленных ощадовскими «специалистами» в кредитном договоре. Но возвращая бумаги посетителю, сказала: «Все железобетонно. Придется выплачивать». И тогда посетитель стал поносить на чем свет стоит и банк, куда пришел за консультацией, и его сотрудников, и Россию, которой они все служат. «Слышь, ты, животное, — вкрадчиво сказала банкир, накатившись на стол полной пазухой полтавских корней. — Вот ты сидишь передо мной в дизайнерской вышиванке, а я работаю в «банке-оккупанте». Ты пришел ко мне за способом обнести украинский государственный банк во время жуткого экономического кризиса и войны. А я, увидев ряд возможностей это сделать, тебе их не назвала. Так кто из нас больший патриот?»

Может пора оставить в прошлом лицемерие — наследие колониальной жизни? Лицемерие, разделяющее страну на пышную словесную витрину и затхлый склад наворованной реальности. Может, не только от Порошенко с его Липецкой фабрикой потребовать перестать кормить российский бюджет, но и от тех сотен тысяч, что ездят горбатиться на Россию? Может, определиться с выбором: или «деды воевали», или «внуки предавали»? Мы все достойны тех, кто до Берлина дошел и тех, кто последний свой бой в лесах Тернопольщины дал за год до полета человека в космос? Или их достойны только те 26%, которые на вопрос социологов: «Если Россия продолжит агрессию в Донбассе, как следует поступить Украине?» ответили — «продолжать военные действия» (остальные выбрали «добиваться мира на любых условиях»).

Давайте попробуем избавиться от желания высказаться и нежелания слушать.

Откажемся от жажды получать подарки, сменив ее на кайф их дарить.

А может, отречься от фейсбукзатворничества и, выйдя на просторы, где нравы формирует TV, понять, что там все еще хуже и нужно спасать?

А не оставить ли в 2015-м фирменный метод борьбы с коррупцией: «усіх понадкусювать»? Пора уж загрызть кого-то. Желательно — крупного.

Отказаться бы от продающихся по всей стране конвертиков для взяток с полиграфической надписью «Спасибо».

Из неосознаваемости трагедии депрофессионализации, из отсутствия элиты, из ленивой надежды на очередного царя-колокола, из бутафорского нежертвенного патриотизма, из бессистемных знаний, почерпнутых из заголовков новостей, из разных «правд» — для Запада, для своих и для себя — вырастает все то, что мы так сильно ненавидим: коррупция, отсутствие справедливости, разрушение экономики, слабость государства, разобщенность общества и ощущение безысходности, от которого не пахнет елка и выводят из себя даже косточки в мандаринах.

Нельзя все это волочь с собой из года в год, из революции в революцию, из выборов в выборы. С этим тяжело даже прыгать на месте. А пора взлетать.

Информация о материале

Опубликовано: 11 января 2016

Метрополітен Кернеса найняв аудиторів вести бухгалтерію за 13 мільйонів, викинувши дешевший «Делойт Енд Туш»

КП «Харківський метрополітен» 30 грудня за результатами тендеру уклав угоду з приватною аудиторською фірмою «Міжрегіональна аудиторська служба» вартістю 12,60 млн грн. на послуги з ведення бухгалтерського та податкового обліку, складання статистичної, податкової та фінансової звітності господарської діяльності у 2016-2018 рр. Про це повідомляється в «Віснику державних закупівель».

На тендер були подані чотири заявки, однак дві з них відхилені: ПФ «Лів Аудит» та відомої компанії ПрАТ «Делойт Енд Туш Юкрейніан Сервісез Компані». При цьому остання пропонувала послуги дешевше від переможця на півтора мільйони гривень. Однак послуги української «дочки» одного з учасників «великої четвірки» аудиторів не підійшли харківському метрополітену, оскільки у конкурсній заявці не виявилось наступних документів:

- перелік не менше 3-х працівників (ПІБ, посада) із сертифікатами Аудиторської палати України;

- інформація про досвід ведення бухгалтерського, податкового обліку, складання статистичної, податкової та фінансової звітності на підприємствах комунальної або державної форми власності.

- в довідці наданій учасником, було зазначено знання та досвід роботи персоналу, який буде надавати послуги, тільки з програмою «Медок».

Засновником ПАФ «Міжрегіональна аудиторська служба» (Харків) є Людмила Головащенко. На сайті фірми вказано, що за останні три роки вона щорічно проводила аудит у трьох-чотирьох фірм.

Информация о материале

Опубликовано: 11 января 2016

Секс с властью, або Охота на депутанга

Шо, уже проснулись? Ну, тогда быстро закинулись рассолом – и до ноук.

Я хочу, чтобы первая лекция в новом году была полезной и без кацапов, поэтому посвящу ее гражданскому обществу и вообще яблоням на Марсе. Которые, вполне возможно, мы еще посадим – но яблок с них, увы, уже не попробуем.

Давайте, для начала, просмотрим конспект предыдущей лекции.

«Внимательно интересуйтесь всем, что происходит в стране, особенно тем, что касается вас если не прямо, то косвенно. Учитесь понимать, что говорят хитровыебанные политики, а если не понимаете – то спрашивайте других, кто понимает, и кому доверяете. Общество, в котором все бдительно пасут за государственными делами, наебать практически невозможно. Не обязательно быть специалистом высшей категории, для понимания большинства вещей достаточно здравого смысла»

Многие объясняют свое равнодушие к внутренним процессам в стране тем, что лично на эти процессы повлиять не могут, и решалки производятся в таких мрачных глубинах, где могут выжить только гигантские нечеловеческие ктулхи и кракены с дорогими часами на запястьях, а обычному человеку там сразу расплющит череп давлением.

Я спускался в те глубины в батискабле «Садко», и скажу вам – доля истины в этом есть. Да, ктулхи и кракены там водятся, и наши хотелки с их решалками разделены толщей воды. Но это не значит, что их нельзя достать, например, глубинной бомбой или тралом. Собственно, построение гражданского общества это и есть сведение хотелок с решалками, и если бы целью Майдана было только изгнание Овоща, то не стоило бы огород городить, можно было бы договориться, чтобы Овощ передал власть своему Овощенку, да и все. И волки сыты, и овцы шины не жгут.

В истории такое случалось неоднократно – король пидарас, зато принц молодец. Ну, например, Эдуард Второй и его сын Третий в Англии. Королю раскаленный шампур в жопу, пацана на царство. Шо так, шо эдак – на троне Плантагенеты, а народу морально полегчало.

Но мы же не того хотели, верно?

* * *

«Я ни на что не влияю». Хорошо, давайте посмотрим это кино наоборот.

Если мужчина хочет иметь детей, он должен заняться сексом с женщиной (этот момент важен). Для этого ему надо уговорить женщину на секс, путем подкупа, безбожной брехни и угодничества – насилие здесь не подойдет, потому что в нашей модели целью ставится потомство, а не оргазм с перспективой заехать под шконку. Еще ранее мужчине надо с женщиной познакомиться, а для этого придется заштопать носки, побриться и пожевать петрушки, чтобы отбить перегар.

Но в самом начале начал мужчине надо попасть в то место, где водятся эти таинственные женщины, научиться их отличать от прочих людей, и таки убедиться в том, что у него влечение именно к женщинам. Иначе проект вообще не состоится.

В гражданском обществе все происходит точно так же. Для начала надо начать (сори за тавтологию) интересоваться противоположным полом, то есть выборными лицами. И начинать надо интересоваться не с Моники Белуччи, а с соседки, с которой реальный секс более вероятен.

Как зовут вашего районного депутата? Моего районного депутата в Киевраде, например, зовут Андрей Странников. Я хорошо помню, как он валялся у меня в ногах, умоляя выбрать хотя бы на пробный триал. Я, условно поверил, но предпродажные обещания записал в блокнотик. Поэтому, когда обхожу свои владения, всегда смотрю ревнивым оком – держит ли он в порядке мое хозяйство? Все ли тихо в Галактике?

Все ли бабушки поздравлены с восьмым марта? Шо там со сквером на Бучмы? Когда распилят и спиздят на металлолом ничейный недействующий говнопровод? Почему из ЖРЕО-418 по ночам доносится сатанинский хохот, а вокруг стоит запах горящих тряпок? – и так далее. Андрей знает, что я за ним бдительно слежу, поэтому старается изо всех сил, и бегает шо бешеная собака между бюджетным комитетом КГА и детской площадкой на Березняковской, 12. Меня он после первого триала вполне устроил, и я его выбрал во второй раз, а если решит шото с бродячими собаками (кстати!), то подпишу его и на третий срок.

Если не получается сразу нырнуть на многоатмосферную глубину к политическим ктулхам и кракенам, то надо сначала хотя бы научиться голову под воду опускать, не закрывая при этом глаза. Это вам любой тренер по плаванию скажет.

Тем более что к политике это особого отношения не имеет, зато дает возможность потренироваться в области гражданского контроля. И пока у меня по ночам под окном не воют автосигнализации и собаки, а ковзанки посыпаны песком, я могу заняться более серьезными вещами – почитать про новые похождения Ляшка, например, или яишницу приготовить. А в случае негодности местного депутанга даже звонить ему не обязательно – просто не выбрать его в следующий раз, да и все. В селе, например, люди знают друг о друге почти все, вплоть до троюродных братьев и кредитной истории. В городе не знают, например, что новая партия «Прогресс и Совесть» это бывшая обосравшаяся партия «Совесть и Прогресс». Так и живем.

Несознательные люди больше заинтересованы великими процессами, путая гражданский контроль с телесериалом. На выборах они уверенно ставят галочку «за Юлю», а на рулон бюллетеней за районных и городских депутатов смотрят с недоумением: кто эти люди? На встречу с кандидатом от района в 2013 году пришло десять человек. Вернее, пришло только пять, еще пять – это бабушки, которые случайно сидели рядом на скамейке. И даже когда кандидата усилили чемпионом мира по боксу Виталием Кличко, удалось собрать аж пятьдесят любителей автографов.

Стыдитесь, блять, мои березняковские братья, ибо вы охуели вконец. На Президента вы повлиять не можете, на Премьера не можете, а на районного депутата вам похуй. Нет, так вы плавать не научитесь.

Конечно, это не так увлекательно, как игры престолов со стоящим на коленях под занесенным мечом лордом Эддардом Корбаном, кознями сэров Петира Порошенко и Тириона Коломойского, инцестными бюджетными похождениями леди Серсеи Тимошенко и приключениями сбежавшей в Браавос от наемных убийц Арьи Федоровны Янукович.

Зато потом люди жалуются шо у них во дворе, сплошной Вестерос с драконами, а Белые Ходоки бухают уже прямо на веранде детского сада, проделав дыру в Стене из рабицы.

* * *

Кафедра настойчиво рекомендует немедленно начинать интересоваться всем происходящим вокруг.

Минимум год надо просто интересоваться. Не обязательно писать петиции, стоять в пикетах и жечь шины. Не обязательно даже комментировать в интернете. Просто год следите и понимайте – кто этот мутный типочек, который держит наш район, йоу. Поверьте, скиллы, которые вы наберете, будут бесценны. И даже глубоководные ктулхи с кракенами станут для вас гораздо ближе. Со второго года тренировок можно уже нырять.

Как в спортзал, как в солярий, как каждый год с друзьями в сауну, как стричь волосы и красить ногти (или наоборот) – посвящайте фиксированное время на изучение проблем, которые касаются непосредственно вас. И если даже вы ничего не сможете изменить, по крайней мере, будете знать, чью куклу заказывать в качестве подушечки для иголок. Как минимум – не забывать за кого ты голосовал на прошлых выборах. Наберите в гугле название своего района +<депутат>. Потом введите найденную фамилию в поиск, и посмотрите – чем он занят. Все, на сегодня ваш гражданский долг исполнен, ложитесь спать со спокойной душой и чистой совестью.

Лох – это не тот, кого наебали. Лох – это тот, кто даже не понял, что его наебали. Именно такие составляют 86% питательной среды для нечисти в Снигерии, именно таких у нас быть должно не больше неизлечимых файв-персент идиотов по убеждению.

Будьте любопытными, дотошными и приставучими. Не считайте себя некомпетентными – уверяю вас, в большинстве случаев в мутных комбинациях ктулхов и кракенов может разобраться даже снежный человек из Таджикистана с четырьмя классами образования. Общество и государство стали прозрачней, снова уверяю вас, уже как наблюдатель процессов из батискабля. Зачем же вы закрываете глаза и не смотрите?

И зачем тогда все было начинать?

* * *

А там со временем и до ктулхов доберетесь.

Информация о материале

Опубликовано: 09 января 2016

Консилиум

Врачи долго боролись за жизнь больного,

но он остался жив.

М. Жванецкий

Больничная палата. На койке лежал человек, еще молодой, но при этом достаточно изможденный. Его глаза горели не совсем здоровым огнем, на лбу проступала испарина. Левая рука по локоть была забинтована. Из капельницы медленно сочилось лекарство…

Дверь открылась, и в палату с шумом ввалились люди в белых халатах, окружив койку со всех сторон. Главный, самый крупный мужчина, подошел к изголовью, широко улыбнулся и потрепал больного по правой руке.

— Ну, голубчик, позволь поздравить тебя с Новым годом! Поверь, мы постараемся сделать все, чтобы ты в следующем году поправлялся, становился, так сказать, на ноги. Мы все знаем, что ты пережил, пока тобой занимались предшествовавшие нам мясники. Все это было на наших глазах, поверь, сердце болело за тебя, но ничего сделать не могли. И если бы ты, дорогой наш, не нашел в себе силы отказаться от этих изуверов, тебя бы просто зарезали. Но, самое главное, — сегодня кризис с трудом, но миновал. И теперь, шаг за шагом, ты будешь восстанавливаться…

Все, кроме мрачного хирурга, закивали головами.

— Доктор, а в следующем году я смогу выздороветь?

— Не так быстро, голубчик, не так быстро. Нам с тобой еще придется попотеть. Причем потеть будем одновременно — ты и мы. Возьми конфетку.

— Скажите, а вот моя левая рука,.. и левый бок побаливает…

Главный вздохнул.

— Начну с последнего. Ты ведь знаешь, что пока мы тут принимали больницу от этих мразей, они успели оттяпать у тебя левую почку. Но мы не остановимся до тех пор, пока не заставим ее вернуть. И пришьем назад.

— Не верится как-то…

— Верь мне! Помнишь, в прошлом году у нас стояла задача — лечить тебя по-новому, чтобы ты по-новому жил. В этом году у нас стояла задача тебя сберечь. И мы тебя сберегли. А ты знаешь, что эти так называемые врачи оказались и не врачами вообще, а черными трансплантологами. Они планировали все твои органы продать в соседнюю больницу. Вот смотри, — сказал он, подняв руку. Помощник тут же вложил в нее смартфон. Главный нажал кнопку Play.

На экране возник плешивый мужчина в белой куртке. «И вообще, если по сути, этот больной нежизнеспособен. Это все равно, как если бы он был бабушкой, а у него было то, что у дедушки. У него же мизинец правой ноги конфликтует с большим пальцем левой руки. Автоиммунный процесс, как его называют наши ученые. Поэтому мы всем нашим коллегам во всем сообществе говорим: прекратите реанимировать то, что никогда не существовало. Давайте спокойно разберем его на части, а их трансплантируем другим пациентам. Вот мы, например, готовы взять всю левую часть, а также все, что ниже пупка. И тогда наш дедушка станет мальчиком».

— Видишь, — назидательно сказал главврач, выключив телефон. — А сколько крови твоей они успели высосать, мы до сих пор посчитать не можем. Ну а по руке… Скажу тебе честно — они ее заразили. Поэтому мы наложили жгутик и уже в новом году подумаем вместе с тобой, лечить ее или ампутировать. Кстати, а ты сам как хочешь?

— Я не знаю… Конечно, без руки как-то непривычно. Но, с другой стороны, она чернеет и не слушается. Спать иногда не дает. Щиплется…

— И нас не слушается, — согласился главный. — И мы не спим вместе с тобой. Мы вообще никогда не спим. Понимаешь, изверги занесли туда очень специфическую заразу. Но ты же помнишь, что мы спасли тебе всю левую часть тела, а то она тоже почернела бы и дергалась, и щипалась. Помнишь? — строго, глядя в глаза больному, спросил главный.

— Помню, помню, спасибо, — опустил глаза больной.

— Коллеги, у кого есть соображения? — обратился главный к остальным присутствующим. — Вот вы, например, — он строго посмотрел на лечащего врача.

— За истекший период нами проделана колоссальная работа. Полтора года назад у нас не было лекарств и еды, и обескровленный преступной бандой живодеров пациент мог умереть от голода. Но не умер. Сейчас, благодаря нашим зарубежным донорам, он ест, и мы ему, как видите, капаем, — бойко сообщил врач.

— Нет, вы слышали? Они капают! — взорвался мрачный хирург. — Это не они капают, а партнеры! Из каждых трех капельниц крадут две! Это раз! Ему не докладывают мяса! Это два! А теперь я впервые скажу, чтобы все телезрители услышали…

— Здесь их нет, — тихо сказал главный.

— Есть! Вот она ведет онлайн-трансляцию, — заявил хирург, указывая на красивую девушку в белом мини-халате. — Так вот — они продолжают выкачивать его кровь! Он сохнет с каждым днем. А поскольку я с ним одной крови, то и мою кровь качают! Но я не засохну! Я молчать не буду!

— А можно узнать, — ухмыльнулся плотный мужчина, тоже в белом халате, — мы вот вливаем ему укрепляющие препараты, мы повышаем его иммунитет, мы вместе с ним боремся с инфекцией, а вы что делаете? Вы сначала воруете препараты, которые поставляют вам наши партнеры, а потом откачиваете у него кровь и продаете! Вампиры! Господин главврач, они пьют его кровь!

— Позвольте, — втиснулся в беседу лечащий врач, — тут кровососов нет. По крайне мере, до вас не было. А вот то, что вы украли в больнице, где раньше были главврачом, скальпели — факт!

— Я кровосос? Никто и никогда не называл меня кровососом!

— Засохни, — сказал иммунолог, взял бутылку с физраствором, отхлебнул из нее и бросил в хирурга, но попал больному по голове. Его зрачки расширились, он с ужасом наблюдал за происходящим.

— Вообще-то мне действительно становится хуже. Да и мяса давно не было, — тихо сказал пациент.

Растолкав коллег, к койке протиснулась женщина-кардиолог.

— Дорогой вы наш! Лично я приложу все-все силы, чтобы у нас вы чувствовали себя как дома, — вкрадчиво улыбнувшись, сказала она больному. — Видите ли, у нас тут небольшие проблемы с лечащим врачом. Он как-то сказал, что помрет раньше вас, так мы вот все ждем, ждем, — хихикнула она. — Но лично я знаю, какое у вас большое, красивое сердце, и я это сердце никому не отдам. Никому-никому. Давайте, я вам подушечку поправлю…

— Да шо ж это такое! — заорал кто-то в задних рядах, — ему тут осталось уже жить всего ничего, он уже ноги протянул и вот-вот дуба даст, а этот конченый главврач кормит его завтраками и не дает обеды!

— Это кто? — мрачно спросил главврач.

— Проктолог, — тихо ответил кто-то.

— А он тут каким боком? — осведомился главный.

— А я все слышу, — заорал опять кто-то в задних рядах. — Да я бы уже давно его вылечил, вы же меня к нему не допускаете! Значит, первым делом отрубить эту левую руку к такой-то маме! Мужик и с одной рукой — мужик. Он знает, что этой рукой делать! Он вилы, если надо возьмет и разгонит тут вас всех! Пропустите меня, я выйду, дышать тут у вас нечем!

— Похоронят они его, — задумчиво, как бы про себя, сказал серьезный мужчина с золотой цепью на шее. И тоже в белом халате.

Лечащий врач глянул на него со злой усмешкой.

— Ну конечно, у вас он бы выжил. Это же вы ему почку вырезали, руку заразили, лекарства в соседнюю больницу отправляли.

— Да ну не я это, это — главврач, — растерялся серьезный. — Я ж специалист по желудку.

— Я вернулся! — раздался в задних рядах крик проктолога. — Да как эта кишечная зараза еще смеет рассуждать тут? В тюремную больницу его! Пациентом!

Больной бледнел. Слово взял мужчина в очках.

— Я, как психотерапевт, считаю весьма важным, чтобы больной прежде всего оказал себе помощь сам. Ведь какая функция врача?

Он сделал паузу. Все молчали.

— Врач — это сервис по обслуживанию больного. И в этом смысле мы еще очень далеки от подлинного предназначения эскулапа, каким оно должно быть в современном мире.

Кроме того, нам нужна децентрализация лечения. Я, как психотерапевт, например, лучше других знаю, что делать с мозгами. А вот кто-то другой, допустим, лучше меня знает, как работать с селезенкой. Ну, такое, в принципе, возможно. И почему я должен спрашивать какого-то общего врача, сколько и каких транквилизаторов мне нужно?

Вот мы все тут, безусловно, команда. Но, взглянув на происходящее с точки зрения морали, вы без труда увидите ее отсутствие. Я сейчас даже не о махинациях с кровью — это не наше дело. А вот когда кристально честный психотерапевт, мой ученик, выигрывает конкурс на замещение вакантной должности зам.зав.отделением в гастроэнтерологии, а его противозаконно не назначают — это говорит о том, что мораль попрана. И я сегодня заявляю, что, пока справедливость не будет восстановлена, я не намерен принимать участие в процессе лечения, — сказал он и повернулся спиной к койке.

Но через секунду обернулся опять и добавил:

— А то и вообще лечить не дам.

На стул взобрался юноша с горящими глазами. И тоже в халате.

— Господин пациент! Вас лечат уже много лет. В общем, всю вашу недолгую жизнь. И вы видите, до чего вас довели. Без рук, без почки, дышать трудно, смотреть на этот мир невозможно без слез. Соберитесь с силами и возьмите, наконец, лечение в свои руки! И отдайте в наши!

— Это еще кто? — оглянулся главврач.

— Я председатель независимого профсоюза врачей!

— Так что-то я вас раньше не видел. Вы вообще врачом работали?

— Вы все тут врачами якобы работали, а пациенту все хуже! Вы сами больны! Уйдите! Уйдите все и дайте молодым и некоррумпированным сделать свое дело! А ваше время закончилось, — проникновенно завершил речь юноша и, помолчав, добавил: — Да, я сантехник. И что?

— Да кто его сюда пустил? — разозлился главврач.

— Ага! — закричал юноша, глаза которого разгорались все ярче. — Теперь мы входим и заходим, когда надо и куда хотим. Значит так, уважаемый, — обратился он к пациенту, — сейчас встаем и разгоняем вместе эту банду, которая гробит вас так же, как гробила и предыдущая свора. После этого надо все старое и загнившее удалить, и чем раньше — тем лучше. Начинаем с аппендицита…

— Аппендицит — это воспаление аппендикса. Его у него нет, — тихо сказал кто-то.

— Да какая разница… Мы должны решительно реформировать все, что работает плохо и неэффективно, а плохо и неэффективно работает все. Слив, например, засорен. Регулярно протекает бачок, и никому до этого нет дела, потому что все крадут как кровь, так и расходные материалы. Позавчера кто-то украл ершик, например.

— Наверное, зонд? — ухмыльнулся лечащий врач.

— А вы мне рот не затыкайте! Пациент! Вам надо поменять лицо! Хотите стать молодым и красивым? Тут нам доноры подкинули лицо Дэниела Крэйга. Ну же! Джеймс Бонд!

— Да… Крейг — это здорово.

— Вот! Новое лицо, новая жизнь, новые возможности. Вставай, иди и бей их!

— Лежи! — крикнул главный. — Лично я от наших доноров ничего про лицо не слышал.

В этот момент монитор над койкой засветился, на экране появилось благообразное лицо с благородной сединой.

— Добрый день! How are you? В ІІІ веке до нашей эры Гиппократ сказал: «Я направляю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости».

Сегодня я хочу сказать, что вы, исполняя свой великий долг перед больным, являетесь достойными наследниками ионийских греков. В тяжелых условиях вы откачиваете, казалось бы, смертельно больного. В этой борьбе мы стоим рядом с вами.

Мы уже поставили вам капельницы, шприцы, воду и разнообразные лекарства. Наши специалисты-реаниматологи работают рядом с вашими. Сегодня я объявляю об отправке к вам одного из наших ведущих специалистов по пластической хирургии.

Мы призываем вас действовать смело и решительно в строгом соответствии с международными стандартами лечения, показавшими свою эффективность на десятке аналогичных больных. Нам всем нужно добиться успеха этого эксперимента.

И еще. Левую руку надо бы постараться вылечить. Во-первых, лучше ее иметь, даже если она не будет полностью подчиняться, а во-вторых — это поможет нам на международной фармацевтической конференции добиться от соседнего с вами сумасшедшего дома лекарства для ее восстановления. К сожалению, она заражена такой специфической инфекцией, лекарство от которой есть только у них. В цивилизованном мире с подобной не сталкивались уже десятки лет. Good bye!

Монитор погас. В палате воцарилась тишина. Все присутствующие задумались.

— Ну что? — торжествующе осведомился юноша. — Он сказал «смело и решительно». Так вот, — обратился он опять к пациенту, — для начала надо сжечь эту чертову больницу. Вот вам мой коктейль Молотова.

— Зачем? — не понял больной.

— А потому что менять надо все! Понимаете — все! Ну как можно вылечиться на этой койке — ей 300 лет! А из этой капельницы капался еще Хрущёв! Нечего ремонтировать систему! Спалим этот дом, а на его фундаменте построим новое светлое здание со стеклянными стенами, чистым воздухом. И в нем вы — Дэниел Крэйг!

Лицо больного оживилось, и он постарался привстать.

Хирург подошел к сантехнику и положил руку ему на плечо.

— Мой юный друг, я прекрасно понимаю ваши чувства. В твоих горящих глазах я вижу ту силу, которая опять даст надежду нашему родному больному. Не надо «Молотова». Я возьму огонь из твоих глаз и очищу им больницу от всей скверны, которая скопилась в этой палате. Я надеюсь, что господин главврач будет в этом процессе с нами.

Главврач нахмурился. Пациент слушал, широко раскрыв глаза.

— Только радикальная очистка, причем и снаружи, и внутри, — обратился к нему хирург. — Вас, дорогой, гробят не только вампиры, но и шлаки. Я устрою вам программу очистки вашего организма, после нее вы будете легким и независимым. Выбросьте из себя все старое, вредное, ненужное…

— Я ж говорю, слив засорен, — вставил слово юноша.

— … и мы с вами горы свернем. Но, прежде всего, нам надо очень культурно вынести лечащих врачей и вон тех, у дальней стены, монополизировавших поставки продуктов, лекарств, незаконно приватизировавших всю нашу технику!

Там, у стены, стояли трое солидных мужчин в дорогих костюмах. Халаты с нашивками «Бриони» они небрежно набросили на плечи.

— Я хочу напомнить, что мы только что услышали о «международных стандартах», которыми не предусмотрен не только коктейль Молотова, но и незаконное изменение права собственности, — сказал один из них.

— Так вот, — продолжил он, — я только хотел предупредить, что если мы прекратим поставлять ферменты, процесс пищеварения может прекратиться, чего мы, безусловно, не хотим.

— А если мы не будем закачивать сосудорасширяющие препараты — будет тромб. И очень скоро. А рука отсохнет, — спокойно заметил другой.

Третий хмыкнул.

— Не, ну я, конечно, понимаю про ферменты, сосуды, аминокислоты. Сейчас вообще кисло всем. Я не могу понять только, почему это все поставляете вы двое. Только потому, что когда-то какой-то придурок дал вам это право? Кстати, тут есть кофейня?

Больной закрыл глаза и откинулся назад на койку. У входа в палату загремело ведро.

— А ну давайте все отсюда, — раздался голос.

В палату вошла бабушка-уборщица.

— Давайте, выметайтесь, убирать пора. Бахилы хоть бы одели, — вздохнула она. — Быстро отсюда, оставьте его хоть на часик.

Палата опустела. Бабушка присела у койки и посмотрела на лицо больного. По его лбу стекала капелька пота, глаза были закрыты, дышал он неровно.

— Эх, сынок, — сказала она. — Как же они все над тобой измываются. Прежде, чем лечить, историю болезни твоей почитать надо, а лучше — наизусть выучить. Да и не только твою, но и родителя твоего — тоже неплохо бы. А я ж тут давно, я-то знаю, что с наследственностью у тебя проблемы, родитель был не так, чтобы здоров, выпить любил да подраться, упокой Господь его душу, а то бродит до сих пор его призрак беспокойный.

С раннего детства они тебя лечили, не зная, как это надо делать, и что в результате выйдет. Но кровь откачивали регулярно, на это у них профессионализма хватало. А потом — сколько этих главврачей сменилось. И что характерно — каждый новый начинал с того, что собирал всех и рассказывал, что предшественник был подлец, а он — молодец.

Больной открыл глаза.

— И вот смотрю я на этих и вижу насквозь. Одни пристроились к поставкам физраствора, другие их оттуда выталкивают, третьи карабкаются в главврачи, четвертые снова учатся на тебе и самоутверждаются.

— А вы кто?

— Ну вот, ты даже меня не помнишь, хотя я тут с самого твоего рождения, Да и до него… Ну, это нормально. Люди всегда ищут кого-то наверху, в телевизоре там, на сцене, и не замечают тех, кто не там. А ведь мудрость — она всегда рядом, она к должностям не рвется, да никто ее туда и не пускает. Мешает им мудрость, руководителям нашим.

— Так что делать? — слабым голосом спросил пациент.

— Да известно, что. Перестать высасывать кровь. Не строить из себя умников, а диагноз сначала поставить. Обследовать тебя всего, анализы взять. По каждому больному органу составить план лечения, посоветоваться с другими больницами. Иначе нельзя, если задача — вылечить, а не лечить.

Стандарты — дело правильное. Но на то и нужен врач, чтобы уметь их правильно применить, потому что это только кажется, что все больные одинаковые, а они такие разные все… Вот, например, лечили как-то одного в психоневрологии, прокололи все по стандартам, а он с ума сошел, кидается теперь на всех подряд.

А если вспоминать Гиппократа… подожди, я тут переписала с плаката, что в коридоре висит, вот: «Я ни в коем случае не буду делать сечения у страдающих каменной болезнью, предоставив это людям, занимающимся этим делом». А еще было когда-то правило — «Не навреди». Хорошее правило, надежное. Не нравится оно им, развернуться не дает.

И вот что я тебе хочу сказать, сынок. Пора бы тебе перестать быть таким доверчивым и вешаться на шею всякому, кто в палату зайдет. Белый халат — это еще не гарантия того, что перед тобой — врач. Патологоанатомы — они тоже все поголовно в белых халатах. Конечно, я понимаю: в тебя всю жизнь закачивали разную химию, вот у тебя голова немного и закружилась.

Да и ленив ты слегка, уж извини. Хочешь, чтобы пришел добрый дядя, сделал тебе волшебный укольчик, и ты побежал. Так не бывает, дорогой мой. Надо бы курить бросить и пить поменьше, спортом заниматься, иммунитет укреплять, а то в тебя эту химию колоть надо будет бесконечно. И придет время, когда не врач тебе будет нужен, а партнер.

Ладно, попробуем. Резко вставать не надо, голова закружится. Приподнимись слегка, садись. Ну а сейчас — небольшая гимнастика. Руки в стороны, теперь к груди. Дыши глубоко.

И так каждый день. Много раз в день. И потом встанешь. И пойдешь. И побежишь. И все будет хорошо.

Информация о материале

Опубликовано: 09 января 2016