Главная
Две Украины. Поле боя — Конституция
Основной Закон в определенном смысле является «ребенком» общества и государства. Актом, который свидетельствует о самостоятельности и независимости страны, гарантирует соблюдение прав и свобод, а также безопасность каждому.
Свой 20-летний юбилей Конституция Украины встречает не в наилучшей форме. Мало того, в условиях внешней агрессии ей грозит опасность «усовершенствований«, которых жаждет нынешняя власть, действующая в конституционном процессе как в угоду своим интересам, так и под влиянием извне.
Конституция в такое трудное время является объектом политических игрищ. Именно поэтому Основной Закон в его нынешнем состоянии (из-за потери легитимности новейшего конституционного процесса и как следствие — ценности для каждого человека и народа в целом) больше не может быть демократической основой для развития общества и государства.
Мировоззренческий конфликт
Несмотря на 25 лет независимости, до сих пор не прекращается борьба двух мировоззренческих систем, олицетворяющих прошлое и будущее.
Первая — постсоветский вектор, который, к сожалению, никуда не исчез за эти годы.
Вторая — Украина модерная: современная инновационная модель эффективного развития, обеспечивающего не просто выживание, но и постоянные перспективы, причем не только для «элит», но и для народа.
Сегодня эта борьба между прошлым и будущим заострилась как никогда. И в украинских условиях она имеет свою особенность. В большинстве стран, имевших подобные мировоззренческие конфликты, миссию продвижения прогрессивных современных моделей развития общества и государства, как правило, выполняла политическая элита. В Украине же эту функцию взял на себя народ. Уже не впервые приходится констатировать: украинское общество в видении приоритетов и в общественных практиках значительно опередило политикум.
В окружении всех президентов Украины были люди, осознававшие необходимость современного движения, но критической массы таких людей никогда не набиралось. Хотя это удивительно. Потому что с момента обретения независимости украинцы жилы иллюзорным представлением о том, что в Украине переход к либеральной модели состоится на территории бывшего СССР раньше всех. Однако постсоветская модель уже более 20 лет просто трансформируется в своих рамках.
На страницах Open Democracy free thinking for the world доцент Эксетерского университета Д.Льюис в материале об автократии в постсоветской Евразии дает перечень признаков авторитарных режимов, который поражает своей точностью относительно современной Украины. Вот некоторые из них: «…заметный и часто популистский лидер, контроль медиа и информации, ставка на разведывательные службы. Более инновационные — активное использование технологий и PR для выработки своей легитимированной идеологической концепции (пропаганды), управление и построение гражданского общества способами, поддерживающими политический статус-кво, слияние бизнеса с политической властью и использование международного пространства и механизмов — офшорных зон, судов, Интерпола — для поддержки своих режимов при власти».
При этом Украина отличается тем, что как только появляется надежда на обновление страны, народ мгновенно приобщается к этим процессам и играет в них ключевую роль. Так было с Помаранчевой революцией, с Революцией достоинства. Независимо от результатов, это — маркеры мировоззренческой модели Украины будущего, носителем которой является украинский народ.
Чрезвычайная ситуация
Этот мировоззренческий конфликт — между современными взглядами гражданского общества и авторитарными привычками власти — ярко проявляется, прежде всего, в конституционном процессе.
Но прежде чем подумать над тем, что делать дальше, есть смысл определиться, в какой точке мировоззренческого конфликта мы находимся, если полем боя условно считать Конституцию Украины.
Если учесть то, что конституционный процесс является отражением процесса правоприменимого, то в Украине сегодня можно смело объявлять чрезвычайную ситуацию. Нынешняя власть в своем неуважении к Конституции и показательном нежелании ее выполнять значительно опередила предыдущие. Признаки свободного обращения с Основным Законом демонстрировались и раньше, но формирование правительства с тотальным нарушением конституционных требований — печальный рекорд этого политического руководства. Дальше — также сомнительная процедура назначения генпрокурора, ситуация с КСУ и ЦИК.
Но намного страшнее общественные последствия этого властного правового нигилизма в условиях обеспечения элементарного выживания людей. Правящая элита постепенно насаждает привычку к нивелированным ценностям верховенства права, подменяя их «политической целесообразностью». Демонстративными безнаказанными ритуальными танцами на Основном Законе, собственным примером вельможи приучают народ к тому, что Конституция не является бастионом права и безопасности для каждого и всех вместе, какой ее воспринимают в развитых странах мира.
Кроме Конституции, в стране обесценены и многие другие общественные связи: под контролем власти все — медиа, финансово-экономические и бюджетные ресурсы. Нивелирован парламентаризм. Исполнительная власть фактически сосредоточена в президентских руках. В результате нескольких волн бестолковой «судебной реформы» обеспечена управляемость судебной системой.
В этом смысле нынешняя украинская власть — вполне в «тренде». Поскольку такая тенденция является приметой всего постсоветского пространства. Отчеты Freedom Hоuse свидетельствуют: на протяжении последних 12 лет наблюдается ежегодное сужение политических и гражданских свобод. В большинстве постсоветских стран авторитаризм стал дефолтной политической системой.
Как отмечает уже упомянутый Д.Льюис, новейший авторитаризм «имитирует некоторые формальные атрибуты либерального государства — гражданское общество, рыночную экономику и многочисленные средства массовой информации — и объединяет их с высокоразвитой системой контроля, политической и экономической властью».
Инструкция по использованию политического дефолта
Несмотря на все описанные выше признаки воинствующего желания власти подчинить себе все, что только можно, в том числе подстроить под собственные нужды — как апогей абсолютной власти — Конституцию, у гражданского общества нет другого выхода, как вернуть государственную власть к пониманию того, что Основной Закон — это отнюдь не инструмент для удовлетворения тактических целей и нужд «элиты». Потому что, в конце концов, такое своевольное пренебрежение Конституцией загоняет в безысходность саму власть. Яркий пример этого процесса — тупик минских договоренностей.
В конституционном праве принято считать, что Конституция функционирует в трех ипостасях: как общественно-правовой договор, как основа правовой системы и, наконец, как акт прямого действия. Это не набор теоретических постулатов, в чем пытаются сегодня убедить общество, а живой правовой механизм, на основе которого, собственно, и должна функционировать прежде всего сама власть. Если же она считает возможным и нужным функционировать вне пределов Конституции, т.е. сама выходит из системы координат существования государства, то фактически становится ненужной ни обществу, ни государству. Это и есть тот политический дефолт, о котором ежегодно пишет Freedom House.
И в таких условиях общество имеет задачу-минимум: требовать и контролировать действенность и соблюдение требований Конституции. А также задачу-максимум: формировать принципиально новую Конституцию, которая бы обеспечила постоянное развитие.
Дождаться смены элит
Есть несколько вариантов осуществления конституционного процесса, которые сегодня возможны.
Первый. Это, собственно, тот путь, которым пошла власть, — внесение изменений порядком, предусмотренным в разделе ХІІІ Конституции. И Европа, которую убеждают действенностью «мирных планов» и «реформ», конечно же, понимая, что в Украине идет фактически война (в условиях которой менять Конституцию запрещено), закрывает на это глаза. Но наличие военных действий однозначно привносит в ситуацию привкус потери легитимности конституционного процесса.
При этом не только правовая шаткость избранной модели конституционного процесса в указанных условиях играет негативную роль. Одной из системных ошибок власти стало нарушение суверенности конституционных изменений. Украина в минских переговорах взяла на себя обязательства относительно определенных изменений Основного Закона по требованию агрессора.
Еще один серьезный недостаток — власть пренебрегает требованиями об открытости и инклюзивности процесса. Парламент перестал быть площадкой для наработки и согласования конституционных изменений — он просто тупой исполнитель, подчиненный исключительно президентскому видению.
Волюнтаристский подход проступает и в отношении власти к Конституционному суду, который вынужден подтверждать властные конституционные импровизации.
Все это — на фоне манипулирования мнением и позицией международных экспертов, в частности Венецианской комиссии.
Результатом этого «пути ошибок» стало соответствующее «качество» конституционных изменений. Его легко проиллюстрировать на примере уже реализованной конституционно-судебной реформы. Которая действительно была необходима. Но что на выходе?
Несмотря на то, что нынешним конституционным реформаторам не было нужды прилагать большие интеллектуальные усилия для реформирования судебной власти, поскольку они в значительной мере использовали предыдущие наработки, направленные на создание независимой судебной системы в Украине, недавно принятые изменения в Конституцию и законодательство о судоустройстве и статусе судей носят все же очень субъективный характер. Несмотря на ряд прогрессивных новаций по направлению к стандартам доступного для граждан, профессионального, эффективного, публичного правосудия, вряд ли можно рассчитывать на реальное обеспечение преобразований в судебной власти в ближайшей перспективе. Ведь подходы, которые должны быть направлены именно на обеспечение независимости и лишение или ограничение чрезмерного вмешательства президента, законодательной и исполнительной власти на судебную систему, отложены на несколько лет. Недостаточно прописаны механизмы реорганизации судоустройства в стране. При этом конституционные изменения в части реформирования прокуратуры — это очевидный признак ограничения и сужения международного стандарта. Явный конституционный протекционизм негосударственной корпоративной организации (адвокатуры) на предоставление услуг не только гражданам, но даже государству и органам местного самоуправления — это ограничение даже собственного конституционного объема права на свободный выбор защитника.
Отсрочка ратификации Римского устава Международного уголовного суда закрывает для Украины и возможность полноценно участвовать в международном правосудии.
Нетрудно предвидеть, что такой же ошибочной есть и будет методология внедрения конституционных изменений относительно децентрализации — об этом я вместе с другими авторами неоднократно писала в ZN.UA.
Поэтому увидеть дальнейшие перспективы на пути конституционных изменений, которым пошла власть, очень проблематично. Этот вариант неэффективен с точки зрения легитимности в условиях фактической военной агрессии. Он не обеспечивает качества конституционных изменений, не отвечает принципам и стандартам европейских конституциональных традиций.
Второй вариант. Вследствие серьезного ухудшения социально-экономического состояния наших граждан (прежде всего из-за непродуманной энергетической, тарифной и бюджетной политики на фоне войны) неизбежно осложнится политико-правовая ситуация в стране. Я уверена: объективно, да и из-за неизбежности нового кризиса, Украина стоит на пороге заключения нового Общественного договора, подготовки новой Конституции Украины как его основы.
Понятно, что реализация идеи нового Общественного договора актуализируется тогда, когда произойдет реальное изменение политических элит в стране. Это неизбежно произойдет.
Сегодня же такая идея — пока что лишь мечта определенной части элит. Об этом свидетельствуют дискурсы «Михайловского клуба», ГО «Конституционный конвент», документы «Несторовской группы», в частности «Договор достоинства ради устойчивого развития»; позиции Виктора Шишкина, Владимира Шаповала, собственно, мои заделы в этой сфере, а также многочисленные наработки отдельных ученых и научных школ Киева, Харькова, Львова.
Правда, в марте 2016 г. в парламенте зарегистрирован проект Закона Украины «О процедуре подготовки проекта новой Конституции Украины», что в значительной степени реанимирует предлагаемый еще в 2008–2009 гг. институт Конституционного собрания как форму реализации учредительной власти украинского народа и институирует — через всеукраинский референдум по народной инициативе — одобрение новой Конституции Украины народом. Однако замечу: даже не принимая во внимание обстоятельство, что КСУ еще не завершил рассмотрение дела о конституционности как отдельных положений, так и в целом Закона Украины «О всеукраинском референдуме» (и при нынешних условиях, скорее всего, можно ожидать нужного власти решения), механизм, предложенный этим проектом закона, явно страдает чрезмерным влиянием президента, ЦИК и создает возможность для настоящей власти блокировать эту идею в самом начале либо перехватить инициативу. Тогда напрасно и надеяться на то, что проект «Новый общественный договор» — новая Конституция будет иметь развитие.
А между тем Украине сегодня нужна принципиально новая Конституция.
Какой должна быть новая Конституция
Решение проблемы идеологии новой Конституции находится в плоскости треугольника «Человек — общество — государство». Принимая во внимание это, есть необходимость переосмыслить природу общественного и государственного устройства в пользу человекоцентризма.
Мы должны исходить из того, что главной целью общественного, а значит, и государственного порядка будущего является создание и развитие условий для духовно-культурной и профессиональной самореализации человека через самоорганизацию, самофинансирование и саморазвитие территориальных, профессиональных и динамических громад. Государственная власть формирует и реализует государственную политику с целью обеспечить прежде всего национальную безопасность и оборону, правопорядок, эффективную судебную власть, управление коммуникациями государственного значения и т.п.
В основу новой Конституции должны быть положены системы ценностных категорий, разработанные под эгидой ООН и других международных учреждений.
Главными функциями государства должны стать абсолютно новые приоритеты. А именно: создание образовательной системы выявления и развития талантов человека; увеличение продолжительности жизни; улучшение экологических условий жизни человека; развитие социального капитала государства; развитие институтов обратных связей и норм прямого действия; поддержание баланса развития громад; планирование развития экономики и интеграция в глобальную торговую систему; стандартизация жизнедеятельности по ключевым сферам — санитарной, пожарной, экологической; фактическое планомерное постоянное повышение социальных стандартов и покупательной способности; обеспечение точного и полного выполнения законов всеми гражданами без исключения; гармонизация интересов человека, громады и государственной службы; формирование, поддержка, пропаганда и укрепление идеологии государства на основе общечеловеческих ценностей через развитие философии, культуры, образования и гражданских публичных медиа.
Да, сейчас такой перечень государственных конституциональных приоритетов выглядит странно. Но за этим — будущее.
Если мы этого не сделаем, то будет достигнута цель гибридной войны относительно Украины: фрагментация территории, вымывание институционно способного государства, замена его корпоративным слабым государством, находящимся под протекторатом других стран.
Стране сегодня, на этапе 20-летия Основного Закона, нужна Стратегическая конституционная сессия ради будущего.
- Информация о материале
Після скандалу офшорники перейменували лондонську «прокладку» і продовжили отримувати мільйони «Електроважмашу»
ДП «Електроважмаш» 14 червня уклав угоду з компанією «Industrial Fields Limited» (Велика Британія) про поставку сталі на 104,69 млн руб., або 39,59 млн грн. Про це повідомляється у «Віснику державних закупівель».
Замовили 4 позиції сталевого прокату. Найменування товару та ціни за одиницю у звіті про укладання договору не вказані.
За даними британського реєстру, «Industrial Fields Limited» до 21 грудня 2015 р. називалася «ATG Overseas Ltd».
Ця компанія, зареєстрована в Лондоні у 2005 р. на домініканський офшор «West-East Plc», відома як постачальник «Електроважмашу» принаймні з 2011 р.
Вона змінила назву після виходу розслідування програми «Схеми» про контракти заводу.
У 2005-2006 рр.. фірмою керував москвич Андрій Соболєв. До лютого 2013 р. директором значилась москвичка Ольга Курлаєва, а потім – Edward Petre-Mears.
За даними британської газети «The Guardian», Едвард Петре-Мірс та його партнер Сара Петре-Мірс представляють одну з найбільших у світі імперій офшорних компаній, де вони діють від імені анонімних клієнтів. Вони відомі як директори понад 2000 компаній. Як повідомив пресі директор британського реєстраційного агентства, Петре-Мірс мають подвійне громадянство островів Сарк і Невіс. Журналісти з’ясували, що одним із клієнтів Петре-Мірс є російський мільярдер Володимир Антонов.
Нарешті, у грудні 2015 р. директором став Тоні Петров Алексієв (Toni Petrov Aleksiev) із Болгарії 1966 р. нар. Він очолював московське представництво АО «Динамо» АО Болгарія, якого наразі немає в російському реєстрі юросіб. Однак за його адресою досі прописане ТОВ «Динамо Групп» Ольги Алексієвої.
Уже під новою назвою компанія 13 квітня отримала підряд заводу на послуги сертифікації продукції за 3,97 млн руб.
Нагадаємо, півроку тому міністр економ розвитку Айварас Абромавічус домігся звільнення Володимира Глушакова з посади директора «Електроважмашу». Тоді стало відомо, що експортні потоки державного заводу були заведені на британські фірми «Pitfield Traders» і «ATG Overseas», а ті за більшою ціною перепродували продукцію «Електроважмашу» російській фірмі «Елмаш-ЛТО» для подальшої реалізації у Росії. Нині в.о. директора «Електроважмашу» є Дмитро Костюк, який був замдиректора заводу при Глушакову. Однак кадрова ротація не змінила експортної схеми. За даними джерела «Наших грошей» на митниці, продукція «Електроважмашу» продовжує йти через британські фірми на адресу «Елмаш-ЛТО».
- Информация о материале
Кража информации. Человеческий фактор
14 июня Федеральное бюро расследований выпустило отчет о виде мошенничества, известном как Business Email Compromise. Хакеры взламывают электронную почту топ-менеджеров компании и затем или вымогают деньги, или переводят средства на свои счета, выдавая себя за другого человека, Ущерб от мошенничества оценивается в $3,1 млрд.
В январе 2016 года компания FACC Operations, которая является поставщиком деталей для самолётов Airbus и Boeing, потеряла $54 млн в результате мошенничества. Хакеры взломали электронную почту генерального директора компании и запросили срочный перевод денежных средств на банковский счёт «поставщиков». Разумеется, никаких поставщиков не существовало — деньги ушли на счета хакеров.
За время существования Business Email Compromise потери FACC Operations оказались самыми большими. Перевод $54 млн на счета мошенников не обанкротил компанию, но заметно снизил цену её акций — с $6,33 до $5,46. По заявлениям представителей компании, эта ситуация никак не скажется на «экономической целостности и ликвидности» компании.
Как это работает
Взлом корпоративной почты впервые привлёк внимание ФБР и других структур примерно в 2013 году. С октября 2013 по май 2016 года жертвами Business Email Compromise (BEC) стали 22 тысячи юридических лиц, а общие потери составили практически $3,1 млрд.
Жертвами мошенников становятся компании разных масштабов — от малого бизнеса до огромных корпораций. ФБР признаётся, что у хакеров нет определённого шаблона или предпочтительной индустрии, поэтому вычислить их сложно.
Однако известно, что перед самим взломом жертву — чаще всего, генерального директора или топ-менеджера — изучают. Следят за социальными сетями, перемещениями, перепиской и общением. Нередко жертвы также получают фишинговые письма с просьбой уточнить детали о компании или самом человеке — личную информацию, дату путешествия и прочее. В редких случаях взлому предшествует установка вредоносного программного обеспечения Scareware или Ransomware.
Scareware — вредоносное ПО, цель которого состоит в том, чтобы запугивать, угрожать или вызвать шок у владельца компьютера.
Ransomware — вредоносное ПО, предназначенное для вымогательства денежных средств. Чаще всего, результат достигается за счёт шифрования файлов системы, блокировки работы системы или браузера.
В марте 2016 года с помощью BEC почти взломали компанию Snapchat. Тогда одному из сотрудников пришло письмо от «генерального директора компании Эвана Шпигеля». В письме «Шпигель» просил сообщить личную информацию нескольких сотрудников.
Сервера компании не были взломаны и личные данные пользователей остались под защитой. Шпигель написал открытое письмо в корпоративном блоге, в котором извинился за инцидент и пообещал улучшить корпоративную политику компании и усилить меры защиты.
Из-за подобной схемы американский инвестиционный фонд Pomeroy Investment потерял полмиллиона долларов в апреле 2016 года. Сотрудник получил письмо от «топ-менеджера» с просьбой перевести платёж в один из банков Гонконга. Платёж на сумму $495 тысяч был выполнен, а мошенничество раскрылось лишь спустя 8 дней.
«В Pomeroy общение практически всегда происходило в электронной почте и нередко там же подтверждались финансовые транзакции», — сказал в интервью сержант Меган Леман, который расследовал дело.
В феврале 2015 года $17,2 млн потеряла компания The Scoular Co. Корпорация, которая по оценке Forbes находится на 55 месте в списке самых больших компаний США, занимается производством, продажей и хранением еды и топлива.
Он получал письма от «генерального директора Чака Элсея». Тот писал ему об «очень деликатном деле, о котором не стоит никому говорить».
Последние несколько месяцев мы работали над поглощением китайской компании. Это очень деликатное дело, поэтому давай общаться только по почте, чтобы не привлекать внимания SEC (Комиссия по ценным бумагам и биржам, — прим. ред.).
— из письма Киту Макмёртри
В течение нескольких дней Макмёртри получил 3 письма с просьбой перевести деньги. Первая транзакция была на сумму $780 тысяч, через день — на $7 млн, а еще через три дня его попросили перевести $9,4 млн. Макмёртри выполнил все операции, деньги ушли на счета в китайском банке.
После того, как за расследование взялось ФБР, выяснилось, что хакеры использовали VPN и потенциально могли находиться в Германии, Франции, Израиле или Москве.
Известные схемы взлома
Проанализировав известные случаи мошенничества, ФБР пришло к выводу, что мошенники пользуются одной из пяти схем: схемой фиктивного счета, CEO-мошенничеством, взломом почты ответственного за перевод средств сотрудника, выдачей себя за юриста или представителя юридической компании и кражей финансовой информации.
Схема фиктивного счета
Этот способ мошенники применяют, если компания работает с зарубежными поставщиками. После того, как перевод денежных средств поставщику уже запланирован, мошенники связываются с представителем компании по телефону, факсу или электронной почте и просят изменить счёт получателя.
CEO-мошенничество
Мошенники взламывают электронную почту генерального директора или топ-менеджера компании и просят выполнить перевод денежных средств на их счета. Иногда мошенники делают «срочный запрос на перевод средств» и отправляют его напрямую в финансовый отдел, чтобы те перевели деньги в банк.
Согласно исследованию издания Trend Micro, чаще всего взламывают электронную почту генерального директора компании (31%) или управляющего директора (15%). Направляют же письма в 40% случаев финансовым директорам компании, так как те имеют большее количество полномочий.
Пример реального письма мошенников
Анализ писем мошенников показал, что те используют такие темы писем, как «Трансфер», «Запрос», «Срочно», «Запрос на перевод денежных средств».
Взлом почты сотрудника
В зависимости от внутренней политики компании, полномочиями для перевода средств могут обладать и сотрудники менее высокого ранга. В таком случае, взламывается аккаунт одного из обычных сотрудников и посылается запрос на перевод средств партнёрам или поставщикам компании.
По заявлению ФБР, в таких случаях могут пройти месяцы, прежде чем стороны узнают, что деньги были переведены на счёт мошенников.
Выдача себя за юриста
При этой схеме мошенники связываются с компанией и представляются юристами или сотрудниками юридической компании. На момент звонка или письма у них уже готова убедительная история о срочной и конфиденциальной проблеме, которая требует решения.
Мошенник убеждает представителя компании в том, что деньги нужно перевести срочно. По этой причине схему с юристом проводят в конце рабочего дня или рабочей недели, в надежде на то, что сотрудники будут более уязвимы или запаникуют.
Кража информации
В сравнении с остальными эта схема нова и появилась лишь в начале 2016 года. Мошенники взламывают почту сотрудников компании (чаще всего, HR-отдела) и затем используют её для отправки запросов о личной информации сотрудников и топ-менеджеров. Эта схема является промежуточным этапом перед основной атакой, которая повлечет перевод денежных средств.
Способы защиты
Инструменты, которые используют хакеры — это еще один индикатор того, насколько легко совершать преступления в киберпространстве. Большая часть программного обеспечения создаётся или самими мошенниками, или покупается за небольшие деньги. Некоторые инструменты стоят $50, некоторые — дешевле или вовсе бесплатны.
Например, утилиту Vulcan Keylogger, которая считывает нажатия на клавиши, можно скачать, пожертвовав разработчику любую сумму денег. Одним из самых дорогих инструментов является кейлоггер Predator Pain — он стоит $40. Как и в случае с другим программным обеспечением, у всех этих программ есть взломанные и бесплатные аналоги. Еще один популярный кейлоггер Hawkeye использовали двое нигерийских киберпреступников Uche и Okiki. Они взламывали корпоративную почту и перехватывали транзакции, направляя платежи на свои счета.
Вдобавок к дешевому программному обеспечению, взлом электронной почты также не требует продвинутых хакерских навыков. Поэтому этот способ мошенничества распространён, но есть и другая сторона медали — от него довольно просто защититься.
ФБР предлагает 5 советов, которые сводят риск подвергнуть компанию такому мошенничеству к минимуму:
1. Тщательно проверять всю почту. Особенно обращать внимание на нестандартные письма, отправленные топ-менеджерами или директорами компании.
2. Повысить осведомлённость сотрудников. ФБР советует проводить тренинги по безопасности и пересмотреть корпоративную политику.
3. Добавить дополнительное звено во все операции, связанные с платежами.
4. Подтверждать платежи в телефонном режиме с топ-менеджерами.
5. Сообщать о любых инцидентах властям.
- Информация о материале
Колишня фірма матері головного ревізора Харківщини відремонтує кабельні мережі за 5 мільйонів
Департамент інфраструктури Харківської міськради 15 червня за результатами тендеру уклав угоди з ТОВ «Енергосервіс ПМК» на реконструкції кабельних мереж вартістю 5,27 млн грн. Про це повідомляється у «Віснику державних закупівель».
Роботи мають бути виконані у 2016-2017 роках. Перша угода, вартість якої складає 3,12 млн грн., передбачає реконструкцію кабельних мереж від тягової підстанції «Клочківська» до Лопанського мосту. Іншою угодою запланована реконструкцію мереж від тягової підстанції «Центральна» до існуючого виводу за адресою: Харків, майдан Павлівський, 20. Її вартість складає 2,15 млн грн.
У «ВДЗ» відсутня технічна документація щодо що до об’єму запланованих робіт.
Єдиним конкурентом переможця було ТОВ «Сітірейл технолоджі», засновниками якої є Віка Пушкаренко та Віталій Перепелиця. Бізнес-партнером Пушкаренко по ТОВ «МФ-ТАТ» є Ігор Шкурко, який відомий як заступник директора КП «Харківське ремонтно-будівельне підприємство».Віталій Перепелиця довгий час керував ТОВ «Торговий дім «С.К.С.М», бенефіціаром якої є народний депутат Анатолій Денисенко.
Фірму «Енергосервіс ПМК» створила мати керівника Державної фінансової інспекції у Харківській області Станіслава Косінова – Світлана Косінова. Зараз засновником вказана Катерина Спіцина, а директором є Станіслав Фролов.
Катерина Спіцина відома як бухгалтер ТОВ «Харківський завод будівельних матеріалів «Астор». Серед бенефіціарів цього підприємства є як Світлана Косінова, так й дружина головного ревізора Харківщини – Оксана Тацій.
Тетяна Спіцина, була довіреною особою Косінова на виборах до Верховної Ради у 2014 році, а також входила до співзасновників Благодійного фонду «Українська Слобожанщина», який володіє рекреаційними землями на Харківщині. Серед інших засновників фонду – члени родини Косінова.
Нещодавно Тетяна Спіцина стала співзасновником ТОВ «Індастріал бізнес груп», де раніше співзасновниками були фірми Анатолія Денисенка – «Спецстроймонтаж-інтер» і «Спецбудмонтаж-інвест». Крім того, зараз партнером Спіциної по «Індастріал бізнес груп» є помічник Денисенка – Владислав Кутовий, а підписантом інший нардепа помічник – Станіслав Києвець.
- Информация о материале
Кадровая глупость украинской энергетики
После Революции достоинства новая власть придумала невиданный до этого инструмент конкурсного выбора менеджеров особо важных для экономики государственных компаний.
Архитектором этого метода был глава Администрации президента Борис Ложкин – бывший бизнесмен и медиамагнат. Задумка была благородной.
Она должна заблокировать приход в госкомпании «фунтов» – менеджеров, подконтрольных олигархам, высшим чиновникам или финансово-промышленным группам.
Надои от руководства
Раньше именно благодаря подконтрольным кадрам на ключевых госкомпаниях руководители страны воровали государственные средства.
В первую очередь это касалось крупных компаний в энергетическом сектору. Именно здесь сосредоточены самые большие финансовые потоки.
Например, Ринат Ахметов контролировал ключевые структуры в сфере управления рынком электроэнергии – «Энергорынок», «Укринтерэнерго», НКРЭ и Совет ОРЭ. Руководители в этих организациях помогали его энергохолдингу ДТЭК генерировать хорошую прибыль.
Группа нынешнего главы оппозиционной фракции в парламенте Юрия Бойко во времена Виктора Януковича контролировала структуру НАК «Нафтогаз Украины». Именно благодаря этому стали возможны «Вышки Бойко», купленные на $150 млн дороже рынка.
Дмитрий Фирташ контролировал химические госкомпании «Суммыхимпром», «Запорожский титаномагниевый завод» и «Одесский припортовый завод», обеспечивая прибылью свою химическую империю Ostchem.
«Семья» Виктора Януковича во главе с его старшим сыном контролировала государственные генерации «Центрэнерго» и «Донбассэнерго».
Игорь Коломойский и его группа «Приват» до сих пор контролируют госкомпанию «Укрнафта». Братья Игорь и Григорий Суркисы под прикрытием друга президента Игоря Кононенко контролируют государственные облэнерго.
Везде из этих предприятий выводились и выводятся деньги с помощью не хитрых схем. Основные – закупка товаров по завышенным ценам, договора аренды имущественных комплексов, приватизация с помощью доведения до банкротства, переуступка взимания долгов за оказанные услуг, контроль над регуляторными функциями.
Хитроумная процедура
И вот новая власть решила внедрить механизм конкурсного отбора, чтобы всего этого избежать. Соответствующее постановление Кабмина №777 было изменено в январе 2015 года. Впервые этот документ был принят еще в 2008 году правительством Юлии Тимошенко. Однако до 2015 года он толком не заработал.
Схема построена так: руководителей ключевых госкомпаний утверждает Номинационный комитет, который состоит из пяти министров: экономразвития, финансов, инфраструктуры, энергетики и агрополитики. В нынешнем составе Кабмина это соответственно Степан Кубив, Александр Данилюк, Владимир Омелян, Игорь Насалик и Тарас Кутовой.
Также в комитет входят пять независимых экспертов, согласованных с Кабмином. В основном это представители международных организаций. Однако они не имеют права голоса, а только наблюдают за процессом. Решения принимаются большинством голосов, а в случае паритета, профильный министр имеет два голоса.
После голосования, Номинационный комитет выдает решение профильному министру, который подает представление на Кабмин. И лишь на заседании Кабмина нового руководителя утверждают в должности.
Для подбора кандидатов по линии каждого из министерств назначается профильная комиссия из пяти человек для первичного отбора. Такие комиссии возглавляют хэдхантеры.
Например, для предприятий мининфраструктуры людей ищет Роман Бондарь из кадрового агентства Talent Advisors, а для энергетических предприятий – Алексей Юрченко из Hudson.
Неэффективность процедуры
Оказалось, что такая процедура конкурсного отбора в Украине не работает. Впрочем, это было понятно с самого начала ее внедрения.
Например, конкурс по подбору руководителя «Укрзализныци» начался еще в конце 2014 года. А гендиректор Войцех Балчун назначен на эту должность лишь в апреле 2016 года.
Почему процедура конкурсного отбора ущербна в украинских реалиях?
Международные эксперты хотели бы видеть независимых руководителей украинских госкомпаний, желательно выходцев из бизнеса с европейским образованием. И это хорошо. Но, сами эксперты – лишь «свадебные генералы» в Номинационном комитете. Голосовать они не могут.
Профильные министры хотят видеть во главе подведомственных компаний понятных себе людей, потому что политическую ответственность за их деятельность несут именно они.
Министры легко блокируют результаты конкурса, месяцами не назначая выбранного кандидата. В это время компанией руководит подконтрольный управляемый человек со статусом «исполняющий обязанности». Так было в «Укрзализныце», так есть в «Центрэнерго» и НЭК «Укрэнерго».
Кабмин, как коллегиальный орган, в своих устремлениях руководствуется политической целесообразностью. Например, чтобы обеспечить голосование депутатской группы «Воля народа» Ярослава Москаленко в парламенте, целесообразно назначить Андрея Пасишника первым замом руководителя «Укртранснафты».
Чтобы получить голоса депутатской группы «Видродження» Виталия Хомутынника, целесообразно не мешать Игорю Коломойскому управлять «Укрнафтой».
Опыт не имеет значения
Отдельный фактор влияния – руководство МЭРТ, которое является организатором конкурсных процедур. Например, будучи главой МЭРТ Айварас Абромавичус на конкурсах по избранию глав разных предприятий лоббировал Андрея Сирко-Галущенко, выходца из канадской диаспоры.
Возможно, Сирко-галущенко был бы хорошим менеджером. Но, врядли он может быть хорошим менеджером во всех компаниях. Управление энергетическими предприятиями предполагает наличие опыта в конкретной отрасли.
Например, сейчас министр энергетики Игорь Насалик не может подобрать себе зама, курирующего уголь. Скамейка запасных короткая. Сам Насалик хотел нанять Юрия Зюкова, лояльного к Юлии Тимоешенко.
Он уже занимал эту должность при Юрии Продане и Владимире Демчишине. До 2010 года Зюков руководил угольным гособъединением «Ровенькиантрацит».
Но, Зюкова не хотел видеть премьер Владимир Гройсман. Он попытался провести на эту должность Станислава Толчина – бывшего руководителя гособъединения «Макеевуголь», который не стесняется выставить напоказ свою роскошную жизнь.
И Толчина и Зюкова не назначили из-за «информационных рисков». В результате заместителем министра до сих пор остается Игорь Мартыненков, который уже больше года ничего не делает.
Информационные риски
Вся «открытая процедура» конкурса управляема и предсказуема. Хорошим примером служит избрание руководителя НЭК «Укрэнерго» в конце мая.
В конкурсе победил вице-президент корпорации AES в Казахстане Сергей Зуев, которого большинство министров вживую никогда не видели, а общались лишь по скайпу.
Насколько можно судить из разговоров с участниками конкурса, во многом своей победой Зуев обязан нынешнему главе МЭРТ Степану Кубиву.
Участники профильной комиссии и Номинационного комитета практически не задают соискателям профильных вопросов – об отрасли, о стратегии развития предприятия, о планах реформирования.
Это логично, потому что голосующие министры знают свой выбор заранее. Им жаль тратить время на выслушивание 3-5 кандидатов.
Вопросы большей частью касаются того, что написано в интернете. При этом Номинационнный комитет старается избежать «информационных рисков». Для того, чтобы помочь кому-то из членов конкурсного комитета «сбить» кандидата, достаточно опубликовать о соискателе компромат в интернет-СМИ.
Между тем, конкурс на руководителя госкомпании «Укртранснафта» легко смог пройти Николай Гавриленко, который ранее работал с одним из самых одиозных бюджетных воров – Игорем Филиппенко, партнером Юрия Иванющенко.
В Short-листе соискателей вы всегда найдете грузина, поляка, словака или болгарина. Это тоже делается во избежание «информационных рисков».
И наконец, под предлогом защиты соискателей, МЭРТ редко публикует даже short-листы, а полный список кандидатов – никогда. Нарушается главный принцип прозрачности – из кого выбирали?
«Голубая фишка» Петра Порошенко
Самым основным органом для отрасли является энергетический Регулятор – Нацкомиссия по регулированию рынка энергетики и коммунальных услуг (НКРЭКУ). От него зависят тарифы на услуги и энергоносители. Именно этот орган решает, какой доход будет у конкретной компании.
Здесь отдельный механизм назначения. Все семь членов Комиссии назначаются указами президента. В результате ее возглавляет бывший сотрудник ICU и Roshen Дмитрий Вовк.
По новому закону о Регуляторе, который сейчас находится на рассмотрении в парламенте, его члены также будут назначаться президентом. Но, подавать кандидатуры будет комиссия, состоящая из народных депутатов профильных парламентских комитетов. Президенту предлагается выбирать из двух соискателей, рекомендованных парламентом.
Такая схема вряд ли сработает. Если президент не сможет контролировать парламентскую комиссию, а следовательно – рекомендованных ею кандидатов, он может просто не выдавать соответствующий указ.
В большинстве своем украинской энергетикой продолжают управлять люди, подконтрольные олигархам, промышленно-финансовым группам и высшим чиновникам. Наверное, чтобы изменить это, недостаточно сделать главным критерием назначения отсутствие «информационных рисков».
И даже недостаточно передать функции управления от министерств наблюдательным советам, как это предусматривает закон о корпоративном управлении, принятый в начале июня.
Необходимы изменения системы на всю глубину, в первую очередь – возможность привлечь к ответственности, как менеджеров, так и назначающих их людей.
- Информация о материале
Возможна ли жизнь вне Минска?
Преодоление последствий российской агрессии требует глубокого научно-политического анализа причин случившегося, прогнозирования возможных сценариев развития ситуации в Крыму и Донбассе и вокруг них, разработки стратегии и тактики инициатив и действий по политическому урегулированию ситуации с обеспечением национальных интересов Украины.
Над этим работают украинские государственные структуры, учреждения научные и гражданского общества, отдельные ученые, политики, общественные деятели. Эта статья — одна из версий ответа на вечный вопрос: что делать?
Агрессия против Украины — продолжение российской имперской политики иными, насильническими способами?
Кремлевская власть, кто бы ее ни возглавлял, никогда не оставляла намерений восстановить имперскую мощь России. Для этого ей нужен как можно более полный контроль над странами постсоветского пространства и их ресурсами. Прежде всего — над Украиной, владение которой для России всегда имело и имеет не только ресурсное, но и сакральное, символическое значение.
Ценовая конъюнктура и агрессивное поведение на рынке энергетических ресурсов способствовали быстрому росту российского финансово-экономического, политического и военного потенциала. Он усиливал имперские возможности Кремля в «игре» на разногласиях интересов США, Европейского Союза и отдельных европейских стран.
Тестами от Кремля на готовность и способность мировых сил к адекватной реакции на его агрессивные имперские планы и действия стали российско-украинский кризис вокруг косы Тузла в Керченском проливе (сентябрь—октябрь 2003 г.), агрессия России против Грузии и сепарация Южной Осетии (август 2008 г.), приостановление поставки российского газа Украине и странам Евросоюза (январь 2009 г.), периодические акции по ограничению украинского экспорта в Россию и др.
Потому вероятно, что именно конформизм Запада в упомянутых и прочих ситуациях побуждал Кремль к действиям, кульминацией которых стала необъявленная война России против Украины. Организацию сопротивления этой войне украинская власть назвала антитеррористической операцией (АТО). Когда АТО завершится — зависит от многих внутриукраинских и внешнеполитических факторов, в том числе от того, насколько адекватным и инициативным будет политико-правовое поведение украинской власти.
С позиции же международного права действия, совершаемые с начала 2014 г. Российской Федерацией в Украине и относительно Украины, в частности ее Крымской автономии и областей Донбасса, является агрессией. Определение, что такое агрессия, содержат Устав ООН, Декларация Генеральной Ассамблеи (ГА) ООН о принципах международного права, касающиеся дружеских отношений и сотрудничества государств, Резолюция ГА ООН 3314 от 14 декабря 1974 г. Названные тексты являются политическими рекомендациями для стран — членов организации. К этим рекомендациям апеллировал украинский парламент 27 января 2015 г., когда принимал постановление об Обращении, а также текст Обращения к Организации Объединенных Наций, Европейскому парламенту, Парламентской Ассамблее Совета Европы, Парламентской Ассамблее НАТО, Парламентской Ассамблее ОБСЕ, Парламентской Ассамблее ГУАМ, национальным парламентам государств мира о признании Российской Федерации государством-агрессором. Перед тем был принят Закон Украины «Об обеспечении прав и свобод граждан и правовом режиме на временно оккупированной территории Украины». Этим актом определялся статус территории Автономной республики Крым как временно оккупированной «вследствие агрессии Российской Федерации».
Однако такая оценка украинским парламентом действий России, без введения военного или чрезвычайного положения, не несет прямых правовых последствий для агрессора и ограничивает украинскую власть в выборе форм и способов защиты национальных интересов. Вместе с тем она важна как официальная политическая позиция и политический аргумент для отечественной и международной правовой системы в деле юридического осуждения агрессора, преодоления последствий агрессии и восстановления украинского государственного суверенитета над всей территорией страны. Такой же статус имеют принятые ранее акты европейских учреждений:Резолюция ПАСЕ от 9 апреля 2014 г., где «российская военная агрессия и дальнейшая аннексия Крыма» названы явным нарушением норм международного права; Резолюция Европарламента от 16 апреля 2014 г., «рассматривающая акты агрессии России как серьезное нарушение международного права и ее международных обязательств»; Резолюция ПА ОБСЕ от 1 июля 2014 г., оценивающая действия России как «военную агрессию и различные формы принуждения».
Международного уровня юридическая квалификация действий России в Крыму и Донбассе как актов агрессии относится к компетенции Совета Безопасности ООН и Международного суда (МС) ООН, созданного для разрешения споров между государствами.
Вероятность соответствующего постановления СБ ООН равна нулю из-за права вето, которым в этом учреждении наделена РФ. Россия также не признает универсальной юрисдикцию МС ООН. Без согласия РФ суд не может принять дело к рассмотрению. И все же инициативные действия Украины по организации обращения Генеральной Ассамблеи ООН в этот суд о предоставлении им консультационного заключения в связи с действиями России в Украине, в случае получения такого заключения существенно укрепили бы аргументную базу юридического решения вызванных российской агрессией проблем.
Ныне же Украина больше сосредоточена на политическом решении конфликта в параметрах Минского процесса, который, по определению президента Украины и лидеров многих других государств, не имеет альтернативы. Переговоры в Минске ведет Трехсторонняя контактная группа из представителей Украины (второй президент Украины Л.Кучма), России (с начала до апреля 2015 г. — посол РФ в Украине М.Зурабов, с апреля 2015 г. — экс-посол России в Сирии А.Кульмухаметов, с 26 декабря 2015 г. — экс-председатель Госдумы РФ Б.Грызлов) и ОБСЕ
(с 8 июня 2014 по июнь 2015 гг. — посол Хайди Тальявини, с июня 2015 г. — Мартин Сайдик), а также А.Захарченко и И.Плотницкий (статус этих двоих в документах не определен, они являются руководителями непризнанных образований «ДНР» и «ЛНР», со стороны Украины квалифицируемых как террористические организации; на их участии в переговорах настаивает РФ). То есть переговоры ведутся и согласованные документы подписываются в формате «Трехсторонняя контактная группа плюс 2» (ТКГ плюс 2). При этом украинская сторона рассматривает участие представителя России как участницы конфликта. Российская сторона же всячески отрицает свою причастность к вооруженному противостоянию и настаивает на том, что конфликт и договоренности относительно его урегулирования являются делом самой Украины.
Наработки «ТКГ плюс 2» периодически обсуждают лидеры Украины, Германии, Франции и России. Их встречи и переговоры по вопросам разрешения вооруженного конфликта на Донбассе получили название «Нормандский формат».
По результатам проведенных 1 сентября 2014 г. консультаций относительно общих шагов, направленных на имплементацию Мирного плана президента Украины Петра Порошенко и инициатив президента России Владимира Путина, участники «ТКГ плюс 2» подписали 5 сентября 2014 г. протокол об обеспечении немедленного двустороннего прекращения применения оружия; децентрализации власти в Украине, в том числе путем принятия закона «О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» (Закон об особом статусе); немедленном освобождении всех заложников и незаконно удерживаемых лиц и др. (всего12 пунктов).
На встрече 19 сентября 2014 г. был подписан меморандум по реализации протокола от 5 сентября. В следующем месяце П.Порошенко и В.Путин встретились в Милане, где подтвердили согласие относительно выполнения Минских соглашений. А уже 2 ноября на подконтрольных боевикам территориях Донецкой и Луганской областей состоялись так называемые «выборы» руководителей самопровозглашенных «народных республик». Россия, нарушая все международные нормы, продолжала присылать туда «гуманитарные конвои» через линию границы, где украинская сторона лишена возможности полноценно контролировать их содержимое. По прибытии этих конвоев у боевиков увеличивался арсенал вооружений и боеприпасов.
Обострение ситуации в ОРДЛО побуждало к очередной встрече в Минске, 11 февраля, — теперь уже в объединенном «нормандском» и трехстороннем форматах. После 17-часовых переговоров 12 февраля «нормандская четверка» согласовала общую Декларацию в поддержку «Комплекса мер по выполнению Минских соглашений», подписанных участниками «ТКГ плюс 2». 17 февраля Совет Безопасности ООН одобрил «Комплекс мер…», приветствовал «Декларацию четырех», призвал все стороны обеспечить полное выполнение «Комплекса…», включая всеобъемлющее прекращение огня, и постановил «продолжить заниматься этим вопросом».
Согласно подписанным в Минске документам, по состоянию на 00 часов 00 минут 15 февраля должно было произойти полное прекращение огня в отдельных районах Донецкой и Луганской областей. Но уже за первые сутки после определенного времени наступления «тишины» российско-террористические войска нанесли 112 ударов по позициям защитников Украины. Через несколько дней они захватили Дебальцево, которое, согласно Минским соглашениям, должно было оставаться на украинской стороне от линии размежевания. Широко известными стали факты прямого участия российских кадровых военных в боях.
Итак, Минские соглашения не выполняются с момента их достижения. Обстрелы и прочие вооруженные провокации продолжаются. С российской помощью и при кураторстве сепаратисты развивают, вооружают, укомплектовывают людьми и обучают собственные армии, формируют квазигосударственные гражданские институты. Специальная мониторинговая миссия (СММ) ОБСЕ констатирует факты присутствия тяжелого вооружения в местах, откуда оно должно быть отведено. Работа самой миссии блокируется боевиками. Не единичны факты уничтожения техники СММ. Наблюдателям миссии создаются препятствия в работе на участках рядом с государственной границей Украины с Россией. Выборы в органы местного самоуправления в подконтрольных пророссийским сепаратистам районах Донбасса откладываются из-за невозможности обеспечить надлежащие условия по безопасному и свободному их проведению согласно правовым демократическим стандартам, Конституции и законам Украины. Освобождение и обмен заложников и незаконно удерживаемых лиц «всех на всех» блокируется российской стороной и сепаратистами. Боевики препятствуют работе миссии Красного Креста. Украина лишена возможности предоставлять гуманитарную помощь своим гражданам на подконтрольной сепаратистам территории и восстановить там безопасную работу регионального сегмента своей банковской системы для выплат пенсий и для других целей. По этой причине, в частности, имеют место массовые злоупотребления в практике социальных выплат, введенной украинским правительством для граждан с неподконтрольных ему территорий.
Значительно короче, но весьма ценен список позитивов. В первую очередь — это освобождение из российско-террористического плена сотен плененных украинских военных, бойцов добровольческих батальонов и незаконно удерживаемых гражданских лиц. Вернулись к семьям (хорошо, если не в террористические формирования) и много граждан, задержанных за умышленные и непреднамеренные антиукраинские действия. Приостановлены масштабные бои и обстрелы с использованием тяжелого вооружения. Вооруженное противостояние приобрело формы конфликта волнообразной интенсивности — с меньшим количеством погибших и раненых и меньшими материальными потерями. Стала налаживаться мирная жизнь в местах, страдавших от боевых действий или находившихся в ситуации их прямой угрозы.
Определенная деэскалация силового противостояния вследствие «Минска», умноженная на героизм украинских военных, участников добровольческих батальонов и волонтеров, дала новоизбранной украинской власти время на осуществление ряда мер по восстановлению управляемости государством, укреплению его оборонительного потенциала, подготовке к проведению отдельных реформ и налаживанию продуктивных контактов с зарубежными оппонентами российской имперской политики.
Тем временем неоднозначными и противоречивыми выглядят обязательства и результаты определенных действий в политической и правовой сферах, которые власть Украины уже совершила или обязана совершить согласно подписанным в Минске документам. Собственно, и сам Минский процесс быстро теряет свой изначально не столь уж мощный потенциал, а потому нуждается в серьезной трансформации.
В Минске Россия обязалась вывести свои войска из Крыма — или Украина смирилась с аннексией ее крымской автономии Россией?
Среди проблемных аспектов Минского процесса — его правовой статус и формулировки в текстах соглашений от «Трехсторонней контактной группы плюс 2». Эту проблемность аспектов не решает, а обостряет их политическая легитимизация «нормандской четверкой» и Советом Безопасности ООН. Речь идет, в частности, о «Комплексе мер по выполнению Минских соглашений» от 12 февраля 2015 г.
Минские соглашения построены на воле сторон. Однако они не являются актами национального или международного права. По договорной сути — это декларации намерений, по формулировкам — императивные требования. Некоторые из этих требований противоречат друг другу, отличаются небрежностью и неточностью, нечеткостью и многозначностью, что дает сторонам основания толковать их согласно собственным интересам и целям и ставит под сомнение возможность и правомерность их реализации.
Пункты 4 и 9 «Комплекса мер…» связывают их выполнение с соблюдением Закона Украины «О временном (??? — Авт.) порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей». Такого закона не существует. Есть закон «Об особом порядке…». При этом пункт 4 содержит императивные требования с определением конкретных сроков их выполнения: а) «начать диалог (между кем и кем — неясно. — Авт.) о модальностях проведения местных выборов согласно Закону…», которого не существует, и б) «не позднее 30 дней с даты подписания этого документа («Комплекса мер…» — Авт.) принять постановление Верховной Рады Украины с «указанием территории, на которую распространяется особый режим (??? — непонятно, о каком «особом режиме» речь; «режим» и «порядок» не тождественные по смыслу термины. — Авт.) согласно Закону Украины «о временном порядке…» (закону, которого не существует. — Авт.). Императивное требование документа, подписанного участниками «ТКГ плюс 2», к парламенту суверенной страны принимать нормативные акты абсолютно неприемлемо. Правом на такое требование не наделен также ни один из участников «нормандской четверки» и все вместе, какие бы Декларации они ни принимали.
Однако 17 марта 2015 г. (то есть с некоторым опозданием) украинский парламент принял постановление № 252 — VІІІ с вполне корректным относительно действующего закона названием: «Об определении отдельных районов, городов, поселков и сел Донецкой и Луганской областей, в которых вводится особый порядок местного самоуправления». И сразу же постановлением № 254 — VІІІпризнал определенные территории временно оккупированными, где «вводится особый порядок местного самоуправления, до момента вывода всех незаконных вооруженных формирований, российских оккупационных войск, их военной техники, а также боевиков и наемников с территории Украины и восстановления полного контроля Украины над государственной границей Украины» (о проблемности цитируемого текста в выделенной части речь пойдет далее. — Авт.).
Декларированием посягательства на государственный суверенитет Украины выглядят тексты пунктов 9 и 11 «Комплекса мер…». Пункт 9ставит в зависимость «восстановление полного контроля над государственной границей со стороны правительства Украины во всей зоне конфликта» с проведением в Украине не только «местных выборов» (вопросом, являющимся предметом переговоров в Минске), но и с вопросом, который не является и не может быть предметом ни минских, ни каких-либо иных переговоров вне конституционного поля Украины, поскольку этот вопрос принадлежит к исключительной компетенции украинского народа и его выборных представителей во власти. Речь идет о «конституционной реформе»: согласно «Комплексу мер…», она должна была быть проведена «до конца 2015 г. при условии выполненияпункта 11 —в консультациях и по согласованию с представителями отдельных районов Донецкой и Луганской областей в рамках Трехсторонней контактной группы».
Однако Верховная Рада Украины 31 августа 2015 г. большинством ее конституционного состава предварительно одобрила проект закона Украины «О внесении изменений в Конституцию Украины (относительно децентрализации власти)»,который, отмечается в тексте подписанного президентом Украины представления, »доработан для обеспечения однозначного толкования его положений в контексте выполнения Украиной своих обязательств, предусмотренных «Комплексом мер по выполнению Минских договоренностей от 12 февраля 2015 года». Конституционный Суд Украины 30 июля 2015 г. признал законопроект отвечающим требованиям статей 157 и 158 Конституции Украины.
Ко всему, пункт 11 связывает проведение конституционной реформы в Украине со вступлением в силу до конца 2015 г. «новой Конституции(??? — реформированной или новой? — Авт.), что предусматривает как ключевой элемент децентрализацию (с учетом особенностей отдельных районов Донецкой и Луганской областей) (или особенностей местного самоуправления в этих районах, как определено законом??? — Авт.), согласованных с представителями этих районов)». То есть подписанный «ТКГ плюс 2» «Комплекс мер…» обязует государство Украина не просто провести «конституционную реформу» (или принять «новую Конституцию»? — Авт.), а «согласовать» эту реформу с «представителями отдельных районов» в рамках «Трехсторонней контактной группы плюс 2»!!!
Этот же пункт 11 увязывает «конституционную реформу» и «новую Конституцию» с «принятием постоянного законодательства об особом статусе («особый статус» — еще один термин-новшество, которого нет в действующем законодательстве Украины. — Авт.) отдельных районов… согласно мерам, указанным в примечаниях...» Часть этих примечаний «наделяет» органы местного самоуправления ОРДЛО полномочиями, которые относятся к исключительной компетенции государства, что регулируется отдельным законом (в частности, «назначение глав органов прокуратуры и судов»).
Текст пункта 12 определяет несуществующий Закон Украины «О временном порядке…» как основание для обсуждения и согласования вопросов, «которые касаются местных выборов», «с представителями отдельных районов...» в рамках «ТКГ плюс 2». Кто эти представители? Руководители самопровозглашенных «ДНР—ЛНР», обозначенных украинской властью террористическими организациями, или кто-то другой? Если кто-то другой, то кто? Каким образом эти «кто-то» получат представительный мандат, если консультации с ними должны состояться до проведения выборов?
И еще об общем, неоднозначном и допускающим недопустимые отличия толкований в тексте «Комплекса мер…», а следовательно, и в актах на его принятие — Декларации «нормандской четверки» от 12 февраля, Резолюции Совета Безопасности ООН от 17 февраля, а также в постановлении Верховной Рады Украины № 254 — VІІІ от 17 марта.
Пункт 10 предусматривает «вывод всех иностранных формирований, военной техники, а также наемников с территории Украины под наблюдением ОБСЕ». С реализацией этого же требования вышеназванное постановление украинского парламента увязывает срок действия особого порядка местного самоуправления в ОРДЛО. Результатом таких соглашений, их одобрений и парламентского нормотворчества становится политический и правовой цугцванг, когда даже полная реализация Минских соглашений в самой благоприятной для украинских национальных интересов части формирует новую угрозу этим интересам.
Так, если Россия, наконец, выведет кадровых военных и других своих граждан-наемников из ОРДЛО, для нее это будет означать полное выполнение Минских договоренностей и основание требовать отмены международных санкций, по меньшей мере введенных в связи с ее агрессией в Донбассе. Или же и санкций, вызванных российской оккупацией и аннексией Автономной республики Крым и г. Севастополя, поскольку РФ считает эти территории своими. Вероятно, именно поэтомуВ.Путин стал соавтором Декларации «нормандской четверки» от 12 февраля и был среди лидеров государств — постоянных членов Совета Безопасности ООН, которые принимали «Комплекс мер…» и ту же Декларацию и в который раз заявляли «о своем полном уважении суверенитета, независимости и территориальной целостности Украины». Может, кто-то найдет политические и правовые аргументы для обоснования тезиса, что такое поведение президента России подтверждает его обязательство вывести из Крыма вооруженные формирования РФ?
Украина же в случае вывода Россией ее военнослужащих и боевиков-наемников с Донбасса окажется между двумя альтернативными ситуациями. Первая: считать Минские договоренности выполненными, в том числе в части «вывода» «с территории Украины» (выделено автором) иностранных вооруженных формирований, наемников и техники, несмотря на сохранение оккупации Крыма. Вторая: из-за присутствия российских оккупационных войск на «территории Украины», а именно в Автономной Республике Крым, не признавать Минские договоренности выполненными. Какими в первом и втором случаях будут политические последствия для Украины Декларации от 12 февраля и Резолюции Совбеза ООН от 17 февраля 2015 года? И как долго будет продолжаться «особый порядок местного самоуправления в ОРДЛО, если его крайним пределом Верховная Рада Украины определила «момент» «вывода всех незаконных вооруженных формирований, российских оккупационных войск, их военной техники, а также боевиков и наемников с территории Украины и восстановление полного контроля Украины над государственной границей Украины»? Этот момент наступит после освобождения ОРДЛО — или также и Крыма?
В полном объеме Минские соглашения и определенные ими политические и правовые императивы «не выполнять нельзя выполнять». Но после каких слов — «не выполнять» или «нельзя» — должна стоять запятая согласно национально-ответственной политико-правовой пунктуации? Ответить на этот вопрос должны те, кто присягал «защищать суверенитет и независимость Украины, заботиться о благе Отчизны и благосостоянии украинского народа».
Стоит ли Хельсинки и Будапешту готовиться к новым совещаниям по безопасности геополитического уровня?
Вопрос национальной безопасности Украины и восстановление полноты ее суверенитета, нарушенных российской агрессией, могут быть решены исключительно в координатах геополитической безопасности, но уж никак не в рамках «Трехсторонней контактной группы плюс 2». На европейском пространстве эти координаты были согласованы в процессе подготовки и по результатам Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе и зафиксированы Заключительным Актом Совещания, который подписали главы 35 государств 1 августа 1975 г.
В международно-правовой сфере, в частности, Акт закрепил политические и территориальные итоги Второй мировой войны, определил принципы взаимоотношений между участниками, в том числе принципы уважения прав, присущих суверенитету, урегулирования межгосударственных споров мирными средствами, неприменения силы и угрозы силой, незыблемости границ, уважения к территориальной целостности и др. После распада СССР преемницей его обязательств стала Российская Федерация.
Базовым параметрам Акта соответствовали заключенные после распада Советского Союза двусторонние договоры между Украиной и Россией, а также «Меморандум о гарантиях безопасности в связи с присоединением Украины к Договору о нераспространении ядерного оружия» от 5 декабря 1994 г. Вместе с Россией его подписали Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии, а также Соединенные Штаты Америки. Меморандум вступал в силу «с момента подписания». Китай и Франция Меморандум не подписывали. Гарантии безопасности Украины они огласили Заявлением правительства КНР от 4 декабря 1994 г. и Декларацией Франции с сопроводительным письмом президента Ф.Миттерана от 5 декабря 1994 г. Особенностью текстов двух последних документов, по сравнению с текстом Меморандума, является отсутствие в них положения, что эти две страны «будут проводить консультации в случае возникновения ситуации, вследствие которой возникает вопрос относительно этих обязательств».
Ныне в публичном дискурсе отсутствует информация о том, инициировала ли власть Украины проведение консультаций с государствами, подписавшими Будапештский меморандум, в связи с российской агрессией и фактами экономического давления, совершенными Россией относительно Украины ранее и совершаемыми до сих пор.
Какие-либо попытки оправдать отсутствие соответствующих инициатив, в том числе не мотивированными по сути объяснениями, что Меморандум якобы не является международным договором и поэтому не имеет юридически обязующей силы, не могут быть убедительными.
Столь же неубедительными будут и ссылки на англоязычную версию названия документа, где употреблено словосочетание security assurances, а не security guarantees. Первое в переводе ближе к украиноязычному «запевнення щодо безпеки», в отличие от второго, которое переводится именно как «гарантии безопасности», или «безпекові гарантії». Какими бы ни были тонкости перевода, они никоим образом не опровергают обязательств подписантов Меморандума проводить консультации относительно взятых ими на себя обязательств.
В свое время правительство Австрии, стремившееся избавиться от оккупации со стороны стран, победивших нацистскую Германию и ее союзников, инициировало, готовило и проводило сначала двусторонние, а затем многосторонние консультации с правящими кругами этих стран. Не имея при этом даже подобия Будапештскому меморандуму. И добился желаемого. В обмен на обязательство не вступать в какие-либо военные союзы и не допускать создания военных баз на своей территории Австрия получила в 1955 г. от СССР, Соединенных Штатов Америки, Великобритании и Франции реальные гарантии ее безопасности в условиях нейтралитета и восстановила полноту суверенитета над своей территорией.
Австрийский опыт и текст Меморандума дают основания считать, что даже несоизмеримость политического, военного и экономического веса Украины, по сравнению с Россией, Великобританией и США, не может оправдать отсутствие публичных обращений Украины к этим государствам с предложением включить консультационные механизмы. Быть консультациям или нет — это вопрос веса не Украины. Это вопрос веса самих государств-гарантов. Иное дело, что Украина должна предложить, не обязательно в публичной плоскости, предмет обсуждения. Им должны быть не только и не столько российская агрессия как таковая, а главное — условия ее прекращения и преодоление последствий, приемлемые для всех четырех сторон.
Предметом консультаций о гарантиях (заверениях) крупных ядерных государств относительно безопасности Украины должно стать украинское предложение достижения баланса интересов безопасности, как собственных, так и стран-гарантов, включительно со страной-агрессором. Только тогда украинское видение будет иметь шанс на воплощение.
Ведь в глобализированном мире геополитические разногласия, в том числе в сфере безопасности, реализуются через противостояние и взаимодействие одновременно. Политическое осуждение демократическими странами агрессии против Украины и политические, финансовые и экономические санкции относительно агрессора — России — не отменили сотрудничества с ней этих стран в вопросах предотвращения опасностей терроризма, в том числе ядерного, неконтролируемой миграции, наркоторговли и т.п. Отсюда, в частности, запрос на совместные действия США и других западных государств с Россией в ответ на террористические действия Исламского государства (ИГ). С другой стороны, фактическое неучастие США в европейском переговорном процессе по урегулированию российско-украинского конфликта свидетельствует, что Кремль достиг успеха в игре на разногласиях между крупными европейскими государствами и их партнером по другую сторону Атлантического океана. Это так же очевидно, как и то, что Кремль ищет для себя самые выгодные, в худшем случае — хотя бы минимально приемлемые пути выхода из инспирированного им самим кризиса безопасности. Но не следует ожидать от России «капитуляции». Государство со вторым по мощности ядерным потенциалом и, похоже, самой мощной машиной внутренней пропаганды этого никогда себе не позволит. Даже если его гражданам придется «затягивать пояса».
Если принимать во внимание изменения государственных границ, произошедшие за прошедшие почти 40 лет, и вместе с тем рассматривать российскую агрессию против Украины в Крыму и Донбассе как частный случай многих кризисных ситуаций в сфере безопасности на европейском и других континентах после Хельсинского совещания 1975 г., в том числе на постсоветском пространстве — в Нагорном Карабахе, Приднестровье, Грузии и др., — вполне очевидной становится потребность в подготовке и проведении нового Совещания на достаточно высоком уровне. За минувшие годы мир не стал безопаснее, а безопасность каждой страны стала более зависимой от ситуации не только рядом с ее границами, но и вдали от них.
Вступление Украины в НАТО и само расширение Альянса не исключают альтернативных моделей решения проблем безопасности одной и многих стран. Продолжение противостояния по принципу «кто кого» и «вы сами виноваты» — бесперспективно и опасно. Поиск моделей безопасности, ориентированных на установление баланса интересов, требует доброй воли и усилий крупнейших мировых держав: сначала — организация экспертно-дипломатического обсуждения альтернатив, а затем — вынесение лучшей из них на глобальный политический уровень.Изменение ситуации безопасности в Украине, вокруг нее и в мире в целом, произошедшие из-за российской агрессии и ставшие ее последствием, наделили Украину императивным моральным и политическим правом инициировать новый Хельсинский процесс и проведение консультаций в соответствии с Будапештским меморандумом для обсуждения способов не только разрешения российско-украинского конфликта, но и нейтрализации новых угроз распространения ядерного оружия.
Альтернативы Минску есть. Конечно, их разработка и реализация требуют времени. Но само начало этого процесса по публичной украинской инициативе способно вывести Украину из минской позиции униженного исполнителя воли более сильных соседей на площадку геополитической субъектности. С этой площадки можно предлагать собственные варианты комплексного решения проблем национальной безопасности, в том числе проблем Крыма и Донбасса.
Новая ситуация нуждается в новом взгляде на выбор наиболее сбалансированной модели обеспечения территориальной целостности и государственного суверенитета Украины. Ведь и модель вступления в НАТО, и модель «гарантированного нейтралитета», подобного австрийскому или швейцарскому (со времен Венского конгресса 1815 г.), не являются целью. Это — альтернативные способы достижения стабильности безопасности. И, несмотря на всю их альтернативность, каждая из этих моделей требует повышения, поддержания и развития стандартов боеспособности украинских вооруженных сил не ниже натовских или швейцарских. А также учет отношения украинских граждан к возможному вступлению Украины в НАТО. Несмотря на общее увеличение количества и доли граждан, поддерживающих такой способ обезопасить страну от военной угрозы, отношение к членству страны в Североатлантическом альянсе жителей различных украинских регионов диаметрально противоположное. Этот факт из года в год фиксируют социологические исследования, и его следует обязательно принимать во внимание в процессе разработки и реализации стратегии безопасности Украинского государства.
Только в параметрах баланса глобальных и национально-украинских интересов безопасности, украинского национально-гражданского согласия в этом вопросе возможно эффективное решение вооруженного конфликта в Донбассе. Чтобы ситуация в этом регионе перестала быть конфликтной и конфликтогенной и не блокировала возможностей устойчивого социально-экономического, политического, социокультурного и прочего суверенного развития страны.
В этих же параметрах Украина может предложить, пускай сначала и неприемлемый для России, вариант введения государственного кондоминиума относительно Крыма как способа осуществления государственной власти на его территории совместно двумя государствами — Украиной и РФ — для надлежащего обеспечения общих интересов всего населения региона и особых интересов россиян, украинцев, крымскотатарского народа и лиц других национальностей. Такой кондоминиум может действовать на период разработки приемлемого для всех сторон механизма решения крымской проблемы.
Успех восстановления гражданского единства украинского социума, разделенного вследствие российской агрессии, будет определяться не только дипломатическими усилиями, развитием оборонного потенциала Украины и изменениями в России и в геополитическом пространстве. Среди самых важных условий и факторов этого успеха — постоянная связь Украины с гражданами на территориях, над которыми временно утрачен украинский государственный суверенитет. Чтобы эта потеря из временной не превратилась в постоянную, украинцы разных национальностей, живущие на этих территориях, должны видеть, слышать, чувствовать и понимать, что Украинское государство и украинское общество от них не отмежевались. Как этого достичь — тема отдельной статьи.
- Информация о материале
Страница 511 из 2102
