Главная

В 2015 году мы начали конституционный процесс ускоренной коррекции Основного Закона: в части децентрализации, в части правосудия, в части прав и свобод.

Если в работе над изменениями в Конституцию в части прав и свобод человека до сих пор заинтересована исключительно рабочая группа Конституционной комиссии во главе с профессором В.Буткевичем, то два первых направления изменений в Конституцию были интенсивно обеспечены соответствующими законопроектами в течение нескольких месяцев.

Впервые за историю конституционного процесса со дня принятия Основного Закона разработчики этих проектов и субъект законодательной инициативы, президент, не проникались качеством содержания и формы, системной согласованностью с другими разделами Конституции. Более того, изменения в Конституцию содержали антиконституционные положения. Законопроект о децентрализации подавался откровенно «сырым», но, снабженный зловещим пунктом 18 Переходных положений (относительно специального статуса отдельных районов Донецкой и Луганской областей), все же был «освящен» Конституционным судом и одобрен парламентом на фоне жизни и крови национальных гвардейцев.

Стремясь сохранить перспективу окончательного принятия этих изменений в зависимости от развития событий в Донбассе, Конституционный суд, вопреки здравому смыслу и действительному содержанию статей 156 и 158 Конституции, объявил следующей очередной сессией парламента любую сессию, идущую за той, на которой был одобрен проект изменений в Конституцию. Конституционный суд и в следующих изменениях в Конституцию (в части правосудия) не увидел ни одного положения, которое не отвечало бы требованиям статей 157 и 158 Конституции, хотя такие положения в проекте были, теперь они стали положениями Конституции. Это положения о «монополии» адвокатуры, об установлении права на кассационное обжалование судебного решения только в случаях, определенных законом, об изъятии из принципов судопроизводства «законности». Власть продолжает демонстрировать индифферентное отношение к конституционности положений изменений в Конституцию, а после их внесения в текст Основного Закона — и к соответствию самим себе отдельных ее частей. Этот процесс, похоже, никоим образом не беспокоит субъектов конституционных изменений — президента и народных депутатов. Показателен процесс реализации идеи лишения депутатов парламентского иммунитета путем внесения изменений в статью 80 Конституции.

Положительные заключения Конституционного суда на законопроект ста пятидесяти восьми народных депутатов и отдельно президента об отмене депутатской неприкосновенности свидетельствуют о готовности инициаторов конституционных изменений, прежде всего — президента, довести задуманное до победного завершения. Для депутатов — авторов проекта готовность к самоликвидации защитного элемента депутатского статуса — примитивный предвыборный пиар. Для президента, кроме дополнительных предвыборных бонусов «за то, что последовательный», уничтожение депутатского иммунитета — перспектива получения уступчивого будущего парламента в случае избрания на следующий президентский срок. Зная чувствительные зоны действующего состава Верховной Рады, глава государства предложил депутатам невинную политическую взятку: депутатский иммунитет исчезнет 1 января 2020 года, когда под купол парламента зайдут следующие депутаты. Этот креативный ход может найти отзыв в депутатской среде, тем более что проголосовать за президентский законопроект они могут, «учитывая общественные настроения».

В самом деле, за десятки лет депутатская неприкосновенность последовательно обретала в обществе негативное восприятие. Оно формировалось под влиянием целенаправленной дискредитации парламента и статуса народного депутата всеми президентами, с широким и умелым формированием соответствующих общественных настроений через средства массовой информации. Этому способствовали действия и поступки отдельных народных депутатов, появление в парламенте с каждым избирательным циклом все большего количества представителей крупного бизнеса и неоднозначная репутация этих лиц. Кстати, депутатами они становятся обычно при содействии действующей власти.

Конституционный суд уже вынес тринадцать заключений относительно внесения изменений в статью 80 Конституции Украины о депутатской неприкосновенности, десять раз безусловно признав их отвечающими требованиям статей 157 и 158 Конституции, в частности не предусматривающими «отмены или ограничения прав и свобод человека и гражданина».Странным на этом фоне кажется предостережение, которое делает в заключении этот же Суд: «принимая решение об отмене депутатской неприкосновенности, необходимо учесть состояние политической и правовой системы Украины — ее способность в случае полного отсутствия института депутатской неприкосновенности обеспечить беспрепятственное и эффективное осуществление народными депутатами Украины своих полномочий, функционирование парламента как такового, а также реализацию конституционного принципа разделения власти». Изложенная позиция свидетельствует, по меньшей мере, о неуверенности Суда в правильности своего окончательного заключения. Это впечатление усиливается в связи со следующими ссылками на предыдущие собственные решения и заключения Венецианской комиссии. Упоминаются решения Конституционного суда, в которых он подчеркивал, что «неприкосновенность народных депутатов Украины не является личной привилегией… а носит публично-правовой характер; она направлена на защиту народного депутата Украины от незаконного вмешательства в его деятельность, на обеспечение беспрепятственного и эффективного осуществления им своих функций и надлежащего (нормального) функционирования парламента». Упомянуто также предостережение Венецианской комиссии, что «в политической системе с уязвимой демократией, такой, как в Украине, полная отмена неприкосновенности может быть опасной для функционирования и автономии парламента».

Таким образом, заключения Конституционного суда свидетельствуют, что депутатский и президентский законопроекты «О внесении изменений в Конституцию Украины (в части отмены депутатской неприкосновенности)» создадут реальные препятствия эффективному осуществлению народными депутатами своих полномочий, снимут предостережения против незаконного вмешательства в их деятельность и в целом в деятельность парламента. Эти обстоятельства не позволят народным депутатам действовать согласно присяге (статья 79 Конституции) — «исполнять свои обязанности в интересах всех соотечественников». Реальным следствием этого станет такая деятельность народных депутатов, которая будет сопровождаться «отменой или ограничением прав и свобод человека и гражданина».

Народным депутатам стоит обратить внимание на еще одну особенность законопроекта (скорее всего — президентского), за который им будет предложено проголосовать. В статье 80 Конституции проектами изменений (в этом они идентичны) изъяты первая и третья части и оставлена неизменной часть вторая: «Народные депутаты не несут юридической ответственности за результаты голосования или высказывания в парламенте и его органах, за исключением ответственности за оскорбление или клевету». Когда принималась Конституция, «оскорбление» и «клевета» были уголовными преступлениями (статьи 125 и 126 Уголовного кодекса). В 2001 году их декриминализировали, изъяли из Уголовного кодекса. Теперь предусмотрена возможность привлечения к гражданско-правовой ответственности за «посягательство на честь, достоинство или деловую репутацию». Попытка в январе 2014 года восстановить ответственность за оскорбление и клевету вызвала резкое общественное сопротивление. Журналисты, средства массовой информации заявляли, что это средство ограничения свободы слова.

Сохранение в тексте изменений в Конституцию положений, являющихся правовой архаикой, само по себе свидетельствует о юридической слабости авторов предлагаемых изменений. Но есть другой аспект этой ситуации. Все правовые категории, в данном случае — виды преступлений, упомянутые в тексте Конституции, обязательно должны быть обеспечены механизмами их применения или реализации. Если названный текст будет проголосован как изменение в Конституцию, парламент будет обязан внести соответствующие изменения в Уголовный кодекс, сформулировав соответствующие составы названных преступлений.

Такие последствия «борьбы» с конституционно определенной депутатской неприкосновенностью вполне реальны.

Все эти страсти разбужены, несмотря на наличие абсолютно реального механизма привлечения к уголовной ответственности потенциальных депутатов-преступников. В своем решении от 27 октября 1999 г. Конституционный суд представил ясное и четкое толкование положений части третьей статьи 80 Конституции (относительно депутатской неприкосновенности). Среди прочего, в решении Конституционного суда отмечено: «Привлечение к уголовной ответственности… начинается с момента предъявления лицу обвинения в совершении преступления». Согласие Верховной Рады Украины на привлечение народного депутата Украины к уголовной ответственности должна быть получено до предъявления ему обвинения в совершении преступления, согласно действующему Уголовному процессуальному кодексу Украины.

Тщательный анализ названного решения Конституционного суда подводит к выводу: преград для проведения следственных действий в отношении народного депутата нет, в целом депутат и гражданин равны. После ознакомления депутата (согласно УПК) с обвинительным актом необходимо получить согласие парламента на привлечение народного депутата к уголовной ответственности перед передачей его в суд. Такое же согласие парламента, если понадобится досудебное расследование, нужно получить для задержания или ареста народного депутата. Президенту, народным депутатам и генеральному прокурору не мешало бы руководствоваться Конституцией и этим заключением Конституционного суда, инициировав, между прочим, внесение соответствующих изменений в Уголовный процессуальный кодекс. Тогда не пришлось бы изображать бескомпромиссную борьбу с депутатским иммунитетом, который «превратился в гарантию безнаказанности».

«Игнор» Конституции субъектами власти органично реализуется и в процессах имплементации внесенных изменений в Конституцию. Всем юристам известно, что основоположный закон для формирования судебной системы — Закон Украины «О судоустройстве и статусе судей» — имеет признаки неконституционности только по факту и процедуре его принятия: до внесения изменений в Конституцию (относительно правосудия). Почему это было сделано осознанно, со временем становится понятно. Положения о Высших специализированных судах, окружных гражданских и уголовных (обычных) судах, странном Верховном Суде и другие требовали бы соответствующих объяснений, которых до сих пор нет. В любой момент этот закон может быть отправлен в Конституционный суд, который не сможет подтвердить его конституционность. На сегодняшний день этот закон — легитимный и действующий, вопреки явной его неконституционности, пока не будет признан не отвечающим Конституции. Согласно этому закону созданы судебные институты, включительно с Верховным Судом, назначаются и освобождаются судьи. Авторитет и легитимность судебной власти, в случае признания закона «О судоустройстве и статусе судей» неконституционным, будет поставлен под сомнение. За два года ни президент, ни парламент не сподобились сделать элементарное — привести этот закон в соответствие с Конституцией, подготовив и приняв новую его редакцию.

Похожая история с рядом процессуальных кодексов, в которые были внесены изменения в связи с изменениями в Конституцию.

Научно-экспертное и юридическое управление подали к этим проектам замечания, в девяноста из них речь шла о неконституционности конкретных положений. С такими замечаниями законопроекты нельзя принимать во втором чтении и надо отправлять на доработку. Почти все замечания этих профессиональных парламентских учреждений были проигнорированы, а законопроекты — окончательно проголосованы.

Свежий пример — Закон «О Высшем антикоррупционном суде». Победные реляции по случаю его принятия от президента, депутатов, МВФ, Евросоюза, США, Совета Европы, Венецианской комиссии, антикоррупционных активистов. Можно понять международные финансовые учреждения, США, Совет Европы, даже антикоррупционных активистов, на которых не лежит ответственность за соблюдение Конституции в процессе инициирования и принятия законов. Но о каком «бриллианте в архитектуре» его борьбы с коррупцией говорит глава государства? Этот закон неконституционный в зародыше.

Чтобы убрать основания для такого вывода, из Конституции необходимо изъять ряд положений: часть шестую статьи 125: «Создание чрезвычайных и особых судов не допускается»; статью первую: «Украина является суверенным и независимым, демократическим, социальным государством»; статью 22: «Конституционные права и свободы не могут быть отменены»; статью 24: «относительно прав и недопущения ограничений по любым признакам». Это при том, что можно создать нормальную конституционную систему специализированных антикоррупционных судов, и «у них есть свой план», но цена ему — названа выше.

Приходится констатировать накануне двадцать второй годовщины Конституции Украины: деградация идеи верховенства Конституции привела к деградации всего конституционно-правового поля государства и его институтов.

Информация о материале
Меткитоксичность,ингредиентов,конституционного,меню

КСП «Інженерні мережі» 1 червня за результатами тендеру замовило ТОВ «Вамарк Девелопмент» інформаційно-телекомунікаційну автоматизовану систему «Безпечне місто Харків – 2018» за 8,95 млн грн. Про це повідомляється у системі «Прозорро».

Цьогоріч встановлять систему відеоспостереження роздільною здатністю не менше 120 пікселів на метр із можливістю розпізнавання людей і машин в 17 точках Харкова (адреси нижче)

Як і на минулорічних тендерах щодо майданів Свободи і Конституції, виграних ТОВ «Українські новітні телекомунікації», виробником камер і кожухів є канадська компанія «Avigilon». Ціни окремих найменувань не опубліковані, тому їх неможливо порівняти з ринком на предмет можливого завищення. Гарантійний строк на систему становить три роки.

Ціна угоди на 0,6% нижча від очікуваної вартості закупівлі у 9,00 млн грн.

Створена у жовтні 2017 року столична фірма »Вамарк Девелопмент» уперше отримала державний підряд. Вона належить киянину Дмитру Терлецькому і директору Олександру Бабайлову із Запорізької області. За даними системи «YouControl», торік партнером Бабайлова по фірмі був Володимир Коберський. Останній зараз володіє ТОВ «Вамарк» разом з Олексієм та Оксаною Майстренками, ТОВ «Авіт Груп» з Олексієм Майстренком та ТОВ «Астор Трейдінг» із Дмитром Терлецьким.

Єдиним конкурентом з обладнанням того ж виробника «Avigilon» було ТОВ »Українські новітні телекомунікації», засновником якого нині є кіпрська фірма «Авалія Інвестментс Лімітед» («Avalia Investments Limited»), а кінцевим бенефіціаром – Ігор Мазепа, власник інвестиційної компанії «Concorde Capital». Раніше власниками «УНТ» були Ірина Луценко і Степан Нарембік – дружина і тесть генпрокурора Юрія Луценка.

Але зв’язок з родиною генпрокурора фірма-суперник не втратила.

За даними документів, які завантажені в систему «Прозорро», фірма «УНТ» орендує автомобілі у ТОВ «Сіті конект», яке належить сину генпрокурора Олександру Луценко, а директором є Віталій Морозюк. Останній також керував нині ліквідованим ТОВ «Експерт Інфо Плюс», де засновником була Світлана Риженко – бухгалтерка, на яку записували частки у статутному капіталі «Українських новітніх телекомунікацій» та нерухомість у центрі Києва, яку зі скандалом торік переписали на нардепа від БПП Гліба Загорія.

  • камери 30 Мп з об’єктивом 70-200 мм на даху на пл. Павлівська, 2;
  • камери 30 Мп з об’єктивом 70-200 мм на даху по вул. Університетьска, 31;
  • трьох камер 8 Мп з об’єктивом 70-200 мм на даху по пл. Павлівська, 2;
  • камери 30 Мп з об’єктивом 70-200 мм на даху по вул. Сумська, 36/38;
  • трьох камер 8 Мп з об’єктивом 70-200 мм на даху по вул. Сумська, 36/38;
  • камери 16 Мп з об’єктивом 24-70 мм на даху ХНАТОБу по вул. Сумська, 25;
  • камери 8 Мп з об’єктивом 70-200 мм на даху ХНАТОБу по вул. Сумська, 25;
  • камери 8 Мп з об’єктивом 24-70 мм на даху ХНАТОБу по вул. Сумська, 25;
  • камери 30 Мп з об’єктивом 24-70 мм на даху по вул. Сумська, 46/1;
  • камери 16 Мп з об’єктивом 24-70 мм на даху будинку по вул. Сумська, 46/1;
  • двох камер 8 Мп з об’єктивом 4,3-8 мм на даху будинку по вул. Сумська, 46/1;
  • камери 30 Мп з об’єктивом 24-70 мм на даху будинку по вул. Пушкінська,41;
  • трьох камер 8 Мп з об’єктивом 24-70 мм на даху будинку по вул. Пушкинська,41;
  • двох камер 8 Мп з об’єктивом 4,3-8 мм на даху будинку по вул. Пушкінська, 41;
  • двох камер 8 Мп з об’єктивом 70-200 мм на даху будинку по вул. Пушкінська, 35;
  • камери 8 Мп з об’єктивом 24-70 мм на даху будинку по вул. Пушкінська, 35;
  • камери 8 Мп з об’єктивом 4,3-8 мм на фасаді будинку по вул. Пушкінська, 35.
Информация о материале
Меткирідна,фірма,генпрокурора,розіграла,новачком,мільйонів

В этот раз толпа в несколько тысяч человек, состоящая преимущественно из шахтеров и афганцев, унылым выкрикиванием лозунгов и стучанием касками не ограничилась и изобразила что-то похожее на попытку штурма здания парламента.

Растолкав кордон из правоохранителей и нанеся некоторым из них телесные повреждения, толпа подошла вплотную к дверям Рады, где продолжила свой митинг, чем привлекла к нему особое внимание как СМИ, так и собственно депутатов. Тогда к митингующим вышла первый вице-спикер Ирина Геращенко в сопровождении нескольких других депутатов, наиболее заметным из которых был известный парламентский провокатор Сергей Каплин. Диалог Геращенко с шахтероафганцами получился, судя по всему, не слишком продуктивным, и стороны остались при своем - нардепы продолжили работать в штатном режиме, а митингующие митинговать под дверями.

Примечательно то, что сформулировать какие-либо более-менее внятные требования к власти митингующие так и не смогли. Главное требование оказалось достаточно банальным и при этом слишком размытым. Протестующие требовали льгот и денег, причем льготы в виде денег их не слишком устраивали. Как пояснил один из участников митинга из афганцев, их очень пугает перспектива монетизации льгот, а потому они требуют моратория на все законы о льготах для ветеранов Афганистана и АТО. Другие протестующие требовали заодно отправить в отставку министра соцполитики Андрея Реву.

Что касается шахтеров, то их требования озвучил глава Независимого профсоюза горняков Украины Михаил Волынец. Шахтеры, по его словам, требуют от депутатов принять законопроект № 8362, предполагающий выделение 2,8 млрд грн для «сохранения отечественного производства угольной продукции».

Правда, у многочисленной армии украинских льготников всегда есть какие-нибудь требования к власти. Льгот и социальных выплат слишком много никогда не бывает. Так что вопрос требований протестующих в данном случае не слишком важен. Другой вопрос в том, какие политические цели преследуют организаторы сегодняшнего штурма. Последние упорно держатся в тени, чтобы все выглядело стихийным возмущением доведенного до «зубожиння» народа, но масштаб и организация мероприятия не оставляют сомнений, что народная стихия управляема и контролируема.

В целом вся митингующая льготная «стихия» замыкается на двух людей - уже упомянутый Волынец и глава Союза ветеранов Афганистана Сергей Червонопиский. Первый, по публикациям в СМИ, известен своим сотрудничеством с двумя людьми: олигархом Ринатом Ахметовым, представляющим «Оппоблок», и лидером «Батьківщини» Юлией Тимошенко. Оба они имеют ресурс для организации «шатуна». Правда, Ринату Леонидовичу лишний шум вокруг своего имени и угольной отрасли вообще сейчас особенно не выгоден, другое дело Юлия Владимировна. Сегодняшняя акция «зубожилых льготников» очень эффектно выглядит на контрасте с недавней эффектной презентацией «Нового курса».

Что касается господина Червонопиского, то он хоть последнее время и пребывает в тени, но имеет давние теплые отношения с Партией регионов, правопреемником которой нынче выступает «Оппоблок». Неахметовская часть этой политсилы, в свою очередь, тоже может быть заинтересована в протестах и беспорядках, как, собственно, и другие оппозиционные Порошенко силы, независимо от идеологической окраски. Да и за северной границей достаточно тех, кто готов проспонсировать очередной киевский Майдан.

Человек, который может объединить в себе все вышеперечисленное: и Тимошенко, и «Оппоблок», и Кремль с Путиным внутри, Украине хорошо известен, и совсем нельзя исключать, что именно Виктор Медведчук может быть конечным бенефициарием нынешнего «шатуна». К слову, не так давно в СМИ появилась информация, что кум Путина выкупил каналы «112» и NewsOne. Насколько правдива эта информация, можно только гадать, но именно эти каналы транслировали «штурм Рады» в полном объеме, что наталкивает на некоторые подозрения.

Как бы там ни было, «штурм» парламента - это лишь разминка перед куда более масштабными акциями. Продлится эта разминка, скорее всего, все три пленарные недели, которые остались до парламентских каникул, а уже осенью по отработанной схеме протесты могут начаться с новой силой, и эффект от них будет тем сильнее, чем ближе выборы. Чем ближе старт избирательной гонки, тем у большего числа людей будет соблазн устроить немного беспорядков. С одной стороны, близость выборов позволяет любителям льгот надеяться, что власть не рискнет игнорировать их требования и тем перепадет очередное повышение соцстандартов, а с другой - всегда найдутся заинтересованные товарищи из высшей политической лиги, готовые заинтересовать, в том числе и материально, любой протест. Так что у разного рода протестующих появляется шанс собрать двойной гешефт.

Информация о материале
Меткидвойной,гешефт,почему,«штурм,рады»,шахтерами

Головний VIP-підозрюваний у корупційних діяннях, відсторонений керівник Державної фіскальної служби України Роман Насіров висловився за якнайшвидше створення Антикорупційного суду.

Більше того, він заявив, що хотів би, щоб його справа там слухалася першою. Він так і пише: хочу, щоб суд запрацював негайно. Тим самим, по суті, підтримуючи антикорупціонерів, які півроку разом із західними партнерами переконували президента України та його команду в необхідності створення цієї особливої інституції, від якої очікують очищення влади від топ-корупції.

Але мені здається, що то може бути ніяка не підтримка, а по суті юридична пастка, яку самі антикорупціонери й створили гучною критикою стосовно норми про апеляційний перегляд рішень першої інстанції.

Бо що ми маємо зараз? Справу стосовно звинувачень на адресу Романа Насірова розглядає суд загальної юрисдикції.

Припустимо, що необхідні правки до закону «Про Вищий антикорупційний суд» прийняли, і лише цей суд може розглядати апеляційні скарги в «корупційних» справах.

Уявімо собі, що Насірова визнають винним, засуджують до багатьох років тюрми з конфіскацією майна і заарештовують просто в залі суду.

Антикорупційний суд ще не працює, і неможливість подати апеляційну скаргу в Україні приводить його адвокатів до Європейського суду з прав людини в Страсбурзі.

За наявною практикою ЄСПЛ, коли людина за ґратами, суд таку справу може розглянути терміново і, цілком вірогідно, може винести рішення на користь Насірова і проти держави Україна.

Інший варіант розвитку подій – судді його виправдовують уже наступного місяця. Всі, звичайно ж, обурюються, а тут на додачу з’являється ще й вишенька на торті від прокуратури: оскаржувати не можемо – закон «Про Вищий антикорупційний суд» вимагає, щоб апеляційна скарга подавалася в апеляційну палату Вищого антикорупційного суду, а його немає…

Таким чином, виправдальний вирок має шанси набрати законної сили, що дозволить Роману Насірову спокійно поїхати в Лондон.

Цікаво, що це не перша спроба використати судову реформу в інтересах певного VIP-клієнта в українській політиці.

Стежачи за дискусією навколо того, хто має розглядати апеляційні скарги в корупційних справах, згадав буремні події виборів президента України 2004 року, зокрема, оскарження стороною Віктора Януковича результатів так званого «третього туру» виборів до Верховного Суду України.

На той час, нагадаю, de jure вже був утворений Вищий адміністративний суд України та навіть обрані перші судді ВАСУ. Однак не було прийнято відповідного процесуального закону, який регулював порядок вирішення публічно-правових спорів, а тому цей суд не розпочав роботу.

Втім, зазначена обставина не перешкодила стороні Януковича вимагати передачі його справи на розгляд саме до ВАСУ, що жваво тоді обговорювалося. Мовляв, передайте скаргу до суду, який розташований «десь у Києві» і вже має голову та 9 суддів замість 65.

Саме таку пропозицію публічно озвучив Нестор Шуфрич. Тоді з нього всі тільки посміялися, продовживши розглядати процес за дчинною судовою моделлю.

Що ж маємо зараз?

Новий закон про Вищий антикорупційний суд набирає чинності з дня, наступного за днем його опублікування, крім підпункту 3 пункту 2 розділу «Прикінцеві та перехідні положення», який набирає чинності з дня початку роботи цього суду.

Підкреслимо – «з дня початку роботи», а не з «моменту утворення», як це сформульовано в заяві прес-служби НАБУ. Відтак, до початку роботи Вищого антикорупційного суду розгляд відповідних апеляційних скарг має відбуватися за правилами, які діяли до ухвалення вказаного закону.

Окрім того, за пунктом 7 розділу «Прикінцеві та перехідні положення» закону, президентові України запропоновано внести до парламенту проект закону про утворення Вищого антикорупційного суду.

Тобто навіть момент утворення цього суду насправді ще досі не визначено, не говорячи про «початок роботи».

Відповідно до заяви прес-служби НАБУ, безпосередньо після ухвалення цього закону та «створення» Вищого антикорупційного суду, але ще до початку його роботи такі скарги теж мали би передаватися до цього суду.

Логічне запитання: а куди саме? Вже визначена юридична адреса суду, окрім його місцезнаходження – міста Києва? Тож, по суті, знову звучить пропозиція зразка 2005 року про те, що справу слід розглядати «десь у Києві».

Якщо так станеться, то Україні насправді буде не до жартів.

Адже як держава-член Ради Європи ми несемо обов’язок додержання гарантій, які слідують із положень Конвенції з прав людини. Зокрема, стаття 6 цієї конвенції передбачає право на справедливий суд. Навіть для топових корупціонерів країни.

Європейський суд з прав людини неодноразово наголошував, що стаття 6 сама по собі не вимагає того, аби в державах-членах Ради Європи обов’язково утворювалися суди апеляційної чи касаційної інстанції.

Однак у разі існування таких судів, гарантії статті 6 повинні чітко додержуватися, що, зокрема, підтверджує рішення у справі «Zubac v. Croatia» від 5 квітня 2018 року.

Водночас стаття 6 Конвенції встановлює низку вимог, у тому числі розгляд справи «упродовж розумного строку» судом, «встановленим законом», а нині, як не крути, це і є Апеляційний суд міста Києва, як би Насіров та антикорупціонери не вимагали створення Вищого антикорупційного суду «негайно».

Адже, згідно зі щойно ухваленим законом, очевидно, що на створення нової судової інституції знадобиться, як мінімум, рік. Як передбачено пунктом 3 розділу «Прикінцеві та перехідні положення», Вищий антикорупційний суд формується протягом 12 місяців з дня набрання чинності цим законом.

За пунктом 5, Вищий антикорупційний суд розпочинає роботу за умови призначення за результатами конкурсу щонайменше 35 суддів, у тому числі щонайменше 10 із яких мають бути суддями Апеляційної палати Вищого антикорупційного суду.

За логікою, викладеною в заяві прес-служби НАБУ, протягом цього періоду апеляційні скарги не повинні розглядатися взагалі, адже суд не розпочне свою процесуальну діяльність.

Як практик з багаторічним досвідом, не можу не попередити, що в подібному випадку матимемо відверте порушення права на розгляд справи в «розумний строк», що, нагадаємо, гарантоване статтею 6 Конвенції з прав людини.

Як наслідок – за певний час Україна матиме низку чергових «програшів» у Європейському суді.

Окрім цього, дуже сумнівним видається й додержання вимоги стосовно розгляду справи «судом, встановленим законом» у випадку, коли статус такого суду лише de jure визначений законом, однак суд не розпочав свою діяльність.

Тож за умови наявності відповідної норми в законі, чого, як видається, прагне НАБУ, що передбачить процедуру оскарження вироку до суду, який «існує лише на папері», це також спричинить порушення статті 6 Конвенції.

Також не ясно, власне, чому так турбується НАБУ?

Вищий антикорупційний суд утворений, на жаль, не на один чи два роки. Бо за час роботи НАБУ, судячи з усього, не вдалося виявити всіх без винятку VIP-корупціонерів. Тож праці й у них, і в майбутнього складу суддів Вищого антикорупційного суду не бракуватиме.

Так що не варто підганяти закон під конкретного підозрюваного, навіть якщо його прізвище Насіров, коли це ставить під удар кожен процес проти кожного VIP-корупціонера, який НАБУ вже змогло розпочати в першій інстанції.

Информация о материале
Меткинасіров,антикорупційний,суд,юридична,пастка,нового

О создании наземных боевых роботов в Украине начали говорить в 2016 году. В конце августа Укроборонпром представил собственную разработку — дистанционно-управляемый шестиколёсный мини-бронетранспортёр «Фантом».

«Фантом» и «Пиранья»

Машинка могла разогнаться до 38 км/ч и обладала запасом хода в 20 км. Мини-БТР управлялся как по защищённому радиоканалу, так и по оптико-волоконному кабелю длиной до 5 км. По замыслу разработчиков, «Фантом» способен транспортировать боекомплект, эвакуировать раненых с поля боя, а также выполнять различные боевые задачи, находящиеся в рамках возможностей 7,62 мм пулемёта, которым вооружен мини-БТР. При этом робот действительно напоминает маленький бронетранспортёр — длиной три метра, шириной полтора метра и высотой 90 см.

В 2016 году на выставке «Оружие и безопасность» завод «Ленинская кузня» представил свой вариант наземного боевого робота — «Пиранья». Машина, в отличие от «Фантома», размещается на гусеничной базе. На выставке был показан вариант робота, оснащённого 12,7 мм пулемётом. При этом разработчики утверждали, что на «Пиранью» можно поставить боевой модуль, состоящий из 7,62 мм пулемёта и 40-мм гранатомёта УАГ-40 украинского производства. Впрочем, проект «Пиранья» не получил развития, а вот «Фантом», напротив, начал совершенствоваться.

Первоначальный вариант «Фантома», показанный в августе 2016 года, кроме того, что вызвал живой интерес, получил изрядную дозу критики. Например, что касается эвакуации раненых с поля боя. Для этого по обе стороны корпуса размещались две откидные рамы, на каждую из которых мог лечь взрослый человек. Но поскольку робот по умолчанию является мишенью для огня противника, то эвакуируемые с поля боя раненые рисковали не доехать живыми до своих позиций.

Поэтому следующие модификации «Фантома» представляли собой исключительно боевую платформу. Так, 25 июля 2017 года на Гончаровском полигоне состоялась демонстрация робота «Фантом-2». Машина была вооружена модулем для запуска 80 мм неуправляемых авиационных ракет РС-80. Правда, для того чтобы оснастить робота ракетным вооружением, конструкторы были вынуждены удлинить колёсную базу, поставив «Фантом-2» на восемь колёс.

Были и дальнейшие «вариации на тему». Так, на международной выставке вооружения AUSA-2017 (Association of the US Army), которая проходила в Вашингтоне в октябре 2017 года, восьмиколёсный «Фантом-2», помимо ракетного вооружения, получил спаренное 23 мм орудие и две установки для запуска противотанковых управляемых ракет «Барьер».

А на выставке вооружения беспилотных систем Unmanned System Exhibition (UMEX), которая проходила в текущем году в Абу-Даби, были представлены как восьмиколёсный, так и шестиколёсный варианты «Фантома-2». Шестиколёсная версия оснащена 7,62 мм пулемётом, а также четырьмя установками для запуска ПТУР «Барьер».

Украинские боевые роботы вызвали к себе большой интерес на международных выставках. Шутка ли, восьмиколёсный мини-БТР «Фантом-2» с установкой РС-80 по своей огневой мощи приближается к малой реактивной системе залпового огня (РСЗО). А наличие ПТРК «Барьер» и спаренных 23 мм орудий делает машину опасной как для бронетехники, так и для пехоты в укрытиях. Но до подписания контрактов на поставку «Фантомов» дело пока не дошло. И вот почему.

Робот или человек

Как объясняет бывший заместитель генерального директора Укроборонпрома Максим Глущенко, определённый скепсис вызывает система управления робота с помощью кабеля. Этот скепсис вполне понятен — бойцы противника могут спокойно перерезать кабель и завладеть дорогостоящим оборудованием.

Система управления по радиоканалу также имеет свои недостатки. «В первую очередь это защищенность радиоканала (противник, используя системы радиоэлектронной борьбы (РЭБ), может перехватить управление. — Фокус) и расстояние, на котором машину может контролировать оператор. В городских условиях это приблизительно полкилометра, что, конечно же, очень мало», — утверждает Глущенко.

По его словам, с похожими проблемами сталкиваются все зарубежные разработчики подобной техники. В то же время, например, в США и Израиле есть успешные проекты наземных дронов, потому что техника, помогающая избегать людских потерь на поле боя, всегда будет востребована.

Директор информационно-консалтинговой компании Defense Express Сергей Згурец отмечает, что боевым роботам пока не нашлось места в боевых порядках армии. Например, в армии США роботов предпочитают использовать не для уничтожения противника, а для разминирования или разведки территорий. Всё потому, что сегодня робот не всегда сможет выполнить боевую задачу эффективнее человека. Экипаж РСЗО «отстреляется по цели» и сменит позицию для перезарядки. А кто будет перезаряжать «Фантом-2», когда он выпустит все свои реактивные снаряды, — вопрос остаётся открытым.

По мнению Максима Глущенко, пока не будут решены перечисленные проблемы, в ближайшей перспективе говорить о серийном производстве боевых роботов не приходится. «Но радует, что проект («Фантом». — Фокус) не заглох. Уже сейчас нужно думать о подготовке операторов для подобной техники», — заключает Глущенко.

Информация о материале
Меткиокопная,фантастика,когда,украинская,армия,пополнится

Война в Украине наглядно показала, что самое эффективное оружие в XXI веке — это не танки и не «Джавелины», это люди.

В 2014 году у десятков тысяч людей вспыхнула мотивация защищать страну — и они стали армией, способной остановить российскую агрессию. Ныне накал боев снизился, фронт стал стабилен, но война продолжается. И самая большая строка потерь сейчас — это увольнения. Отток кадров пытаются не допустить любой ценой — так, президент П.Порошенко два месяца не мог принять решение по закону 6052, определяющему порядок увольнения военнослужащих с контрактом до конца особого периода, который приняла Верховная Рада и направила на подпись президенту 23 апреля. Но закон 6052 подписан, и очередная волна увольнений вымоет из армии несколько тысяч мотивированных и воинов, прошедших свои университеты войны. Необходимы комплексные решения, чтобы число тех, кто приходит, было больше тех, кто оставляет ряды. Как решить эту проблему?

Обреченные на некомплект

Сегодня укомплектованность бригад ВСУ на фронте составляет менее 50%. К концу ротации подразделения на передовой нередко можно увидеть роту в 40 человек, или батальон, в котором 200 держат фронт в 10–11 километров.

Причем на бумаге цифры укомплектованности выше. Но цифрами военное командование манипулирует. В боевые подразделения нередко зачисляют вспомогательный персонал, который находится на базе, либо прикомандировывают на время военнослужащих из других тыловых частей. То есть одни и те же люди фактически на бумаге могут проходить службу в двух подразделениях. Численность прикомандированных в пехоте на первой линии может достигать до 50% от состава подразделения.

Особенно остро бьют увольнения из армии по тем частям, в которых проводится дорогостоящая подготовка личного состава с помощью инструкторов НАТО. Батальоны, прошедшие подготовку на полигоне в Яворове с помощью американцев и канадцев, выходят на одну ротацию на фронт, и после ротации, то есть спустя год после прохождения тренинга НАТО, увольняется до 80% состава. То есть отобранные и подготовленные люди не задерживаются, не передают опыт дальше.

Самого серьезного внимания требует ситуация с программой подготовки Сил специальных операций на базе в Бердичеве. В 2016 году на шестимесячные курсы подготовки бойцов ССО заявилось 437 кандидатов, окончить курс смогли только лучшие из лучших — 63 военнослужащих. Они получили статус инструкторов. Однако на данный момент 40 % этих элитных бойцов по различным причинам уже оставили службу в армии.

По словам заместителя начальника Генштаба ВСУ Артура Артеменко, необходимость мобилизовать несколько тысяч офицеров запаса в 2018 году объясняется тем, что увольняется 10% действующих офицеров. То есть в цифрах, по оценкам Генштаба, увольняется за один год около 4 тысяч офицеров. Катастрофические показатели для обороноспособности страны! Но места выбывших опытных людей без всяких вопросов заняли мобилизованными выпускниками военных кафедр. Цифры увольняющихся солдат и офицеров еще выше. Закон 6052 позволит уволиться тем военным, кто уже имеет выслугу, но служит по контракту до конца особого периода и по контракту, заключенному до войны. Поскольку что такое «особый период» и когда он закончится законодательно не было разъяснено, такие контракты по сути превратились в бессрочные, как при феодальном строе. Наличие нескольких тысяч военнослужащих, которые не могли уволиться, и у которых «особый период» затянулся, серьезно подрывает моральный климат в армии, и очень здорово, что государство взяло на себя ответственность и решение было принято. Без сомнений, принятие закона приведет к усилению оттока офицеров и служащих долгое время сержантов и солдат. Но с другой стороны, если не увольнять тех, кто давно заслужил, то как привлечь новых, тех, кто должен прийти на смену? В коллективе будут нормальные отношения, если служат только те, кто мотивирован, а не из-под палки.

Некомплект заложен в саму структуру армии по шести причинам:

  1. Государство, начиная с СССР, никогда не стремилось удержать в армии хороших бойцов, никогда не ставилась задача достижения армией качественного развития, сохранялась и во многом сохраняется порочная советская психология «незаменимых у нас нет». Не внимание к людям и непонимание значения комплектности для эффективного ведения боевых действий еще со времен СССР приучило военное командование смотреть на некомплект как на обычную неустранимую проблему, естественный порядок вещей в армии. Значение комплектности для боеготовности и боеспособности не признается.
  2. Большинство тех, кто увольняется — уходят из боевых бригад, из боевых подразделений, несущих службу на передовой, с самой высокой физической и психоэмоциональной нагрузкой. То есть самый большой урон несут те, кто наиболее востребован. Это происходит потому, что в нашей армии боеспособность воинских частей оценивается не по результатам ее реальной боеготовности и подготовки, а прежде всего по административным и хозяйственным показателям, по состоянию отчетности. С комбрига и комбата снесут голову за отсутствие бирок на имуществе, за отсутствие отчетов и планов, но боеготовность и боеспособность его подразделения для военного руководства — на самом деле малоинтересный и непонятный вопрос.
  3. Некомплект изначально заложен руководством ВСУ в самой структуре армии. Максимальная численность ВСУ по закону — 250 тысяч человек, фактическая — 230, а штатная численность — свыше 330 тысяч. То есть армия по факту является кадрированной, и готовится воевать комплектными войсками не сейчас, когда это остро необходимо, а когда-нибудь потом, когда будет объявлена мобилизация, и придут люди, что наполнить боевые подразделения реальными бойцами по штату. Новые части, которые не наполнены и не будут наполнены личным составом, продолжают создаваться. Такая же проблема в НГУ. Государство готовится не к той войне, которая идет сейчас, а к некоей большой войне в будущем. Это позволяет генералам не нести ответственности за бестолковое планирование сегодня, и оправдывать свою некомпетентность тем, что таким образом идет подготовка к грядущему большому вторжению РФ. Год за годом не решаются острые текущие проблемы, но и без того скромные ресурсы продолжают размазываться на решение сотен третьестепенных и не связанных с войной в Донбассе вопросов.
  4. Приоритетом комплектования являются не боевые части, а обеспечение и администрирование. Всего в структуре ВСУ свыше 1500 воинских частей. В 2013-м действовало два оперативных командования. Сейчас созданы четыре новых — и действует фактически шесть оперативных командований. Также созданы новые командования родов войск, которых не было до войны: командование десантно-штурмовых войск, командование Сил специальных операций, Корпус морской пехоты. В Нацгвардии пять территориальных управлений и также множество административных структур. В отличие от боевой численности — то есть численности личного состава, который непосредственно принимает участие в боевых действиях, резкий рост прежде всего отмечается в штабах. Растет число генералов, растет численность штабов. Людей не хватает только среди тех, кто сидит в окопах. Ценные офицерские кадры вымываются из боевых подразделений для комплектования многочисленных штабов, туда идут ресурсы на обеспечение.
  5. Число вакансий столь велико, что при наборе пополнения в армию существует самый минимальный отбор. На воинскую службу массово пошли «заробитчане», которые не хотят служить, и не хотят выполнять боевые задачи, не хотят тренироваться, их интересуют только денежное довольствие и льготы, и лечение в случае серьезной болезни. Такие военные увеличивают нагрузку на своих товарищей, и также стараются найти поводы для увольнения, либо превращаются «мертвых душ», от которых пытается избавиться сама армия.
  6. В служебной карьере существует «уравниловка». Те, кто интенсивно учится и показывает высокие результаты никак не отличаются от тех, кто учиться не может и не хочет, и служит посредственно. Повышая квалификацию, воин должен получать перспективы роста. Не получая перспектив роста на военной службе, многие увольняются и переходят на службу в другие государственные структуры, с более выгодными условиями службы, либо вообще в частный сектор — и ни ВСУ ни НГУ необходимости удерживать лучших и обучаемых не видят, отношение к подчиненным как к взаимозаменяемым деталям сохраняется.

А как дела у противника?

Продвижение ВСУ на отдельных направлениях объясняется наличием большего числа мотивированных бойцов, и тем, что у российских оккупационных корпусов плотность обороны и укомплектованность еще ниже. На батальон у них приходится от 20 и более километров фронта. Война давно приобрела очаговый характер, давно утратила массовость. Интересно, что у российских войск те же проблемы с укомплектованностью, но приписки и фальсификации списков личного состава осуществляются в еще большем масштабе из-за отсутствия всякой публичности и гражданского контроля. Фактическая боеспособность противника на порядок ниже заявленной.

Российская армия также заражена всеми советскими болезнями и советской психологией. О фактической ее боеспособности можно судить по тем контактным боям, которые документально зафиксированы в войне в Донбассе. В ситуациях ближнего боя кадровые российские военнослужащие 2-й бригады спецназа, 98-й воздушно-десантной дивизии, 31-й десантно-штурмовой бригады легко сдавались в плен, и упорства в бою не проявляли.

Несмотря на миллиардные российские инвестиции в создание 1-го и 2-го армейских корпусов, некомплект боевых подразделений противника достигает 70–80%, что маскируется приписками, а также полной укомплектованностью тыловых и административных структур.

Наступательные и маневренные боевые действия на фронте ведут малые группы пехоты, численностью примерно в одно отделение до 15 бойцов. Опорные пункты на большей части фронта превратились в наблюдательные посты.

И Украина и Россия пришли к тому, что в локальной войне низкой интенсивности, где надо много копать, ходить, думать, где не так часто доведется стрелять, где на применение оружия накладывается множество ограничений, где между каждым нажатием на спуск стоят недели монотонной работы, требуется профессионализм и высокая мотивация у бойцов.

В СССР мотивацию служить было создать гораздо легче — тому помогали «железный занавес», НКВД-КГБ и КПСС. Массовая мобилизованная армия в тоталитарном обществе имела принципиально иные методы мотивации и организации, где военнослужащий был взаимозаменяемым винтиком большой машины, расходным материалом термоядерной войны.

Но сейчас время изменилось. Ушла эпоха глобальной войны, и достигать превосходства надо на какой-то безымянной высоте, в каком-то леске или в каком-то доме.

Причины ухода из армии сейчас

Если проанализировать проблемы, которые становятся причиной ухода из армии, то главные раздражители можно определить так.

  1. Ограничения на боевые действия подрывают боевой дух. Благородная идея свободы и независимости заставила более 100 тысяч людей в 2014 году пойти в структуры МО и МВД добровольно и по мобилизации, и 70 тысяч из них прошли зону АТО. Тогда об обеспечении трудно было мечтать, но мотивация преодолевала любые трудности. Люди сражались за свой народ, были готовы пожертвовать собой, и часто сталкивались с опасностью. Это была самая сильная мотивация. Как обстоит с этим сейчас? К сожалению, то, каким образом украинское военное командование трактует условия минских соглашений и ограничивает боевое применение, серьезно демотивирует даже самых стойких бойцов. Мотивированные бойцы идут защищать Родину от агрессии, и жесткие требования командования по запрету воевать, ограничения на расход боеприпасов, запрет действовать даже когда враг хорошо заметен в прицел — это для многих становится потерей смысла.
  2. Проблемы коллективов. У нас пока все госструктуры организованы по колхозному принципу: как понимает службу командир части, такой и порядок в части, все зависит от первого лица. Дружеские отношения в коллективе и авторитет командира — главный залог сохранения бойцов на службе. Часть, командир которой не имеет авторитета, разрывают скандалы и увольнения, а часть, где командира уважают, любые трудности сплачивают, и есть не только отток кадров, но и приток.
  3. Организация службы в ВСУ и НГУ осталась на уровне 70-х годов прошлого века. Самым большим наказанием для лучших бойцов является пребывание на базе своей части. Там людей достают проверки и нелепая система несения службы, составленная по советским канонам и книге начальника управления службы войск генерала Усмана Уразова. Уразов — генерал советской школы, далекой от современной войны, и его книга о порядке несения службы является настоящим бичом нашей армии. Абсурд, но советский опыт муштры солдат срочной службы в армии уже исчезнувшего в XX веке государства используют для организации службы во время войны в XXI веке, в армии демократического государства, укомплектованной исключительно военнослужащими контрактной службы.
  4. Неуважение к личному времени военных. Редкие отпуска, минимум свободного времени — так держали в руках советских срочников. А сейчас для большинства взрослых контрактников одна ротация на 7–8 месяцев и постоянные проверки и работа во внеслужебное время оборачиваются утратой семьи. Люди видят, что их занимают из-за плохой организации службы, а не потому, что это надо для войны.
  5. Материальные условия. Когда бойцов заставляют заниматься постоянно далекими от войны вещами — караулами, нарядами, уборкой, ремонтом, то есть абсолютно далекими от войны вещами, боец задумывается, что тратить большую часть своего времени на хозяйственную деятельность он за куда большие деньги может на «гражданке». Денежное довольствие в армии далеко от средних зарплат квалифицированного работника в частном секторе. Что такое для квалифицированного бойца 7–10 тысяч гривен сейчас? Это зарплата охранника в супермаркете с фиксированным рабочим графиком и без отрыва от семьи. Армия ни в одной стране мира не является выгодным бизнесом, но в нашей армии высокие зарплаты нужны для того, чтобы боец имел материальную возможность обеспечить себя дополнительной экипировкой на фронте, чтобы имел возможность содержать семью.
  6. Уравниловка. Зачем воевать на передовой, если у солдат и офицеров куда более комфортные условия службы в военно-учебных заведениях и центрах, денег там платят не меньше, а нередко даже больше, по действующим нормативам, а ответственности на порядок меньше. Зачем рвать жилы на службе, если все равно отношение к тем, кто служит ради зарплаты, и к настоящему воину будет одинаковым?
  7. Отсутствие служебного жилья и социальной инфраструктуры на базах. Это огромный бич армии, который не позволяет многим семейным людям продолжать службу. Это и огромный удар по боеспособности, поскольку часть, которая разъезжается по домам, собирается медленно, и люди тратят много времени на дорогу и обустройство.

Что делать?

  1. Новая психология военного командования, новое понимание роли солдата, сержанта и офицера. Это уже не просто номер военно-учетной специальности. Сейчас это высококвалифицированный оператор вооружения или обеспечения, менеджер по уничтожению противника и по управлению спецвойсками. Это лидер и самостоятельно мыслящий человек. Это человек, которому для качественного исполнения обязанностей надо овладеть десятками навыков и специальностей и освоить их. И такие люди остро необходимы сегодня везде — и в любом нашем бизнесе, и в любой стране Евросоюза. Рынок рабочей силы стал очень конкурентным, и надо понимать, как привлечь лучших бойцов в армию, чтобы качественных людей приходило гораздо больше, чем увольнялось. Каждого своего менеджера и оператора генерал и командир должен уважать и ценить, и держаться за профессионалов, потому что современные сражения ведутся малыми группами специалистов, где маршал победы — командир отделения, солдат, сержант, лейтенант. Наполеонов надо ценить по успешным боям, а не по звездам и выслуге. Выслуга в современной армии ничего не значит, мир меняется, опыт устаревает, знания обновляются вместе с техникой, на войне нужны те, кто умеет учиться и добиваться победы, а не те, кто недостаток интеллекта возмещают шириной лампасов и командным криком.
  2. Армия во время войны должна получить возможность воевать, согласно тем ограничениям, которые налагают минские соглашения. Ключевая проблема — воевать эффективно можно даже с ограниченным применением артиллерии и танков. Разрешение проявлять инициативу командирам батальонов, разрешение на уничтожение противника всеми видами разрешенных вооружений, активные действия и пополнение боеприпасов к пехотному оружию позволили бы армии действовать по назначению, а не имитировать полицейскую операцию. Это создало бы мотивацию. Это дало бы армии опыт маневренных боев, а не просто окопной войны.
  3. Система продвижения кадров нуждается в серьезном изменении. Воспитание лидеров — это не значит создавать курсы лидерства на 4 месяца, и направлять туда по приказу. В наших условиях лидерство — это выявление бойцов с лидерскими качествами в боевых подразделениях, чтобы давать им подготовку и растить их в коллективе, давать продвижение и служебный рост. Командир — это не выслуга и не запись в военном билете, это характер. В боевых частях нужны лидеры, коллективам нужен стержень. Командиры бригад и батальонов должны стать руководителями процесса выдвижения лидеров в своих коллективах. Необходимо не на словах, а на деле создать престиж и полномочия для сержантского корпуса, сделать возможным постоянный рост в карьере для сержантов, сделать их службу выгодной. Это костяк армии.
  4. Жилье. Сейчас активно реализуется программа строительства служебных общежитий. Планируется построить 184 общежития на 23 тысячи контрактников. Это важнейший шаг вперед, который на порядок усилит возможности по привлечению в армию людей. Но всех проблем за один год не решить. Служебные общежития для семейных офицеров, сержантов, солдат контрактной службы необходимы в большем количестве, надо обеспечить служебным жильем не менее 100 тысяч человек, чтобы хотя бы в боевых бригадах ВСУ были необходимые условия проживания. Также необходима инфраструктура для нормальной жизни семей воинов, помощь в трудоустройстве женам.
  5. Денежное довольствие. Здесь не должно быть уравниловки. Для частей на передовой должен быть приоритет и система надбавок. Причем премия должна быть не только для тех, кто на первой линии, но и для тех, кто на второй. То есть до штаба батальона включительно — ведь без комбата, без разведки, без огневой поддержки на первой линии много не навоюешь. Необходимо выплачивать премию боевым частям не только за время пребывания на передовой, но и за время, которое они тратят на боевую подготовку на полигонах для действий на передовой. Подготовка не менее важна, чем сам бой, отношение к ней должно быть максимально серьезным.
  6. Необходимо обеспечить денежные стимулы для привлечения опытных бойцов. Каждая ротация, которые были у разных частей от 7 до 12 месяцев, — это неоценимая академия военной науки. И на фронт надо привлекать тех, кто не одну академию окончил. Думается, что по завершении ротации командир батальона должен получить полномочия составить рапорт на всех достойных бойцов, кто отслужил не менее 5 месяцев чистого времени на первой-второй линии без «залетов». И если такой опытный боец снова отправится на ротацию на передовую, ему должна быть определена премия за проведенную ротацию — допустим, 2000 гривен в месяц, которая будет начисляться, если он снова пойдет на фронт . Таким образом, в руках комбата создается стимул для сохранения опытных бойцов на новую ротацию, а премии за каждую ротацию должны плюсоваться, и тогда тот, кто прошел несколько ротаций, будет получать солидную прибавку к денежному довольствию. Ценность опытного бойца для его подразделения гораздо выше, чем нескольких новых неопытных солдат.
  7. Программа постройки жилья для «очередников» стоит остро. Имеет смысл предлагать военнослужащим долгосрочные денежные сертификаты на покупку жилья, допустим, на 1 миллион гривен, который имеет целевое назначение и может использоваться только для инвестиций в жилье. Как беспроцентный заем. Предоставляется тем, кто заключил 10-летний контракт. Нарушения по службе, разрыв контракта — и сгорает инвестиция, возвращается государству. Воин получит возможность вложить средства в жилье там, где ему удобно. Никакой коррупции, как сейчас при госзакупках готового жилья.
  8. Сроки ротации требуют серьезного пересмотра. Судя по статистике правонарушений в АТО, нормальный срок службы на фронте в нынешних условиях не должен превышать 5 месяцев. После этого срока у большинства бойцов начинает проявляться усталость, возрастает число нарушений. Нынешние сроки ротации — 7–8 месяцев, могут быть приемлемы только если создается система отпусков домой хотя бы 2 раза по 2–3 недели. И если действует внутренняя ротация в самом подразделении на фронте, и люди не находятся на передовой постоянно, а постоянно получают увольнения и переводы в тыловые районы, чтобы привести себя порядок и отдохнуть. Ротация может быть и по другому принципу. Бригада направляется на участок фронта на 12 месяцев, но воюет там не в полном составе, а ротирует батальоны: допустим, по 3–4 месяца на фронте, и затем замена.
  9. Необходимо пересмотреть отношение к свободному времени контрактника. Хорошие командиры бригад тщательно следят, чтобы их бойцы получали достаточное время для отдыха. В одной из бригад, которая выполняет задачи на фронте, комбриг сейчас дает бойцам отдых до 2,5 месяца в году. К официально положенному отдыху добавляет те выходные, которые боец проводит на фронте. Это очень разумная практика, которую следует узаконить. Хорошие командиры стараются не задерживать людей сверхурочно и предоставлять им отпуска во время ротации. У воинов должна быть личная жизнь, возможность восстановиться.
  10. Надо пересмотреть всю систему работы военкоматов, которые сейчас жестко долбает военное руководство за невыполнение планов по призыву. Планы по призыву уже давно не работают. Планы по призыву генералы должны ставить не военкомам — а самим себе, и добиваться их реализации вместе с президентом, правительством и парламентом. А военкоматы должны работать как рекрутинговые центры, причем стоило бы их привязать к конкретным воинским частям, чтобы военкоматы работали в связке с войсками, чтобы проходил горизонтальный переток кадров. Большинство контрактников сейчас приходят на контракт в конкретную часть, и сами части, которые ищут бойцов, выполняют уже де-факто функции рекрутинговых центров. Надо это узаконить, дать им полномочия и обеспечение.
  11. Армия должна показать себя ответственным партнером в трудовых отношениях с бойцом. Простой и понятный контракт, социальные льготы, которые монетизированы, а не в виде бумажек и обещаний бесплатного проезда. Широкая реклама надежности армии как ответственного работодателя.
  12. Основными социальными льготами для бойца должны стать страховка здоровья для него и его семьи на определенную сумму в год. А также право на поступление за бюджетный счет в высшие учебные заведения после трех-пяти лет пребывания на контракте. Это были бы реальные, а не мифические льготы, которые бы стали стимулом для достойной службы.
  13. В армии нужен отбор. Нельзя кем попало наполнять штатное расписание. Слишком много случайных людей приходит на контракт, кто сразу начинает «косить», «уходить на больничный», лишь бы не служить и не воевать. Армия должна начинаться с того, что сам контрактник должен обосновать, почему он достоин служить. Хотя бы в виде сочинения. Затем должен быть курс хотя бы на 2–3 дня, где надо доказать, что кандидат готов преодолевать трудности.
  14. Армия должна позиционироваться прежде всего как самый лучший коллектив, как путь найти настоящих друзей и товарищей. Нельзя агитировать идти в армию на зарплату в 7000 гривен. Так бойцов не мотивируешь. Армия — это готовность к подвигу и самопожертвованию. Армии надо полностью сменить советскую символику на новую украинскую, надо изменить саму структуру отношений. На фронте другу к другу обращаются «друже», «товарищ» и «пан» в новой армии не прижились, это мертвые формы обращения, для официоза. Многое по новой символике в армии сейчас внедряет группа Гайдукевича, однако кроме формы надо изменить сам порядок отношений на службе, весь церемониал и регламент взаимодействия между бойцами и командирами. Армия должна знать историю войны, историю наших побед и неудач, историю героев, и гордиться ими.
  15. Организация и структура. Армия во время войны должна воевать комплектными частями. На фронте — комплект. А вот резервные части должны быть кадрированными, их было бы разумно также привязывать к конкретным боевым частям, для взаимодействия и обмена опытом. ZN.UA уже не раз писало, что согласно мировому опыту необходимо по уровню укомплектованности градировать войска по различным степеням готовности. Воевать должны полностью боеготовые и пополненные части. Это более эффективный и более дешевый путь. Для того чтобы найти ресурсы надо провести структурную реформу — сократить число воинских частей и штабов, направлять бойцов для пополнения прежде всего в боевые части.
  16. Необходимо реорганизовать документооборот в армии, сократить системы отчетности, перейти на электронный документооборот. Штаты штабов батальонов и бригад должны быть расширены по натовским стандартам и соответственно обучены, чтобы для ведения бумаг и принятия оперативных решений было соответствующее количество персонала. Перегрузка командиров тактического и оперативного звена бумажной ответственностью и документоборотом парализует работу с личным составом, отвлекает от боевого управления. Необходимо освободить украинское офицерство от постыдного бумажно-показушного рабства.

Сохранять и приумножать в армии стержень — опытных обстрелянных воинов — одна из стратегических задач государства. И решение этой задачи может быть только комплексным. Это не может быть решением одного генерала, министра, одного ведомства — это одна из ключевых целей государственной политики, которая должна быть приоритетом для всего руководства страны. В войне победит качество. Качество людей важнее количества любого железа, бумаги и чернил.

Информация о материале
Меткипочему,воины,уходят
  1. Технагляд за розіграним між рідними фірмами будівництвом газогону здійснить їх знайома
  2. Триумф Вовы
  3. В Украине снова вырастет курс доллара: прогноз на лето и до конца года
  4. Юля без коси. Як Тимошенко шукає нового виборця