Главная

Мало русским армии. Зачем Россия легализует наёмников

Указ, опубликованный на прошлой неделе в России, разрешает гражданам этой страны быть наёмниками в «антитеррористических и миротворческих операциях».

««Изменения требуют времени», — говорит Алексей Хлебников, аналитик Российского совета по международным делам. — На данный момент участвовать в военных российских операциях за границей могут только призывники по контракту. Поправка в закон даёт возможность россиянам воевать в иностранных структурах».

Решение этого вопроса продиктовано историями вроде той, что произошла со «Славянским корпусом». В 2013 году эта частная военная организация с типичным для России названием была зарегистрирована в Гонконге. Тогда её представители опубликовали ряд объявлений о найме боевиков для защиты энергетических объектов в Сирии, предлагая зарплату $5 тыс. В основном откликнулись бывшие омоновцы, спецназовцы и т. п. После значительных потерь и невыплаченных зарплат корпус покинул Сирию. По возвращении в Россию многие наёмники были арестованы.

Исходя из слов Хлебникова, становится понятно, что цель указа — возможность проведения наёмниками и российской регулярной армией совместных операций.

Этот указ также поможет российскому правительству уберечь себя от объяснений беспредела российской армии в операциях за границей, а также легализует формулировку «воюем не мы, а наёмники».

«Это решает проблему критики военных операций со стороны общества. Если ты не призывник регулярной армии и тебя убили за границей, то никто не будет говорить, мол, это правительство виновато, что отправляет наших ребят погибать. Это даёт им широкое поле для экспедиционных операций, не имеющих одобрения со стороны граждан. Также объединение наёмников с регулярной армией значительно увеличивает число новобранцев», — говорит Джеффрей Манкофф, председатель Центра по изучению стратегии и международных отношений.

Во время холодной войны СССР часто использовал в иностранных конфликтах нерегулярные войска. 10 лет советско-афганской войны наёмники принимали участие в самых горячих конфликтах. Правительство Союза верило, что солдаты азиатских советских республик, говорящие на тех же языках, что и в Афганистане, могли помочь замаскировать многие операции. При этом боевики имели гражданство СССР.

Например, члены так называемого Исламского батальона, которые являлись этническими узбеками, таджиками и туркменами, были частью советской спецоперации по штурму дворца Тадж-Бек в Кабуле в 1979 году, во время которой был убит президент Хафизулла Амин. Убийство Амина положило начало наращиванию присутствия СССР в Афганистане.

Информация о материале

Опубликовано: 27 октября 2017

Реформирование высшего образования в Украине

Развитие образования и науки в Украине после победы Революции Достоинства происходит хоть и со значительными трудностями и при огромной нехватке финансирования, однако концептуально и последовательно. Министерству и правительству удалось найти средства для повышения зарплат просвещенцам, и эта работа продолжается. Кроме того, Верховная Рада Украины наконец одобрила во втором чтении базовый Закон «Об образовании». Это действительно важное достижение. Происходит имплементация Закона «О высшем образовании», принятого уже более трех лет назад, а также Закона «О научной и научно-технической деятельности», которому в скором времени исполнится два года.

Проблема заключается в том, что несмотря на очевидное движение в нужном направлении, мы до сих пор не видим качественных изменений в реформировании высшей школы. Ведь развитие системы высшего образования — это прежде всего реформирование самих университетов. Я имею в виду не только то, что отечественные вузы пока что не могут занимать лидерские позиции в глобальных университетских рейтингах Academic Ranking of World Universities (более известный как «Шанхайский»), QS (Quacquarelli Symonds) World University Rankings, The World Reputation Rankings (организаторы — Times Higher Education, Thomson Reuters) и полифоническом европейском U-Multirank. Понятно, что структура украинских университетов не отвечает современным требованиям, в значительной мере сориентированным на результаты научных исследований.

Прежде всего вызывает беспокойство статичность уклада украинской академической жизни, несмотря на новые национальные и глобальные вызовы. Ведь в постсоветском мире главное — не появление новых, хотя и прогрессивных законов. Документ сам по себе ничего не стоит. На первом месте у нас всегда была возможность (или невозможность) имплементации этих законов и практика их применения. Так что именно эта практика в большинстве случаев меняется крайне медленно.

В этом контексте отдельного внимания заслуживает частное высшее образование. И до сих пор можем вести речь об очень незначительном количестве частных университетов, которые предлагают должное академическое качество. Наряду с практически отсутствием научных исследований, большинство частных вузов не отбирают абитуриентов, зачисляя лишь тех, кто может заплатить за обучение. А тем временем создания реальной конкуренции между государственными и частными вузами лишь будет способствовать развитию украинской высшей школы.

Задачи и вызовы

Напомню, что в основе действующего Закона Украины «О высшем образовании» лежит концепция всесторонней университетской автономии — академической, финансовой, организационной. Закон открыл новые возможности для демократизации университетской жизни, развития студенческого самоуправления. Однако в его имплементации мы остановились на академической автономии. Ее внедрение дало очевидный прогресс, однако без финансовой и связанной с ней организационной автономии ощутимый качественный рост произойти не может. Все просто: отечественные вузы не могут капитализировать свои академические достижения. Более того, при таких условиях академическая автономия может восприниматься с точки зрения не новых возможностей, а новых проблем и дополнительной нагрузки.

Приведем несколько примеров. Постепенно уменьшается аудиторная нагрузка преподавателей и студентов. Уменьшается количество предметов с одновременным увеличением их кредитов. Вместе с тем, когда речь идет о выборочных дисциплинах, зачастую мы имеем дело с очковтирательством, поскольку определенное количество предметов лишь отмечают как выборочные. До сих пор не распространена практика предварительных общеуниверситетских презентаций и добровольной записи студентов на выборочные курсы. Учебный процесс в аспирантуре (на PhD-программах) не так уж и редко пребывает в зачаточном состоянии. В частности это касается курсов английского языка, общего университетского требования к подготовке аспирантов. Хотя уже только эти два критерия и реально внедренная выборочность курсов и реформированная аспирантура могли бы стать важными показателями существенного качественного роста наших вузов.

Украинские государственные университеты остаются полностью зависимыми от государства, поэтому не имеют возможности принять на себя ответственность за свое качество, которое предполагает университетская автономия. К сожалению, из-за надуманных препятствий сугубо декларативной остается возможность открыть текущие и депозитные банковские счета, создать собственные эндаументы. Университеты до сих пор вынуждены согласовывать свои штатные расписания в Министерстве образования и науки Украины. Существуют и иные различные ограничения для нормальной хозяйственной деятельности вузов и меценатства. Это, наконец, делает невозможным повышение заработной платы университетским работникам, развитие научных исследований и материально-технической базы вузов.

Финансовая автономия не может быть обеспечена одним лишь образовательным законодательством. Наилучшие формулировки в текстах законов, проводимых МОН, не изменят отношений, заложенных в сталинские времена. Есть много других законов и подзаконных актов, которые следует изменить для того, чтобы украинские университеты получили реальную финансовую автономию. К сожалению, здесь все еще существует непреодолимая стена непонимания со стороны как политиков, так и системы государственного управления. Опыт стран, имеющих лучшие университеты и научные исследования, показывает, что нет альтернативы университетской, в частности финансовой, автономии. Нужно усилить законодательное обеспечение государственно-частного партнерства в сфере науки и образования с перспективой привлечения как отечественного бизнеса, так и международного сотрудничества. Показательно, что соответствующая статья 81 нового Закона «Об образовании» существенно пострадала при обсуждении в сессионном зале Верховной Рады Украины.

Подобное состояние дел наблюдается и в отношении другого первостепенного вопроса — различных нарушений академической добросовестности. В частности, плагиат давно пересек пределы университетов и стал проблемой украинской политической жизни. Так же, как в случае с положениями о финансах, заложенных лишь в образовательном законодательстве, положения о плагиате, как бы мы их ни совершенствовали, никогда не будут выполняться, если мы не изменим другие законы, касающиеся интеллектуальной собственности. Ведь украинские суды не принимают во внимание образовательное законодательство и фактически встают на сторону плагиаторов, заказывая сомнительные экспертизы или цепляясь к процедурным вопросам. По логике отечественной системы юстиции, только суд, а не академическая среда может идентифицировать плагиат, что противоречит общепринятой мировой практике.

Следует добавить, что во всякое время имеет место игра словами: определение «плагиат», «академическая недобросовестность», «некорректное цитирование», «текстовые заимствования без ссылок» порой пересекаются, обозначая более широкий или, наоборот, более узкий круг понятий. Под академическим плагиатом мы чаще всего имеем в виду кражу больших кусков чужого текста, который может идентифицировать любой разумный человек, умеющий читать. Однако в некоторых ситуациях при решении финансовых споров иногда действительно нужно решение суда. Но не в случае академического плагиата, когда чаще всего речь не идет о нанесении материального ущерба.

Принимая это во внимание, в Украине надо распространять практику внутреннего (собственно университетского) и внешнего (Национальное агентство по обеспечению качества высшего образования) обеспечения качества. Включительно с изменением процедурных реалий такой деятельности, которая отражается в языке. Например, вместо неопределенного «обеспечения качества учебного процесса» нужно обеспечивать по отдельности качество обучения и качество преподавания, применяя не фантомные ректорские контрольные, а общепринятые мировые практики.

Следующий важный вопрос: какое образовательное учреждение может считаться высшим учебным заведением? Подавляющее большинство украинских вузов не являются такими по смыслу своей деятельности. Если принимать в расчет все вузы І–

ІV уровней аккредитации, а также университетские филиалы (отделенные структурные подразделения, которые в наших условиях являются отдельными вузами), их общая численность превысит полторы тысячи. На переходном этапе появится много вопросов, требующих решения, в частности об изменении нормативной базы и решительного отказа от устаревших понятий. Ведь ни в Законе «О высшем образовании», ни в Законе «Об образовании» уровней аккредитации нет.

Колледжи и техникумы, отнесенные Законом «Об образовании» к «профессиональному предвысшему» образованию, должны регулироваться отдельным Законом «О профессиональном образовании». К нему должны были бы быть отнесены бывшие заведения среднего специального и профессионально-технического образования с приоритетным переходом на многопрофильность. Так нам подсказывает опыт стран с наиболее эффективной системой профессионального образования. Это отдельная образовательная ниша, развитие которой зависит прежде всего от потребностей и запросов национальной индустрии. Поэтому здесь значительно усиливается роль работодателей и местной (областной) власти. Речь идет о том, что профессиональное образование, по сравнению с высшим, предлагает совсем другой перечень задач, в основном очерченный в соответствующем министерском законопроекте. Тогда как предметом Закона «О высшем образовании» является собственно университетское образование, связанное с научными исследованиями и экспертизой. Если мы отбросим из общего числа вузы III–IV уровней аккредитации и их филиалов учреждения, не проводящие никаких научных исследований, получим намного меньшее количество университетов. Университетское образование и научные исследования нигде в мире не рассматриваются и не управляются отдельно, за исключением специально созданных исследовательских центров. Здесь мы подходим к следующей институционной проблеме, связанной с имплементацией Закона «О научной и научно-технической деятельности». К сожалению, медлительность этого процесса объясняется отсутствием у руководства НАН Украины системного видения перспектив развития отечественной науки, особенно в части интеграции научных исследований с университетской жизнью.

Руководство НАН Украины занимает глухую консервативную позицию сохранения инфраструктуры, созданной в свое время с отличающимися от задач независимой Украины целями. Мы не видим новых людей, новых идей, новых предложений правительству. Такой консерватизм может привести лишь к очередной крайне опасной попытке прекратить деятельность НАН Украины, поделив ее землю и имущество между заинтересованными лоббистами. Нужно учесть простую истину: если правительство не видит инициативы и не понимает, с кем иметь дело, оно непременно начинает само навязывать повестку дня академической среде. Хорошо, что ныне эта повестка дня согласуется с имплементацией упомянутого закона. Также не создаются новые аргументы и основания для увеличения финансирования научных исследований, которое в Украине приобрело уже символический характер.

По результатам вступительной кампании этого года очевидно, что взгляд на высшее образование как на своего рода социальный проект уже отходит в прошлое. Мы должны прекратить смотреть на университеты как на место, где молодые люди просиживают время, поскольку им трудно найти свое место на рынке труда в условиях экономического кризиса. По информации CEDOS, в 2017 г. студентами стали 57% выпускников школ.

Напомню, что в советские времена это количество коррелировалось с Западом и составляло более 20%. После 1991 г. оно достигло в Украине 80%, тогда как на Западе — 30. То есть в этом году мы имеем тенденцию к снижению количества абитуриентов вузов. Однако растет число украинцев, желающих поступать в иностранные вузы не только на магистерский, но и на бакалаврский уровень. Следует вспомнить впечатляющий пример Польши, где выпускники украинских школ удерживают на плаву польскую систему высшего образования, не допуская драматического падения количества студентов.

Мы живем в мире глобальной конкуренции, где практически отсутствуют внутренние критерии качества. Никто не может запретить человеку учиться, жить и работать там, где он хочет. Опыт Единого Европейского пространства высшего образования говорит об отношении к университетам с точки зрения excellence (совершенства) и бутиковой уникальности. В условиях дальнейшего игнорирования и откладывания настоятельных изменений в области образования и науки в рамках проведения комплексного реформирования страны отток мозгов будет увеличиваться. Также будет нарастать парадоксальная закономерность: не находя возможности развивать и финансировать собственную высшую школу, Украина и далее будет увеличивать инвестиции в западные университеты.

Что делать?

Выстраивая стратегию реформ, мы должны учитывать, что представленная картина является производной от двух принципиальных проблем. Первая — постсоветское сознание значительного количества украинских политиков. Такие народные депутаты и политические лидеры если и научились публично выступать о важности образования и науки, на самом деле так не думают и, тем более, ничего не делают в этом направлении. Вторая проблема —в Украине нет агентов перемен в образовательной сфере.

То есть те, кто принадлежит к профессиональной среде, желают положительных изменений, но не хотят принимать в них участия и меняться самим. Наряду с тем есть большой общественный запрос на образовательные реформы, которые на самом деле принадлежат к приоритетам национальной безопасности. Без современного образования и науки Украина не имеет никаких перспектив на успех всех прочих реформ.

Нужно определить цель реформирования высшей школы. Это — создание качественных (конкурентоспособных на глобальной арене) украинских университетов. Мы должны заявить, как это делали другие страны мира, о том, что наша цель — чтобы украинские высшие учебные заведения (именно во множестве, а не одно заведение) попали в перечень хотя бы ста лучших университетов мира. Они будут выравнивать понимание современных подходов для других отечественных вузов. Речь идет об общепризнанных глобальных рейтингах и U-Multirank, направленных на выявление уникальности европейских университетов. Согласно этому должна происходить имплементация отечественного законодательства, принятие других нужных законов и подзаконных актов.

Интернационализация — это движение в направлении повышения качества украинских университетов. Поэтому изучение английского языка должно стать одним из первостепенных приоритетов как государственной политики, так и самих университетов. Однако значительное количество вузов до сих пор уклоняется даже от обязательного украиноязычия своей академической жизни в пользу другого иностранного, а именно — русского языка.

Мы слишком увлеклись внешним независимым оцениванием и электронным распределением государственного заказа, забывая, что эти проекты направлены на переходной период. Переход к чему? К созданию качественных, на уровне современных вызовов, университетов — автономных и ответственных за свое качество. Таким университетам уже нельзя будет запретить предъявлять свои требования к абитуриентам для формирования своего особого контингента студентов. Поэтому тесты ВНО рано или поздно станут не единственным критерием для поступления в вуз. Ведь парадокс заключается в том, что сейчас в Украине создана справедливая система доступа и к некачественному высшему образованию, что подрывает цель этой справедливости.

Первое, что надо сделать, — это изменить экономику высшего образования, отказавшись от анахроничной системы госзаказа. Для этого уже были подготовлены первые министерские законопроекты. Это непременно приведет к смене поколений управленцев и росту эффективности высшей школы. Конечно же, речь идет не об уменьшении государственной поддержки, которая, наоборот, со временем будет возрастать. Однако увеличение финансирования должно согласовываться с увеличением доверия государства к университетам. Поэтому государство должно пересмотреть свою политику в отношении высшего образования и науки и само выяснить для себя, в чем заключается эффективность вузов для обеспечения национальных интересов.

Государство должно выдвинуть общепонятные академические требования к университетам, собирая соответствующие данные из независимых источников и вводя базовое финансирование вузов. Университеты, которые отвечали бы такого рода критериям, получали бы это базовое финансирование и все другие инструменты для ведения собственной хозяйственной деятельности, независимо от источников поступления ресурсов. То есть полную финансовую автономию. Те вузы, которые не получат базовое финансирование, будут иметь ограниченный круг возможностей, включая прекращение деятельности или объединение с учреждениями, которые умеют и могут работать как университет. При создании перечня профессиональных требований важно учесть все национальные потребности, в том числе региональные и отраслевые особенности. Украина нуждается в качественных университетах не только в крупных научных центрах. Такие центры нужно создавать во всех областях.

Идеологически университетская, и, в частности, финансовая, автономия является частью успешно реализуемой в Украине концепции децентрализации. Почему же мы расширяем полномочия местных органов власти, а университеты оставляем в сталинских условиях недоверия и тотального контроля? В конце концов пора уже отказаться от манипулирования и шантажирования академической среды угрозами отменить статус бюджетных учреждений для вузов в случае преодоления декларативного характера финансовой автономии. Наоборот, нужно ввести для университетов новый специальный статус. Иначе украинское общество не получит главного — должного качества выпускников и научных исследований, развития инноваций, адекватной экспертизы для национальной экономики и принятия важных государственных решений.

То есть главная задача в повестке дня украинского политического класса относительно образования и науки — обеспечение реальной финансовой автономии отечественных университетов.

Информация о материале

Опубликовано: 27 октября 2017

Справа екс-депутата міськради Сальнікова: до розв'язки ще дуже далеко

У Дзержинському райсуді міста Харкова вже понад два роки розглядається справа щодо отримання хабаря тоді ще чиновниками Департаменту телекомунікацій та зв’язку Харківської міськради, у тому числі вже екс-депутатом міськради Романом Сальніковим.

На даний час, в судовому засіданні проводиться допит свідків.

Нагадаємо, що в березні 2015 року правоохоронці затримали співробітників Департаменту - 33-річного начальника відділу Юрія Нєскородєва та заступника Директора Романа Сальникова.

За даними прокуратури, чиновників підозрювали з в скоєнні одного злочину - одержанні 20 тисяч гривень в якості хабара. За інформацією начальника управління прокуратури Харківської області, чиновники отримали гроші у підприємця за дозвіл на проведення інтернет-лінії в одному з житлових будинків.

«Міськрада контролює розміщення інтернет-ліній в будинках, які належать до комунальної власності. Чиновник запропонував підприємцю прокласти ці лінії без відповідних документів. За це він захотів 20 тисяч гривень. І пообіцяв, що надалі перевіряючі не будуть «звертати увагу «на нелегальні кабелі за щомісячну плату», - повідомляли тоді в прес-службі обласної прокуратури.

Сальніков говорить, що гроші ніхто не вимагав. У Департамент прийшов чоловік, який розповів, що переїхав до Харкова з Луганської області. Орендував у Харкові квартиру у жінки, з якою вони й вирішили зайнятися бізнесом, а саме надавати інтернет-послуги у гуртожитках.

Цікаво, що людина, яка нібито передавала гроші, працювала у правоохоронних органах. На момент передач коштів була звільнена, але після цієї історії знову почала працювати в поліції у Головному Департаменті Поліції у Києві.

Влітку 2015 року цю справу передали до суду з обвинученням по ч. 3 ст 368 УК України (одержання неправомірної вигоди службовою особою) карається позбавленням волі до 10 років.

Й з того часу процес майже не продвинувся. При цьому вже кілька разів змінювалися прокурори.

За інформацією прес-служби обласної прокуратури, зміни прокурорів були пов’язані з реформою і змінами в структурі. З 03.02.2016 прокурори у справі не змінювалися.

Тривалий судовий процес у прокуратурі пов’язують з великою кількістю свідків, неявкою захисників, відпустками, хворобою і т. д.

В свою чергу, Сальніков вважає, що справу у суді затягує саме прокуратура, тому що в них немає доказів для обвинувального вироку.

Захисник Сальнікова Олексій Кучер вважає більшість свідків неналежними (в суд викликають керівників всіх фірм-провайдерів міста Харкова, співробітників Департаменту), допит яких є лише витрачанням часу й наполягає на допиті лише одного свідка – приватного підприємця-жінки, в інтересах якої нібито надавалися гроші.

Цікаво, що прокурор не зміг сказати судді кого б зі свідків хотів бачити, та попросив викликати їх за списком.

У прокуратурі зараз не дають прогнозів щодо перспективності цієї справи у суді.

«Оцінку доказам згідно КПК дає суд і говорити що-небудь наперед некоректно. Докази ще не досліджені і багато людей ще не допитані, щоб давати якісь прогнози», - повідомили в прокуратурі.

Варто відзначити, це чергова «вічна справа», яка показує проблеми та неквапливість української правосуддя, через як реальні злочинці можуть роками уникати правосуддя, так й люди, які не винні, можуть роками чекати виправдувального вироку.

Информация о материале

Опубликовано: 27 октября 2017

Путин признался в любви к Украине: можно ждать худшего

«Примиренческие» заявления президента России Владимира Путина о том, что он любит Украину и украинцев, направлены на то, чтобы прикрыть будущую агрессию Кремля. Глава РФ пытается выставить США агрессором, а себя показывает «борцом за мир». Такое мнение «Апострофу» высказал российский оппозиционный политик Константин Боровой.

Если бы Путин делал так же, как говорил, то, наверное, снижалось бы противостояние на Востоке Украины и начались бы переговоры по поводу возвращения Крыма. Это обычная тактика – говорить одно, думать другое, делать третье. Так устроены спецслужбы, так устроен Путин.

Путин все время так говорит. Он всегда говорил о дружбе между народами - все, как в Советском Союзе. В тот момент, когда члены Политбюро говорили о мире во всем мире, необходимо было ожидать конфликтов в разных частях планеты. Это обычная тактика отвлечения внимания, ведь вы же понимаете, что все, что произойдет в ближайшее время в связи с усилением конфликта, – это будет между США и Россией, между Украиной и Россией. В этом будут виноваты те, кто этот конфликт (по версии кремлевской пропаганды, - «Апостроф») якобы провоцирует, а Путин остается борцом за мир во всем мире.

Приближаются выборы, а тактика, которая помогала Путину прийти к власти, затем ее сохранить – это спецоперации, конфликты. Вспомним – сначала были взрывы домов, далее чеченская война, грузинская кампания, украинская кампания. Ожидать можно все что угодно, и самое худшее, потому что такова природа агрессивного имперского режима, который создал Путин на территории России.

И вся эта речь о вроде бы примирении направлена на то, чтобы прикрыть будущую агрессию. Тактика этого агрессивного империализма не меняется, она остается такой же. Ни в одной точке мира, где присутствует Россия, мы не видим снижения напряженности.

А российское население, граждане РФ воспринимают внешние и внутренние события через призму пропагандистских кампаний. Сегодня это сильнейший инструмент воздействия на массовое сознание. Я думаю, что эти призывы к миру – один из инструментов, который позволяет людям считать, что Путин и Россия – «борцы за мир», а «агрессивный американский империализм», «фашистская хунта в Киеве», «террористические организации в Сирии», «грузинская агрессивная военщина» – это агрессия. Все эти народы, включая бедный корейский народ, якобы страдают от внешнего воздействия американского империализма.

Информация о материале

Опубликовано: 26 октября 2017