Главная

Пролетая над гнездом Феникса

Рачительно подсчитывая перед холодной зимой кубометры газа и кучки угля, украинская власть забывает о колоссальном источнике энергии, находящемся рядом, — о Петре Алексеевиче Порошенко. Если бы его энергию, да в провода, то сияющая Бельгия показалась бы Тмутараканью. Президент напоминает сгусток энергии инопланетного происхождения, который чуть не разнес в прах офис "Людей в черном": он влетает в европейские окна, вылетает из российских дверей, мечется по американской посудной лавке. Он освобождает города ради прямого включения с места; материализуется на открывающейся судостроительной верфи Вадатурского за день до запланированного туда же визита премьер-министра; шампурит испуганных олигархов избирательным списком; читает Фейсбук и комменты; проводит массу открытых и закрытых встреч, а также периодически взывает к народу своему с горы Печерской. И даже успевает инспектировать чистоту раздевалок фитнесс-клуба "5 элемент".

Уследить, понять логику действий мегаэнергичного президента удается далеко не всем. Особенно тем, кто привык задаваться вопросами и находить ее, опираясь на задекларированные принципы. Сложно. На политическом рентгене Петра Алексеевича нет костей. Казалось бы, никакой логикой нельзя объяснить, почему выступление президента Украины в Конгрессе не похоже по смыслу и тональности на интервью, данное по возвращении рейтинговым каналам так же, как на циферблате полдень не похож на полшестого...

Почему первые сто дней президента Порошенко так напоминают стодневку президента Януковича? Петр Алексеевич зашел в кабинет на Банковой без единого содержательного законопроекта; он назначил на доступные должности в большинстве своем не самых компетентных, но всегда управляемых людей; вместо Харьковских соглашений Януковича, он породил Минские договоренности с тем же Путиным; вместо четкости и прозрачности целей представил ножницы между декларациями и реальными делами, — ведь его проект децентрализации власти во многом обогащает президентские возможности по управлению страной; его риторику в отношении судов корректирует практическая работа "на местах" Давида Жвании и Сергея Кивалова; призывам к люстрации противоречат кадровые указы, поднимающие на Олимп ярких представителей молодой команды Черновецкого и старой команды Януковича; а заявления о выборах, как лучшем методе люстрации, выхолащиваются иезуитскими, да простит меня Орден, технологиями ручного управления ЦИК по регистрации и расчисткой округов под согласованных самовыдвиженцев с душком. Отследить все несоответствия, маневры и комбинации не удается никому. Особенно в условиях, когда ложа прессы обвалилась в сессионный зал ВР.

Справедливости ради нужно сказать, что есть, разумеется, отличия между президентом Порошенко и президентом Януковичем. Во-первых, Петр Алексеевич не собирается украсть всю страну. Во-вторых, назначение на доступные президенту, в рамках действующей Конституции, посты партнеров по бизнесу, менеджеров "Богдана", "Рошена" и личной системы автодилерства, личных банкиров и управляемых бравых ментов и ментов-"тихушников" объясняется не всезатмевающим желанием инкассировать вверенные им отрасли, а главным образом верой в свой гений. Все назначенцы Порошенко — это удлинители рук лучшего дипломата, лучшего военного стратега, лучшего банкира, лучшего прокурора. Президент искренен в абсолютной убежденности в собственной полигениальности. И эта убежденность, несомненно, со временем будет осознана политическим классом как угроза национальной безопасности. А третье отличие Петра Порошенко от Виктора Януковича состоит в том, что он — талантливейший публичный коммуникатор и теневой абсорбент. Как Тимошенко в лучшие времена. Для Петра Алексеевича публичное общение — это конек, это кайф, это то, что он умеет делать лучше всего, и уж точно не инфекция столбняка. Многих, очень многих, это очаровывает и запутывает.

А вот Петр Алексеевич совершенно четко знает, чего он хочет. На самом деле ключ к пониманию создаваемого им хаоса взаимоисключающих заявлений, имитаций и реальных поступков, деклараций и настоящих целей лежит в изначальном плане — монополизации власти.

Огрызок полномочий, доставшийся действующему президенту от возобновленной Конституции 2004 г., — не искомый приз. Президенту нужна Большая Власть. ZN.UA уже писало о том, что ряд судей Конституционного суда сигнализировал редакции о зондаже, проводимом доверенными лицами президента в отношении возможности отмены Конституции 2004 г. и восстановлении Конституции 1996 г., дающей действующему президенту полномочия Кучмы и Януковича де-юре. И, между прочим, многие конституционалисты считают, что основания для этого есть. Однако, президент пока решил пойти другим путем.

Путь понятен: объявление досрочных парламентских выборов — формирование президентской политической силой большинства — формирование этим большинством президентского правительства — возвращение де-факто президентских возможностей, предоставляемых Конституцией 1996 г. (без тягомотного внесения изменений в Основной закон) — получение Петром Порошенко ключей от всех сейфов и всех дверей в стране. Вот этой задаче и была подчинена вся государственная политика. Все это время Петр Алексеевич мобилизовал не страну, не народ, не армию, а электорат. Он старался понравиться всем, угодить всем, обаять всех. А потом-таки нащупал технологию разнишевания электората.

Президент прав — лекала старых разломов уже не столь актуальны для Украины. НАТО, язык, Восток—Запад — не главные электоральные водоразделы страны. Вместе с политтехнологом Игорем Грынивым они технологично разделили избирателей и политиков на партию войны и партию мира.

Нет, не на "Партию свободы и достоинства", о которой президент говорил в Конгрессе, и "Партию малодушных соглашателей". А именно на партии войны и мира. Политическая технология искусственно разделила избирателей на козаков и гречкосеев. В приблизительной пропорции — 40 на 60. Подобная пропорция продиктована не только многовековым истреблением первых и культивированием вторых. Она возделывалась и удобрялась осознанно почти четыре месяца. Ради связки ключей.

Впрочем, мне могут возразить те, кто считает, что Петру Порошенко новая и большая власть нужна для проведения реформ. Возможно. Петр Алексеевич полон сюрпризов. Однако до сего момента он не дал повода для уверенности в этом. Разве при регистрации кандидатом в президенты нынешний лидер Украины не знал, что его рейтинг недостижим и не мог за это время подготовить пару-тройку реформаторских законопроектов, чтобы с первых дней внести их в парламент? Парламент, замечу, перепуганный и готовый голосовать за все. А если не готовый, то зачем генпрокурор — президентское "средство производства"? А если не средство производства, то почему до сих пор парламент не проголосовал закон о реформе прокуратуры? Война помешала эту реформу провести — принять отложенный Януковичем закон, согласованный со всеми европейскими инстанциями? Новый закон о выборах тоже война помешала принять?

Что вообще означает это выражение — "война помешала"? Войной не могут заниматься все. В любой системе власти существует разделение труда. И когда одни сдают границу, другие лично освобождают населенные пункты, из которых еще утром ушли террористы, а третьи — "трут" с Сурковым, то это не означает, что в лавке не осталось людей способных инициировать необходимые законопроекты и проекты указов. Тем более, положа руку на сердце, можно смело сказать: все не только украдено, но и придумано до Вас. В наличии нынешней власти — россыпи идей, зачастую формализованных, сгенерированных группами интеллектуалов как в гражданском секторе, так и под крышей предыдущей власти, так и не воспользовавшейся представленными наработками.

О реформах заговорили громко, но невнятно только сейчас. Хотя нет. Заговорили раньше. Смешно: президент Украины создал комитет по реформам и решил в парламентско-президентской республике его возглавить. На первое заседание пригласил правительство, выразившее нежелание сидеть и покорно конспектировать Петра Алексеевича. Премьер-министр Яценюк, оперативно поставив министерствам задачу представить в кратчайшие сроки виденье реформ в отраслях, сгреб это "письмо жителей Простоквашино", рассмотрел на Кабмине и даже по итогам вбросил в парламентский зал ряд сырых законопроектов. Но тут, по странной случайности, не хватило голосов для включения реформаторских законов Яценюка в повестку дня. Наверное, премьер обиделся. Зато Турчинов — нет: президентский проект о создании Антикоррупционного бюро был провален в первом чтении и даже не отправлен на первое повторное, что делает невозможным требование президента проголосовать его на этой сессии 14 октября.

Сорвавший аплодисменты в Конгрессе и в ряде других инстанций, президент отправил Арсения Петровича блистать в полупустом зале Генеральной ассамблеи ООН. Сам же президент, в отсутствие премьера, презентовал "Стратегию реформ-2020", что не помешало премьеру презентовать в Америке Программу возрождения Украины. Теперь не ясно, кто из них квач. :(

Чем вызвана реформаторская активность "голубей" и "ястребов", а на самом деле — просто двух бизнесменов? Затишьем на фронте? Так о разделении труда внутри властных структур мы уже вспоминали. Выборами? Хотелось бы, конечно, верить в то, что Петр Алексеевич прав, когда говорит, что народ Украины устал от популистских подачек и требует реформ. Если это так, то власти никуда не деться: ей придется быть умной, честной, принципиальной, последовательной и решительной. Но лично меня насторожила одна мелочь. Пресс-конференция президента была посвящена "Стратегии реформ-2020". Петр Алексеевич анонсировал реформы в 60 направлениях с акцентом на восьми макропроблемах: антикоррупционная реформа; судебная; правоохранительных органов; децентрализация; налоговая; дерегуляционная; реформа безопасности и обороны; плюс две госпрограммы — энергонезависимости и конвертации украинского имиджа в мировые инвестиции. Из 28 журналистов, задававших вопросы, не было ни одного (!), кто помог бы пролить свет на представление президента о реформах в каком-либо из упомянутых направлений. И только один (!) представитель общественной организации поинтересовался президентским виденьем децентрализации.

Журналисты — это нервные окончания общества. Может поэтому пока, к сожалению, не стоит переоценивать осознанный запрос на реформы? Хотя, поманить электорат перспективами сияющих вершин 2020 года, находящегося за пределами президентского срока, — можно. Ведь что стоит за анонсированными цифрами, процентами и "разами" — практически никому не понятно. Ну, например, мало кто понял, что намерением к 2020 г. выделять на армию 5% ВВП и повысить ее численность в 2,5 раза, а значит до полумиллиона — Петр Порошенко четко дал понять, что Украина отказалась от перспективы вступления в НАТО.

Кстати, история с отменой внеблокового статуса тоже показательна. 24 сентября президент указом ввел в действие решение экстренного заседания СНБО "О безотлагательных действиях по обеспечению обороноспособности Украины", проведенного... 28 августа. В этом решении — требование к Кабмину внести законопроект об отмене законодательно закрепленного Януковичем внеблокового статуса. Пикантность ситуации в том, что сразу после заседания СНБО правительство внесло в парламент законопроект об отмене внеблоковости. Но эмиссары президента сделали все, чтобы этот закон не попал в зал. Чтобы Путина не огорчать? И он не попал.

Но мы отвлеклись. Основная причина обращения к риторике реформ, связана не с затишьем на фронте, и даже не с выборами, она связана с деньгами. Если Запад не даст денег, то зачем ключи от дверей и сейфов? А Запад, уставший от криков "Волки! Волки!" и "Овцы! Овцы!" и совсем запутавшийся в нашей героическо-миролюбивой политике, решил твердо встать на знакомую ему коммуникационную платформу: "Реформы — где?". Без реформ — ни кредитов, ни Плана Маршалла (хоть с инвестфондами, хоть с бюджетными пулами, хоть с льготными кредитами). Вот такой вот жесткий стимул, который, по большому счету, нужно приветствовать. Равно как и постепенное осознание западными партнерами необходимости прикомандирования стража к каждому, передаваемому украинской власти доллару. Однако при этом, все-таки хотелось бы думать, что суть пока еще пиар-реформ к моменту формирования нового большинства и правительства будут осознаны их реализаторами. А сами реализаторы будут способны отстаивать украинские интересы, а не бездумно принимать предложения доноров и напяливать на особенную страну бездушно стандартные одежки от МВФ, как это было в первые полгода новой украинской власти.

Если президент достигнет цели и получит собственное большинство и правительство, то, с высокой вероятностью, премьер-министра-петра-порошенко будут звать Владимир Гройсман. Это план вполне жизнеспособен в случае, если половина избирателей по-прежнему путает золотое с блестящим. Если же изменения в сознании произошли, то президентской силе придется искать партнера для создания коалиции. Что-то мне подсказывает, что слоган кампании Блока Петра Порошенко "Час єднатися!" готовит нас к широкой коалиции. Если Запад будет настаивать, то мы опять увидим политический марьяж Порошенко и Яценюка. Если он устал от обоих, то другая сторона внешнеполитического влияния поспособствует альянсу, например, с политической силой Сергея Тигипко. В принципе и первые, и вторые — люди не чужие, понимающие, на Банковую вхожие. Разница в окрасе оперения, служащая для разметки электоральной территории, никого не смущает. Вопрос в долях.

Кости возможных альянсов будут еще десятки раз перемыты. Петр Алексеевич сотню раз пожалеет о том, что сохранил мажоритарную составляющую, с которой дорого и крайне сложно было справляться даже президентам, официально имеющим полномочия Конституции 1996 г. Важно не это. Важно не казаться, а быть реформатором. Важно, чтобы внутри и снаружи парламента формировались и множились силы, создающие и стягивающие корсет, придающий украинской власти состояние прямоходящего человека.

Важно не забрасывать ножку на второй срок президентства, а "сгореть" в операционной — удаляя, имплантируя, резекцируя, реанимируя организм украинского государства, общество и экономику, чьи болезни обострились, а до этого копились годами, десятилетиями, а некоторые — веками. И если справиться с этим, то можно стать Фениксом. А если это только имитировать, то государство рискует превратиться в пепел, а президент — в чучело Феникса.

Информация о материале

Опубликовано: 29 сентября 2014

Что делать с «ментом»?

Любые реформы во время предвыборной гонки попахивают популизмом. Ведь именно в это время наружу выплывают кричащие темы, неотложные вопросы, на которые политики пытаются дать ответы вместо того, чтобы их решить в течение срока пребывания на должности. Этому всегда что-то мешает. Зато ничего не мешает декларировать и призывать к переменам в момент потребности аккумуляции электоральной массы. Так заведено, что крик и шумиха доминируют в момент, когда нужно привлечь к себе внимание, а не изменить что-то по сути. Разумеется, реформа МВД, которое в обществе ассоциируется с негативными и гадкими определениями, неотложна. И давно. Но при этом мы уже привыкли, что даже само слово «реформа» в нашей стране означает что-то поверхностное, несистемное. Ведь можно изменить название, переподчинить чиновников, даже уволить их, но как выдавить из госслужащих гены взяточничества, кумовства, злоупотребления положением и тому подобное? Страна, которая не желает отказаться от своей порочной сути, при этом хочет изменить собственное лицо.

Министерство внутренних дел декларирует изменение сути системы по принципам «карать и крышевать» на «служить и защищать», чем выдает очередной некачественный политический месседж к общественности, которыми и без того перекормили людей во время президентской гонки с их примитивными лозунгами. На мой вопрос о том, какое эмоциональное впечатление вызывает подобная формулировка из четырех слов, большинство респондентов иронично сгримасничало и связало их исключительно с политической составляющей и отнюдь не с изменениями в отношениях общества и милиции, которую почему-то хотят назвать полицией. Изменение названия в данном случае объясняется тем, что милиция — рудимент советских времен. Когда Путин переименовал милиционеров в полицейских, то, не обращая внимания на объяснение, люди ассоциировали такую перемену не с мировыми определениями, а с историческими, то есть с царизмом. У нас такая трансформация названий должна, наверное, откликаться европейскими ассоциациями, а, следовательно, «слоники» и «ласточки» якобы должны уйти в небытие вместе со словом «милиция». Напомню, что почти сказочные слова «слоник» и «ласточка» в контексте правоохранительной системы в Украине имеют несколько более грустную окраску, связанную со средствами выбивания показаний у подозреваемых.

Проект изменений в системе МВД появился не вчера, а еще в мае и предусматривал кардинальные изменения в структуре правоохранительных органов. К обработке этого проекта была привлечена соответствующая экспертная группа во главе с Евгением Захаровым, но о самом проекте акцентировано заговорили именно теперь — во время начатой предвыборной гонки. 18 сентября министр МВД Арсен Аваков обнародовал на официальном сайте министерства короткую видеопрезентацию реформы, которая должна касаться стратегии развития органов внутренних дел Украины, концепции реформы МВД и детализации по соответствующим направлениям. Министр призывает общественность к участию в обсуждении этой реформы. Но уже сейчас видно, что ее общий знаменатель сводится к сокращению кадров и более четкому распределению функций органов. В частности, ОВД должны быть переформатированы в шесть видов полиции — местную, административную, уголовную, финансовую, пограничную и военную. Проект предполагает, что МВД должно обеспечивать государственную политику в сферах правоохранительной деятельности, защиты конституционного строя и территориальной обороны, миграционной деятельности, защиты границы, гражданской защиты населения и пожарно-спасательной дела. Министр внутренних дел должен остаться в роли политической фигуры, то есть его смена не будет влиять на главы правоохранительных органов. Профессиональный сегмент последних должен опираться на национальную гвардию (военное формирование), национальную полицию, пограничную службу, миграционную службу и службу по чрезвычайным ситуациям. ГАИ, которая будет объединена с патрульной службой, избавится от функций регистрации транспорта, выдачи удостоверений водителя и сфокусируется только на патрулировании национальных автодорог. Отдельной темой стоит введение технических средств контроля за соблюдением правил дорожного движения, что должно сделать невозможной коррупцию на дорогах. На местном уровне будет создана муниципальная милиция, которая будет подчинена органам местного самоуправления и МВД. Ее функции ограничатся контролем правопорядка на улицах и контролем благоустройства.

Должны быть сокращены и реорганизованы следующие секторы милиции: Главное управление по борьбе с организованной преступностью, транспортная милиция и ветеринарная милиция. В этом моменте особенно стоит обратить внимание на ГУБОП. Именно это знаменитое управление, которое стало в свое время олицетворением борьбы с криминалитетом 1990-х годов, имеет особый кадровый и практический опыт в ликвидации особо опасных элементов. Тема реформирования, а фактически ликвидации его, была задолго до Майдана. ГУБОП имеет спецподразделения, которые, по-видимому, случайно не попали под крестик на презентации Авакова, а именно легендарное подразделение «Сокол», бойцы которого в частности отличились в задержании и ликвидации одиозных «авторитетов».

Проект реформы предусматривает ликвидацию всех специальных подразделений (последние попали под упомянутые крестики на презентации). Названия последних ассоциируются в народе не столько с охраной порядка, сколько с выполнением спецзаданий, которые, в конце концов, превратились в словесные раздражители в обществе. Например, стал источником раздражения у граждан пресловутый «Беркут», который, по уверениям некоторых политиков, не имел права на существование вообще, ведь не был подчинен ни одному закону. Вместо этих спецподразделений будет создано единое универсальное спецподразделение быстрого реагирования. Реформа МВД также декларирует обязательную переаттестацию работников милиции, пытается внедрить векторы демократического контроля за деятельностью последней. Разумеется, качественные перемены при этом легко могут быть затушеваны перетасовкой старых кадров, а не коренным их изменением. А именно: не просто сокращения, но и изменения основного сегмента кадров МВД ожидает народ.

Основная беда всех реформ, которые пытались внедрять в нашем государстве, заключалась в том, что они касались формы, а не сути. Чистка рек не меняет русло. Сам факт того, что милицию таки намерены переименовать в полицию намекает на косметичность, то есть больше на апелляцию к психологическим рефлексиям, чем к глубинным выводам в обществе. Очередная смена названий. Общественность выдает запрос на новизну? Так будет им полиция вместо милиции. Не все ли равно, как называться «менту», который вытеснит другого «мента»?

Сокращение штатов (а именно декларация этого намерения является основным посылом этой реформы) не имеет никакого отношения к коренным переменам. Сократить МВД, безусловно, необходимо, но недостаточно. Такое сокращение в любом случае произойдет даже за счет тех милиционеров, которые покинули Украину из зоны АТО, либо переехали в Крым, либо умышленно остались на территориях, подконтрольных боевикам. Приказы о выведении милиции из территории АТО касались не сразу всех милиционеров. Последняя часть из них была выведена из зоны АТО в конце июля, когда наши войска вроде бы должны были начать решающую стадию зачистки территории страны от террористов. До этого приблизительно третья часть милиции оставалась на местах и выполняла чисто формальные обязанности. Фильтрация состава правоохранительных органов, в частности, на Донбассе произошла кардинальная. Военная ситуация обнажила множество недостатков в кадровом составе милиции. Самое главное — четко проявились предательские позиции в правоохранительной структуре. И за лето, по крайней мере, на Востоке страны, где всегда наблюдалось особенно большое количество криминалитета, милицейские кадры были просеяны, так сказать, естественным путем. Нельзя сказать, что то же самое произошло на остальной территории Украины. Как будет обеспечена фильтрация состава милиции? На это в презентации есть только намек — путем тестирования. Тестирования, в частности, на полиграфе, это очень полезный элемент отбора кандидатов на работу в правоохранительные структуры, но черточек и тестовых вопросов слишком мало для того, чтобы пересеять милиционеров (будущих полицейских). Для ощутимых результатов реформы нужны более кардинальные подходы в кадровом вопросе, иначе такая реформа со временем будет иметь обратную инерцию и нивелирует возможные позитивные перемены.

Член Экспертного совета Александр Банчук еще в мае отмечал, что главной задачей реформы является коренное изменение статуса милиции, а именно с военизированного формирования она должна превратиться в службу по предоставлению услуг, которая гарантирует безопасность и правопорядок. Но следует понимать, что никакая реформа пока что не даст ответа на то, как заставить конкретного служащего добросовестно осуществлять свою деятельность, придерживаясь прописанных в законе правил. Полноценный контроль общества закостенелой системы сейчас почти невозможен. Следовательно, любые презентации концепции сейчас, к сожалению, являются только оболочкой, уместной к выборам. Если же отбросить все политические моменты и сосредоточиться на неотложном запросе общества в сфере реформирования органов внутренних дел, то нужно признать, что только грузинский опыт может дать ответ на то, что нужно делать в этом направлении. А это значит, что министр, который нынче ведет активную политическую борьбу, должен настроить свою же парафию против себя. Да еще и в такой ответственный в политическом смысле период. На это, разумеется, не пойдет никто. Не зря Каха Бенукидзе — известный грузинский реформатор — еще раньше с долей разочарования вернулся из Киева в Грузию.

«Мы не послушали советы европейских доброжелателей, которые нам советовали проводить реформы постепенно, — сказал как-то бывший министр внутренних дел Грузии Вано Мерабишвили. — Мы поступили очень грубо и за один день уволили из Министерства 15 тысяч сотрудников». Какой самоубийца решится на это в Украине? Тем более учитывая спрос на бывших работников силовых структур в конфликте на Востоке страны. Глубинные реформы нуждаются в особой политической воле Кабмина, которую трудно заметить. Короткая же презентация министром ВД будущих перемен пока что обычному гражданину, кроме лозунгов, не дает надежду на глубинную трансформацию этой ветви власти, связанной с принуждением и порядком. Легко превратить милиционера в полицейского, но что делать с «ментом»?

«Реформа должна быть по сути, а не по форме»

Александр Шарков, генерал-полковник Международной полицейской корпорации общественной безопасности:

— Любовь к переименованию существует на протяжении всей нашей истории независимости, причем не только в милиции: меняли «управления» на «департаменты» и т.д. Это не самое существенное из того, что должно меняться, ведь переименования ведут только к дополнительным затратам.

То, что реформу МВД, как и других отраслей, проводить надо— не вызывает никакого сомнения. За это стоял Майдан, и этого требовало общество. Реформы прежде всего должны заключаться не в смене названия, а в уточнении функциональных обязанностей, эти обязанности следует строго разделять и чтобы этим занималось оптимальное количество людей. Важно привести в соответствие функции, ведь одними вопросами у нас занимаются несколько инстанций и, в итоге, никакой ответственности нет. Одни функции нужно сосредоточить в одних руках, чтобы с людей можно было спрашивать за проделанную работу. Естественно, они должны выполнять свое дело добросовестно.

Более того, у нас много функций по линии МВД, которыми должны заниматься люди гражданские, а не в погонах, — например, техосмотр, регистрация и др. Ведь в ином случае мы нивелируем роль офицерского корпуса — кто-то несет боевую службу в зоне АТО, а кто-то в это время в кабинете ставит галочки.

У нас вышло так: армии нет, но есть масса «Беркута» — понятно, зачем. Если мы готовились держать народ в страхе, то «Беркут» нужен в большом количестве, а если у нас демократическое государство, то и подобных спецподразделений нужно минимальное количество.

Я также всегда выступал, чтобы в системе было как можно меньше «листонош». У нас начальник с кучей заместителей, которые занимаются перекладыванием бумажек. Это дистанциирует начальников от проблем, понижает их ответственность и компетентность. Сокращение штатного состава повышает ответственность. В США низовой начальник может принимать очень серьезные решения, которые в Украине принимают на очень высоком уровне. Поэтому нужно дать людям больше прав, но контролировать их.

Что касается патриотизма и предательства в милиции. Нужно исходить из вопроса: как получилось так, что наша милиция оказалась в таком состоянии? Причин несколько. Набрали людей абсолютно непатриотично настроенных и, видимо, на это была какая-то установка. Цель была принимать на работу не тех, кто откажется исполнять преступные приказы, а тех, кто готов к предательству собственного народа и нарушению закона. Таким образом, у нас в структурах тысячи людей не только не отказались совершать преступные приказы, а решились добросовестно их выполнять.

Раньше, в советское время, в армии и силовых структурах проводилась серьезная политработа — людей настраивали на те ценности, которые были в то время. В наше время в этом также есть потребность, и если человек попал на такую службу, с ним должны проводить работу, прививать украинские ценности и патриотизм. А если милиционера настраивают смотреть на народ, как на быдло, и быть готовым его разогнать с применением оружия, — результат будет соответствующий. В итоге, в Украине при Януковиче наплодили массу спецподразделений, которые выполняли карательную функцию. А когда появилась потребность отстаивать украинскую государственность, защищать ее было некем и нечем.

Милицию нужно менять радикально. У нас много говорят о люстрации. Но для очищения милиции нет какой-то определенной панацеи. Везде должна быть периодичная аттестация сотрудников, которым должны давать постоянную оценку профессионализма, морально-политических и других качеств. Это и есть своего рода люстрация профессионального плана. Детектор лжи — это не единственный инструмент, который может в этом помочь, ведь профессионал может его обмануть. Психологические тесты — это также серьезные и действенные вещи, которыми нужно пользоваться при переаттестации и приеме на работу новых сотрудников МВД.

«Это больше похоже на предвыборный пиар, а не на реальное желание провести существенную реформу»

Александр Кихтенко, генерал армии, экс-командующий Внутренними войсками Украины:

— Реформа МВД уже давно крайнее необходима, и о ней заявляли все министры внутренних дел, начиная с Юрия Кравченко, но ни один из них серьезную реформу МВД до сих пор не провел. Я уверен, что нынешний глава министерства Арсен Аваков также не сможет провести ее, ведь у него не будет для этого времени — в настоящий момент он занялся выборами, результаты которых не дадут ему возможности в дальнейшем руководить МВД. Это больше похоже на предвыборный пиар, а не на реальное желание провести существенную реформу.

Принципиальным является то, чтобы сделать МВД таким, которое бы соответствовало европейским нормам и желаниям украинского народа. Мы должны четко разделить функции министра внутренних дел — гражданской политической фигуры, которая занимается планированием, обеспечением и подготовкой кадров, и главного комиссара полиции, назначенного на национальную полицию Украины. Сегодня Аваков перебрал на себя функции, в которых он совсем не разбирается, — пытается управлять уголовным розыском, УГСБЭПом, ГУБОПом.

Что же касается инициативы Авакова по ликвидации траспортной милиции, то это практически невозможно сделать и очень плохо для государства.

В министерстве должна произойти демилитаризация, чтобы только узкие специалисты имели звания, необходимые для выполнения их служебных обязанностей.

Когда говорят о переаттестации и люстрации милиции, то возникает вопрос: кто будет заниматься ею? Если этим будут заниматься люди, не заинтересованные в люстрации, это будет очень плохо. Нашу милицию уже столько раз реформировали, переделывали и люстрировали, что специалистов там почти не осталось. Должны быть назначены соответствующие руководители с высокими моральными качествами, и они уже должны решать, кто остается работать в милиции, а кто нет. Нельзя чесать всех под один гребень. Процесс очистки нужно начинать с руководящего состава министерства и спускаться до последнего милиционера. К этому процесс необходимо привлекать наше общество. Что же касается уменьшения количества работников МВД, то это нужно проводить руководящему бюрократическому звену.

Что касается реформирования спецподразделений милиции, то у нас уже был «Беркут», который выполнял функции SWAT. Его нужно было реформировать, уволить нарушителей присяги милиции и судить нарушителей закона. «Сокол» нужно оставить, если останется ГУБОП, «Титан» должен быть в ГСО.

Самое главное в этом процессе— реформированием не должен заниматься отдельный министр — должна существовать общегосударственная концепция реформирования всех правоохранительных органов, которая должна быть системной и финансово обеспеченной.

Информация о материале

Опубликовано: 29 сентября 2014