Любые реформы во время предвыборной гонки попахивают популизмом. Ведь именно в это время наружу выплывают кричащие темы, неотложные вопросы, на которые политики пытаются дать ответы вместо того, чтобы их решить в течение срока пребывания на должности. Этому всегда что-то мешает. Зато ничего не мешает декларировать и призывать к переменам в момент потребности аккумуляции электоральной массы. Так заведено, что крик и шумиха доминируют в момент, когда нужно привлечь к себе внимание, а не изменить что-то по сути. Разумеется, реформа МВД, которое в обществе ассоциируется с негативными и гадкими определениями, неотложна. И давно. Но при этом мы уже привыкли, что даже само слово «реформа» в нашей стране означает что-то поверхностное, несистемное. Ведь можно изменить название, переподчинить чиновников, даже уволить их, но как выдавить из госслужащих гены взяточничества, кумовства, злоупотребления положением и тому подобное? Страна, которая не желает отказаться от своей порочной сути, при этом хочет изменить собственное лицо.
Министерство внутренних дел декларирует изменение сути системы по принципам «карать и крышевать» на «служить и защищать», чем выдает очередной некачественный политический месседж к общественности, которыми и без того перекормили людей во время президентской гонки с их примитивными лозунгами. На мой вопрос о том, какое эмоциональное впечатление вызывает подобная формулировка из четырех слов, большинство респондентов иронично сгримасничало и связало их исключительно с политической составляющей и отнюдь не с изменениями в отношениях общества и милиции, которую почему-то хотят назвать полицией. Изменение названия в данном случае объясняется тем, что милиция — рудимент советских времен. Когда Путин переименовал милиционеров в полицейских, то, не обращая внимания на объяснение, люди ассоциировали такую перемену не с мировыми определениями, а с историческими, то есть с царизмом. У нас такая трансформация названий должна, наверное, откликаться европейскими ассоциациями, а, следовательно, «слоники» и «ласточки» якобы должны уйти в небытие вместе со словом «милиция». Напомню, что почти сказочные слова «слоник» и «ласточка» в контексте правоохранительной системы в Украине имеют несколько более грустную окраску, связанную со средствами выбивания показаний у подозреваемых.
Проект изменений в системе МВД появился не вчера, а еще в мае и предусматривал кардинальные изменения в структуре правоохранительных органов. К обработке этого проекта была привлечена соответствующая экспертная группа во главе с Евгением Захаровым, но о самом проекте акцентировано заговорили именно теперь — во время начатой предвыборной гонки. 18 сентября министр МВД Арсен Аваков обнародовал на официальном сайте министерства короткую видеопрезентацию реформы, которая должна касаться стратегии развития органов внутренних дел Украины, концепции реформы МВД и детализации по соответствующим направлениям. Министр призывает общественность к участию в обсуждении этой реформы. Но уже сейчас видно, что ее общий знаменатель сводится к сокращению кадров и более четкому распределению функций органов. В частности, ОВД должны быть переформатированы в шесть видов полиции — местную, административную, уголовную, финансовую, пограничную и военную. Проект предполагает, что МВД должно обеспечивать государственную политику в сферах правоохранительной деятельности, защиты конституционного строя и территориальной обороны, миграционной деятельности, защиты границы, гражданской защиты населения и пожарно-спасательной дела. Министр внутренних дел должен остаться в роли политической фигуры, то есть его смена не будет влиять на главы правоохранительных органов. Профессиональный сегмент последних должен опираться на национальную гвардию (военное формирование), национальную полицию, пограничную службу, миграционную службу и службу по чрезвычайным ситуациям. ГАИ, которая будет объединена с патрульной службой, избавится от функций регистрации транспорта, выдачи удостоверений водителя и сфокусируется только на патрулировании национальных автодорог. Отдельной темой стоит введение технических средств контроля за соблюдением правил дорожного движения, что должно сделать невозможной коррупцию на дорогах. На местном уровне будет создана муниципальная милиция, которая будет подчинена органам местного самоуправления и МВД. Ее функции ограничатся контролем правопорядка на улицах и контролем благоустройства.
Должны быть сокращены и реорганизованы следующие секторы милиции: Главное управление по борьбе с организованной преступностью, транспортная милиция и ветеринарная милиция. В этом моменте особенно стоит обратить внимание на ГУБОП. Именно это знаменитое управление, которое стало в свое время олицетворением борьбы с криминалитетом 1990-х годов, имеет особый кадровый и практический опыт в ликвидации особо опасных элементов. Тема реформирования, а фактически ликвидации его, была задолго до Майдана. ГУБОП имеет спецподразделения, которые, по-видимому, случайно не попали под крестик на презентации Авакова, а именно легендарное подразделение «Сокол», бойцы которого в частности отличились в задержании и ликвидации одиозных «авторитетов».
Проект реформы предусматривает ликвидацию всех специальных подразделений (последние попали под упомянутые крестики на презентации). Названия последних ассоциируются в народе не столько с охраной порядка, сколько с выполнением спецзаданий, которые, в конце концов, превратились в словесные раздражители в обществе. Например, стал источником раздражения у граждан пресловутый «Беркут», который, по уверениям некоторых политиков, не имел права на существование вообще, ведь не был подчинен ни одному закону. Вместо этих спецподразделений будет создано единое универсальное спецподразделение быстрого реагирования. Реформа МВД также декларирует обязательную переаттестацию работников милиции, пытается внедрить векторы демократического контроля за деятельностью последней. Разумеется, качественные перемены при этом легко могут быть затушеваны перетасовкой старых кадров, а не коренным их изменением. А именно: не просто сокращения, но и изменения основного сегмента кадров МВД ожидает народ.
Основная беда всех реформ, которые пытались внедрять в нашем государстве, заключалась в том, что они касались формы, а не сути. Чистка рек не меняет русло. Сам факт того, что милицию таки намерены переименовать в полицию намекает на косметичность, то есть больше на апелляцию к психологическим рефлексиям, чем к глубинным выводам в обществе. Очередная смена названий. Общественность выдает запрос на новизну? Так будет им полиция вместо милиции. Не все ли равно, как называться «менту», который вытеснит другого «мента»?
Сокращение штатов (а именно декларация этого намерения является основным посылом этой реформы) не имеет никакого отношения к коренным переменам. Сократить МВД, безусловно, необходимо, но недостаточно. Такое сокращение в любом случае произойдет даже за счет тех милиционеров, которые покинули Украину из зоны АТО, либо переехали в Крым, либо умышленно остались на территориях, подконтрольных боевикам. Приказы о выведении милиции из территории АТО касались не сразу всех милиционеров. Последняя часть из них была выведена из зоны АТО в конце июля, когда наши войска вроде бы должны были начать решающую стадию зачистки территории страны от террористов. До этого приблизительно третья часть милиции оставалась на местах и выполняла чисто формальные обязанности. Фильтрация состава правоохранительных органов, в частности, на Донбассе произошла кардинальная. Военная ситуация обнажила множество недостатков в кадровом составе милиции. Самое главное — четко проявились предательские позиции в правоохранительной структуре. И за лето, по крайней мере, на Востоке страны, где всегда наблюдалось особенно большое количество криминалитета, милицейские кадры были просеяны, так сказать, естественным путем. Нельзя сказать, что то же самое произошло на остальной территории Украины. Как будет обеспечена фильтрация состава милиции? На это в презентации есть только намек — путем тестирования. Тестирования, в частности, на полиграфе, это очень полезный элемент отбора кандидатов на работу в правоохранительные структуры, но черточек и тестовых вопросов слишком мало для того, чтобы пересеять милиционеров (будущих полицейских). Для ощутимых результатов реформы нужны более кардинальные подходы в кадровом вопросе, иначе такая реформа со временем будет иметь обратную инерцию и нивелирует возможные позитивные перемены.
Член Экспертного совета Александр Банчук еще в мае отмечал, что главной задачей реформы является коренное изменение статуса милиции, а именно с военизированного формирования она должна превратиться в службу по предоставлению услуг, которая гарантирует безопасность и правопорядок. Но следует понимать, что никакая реформа пока что не даст ответа на то, как заставить конкретного служащего добросовестно осуществлять свою деятельность, придерживаясь прописанных в законе правил. Полноценный контроль общества закостенелой системы сейчас почти невозможен. Следовательно, любые презентации концепции сейчас, к сожалению, являются только оболочкой, уместной к выборам. Если же отбросить все политические моменты и сосредоточиться на неотложном запросе общества в сфере реформирования органов внутренних дел, то нужно признать, что только грузинский опыт может дать ответ на то, что нужно делать в этом направлении. А это значит, что министр, который нынче ведет активную политическую борьбу, должен настроить свою же парафию против себя. Да еще и в такой ответственный в политическом смысле период. На это, разумеется, не пойдет никто. Не зря Каха Бенукидзе — известный грузинский реформатор — еще раньше с долей разочарования вернулся из Киева в Грузию.
«Мы не послушали советы европейских доброжелателей, которые нам советовали проводить реформы постепенно, — сказал как-то бывший министр внутренних дел Грузии Вано Мерабишвили. — Мы поступили очень грубо и за один день уволили из Министерства 15 тысяч сотрудников». Какой самоубийца решится на это в Украине? Тем более учитывая спрос на бывших работников силовых структур в конфликте на Востоке страны. Глубинные реформы нуждаются в особой политической воле Кабмина, которую трудно заметить. Короткая же презентация министром ВД будущих перемен пока что обычному гражданину, кроме лозунгов, не дает надежду на глубинную трансформацию этой ветви власти, связанной с принуждением и порядком. Легко превратить милиционера в полицейского, но что делать с «ментом»?
«Реформа должна быть по сути, а не по форме»
Александр Шарков, генерал-полковник Международной полицейской корпорации общественной безопасности:
— Любовь к переименованию существует на протяжении всей нашей истории независимости, причем не только в милиции: меняли «управления» на «департаменты» и т.д. Это не самое существенное из того, что должно меняться, ведь переименования ведут только к дополнительным затратам.
То, что реформу МВД, как и других отраслей, проводить надо— не вызывает никакого сомнения. За это стоял Майдан, и этого требовало общество. Реформы прежде всего должны заключаться не в смене названия, а в уточнении функциональных обязанностей, эти обязанности следует строго разделять и чтобы этим занималось оптимальное количество людей. Важно привести в соответствие функции, ведь одними вопросами у нас занимаются несколько инстанций и, в итоге, никакой ответственности нет. Одни функции нужно сосредоточить в одних руках, чтобы с людей можно было спрашивать за проделанную работу. Естественно, они должны выполнять свое дело добросовестно.
Более того, у нас много функций по линии МВД, которыми должны заниматься люди гражданские, а не в погонах, — например, техосмотр, регистрация и др. Ведь в ином случае мы нивелируем роль офицерского корпуса — кто-то несет боевую службу в зоне АТО, а кто-то в это время в кабинете ставит галочки.
У нас вышло так: армии нет, но есть масса «Беркута» — понятно, зачем. Если мы готовились держать народ в страхе, то «Беркут» нужен в большом количестве, а если у нас демократическое государство, то и подобных спецподразделений нужно минимальное количество.
Я также всегда выступал, чтобы в системе было как можно меньше «листонош». У нас начальник с кучей заместителей, которые занимаются перекладыванием бумажек. Это дистанциирует начальников от проблем, понижает их ответственность и компетентность. Сокращение штатного состава повышает ответственность. В США низовой начальник может принимать очень серьезные решения, которые в Украине принимают на очень высоком уровне. Поэтому нужно дать людям больше прав, но контролировать их.
Что касается патриотизма и предательства в милиции. Нужно исходить из вопроса: как получилось так, что наша милиция оказалась в таком состоянии? Причин несколько. Набрали людей абсолютно непатриотично настроенных и, видимо, на это была какая-то установка. Цель была принимать на работу не тех, кто откажется исполнять преступные приказы, а тех, кто готов к предательству собственного народа и нарушению закона. Таким образом, у нас в структурах тысячи людей не только не отказались совершать преступные приказы, а решились добросовестно их выполнять.
Раньше, в советское время, в армии и силовых структурах проводилась серьезная политработа — людей настраивали на те ценности, которые были в то время. В наше время в этом также есть потребность, и если человек попал на такую службу, с ним должны проводить работу, прививать украинские ценности и патриотизм. А если милиционера настраивают смотреть на народ, как на быдло, и быть готовым его разогнать с применением оружия, — результат будет соответствующий. В итоге, в Украине при Януковиче наплодили массу спецподразделений, которые выполняли карательную функцию. А когда появилась потребность отстаивать украинскую государственность, защищать ее было некем и нечем.
Милицию нужно менять радикально. У нас много говорят о люстрации. Но для очищения милиции нет какой-то определенной панацеи. Везде должна быть периодичная аттестация сотрудников, которым должны давать постоянную оценку профессионализма, морально-политических и других качеств. Это и есть своего рода люстрация профессионального плана. Детектор лжи — это не единственный инструмент, который может в этом помочь, ведь профессионал может его обмануть. Психологические тесты — это также серьезные и действенные вещи, которыми нужно пользоваться при переаттестации и приеме на работу новых сотрудников МВД.
«Это больше похоже на предвыборный пиар, а не на реальное желание провести существенную реформу»
Александр Кихтенко, генерал армии, экс-командующий Внутренними войсками Украины:
— Реформа МВД уже давно крайнее необходима, и о ней заявляли все министры внутренних дел, начиная с Юрия Кравченко, но ни один из них серьезную реформу МВД до сих пор не провел. Я уверен, что нынешний глава министерства Арсен Аваков также не сможет провести ее, ведь у него не будет для этого времени — в настоящий момент он занялся выборами, результаты которых не дадут ему возможности в дальнейшем руководить МВД. Это больше похоже на предвыборный пиар, а не на реальное желание провести существенную реформу.
Принципиальным является то, чтобы сделать МВД таким, которое бы соответствовало европейским нормам и желаниям украинского народа. Мы должны четко разделить функции министра внутренних дел — гражданской политической фигуры, которая занимается планированием, обеспечением и подготовкой кадров, и главного комиссара полиции, назначенного на национальную полицию Украины. Сегодня Аваков перебрал на себя функции, в которых он совсем не разбирается, — пытается управлять уголовным розыском, УГСБЭПом, ГУБОПом.
Что же касается инициативы Авакова по ликвидации траспортной милиции, то это практически невозможно сделать и очень плохо для государства.
В министерстве должна произойти демилитаризация, чтобы только узкие специалисты имели звания, необходимые для выполнения их служебных обязанностей.
Когда говорят о переаттестации и люстрации милиции, то возникает вопрос: кто будет заниматься ею? Если этим будут заниматься люди, не заинтересованные в люстрации, это будет очень плохо. Нашу милицию уже столько раз реформировали, переделывали и люстрировали, что специалистов там почти не осталось. Должны быть назначены соответствующие руководители с высокими моральными качествами, и они уже должны решать, кто остается работать в милиции, а кто нет. Нельзя чесать всех под один гребень. Процесс очистки нужно начинать с руководящего состава министерства и спускаться до последнего милиционера. К этому процесс необходимо привлекать наше общество. Что же касается уменьшения количества работников МВД, то это нужно проводить руководящему бюрократическому звену.
Что касается реформирования спецподразделений милиции, то у нас уже был «Беркут», который выполнял функции SWAT. Его нужно было реформировать, уволить нарушителей присяги милиции и судить нарушителей закона. «Сокол» нужно оставить, если останется ГУБОП, «Титан» должен быть в ГСО.
Самое главное в этом процессе— реформированием не должен заниматься отдельный министр — должна существовать общегосударственная концепция реформирования всех правоохранительных органов, которая должна быть системной и финансово обеспеченной.
