Для меня профессия военного не была случайным выбором. Сын офицера, все детство и юность мотавшийся вслед за отцом по военным городкам, с малых лет впитавший в себя запах «кирзачей» и оружейного металла. В военном училище нас учили стойко переносить тяготы и лишения военной службы, жрать баланду, слушать начальственную ерунду, мерзнуть на многочасовых построениях, тянуть лямку в караулах и нарядах. Ничего необычного — нас учили воевать и умирать. По-советски, грубо, просто. С крупицами романтики короткой самоволки в ближайшее женское общежитие, или в магазин за хлебом…
Я оставил военную службу уже давно. Новая/старая армия стала ненужным, но обязательным государственным атрибутом, чемоданом без ручки, службой без цели. В 1990 — начале 2000-х многие грамотные офицеры ушли в бизнес, остались те, кому некуда и незачем было уходить: двоечники и троечники, бездари, приспособленцы и казнокрады. За редким исключением. Поэтому у нас сегодня так много генералов-глупцов и полковников-воров — потому что в результате отрицательной селекции, произошедшей пятнадцать-двадцать лет назад, в армии остались и выросли в начальники отнюдь не лучшие люди. Не патриоты. И не полководцы.
Неполководцы поднимались по служебной лестнице, приторговывали военным имуществом, топливом, боеприпасами, землей Минобороны; использовали рабский солдатский труд на генеральских дачах, устраивали себе прибыльные зарубежные командировки, и оканчивали престижные академии… По-хорошему, по-правильному всех старших офицеров еще в 2014-м надо было уволить, чтобы потом вернуть действительно лучших из них обратно — по конкурсу. Но вдруг началась война, и оказалось, что привыкшие воровать — воевать не хотят. Генерал, исполнивший свой воинский долг и пославший солдат на смерть, сразу стал национальным героем и талантливым воителем. Но это была неправда, стоившая нам очень дорого.
Но осталась надежда. Весной 2014-го, начав с добробатами войну под Славянском, я вдруг с удивлением обнаружил, что в брошенной на произвол судьбы армии много замечательных молодых офицеров. Не меньших патриотов, чем распиаренные тогда правосеки, и не меньших профессионалов, чем были когда-то мы. Видимо, потому, что в никому не нужную армию в годы независимости шли служить либо патриоты, либо идиоты. Молодых карьеристов, начинающих коррупционеров армия почти не интересовала — все хлебные места были уже заняты старыми лампасниками, окопавшимися в структурах Генштаба и Минобороны.
В 2014-м у нас был шанс — сделать ставку на молодых, патриотически настроенных офицеров, и на добровольцев. Был шанс развернуть всенародную войну с агрессором, получить такую близкую, казалось тогда, в августе, победу, и создать эффективную армию — надежную гарантию суверенитета. Но власть пошла другим путем — путем соглашательства, предательства национальных интересов, пролонгации конфликта для спекуляций на патриотических чувствах и сохранения позиций правящего класса.
Вместо консолидации патриотических сил и мобилизации добровольцев была объявлена принудительная, крепостническая «частичная мобилизация». Парадоксально, но первые две волны привели в действующую армию неожиданно большое число патриотов. Однако к середине 2016 года добровольческое движение практически сошло на нет, подразделения добровольцев были расформированы, разгромлены, остатки раскиданы по разным бригадам… Был взят курс на восстановление совковой армии в ее поздней, деградирующей итерации.
Добровольцев «ушли», казнокрады остались. Военная машина, как система выработки и принятия решений, почти не изменилась. Да, она стала работать лучше, быстрее, слаженнее. Просто потому, что не могла поступить иначе в условиях войны, когда эффективность становится условием выживаемости всего государства, и его военной организации в частности. Но все было не зря. Напряженная работа на благо Отчизны многократно отразилась на доходах генералов, чиновников и депутатов, приближенных к войне. Выросли бюджеты, возросли откаты. Наемная армия ландскнехтов дала правящему режиму обманчивое ощущение управляемости и безопасности.
Но все не так. Новенькая форма, которая кормит бывших волонтеров; зоопарк бронеавтомобилей, на которых зарабатывают действующие депутаты; президентские бронекатера; помпезные запуски единичных ракет, и даже громкие заявления о «самой сильной армии в Европе« отчаянно диссонируют с катастрофическими пожарами на артиллерийских складах, чудовищной коррупцией в военном ведомстве и очевидной неспособностью маленькой украинской советской армии победить большую советскую российскую.
Сколько ни говори «халва» — слаще не станет. Кремль отлично понимает наши проблемы, и знает реальное положение дел. Не атакует по одной лишь причине: Украина имеет достаточное количество настоящих защитников и в армии, и в запасе, которые в случае необходимости встанут в строй. Как это уже было в 2014 году. Только теперь эти люди лучше подготовлены, прошли войну и не питают иллюзий насчет возможностей и желания государства защищать страну. Эти люди — наша гарантия сохранения свободы и восстановления территориальной целостности. Они — основа будущей народной армии. А будущее это, несомненно, наступит. За черной полосой всегда следует белая.
