Революция Достоинства ставит несколько требований, созвучных с устремлениями всего украинского общества: справедливость, расширение прав и свобод, демократия. Итак, гражданское общество ожидало, что новая власть на законодательном уровне и на уровне практик обеспечит процесс увеличения объема свобод во всех сферах, создаст правовые гарантии их соблюдения. Вместо этого наблюдается обратный процесс: государственная политика содействия развитию гражданского общества начала пробуксовывать.
Это в Докладе «Демократия участия в Украине. Состояние реализации государственной политики содействия развитию гражданского общества» фиксируют эксперты Общественного объединения «За демократию через право».
Общество опережает в развитии государственную власть
Под гражданским имеется в виду общество, охватывающее гораздо больше, чем просто «сектор», где доминируют только общественные организации. Гражданское общество сегодня включает в себя все более широкий и яркий спектр организованных и неорганизованных групп. Новые субъекты гражданского общества стирают границы между секторами и экспериментируют с новыми организационными формами как онлайн, так и офлайн.
Уникальная концепция того, что гражданское общество как «место, где действуем на общее благо», расширяется, поскольку субъекты гражданского общества часто играют роль локомотива в движении изменений.
Эта концепция наглядно проявилась в Украине во время Майдана. Там общественные активисты сформировали повестку дня модернизации Украины, которая в значительной мере качественно опережала требования политикума.
Майдан хотел не смены фамилий во власти, а изменения СИСТЕМЫ: замены неэффективных постсоветских институтов новыми, инновационными, применения новых технологий в публичном управлении, изменения общественно-политических и экономических отношений в государстве, лишения чиновника возможности собирать с граждан «коррупционный налог». Этим и отличается «революция» от простой «смены политического режима», «косметических псевдореформ». Первый вариант — это шанс модернизировать страну, завершить постсоветский этап развития; второй — еще один «упущенный шанс».
Собственно, в этом разновидении целей и задач Революции и заключается основное противоречие между властью и гражданским обществом.
Инициируя в свое время принятие Стратегии государственной политики содействия развитию гражданского общества в Украине и создание Координационного совета по вопросам развития гражданского общества при президенте Украины (2012), мы исходили из того, что в условиях транзита демократического развития современное Украинское государство просто обязано создать институциональные условия и стимулировать практики, обеспечивающие развитие активного и ответственного многоформатного гражданского общества. Это было наше глубокое убеждение. Поэтому удалось преодолеть и сопротивление чиновничества, и отсутствие политической воли высшего руководства государства.
До тех пор, пока в Украине не сформируется устойчивое гражданское общество, содействие его развитию должно быть отдельной, системной и одновременно повседневной сферой деятельности нашего государства. При этом государственную политику содействия развитию гражданского общества следует как формировать, так и реализовывать вместе с обществом. Но сегодня мы наблюдаем системный сбой в реализации этой политики. Внеся изменения в Стратегию и ликвидировав весной этого года Координационный совет, президент Украины своими руками «выключил» наиболее действенный механизм совместного участия власти и гражданского общества, контроля и мониторинга формирования и реализации государственной политики содействия развитию гражданского общества. Власть больше не обязана планировать свою работу по содействию развитию гражданского общества, отменен контроль со стороны главы государства над выполнением этой работы. Стратегия превратилась в бумажку без механизма реализации и контроля — вместо того чтобы дополнить Стратегию новыми актуальными проблемами, связанными с внутренней миграцией, защитой военнослужащих и добровольцев в АТО и так далее.
Есть и более глобальные негативные тенденции, проявившиеся в последнее время. Вместо расширения прав и свобод человека в постмайдановской Украине, внедрения прав «третьего поколения», введения демократии участия на местах и т.д., наблюдаем обратный процесс — ограничение свобод.
Вместо расширения — сворачивание пространства свободы
Да, в Украине война. Мы действуем в условиях внешней агрессии, но должна быть четкая граница, которую не может перейти государство, называющее себя демократическим и декларирующее верховенство права.
Конкретными примерами попыток «сузить права и свободы» являются нелепые с правовой точки зрения инициативы правительства отменить презумпцию невиновности в отношении административных правонарушений. Под общественным давлением эта инициатива была отозвана.
Однако прослеживается упорное желание отдельных политиков вернуть в Украину полицейский принцип, в частности в вопросе разрешения на проведение мирных собраний. Власть не понимает, что законодательное регулирование именно свободы проведения мирных собраний — это инструмент против радикализации протеста.
Анализ решений органов власти, в том числе судов, а также практик реагирования правоохранительных органов на проведение мирных собраний свидетельствует о росте запретительных и репрессивных мер. В то же время во многих случаях правоохранители не останавливают насилие против протестующих со стороны их оппонентов, в частности негосударственных вооруженных групп.
Только в течение первой половины 2015 г. зафиксировано более 470 случаев запрета, силового разгона «неустановленными лицами» или даже установленными военизированными формированиями акций протеста. Практика использования «парамилитарес» в борьбе с оппонентами явно не красит нынешнюю власть.
Стратегия репрессий приобретает превентивный характер. В частности, в парламент внесен законопроект, который существенно сужает право граждан на мирные собрания: «О внесении дополнения в Уголовный кодекс Украины относительно подкупа участника массового мероприятия» (№2651 от 16.04.2015, автор — А.Геращенко, фракция «Народный фронт»). Этим законопроектом предлагается установить уголовную ответственность за предоставление «неправомерной выгоды» участникам собраний, в том числе в виде заключения до 5 лет и до 8 лет для собраний возле помещений органов власти.
Проблема «проплаченных» митингов, конечно, существует давно. «Проплаченными», а также «административно мотивированными» митингами всегда злоупотребляли как оппоненты власти, так и непосредственно сама власть. Ничего не изменилось и сейчас. Хуже всего то, что данный законопроект даст силовым структурам законный инструмент для преследования не только участников акций протеста, но и тех, кто власти оппонирует.
Не лучше ситуация и с правом граждан на забастовку как наиболее радикальную форму борьбы наемных работников за свои права. Европейский суд по правам человека в своем решении от 30 апреля 2013 г. по делу №49872/11 «Тимошенко против Украины» определил, что законодательство, регулирующее проведение забастовок в Украине, является нечетким, непрозрачным и, соответственно, некачественным, что привело к нарушению Украиной своих международных обязательств. Европейский суд в этом деле признал важность защиты Конвенцией права на забастовку.
Вместо того чтобы воспользоваться ситуацией и стать новатором в расширении социально-экономических прав человека, наши нынешние законодатели при подготовке новой редакции Трудового кодекса, наоборот, рассматривают возможность ограничения перечня категорий наемных работников, по сравнению с существующим, в отношении права на забастовку, ограничения на забастовку в регионах проведения АТО, предоставления права местным администрациям запрещать забастовки и тому подобное.
В то же время лишь отдельные правозащитники и активисты поднимают сегодня вопрос о необходимости законодательного регулирования права на мирные собрания и совершенствования забастовочного законодательства. Причем среди провластных общественных активистов эта тема непопулярна. Напротив, формируется консенсус: тот, кто не в тренде поддержки власти, — либо «агент Кремля», либо «враг народа».
Реформа местного самоуправления без демократии участия
В основу философии децентрализации власти должно быть положено расширение права членов территориальных громад участвовать в разработке и принятии управленческих решений на местах и права контроля выполнения этих решений.
Именно из этого мы исходили при подготовке проекта Концепции реформы местного самоуправления и территориальной организации власти в Украине, которую правительство приняло без изменений в апреле 2014 г.
Демократия участия на уровне территориальной громады должна была предшествовать конституционному перераспределению полномочий в пользу органов местного самоуправления и бюджетной реформе. Децентрализация власти предусматривает, что громады получат не только ответственную и дееспособную местную власть, но и набор законодательно прописанных инструментов влияния членов территориальной громады на местных чиновников.
Но сегодня правительственные идеологи децентрализации пытаются убрать демократию участия из процесса децентрализации вообще. Отнести на усмотрение органов местного самоуправления ряд важных форм местной демократии, забывая, что именно местные чиновники не заинтересованы в общественном контроле.
Не раз поднимался вопрос о необходимости принять Закон Украины «О местном референдуме». По замыслу это должен быть один из механизмов объединения территориальных громад при децентрализации. Однако реформа местного самоуправления и территориальной организации власти начата, а этот механизм не работает.
Актуально принятие новой редакции Закона Украины «О местном самоуправлении». На очереди — задача принять в новой редакции Законы Украины «Об органах самоорганизации населения», «Об общем собрании (конференции) членов территориальной громады по месту жительства» с одновременной отменой постановления Верховной Рады Украины от 17 декабря 1993 №3748-XII «Об утверждении Положения об общем собрании граждан по месту жительства в Украине» и другие.
Минрегионстрой всеми правдами и неправдами сопротивляется принятию этого пакета законодательных изменений, опасаясь, что потеряет свое влияние и «хлебные места» для местного чиновничества.
Стоит отметить, что против законодательного урегулирования таких форм демократии участия на местах, как собрание граждан по месту жительства, местные инициативы, общественные слушания и т.д., довольно часто выступают как представители органов местного самоуправления (что понятно), так и некоторые эксперты «старой школы», которые сегодня вовлечены в стратегирование реформы местного самоуправления.
Ведь нормы уставов городов и положений о привлечении общественности к процессу принятия решений органами местной власти сформулированы в первую очередь для удобства органов местного самоуправления, а не граждан: имеет место значительное ограничение субъектов инициирования общественных слушаний или местных инициатив, нечетко прописаны процедуры учета решений слушаний или рассмотрения местных инициатив на заседании местных советов, устанавливаются слишком высокие требования к количеству подписей жителей в поддержку слушаний.
Итак, реформа местного самоуправления и децентрализации пиарно начата, но надлежащего механизма учета мнения территориальных громад на всех ее этапах, в частности при утверждении планов добровольного их объединения, нет. Это не реформа.
Усложнение админпроцедуры вместо дерегуляции
Одним из принципов европейского публичного управления является простота и удобство для граждан процедуры получения административных услуг.
Согласно этому принципу предоставление административных услуг, таких как внесение в различные реестры, предоставление справок, разрешений и т.д., должно быть не только упрощено, но и по возможности вынесено на отдельные онлайн-сервисы.
Несмотря на победные реляции АПУ и Минрегионстроя о «переходе значительного количества админуслуг в Интернет», на практике ситуация выглядит иначе. Простой пример «негативного законотворчества» — внедрение, а точнее провал, реализации Закона Украины «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины по определению конечных выгод юридических лиц и публичных деятелей» (от 14.10.2014 г. №1701-VII) в части, касающейся общественных организаций. Напомним, что по закону общественные организации должны были подать госрегистраторам сведения о своих бенефициарах (выгодополучателях) до 25 мая 2015 г. За нарушение срока предусмотрены огромные штрафы.
На практике оказалось, что процедуры в отношении общественных организаций прописаны крайне запутанно, не учтено множество обстоятельств из реальной жизни. Госрегистратор оказался вообще не готов к этой процедуре. В последние дни перед граничным сроком подачи форм наблюдался настоящий «армагеддон» в приемных госрегистратора.
В результате под давлением той же общественности депутаты продлили сроки внесения соответствующих форм на четыре месяца и даже предусмотрели, что у общественных организаций может не быть «выгодополучателей». Но это не решает основной проблемы — процедуры внесения изменений в уставные документы и соответствующие формуляры госрегистратора не упрощены, а наоборот — усложнены.
Еще одна неожиданность для общественного сектора пришла от налоговиков. Недавно Государственная фискальная служба Украины представила проект нового порядка регистрации неприбыльных организаций, где закладываются положения, способные привести к потере большим количеством общественных организаций статуса неприбыльности. И это несмотря на то, что в парламенте в первом чтении принят законопроект «О внесении изменений в Налоговый кодекс Украины (по налогообложению неприбыльных организаций)» от 5.02.2015 г. №2049, направленный на установление моратория на изъятие организаций из Реестра неприбыльных до 1 января 2017 г. и расширение перечня организаций, которые могут получить статус неприбыльности. Но с его принятием пока не спешат.
При таких обстоятельствах, как утверждают эксперты, еще до того как новый закон все же примут, ГФСУ самостоятельно в течение полугода будет решать, соответствуют ли 234 тысячи организаций статусу неприбыльности.
В Украине не до «зеленой демократии»
Украину трижды за последнее десятилетие признавали не соблюдающей Орхусскую конвенцию. Так, в пункте 1 (с) Решения II/5b Совещания сторон Орхусской конвенции от 2007 г. констатируется нечеткость требований законодательства Украины в части порядка проведения общественных процедур оценки воздействия на окружающую среду. Это при том, что эти процедуры являются одной из гарантий прав человека в сфере защиты окружающей среды.
Координационный совет по вопросам развития гражданского общества в течение 2012—
2014 гг. был единственным органом, поднимавшим этот вопрос на государственном уровне. По его настоянию в свое время был подготовлен и внесен в парламент проект Закона Украины «О внесении изменений в некоторые законы Украины о реализации положений Конвенции об оценке воздействия на окружающую среду в трансграничном контексте» (от 23.05.2013 г., рег. №2109). Благодаря усилиям экспертов Коордсовета на определенный период времени удалось избежать санкций (в том числе приостановления членства Украины в Орхусской конвенции) за систематическое невыполнение обязательств, предусмотренных Орхусской конвенцией. Однако в марте 2014 г. он был снят с рассмотрения.
Так что, к сожалению, и сегодня «зеленая демократия» мало кого интересует. Более того, наблюдается сознательное блокирование властью на всех уровнях предметной дискуссии о расширении участия общественности в принятии управленческих решений в экологической сфере.
Кроме того, коррупция в сфере экологической политики значительна. Игнорируются глубокие экспертные заключения, общественный интерес, общественное мнение. Экологическая катастрофа, произошедшая в этом месяце под Васильковом вследствие пожара на нефтебазе «БРСМ-Нафта» — тому подтверждение.
«Закрытое правительство» и право на информацию
Не лучше ситуация и с внедрением международной Инициативы «Партнерство «Открытое Правительство» в Украине. В свое время в Координационном совете по вопросам развития гражданского общества совместно с общественными активистами удалось не только добиться утверждения на правительственном уровне плана реализации Инициативы, но и так подготовить этот документ, что он был признан одним из 10 лучших в ходе саммита Партнерства на высшем уровне в Рио-де-Жанейро в 2012 г.
Согласно отчету Независимого механизма отчетности Партнерства, который проводит обзор деятельности стран-участниц дважды в год, Украина воплотила свой первый план действий на 2012—2013 гг. почти на 50%.
Тем временем анализ внедрения плана действий на 2014—2015 гг. свидетельствует об определенной тенденции «пробуксовки» выполнения обязательств Украины. Эксперты коалиции «Общественное партнерство в поддержку внедрения Инициативы «Партнерство «Открытое Правительство» констатируют нехватку политической воли. На сегодня выполнено только 15% взятых обязательств, 39% — в процессе выполнения.
Например, такой показатель, как «доступ к публичной информации». Закон Украины «О доступе к публичной информации» (от 13.01.2011 № 2939-VI) начал работать в мае 2011 г. Если в 2013 г. эксперты фиксировали реализацию его положений на 60%, то во втором полугодии 2014 г. — на 40%. В первом полугодии 2015-го ситуация еще больше ухудшилась.
По данным последних исследований в этой сфере, полностью соблюдают нормы и требования Закона Украины «О доступе к публичной информации» только 28% государственных учреждений, еще 55% госорганов систематически нарушают действующий порядок предоставления публичной информации, а 17% — просто игнорируют информационные запросы.
Информационное общество и «информационное владение»
Страны ЕС и страны — члены Совета Европы формируют новую информационную политику, учитывая новые технологические возможности и развитие и распространение новых электронных медиа и интернета. Европейские страны полностью перестраивают свою работу по государственному управлению (сокращают государственные органы в информационной сфере, переносят систему регулирования в поле международной дипломатической деятельности — ведь интернет не имеет границ, значительно усиливают обучение граждан интернет-знаниям и интернет-правам).
Информационное общество — также реальность для гражданского общества в Украине. Однако на уровне государственного управления продолжается старая политика «информационного владения». Поддерживается только провластное видение. На этом фоне прогрессивные процессы информационного развития сдерживаются или тормозятся.
Украинское государство брало на себя обязательства по реализации европейских и мировых медиа-трендов: защищать права человека и свободу слова в Интернете, бороться с «языком ненависти» и информационной агрессией, способствовать развитию новых конвергентных (слитых, объединенных) медиа, распространять медиа-грамотность от ребенка до пожилого человека, принять современное мультимедийное законодательство, завершить создание системы общественного вещания (с которым мы опоздали на 18 лет), вводить цифровое вещание, способствовать саморегулированию в медиа-сфере. Из этих направлений реализовано только несколько.
Информационная безопасность и информационная пропаганда вышли на первое место. Запрещены и закрыты российские каналы, запрещены в эфире российские сериалы, сформирована система военного информирования из зоны боевых действий, начала формироваться система работы боевых пресс-офицеров. Но это все элементы, а системы и системной работы нет.
Наконец-то запущено и стартовало общественное вещание (зритель сейчас понимает его ценностное отличие от других каналов), принято законодательство о прозрачности медиасобственности, созданное Министерство информации проводит масштабные рекламно-информационные кампании (о волонтерах, о бойцах АТО и Крым — наш), запущено 3G.
Тормозится развитие общественного вещания. По состоянию на 17 июня 2015 г. все в ожидании постановления КМУ «О некоторых вопросах создания публичного акционерного общества «НОТУ». Наблюдательный Совет общественного вещателя не избран, хотя должен был быть еще в прошлом году. Трудно представить, как команде менеджеров удается продвигаться вперед с таким торможением сверху. Очевидно, только вопреки.
Однако приостановлены, а то и потеряны все другие процессы, стартовавшие еще в 2005 г.
Украинского телевидения и радио до сих пор нет на востоке страны, где идет война. Там превалируют российские вещатели: 10 информационных и 30 развлекательных российских телевизионных каналов ежедневно в эфире.
Не разгосударствлены печатные средства массовой информации, основанные органами государственной власти и местного самоуправления (10 лет продолжаются небольшие попытки, однако сейчас процесс затормозился совсем).
Прекращена работа над защитой детей от потенциально вредного контента, что является важным элементом развития новой информационной политики. Национальный совет Украины по вопросам телевидения и радиовещания с июля 2014 г. остановил разработку этого проекта, хотя он был сформирован на 80% для старта. Аргументация простая и безответственная: «Не время».
Провалено внедрение цифрового телевидения. Государственный регулятор — Национальный совет по вопросам телевидения и радиовещания — объяснил это «отсутствием возможностей». 17 июня 2015 г. Комитет свободы слова и информационной политики на очередном заседании, рассмотрев вопрос о состоянии готовности наземного аналогового эфирного телевизионного вещания Украины к переходу на цифровые технологии доставки сигнала в рамках выполнения международных обязательств Украины «Женева-2006», признал этот переход неудовлетворительным. Одной из проблем торможения процесса перехода на цифру в профильном комитете названа коррупция.
Независимые эксперты назвали причиной непрофессионализм действий регулятора, неслаженность действий рынка, регулятора и других государственных органов, частные интересы отдельных лиц. Результат — Украина не выполнила взятые на себя обязательства. Новый формат вещания не только должен был принести качественное изображение в телеприемник, но и обеспечить лучшее покрытие сигналом территории Украины, а также более эффективное использование радиочастотного ресурса. Кроме того, Украина должна была получить так называемый цифровой дивиденд, который можно было бы использовать для внедрения новейших технологий.
Не ведется экспертная координационная работа по влиянию и развитию новых конвергентных медиа. Это один из важнейших аспектов информационной революции и общества будущего.
Не принято новое законодательство о телевидении и радиовещании, которое семь лет нарабатывалось медиаэкспертами и экспертами Совета Европы. В результате, Украина — единственная страна, в которой специальное законодательство о медиа остается в традициях прошлого века. Законопроект «Об аудиовизуальных медиауслугах» уже три года пылится на полке.
Критически мало сделано в вопросе систематизации и кодификации украинского информационного законодательства. Необходимо разработать и принять Информационный кодекс Украины, который четко определит круг субъектов информационных отношений, максимально учтет их права и законные интересы, обеспечит единые подходы и принципы к регламентации отношений в информационном пространстве, а также даст определение ряду терминов в информационной сфере, прежде всего касающихся информационной войны.
Уже сегодня некоторые законодательные предложения отдельных народных депутатов граничат с понятием цензуры и нарушением права на свободу слова.
Война за право на благотворительность и волонтерство
Украинские благотворители и волонтеры неоднократно отмечали, что основная проблема — нестабильность правового регулирования их деятельности.
В 2012 г. удалось добиться принятия профильного системообразующего Закона Украины «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях», который упростил процесс регистрации и либерализовал деятельность благотворительных фондов.
После того как в декабре 2014 г. ООН призвала Украину изменить закон о волонтерстве, парламент принял Закон Украины «О внесении изменений в некоторые законы Украины по волонтерской деятельности» №246-VIII от 5 марта 2015 г., который регулирует общественные отношения, связанные с ведением волонтерской деятельности в Украине, подготовленный в предыдущий период.
Закон определил направления волонтерской деятельности, снял ограничения на осуществление волонтерской деятельности организациями и учреждениями.
Несмотря на это, законодатели регулярно, с периодичностью раз в несколько месяцев, «вбрасывают» в сессионный зал очередной законопроект-попытку ввести очередную бюрократическую петлю для благотворителей и волонтеров. Активисты только успевают «вылавливать» эти «новшества» и устраивать нардепам гражданскую обструкцию.
Война за право на благотворительность продолжается и сегодня. ZN.UA уже писало о кампании благотворителей за принятие парламентом законодательного пакета, который освобождает SMS-благотворительность от налогообложения, выписывает механизм проведения благотворительных эсэмэсок и контроль за целевым использованием пожертвований. Правительство продолжает противиться этому положительному новшеству, даже несмотря на одобрение законодательных предложений Государственной фискальной службой.
Представители Украинского форума благотворителей отмечают, что в течение 2014 г. благотворительные фонды оплатили больше операций за рубежом, которые не проводятся в Украине, чем государство. Такая же тенденция прослеживается и в этом году. Чтобы фонды могли эффективно и своевременно помогать людям, необходимы самые разнообразные каналы для сбора пожертвований. Но власть не хочет слышать благотворителей, хотя те выполняют роль самого государства по предоставлению помощи как нуждающимся группам населения, так и нашим военнослужащим в зоне АТО.
Только благотворителям и волонтерам удалось убрать из Закона Украины «О волонтерской деятельности» бюрократический, отягощающий статус «волонтерской организации», как народный депутат Сергей Евтушок (фракция «Батьківщина») внес в парламент проект закона «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины по определению сферы общественной деятельности общественных объединений и приведению норм действующего законодательства в соответствие с Законом Украины «Об общественных объединениях» (реестр. №2015а), которым предлагается вернуть эту никому не нужную норму. И снова только оперативное вмешательство общественных активистов и журналистов позволило отразить новую атаку. По состоянию на
17 июня 2015 г. этот законопроект отозван.
Эксперты считают, что такая «война» общественных активистов с регулярными попытками представителей власти бюрократически ограничить деятельность общественных организаций, благотворительных фондов и волонтерских организаций является следствием системного сбоя в реализации государственной политики содействия развитию гражданского общества.
Системный сбой
Стратегирование государственной политики содействия развитию гражданского общества является важной сферой функционирования правового демократического государства. В большинстве европейских стран существуют целостные системы механизмов взаимодействия власти и общественных учреждений, платформ для совместного участия в формировании государственных политик, приняты даже европейские партисипативные кодексы.
В Украине основы государственной политики содействия развитию гражданского общества определяются Стратегией государственной политики содействия развитию гражданского общества. Координационный совет по развитию гражданского общества при президенте Украины играл роль системного мониторинга реализации Стратегии, наработки кейса законодательных инициатив, инициирования широких общественных обсуждений.
Созданный при президенте Украины в августе 2014 г. консультативно-совещательный орган «Национальный совет реформ» не обеспечивает полного учета интересов гражданского общества, как раз с учетом хода реализации Стратегии государственной политики содействия развитию гражданского общества. Отсюда и сбой в системе реализации государственной политики в этой сфере.
Тем временем в последний год гражданское общество в Украине формировалось, в частности, под влиянием нескольких основных факторов. Во-первых, внешняя агрессия против Украинского государства со стороны России и оккупация Крыма стала объединяющим фактором для активной когорты действующих общественных объединений в поиске эффективных решений (как противодействия агрессии, так и в вопросе реформирования старой государственной системы). Получила распространение тенденция к формированию совместных общественных инициатив с привлечением широкого круга участников в сообщества (сети) общественного действия. Для активного содействия проведению реформ образовалось несколько влиятельных лоббистских гражданских партнерств, произошло объединение экспертного сообщества. При этом следует отметить, что этими общественными объединениями в основном использованы наработки предыдущего периода, на реализацию которых в свое время не было политической воли.
Во-вторых, появилась новая тенденция — «милитаризованного гражданского общества». Значительное влияние на развитие общественных учреждений оказывают военизированные формирования, добровольческие батальоны, подразделения территориальной обороны (самообороны) и т.д.
В-третьих, новейшие формы гражданской активности, возродившееся кооперативное движение, активистские сети на стыке интернет-комьюнити и мобилизационных групп, межсекторальные форматы (бизнес — общественность), новые профессиональные и профсоюзные объединения, неформальные структуры — все эти разновидности институтов гражданского общества даже не описаны в научной отечественной литературе, не говоря уже о законодательном регулировании их деятельности.
Это то, что уже существует. Дальше нас ждет распространение таких явлений, как «трудовая демократия» и общественный контроль над обеспечением прозрачности корпоративных финансов и государственных монополий, которые являются производными от процесса деолигархизации страны. Отдельно следует говорить о государственном содействии развитию социального предпринимательства, социально ответственного бизнеса и пр.
В условиях, когда власть не только не способствует, а, наоборот, пытается ограничить пространство прав и свобод, говорить о системе реализации государственной поддержки развития гражданского общества, о стратегировании политики содействия «третьему сектору», об осознанном участии (а не рефлексии) государства в формировании информационного общества вряд ли возможно.
Участники общественного диалога — и гражданское общество, и государство — должны наконец-то осознать, что тактика взаимного игнорирования приводит к социальной дезинтеграции и разрушительным конфликтам. Отсутствие консенсуса и консолидированной позиции, взаимовлияний власти и общественности и общей ответственности за дальнейшее развитие национальной государственности, как никогда раньше, сегодня угрожает потерей всех предыдущих государствообразующих достижений.
