«Декларация русской идентификации», принятая на этой неделе Всемирным русским народным собором, оказалась еще более путаной, чем ее предшественник — «Русский мир». Там с идентификацией все было относительно просто: славянская общность и православие, характерное для той общности. В целом, украинцы, русские и белорусы в большинстве своем под эту общую идентификацию подпадают. «Декларация русской идентичности» в этом смысле настолько неуклюжа, что нет сомнений — это «план Б», причем слепленный на скорую руку. Патриарх Кирилл, торопивший Всемирный русский народный собор поскорее принять этот документ, по всей видимости, чувствует, как неодолимое течение прибивает его к обочине истории.
«Декларация русской идентичности» была написана еще в начале года — когда доктрина «Русского мира» пала жертвой «крымнаша» и первых колорадских ласточек на Донбассе. Была она сырой, полной противоречий и выдавала растерянность авторов. Ее не слишком «светили», никаких бурных дискуссий она не вызвала — серенькие тексты не располагают к дискуссиям. Эту не слишком крупную карту, судя по всему, держали в рукаве — на случай, если ситуация станет еще хуже. В результате редакция новой «доктрины единства», попавшая на утверждение Собором, оказалась все такой же — серенькой и явственно слепленной «из того что было». Из «славян, угро-финнов и тюрков» — то есть того, что составляет нынешнюю Россию, минус Украина и ставшая в позу Беларусь.
И все бы ничего — и русский язык с русской культурой, и «свободный выбор идентификации», и «эмоциональная связь с великими событиями истории» и т.п. — но хоть тресни, нет места «формообразующей роли православия». Большинство верующего населения страны — не православные. Почему бы неправославное большинство стало принимать в качестве «государствообразующей религии» именно православие?
Доктрина «объединяющего православия» была хороша для внешнего применения — как фактор, объединяющий в некую духовно-культурную общность осколки империи. Но внутри нынешней России православие — скорее помеха единству. Здешняя гражданская религия должна строиться на чем-то совсем другом. И хоть я не совсем понимаю, что имели в виду авторы декларации под «эмоциональной связью» с великими историческими событиями вроде «преодоления Смуты» и Куликовской битвы — но даже это «нутром чую» в качестве фактора единства выглядит реальнее, чем «русское православие».
Почему же патриарх Кирилл лоббировал такой откровенно беспомощный текст?
Наверное были причины. Например, его встревожили исторические прозрения президента Путина. Который, конечно, просто развлекает публику историей с географией — ну не о курсе же рубля ему говорить, и не о псковских десантниках, которые — «государственная тайна». Но тенденции, намеченные в его беседе с историками, уводят все дальше от лелеемой патриархом картины «Русского мира». Публика, конечно, вцепилась в президентскую критику князя Ярослава Мудрого, который «не определил порядка престолонаследия» и тем «ослабил Российское государство». Но ведь это далеко не все. Если собрать все «сигналы» Путина, данные на этой исторической (в обоих смыслах) встрече, то перспективы российской истории выглядят просто головокружительно. Но довольно безрадостно для патриарха Московского.
В одном патриарх и президент сходятся по-прежнему: Россия — «оригинальный цивилизационный проект». Когда-то патриарх подарил эту идею президенту. Тот, правда, испохабил виртуальный проект реальным воплощением, но идея никуда не делась. Легенду о «русской цивилизации» по-прежнему поддерживают все — от патриарха Кирилла до телеканала «Россия-1». Проблема проекта очевидна — в нем нет оригинальности. Россия остается «недоевропой». И никакое «евразийство» не спасает — потому что это слово ничего не значит, за ним нет никакого содержания, под ним — никакого основания. То есть это понятие никак не может быть применено на практике.
А ведь все, что нужно для того, чтобы проект получил искомую оригинальность — отбросить мысль об укорененности в Киевскую Русь. Ведь Киевская Русь была глухой, странной, в чем-то — отсталой, но совершенно определенно — европейской. Поэтому укорененность в Киев неизбежно делает русский цивилизационный проект «как-бы-европейским» даже в большей степени, чем петровские реформы и немецкое происхождение представителей династии Романовых.
Сакральный флер «киевской эпохи» и потревожил Путин. «Золотой век» Руси — эпоха киевских князей — оказался просто «одной из версий», которой сам президент, кажется, не слишком доверяет. Князья, даже самые лучшие из них, не блистали государственным умом. Мало того, по Путину, все эти Рюриковичи были не более чем узурпаторами. Представителями охранной фирмы, потихоньку отжавшими бизнес, в смысле власть, у работодателя. Чем они отличаются от Золотой Орды, которая просто пришла и «экспроприировала экспроприаторов»? Рэкетнула Русь у викингов, и сама стала крышевать этот бизнес — раздавать ярлыки на княжение за скромную дань.
Я не знаю, чего не хватило Путину — образования, воображения, наглости или просто «момент еще не назрел», — почему он прямо на той исторической встрече не дал отмашку своим слушателям-историкам написать новую, ордынскую версию истории России? Все, что нужно для этого сделать — преодолеть травму «ордынского разгрома», который автоматически превратится в еще одну «великую победу». России надо избавиться от «Киева в себе», от «киевоцентризма» собственной истории и идентификации. Это для Киева татары — нашествие, катастрофа, погибель. А для Москвы падение Киева стало первым звоночком грядущего исторического триумфа.
Но это, возможно, просто слишком грандиозно для Путина. Киев по-прежнему крепко стоит у него поперек горла. Потому и мусолит он Ярослава Мудрого пополам с «Российским государством». В то время как мог бы просто сухо отметить, что князь-варяг не справился с управлением из-за низкопоклонства перед западническими представлениями о законе и праве. Что в результате и привело страну к разложению, которое, в свою очередь, было вылечено хирургическим вмешательством Батыя из династии Чингизидов — одной из славнейших династий в истории Государства Российского.
Переписать российскую историю с точки зрения Орды — потрясающе интересный эксперимент. Даже если его собственно историческая ценность не окажется слишком высокой из-за толстого-претолстого слоя идеологического тлена. Но даже в таком виде он мог бы добавить мировому историческому полотну новых красок. И самое главное — это, возможно, как раз то, что необходимо русским, чтобы определить, наконец, свое место в мире и истории, перестать быть «загадкой» хотя бы для самих себя. «Декларации русской идентичности» — ерунда по сравнению с основательной ревизией собственной истории и этногенеза.
Приняв «ордынское» происхождение как историческую данность, «Русский мир» сможет, наконец, претендовать на вполне оригинальный «цивилизационный проект». Потому что пока он натягивает на себя европейские моды — это выглядит жалким подражательством. А надо просто сменить традицию и обратиться к истинным корням. В конце концов, чем последнее время занимался Кремль в отношении своих ближайших соседей по планете и «общей истории»? Раздавал ярлыки на княжение. А когда в Киеве взбунтовались против ордынского наместника — как некогда в каком-нибудь Новгороде — послал «усмирителей», новейших александров невских, «православных героев», убивающих единоверцев во имя торжества Орды. Отвращение к католикам, кстати, тоже показательно. А как органично в этот проект улеглись бы «крымнаш», колонизация Дальнего Востока китайцами и даже война на востоке Украины. Это для европейской цивилизации завоевательство — фи. А для Орды — весьма похвальное стремление вернуть себе все честно завоеванное предками. Прибалтам, белорусам и полякам — приготовиться.
Но подобный поворот исторического руля должен очень не понравиться патриарху Кириллу. Потому что все, так долго и аккуратно выстраиваемое патриархом, пойдет прахом — в этом «ордынском» цивилизационном проекте нет ни малейшего места для «определяющей роли православия». За Киев и «киевскую купель» держится, главным образом, патриарх Кирилл. Путину эта купель мешает — он уже нашел альтернативное «мистическое место силы» в Крыму — т. е. в Орде, которой Крым принадлежал задолго до Блестящей Порты. Поэтому патриарх Кирилл так старался, лично проводил президенту экскурсию по залам выставки «Рюриковичи», рассказывал-показывал, поэтому теперь он так спешил и торопил ВРНС с принятием «Декларации русской идентификации», согласно которой, русский — это кто угодно, хоть бы и марсианин, только соглашающийся с «формирующей ролью православия».
То есть патриарх оказывается теперь тормозом на «цивилизационном проекте» — потому что остается в плену и кильватере европейских процессов. Он по-прежнему соревнуется с Папой Римским. Тому не удалось закрепить роль христианства как формирующей религии в конституции ЕС — а вот патриарх возьмет и закрепит на вверенной ему канонической территории. Даром, что миссия провалена и уже, возможно, невыполнима. Что большая часть населения не исповедует православия в версии РПЦ. Что сам президент обмолвился о том, что от православных клише пора отказываться, учитывая, что мусульман в России больше, чем православных.
Впрочем, «ордынская» версия истории России может дать второе дыхание даже замшелому мифу «Москва — Третий Рим». Только от «Рима» лучше отказаться — ведь это снова европейское клише. «Русскому православию» надо придумать другую миссию. И поскорее — пока РПЦ не признали «организацией — иностранным агентом» из-за того, что учреждена она была на территории другого государства. Крестили Владимира Красно Солнышко, конечно, в «крымнаше», но Русскую митрополию этот представитель конкурентной «охранной фирмы» создавал в Киеве.
