Результаты местных выборов все еще продолжают живо обсуждаться в СМИ, на «круглых столах», в парламентских кулуарах — главным образом с точки зрения того, что приобрела Партия регионов и что потеряла «Батьківщина», у кого больше политических перспектив — у Тигипко или Яценюка и т. п. Но практически вне общественного внимания остается более злободневная проблема, высвеченная выборами, — нарастание в обществе националистических настроений и связанных с этим угроз.
Независимо от политической конъюнктуры Институт социологии НАНУ с 1994 г. ведет мониторинг «Украинское общество» (часть вопросов была опробована еще в 1992 г.). В исследовании состояния межнациональных отношений нами применялась т. н. шкала Богардуса, позволяющая определить степень межэтнической терпимости и распространенность предубеждений по отношению к тому или иному этносу. В частности, крайними точками в шкале являются следующие ответы на вопрос о том, насколько близко респонденты готовы допустить к себе представителей того или иного этноса: «готов принять их как членов семьи или же как близких друзей», «их вообще не стоит допускать в страну».
Накопленный институтом за 18 лет материал (выборка общеукраинская, репрезентует совершеннолетнее население) позволяет рассмотреть динамику межэтнических отношений. И она оказалась довольно тревожной.
Не любить — еще / не значит ненавидеть
Для иллюстрации возьмем отношение в обществе к русским, евреям и цыганам как наиболее показательное*. Сумму ответов «согласен допустить в качестве членов моей семьи» и «согласен допустить в качестве близких друзей» положим в основание графика толерантности, а ответы «вообще не допускал бы в Украину» рассмотрим как уровень ксенофобии.
Как видим, в первое десятилетие независимости украинцы демонстрировали очень толерантное отношение к русским. Около 80% готовы принять последних в качестве членов семьи или в качестве близких друзей.
Отношение к евреям на заре независимости можно охарактеризовать как достаточно толерантное: почти треть респондентов были готовы принять их как членов семьи или же близких людей. Но в то же время 6—8% опрошенных считали, что их не стоит допускать в Украину.
Однако во втором десятилетии, особенно начиная с 2002 г., межэтническая толерантность начинает резко падать. Так, русских в качестве близких друзей или родственников готова принять уже только половина опрошенных. Отношение к евреям поменялось еще более кардинально: число тех, кто готов допустить их в свой круг, уменьшилось почти в четыре раза — до 8%, а число ксенофобски настроенных граждан, не желающих вообще допускать их на территорию страны, увеличилось почти вдвое.
Что касается цыган, то т. н. этническая дистанция между ними и украинцами всегда была достаточно велика. Но даже при этом в 2002 г. наблюдается резкое увеличение негативного отношения к цыганам. Не желает пускать их в Украину половина опрошенных, а допустить в качестве близких готовы лишь 2%.
После всплеска этнического отчуждения 2002 г. наступила его стабилизация, а еще через 2—3 года началось очень медленное снижение уровня ксенофобии в отношении евреев.
К цыганам уровень ксенофобии практически не снижается. Что касается русских, то к ним ксенофобия сильно не возрастала и в 2002-м (не более чем на 4%), но особо не возрастала и толерантность, которая после 2006 г. удерживается на уровне 50%.
По регионам обобщенная картина межэтнических отношений выглядит так: на западе страны сосредоточена наименьшая доля тех, кто готов к близкой дистанции с русскими. Сравнительно небольшая их доля и в центре, однако там превалируют агрессивно настроенные к евреям и цыганам. В свою очередь восток и в особенности юг проявляют наибольшую толерантность к русским
Конечно, мало зафиксировать, как изменялись межэтнические отношения в нашей стране. Но дать объяснение этой динамике — задача далеко не из легких. И все же рискнем представить свою версию.
«Башни-близнецы» у нас снесло еще раньше
В первые годы своего существования государство гарантировало свободное развитие языка и культуры представителям всех этнических групп. Об этом было заявлено в ряде деклараций Верховной Рады даже еще до провозглашения независимости. А после были приняты законы, которые декларировали права и свободы представителей всех этносов. Государство брало на себя обязанности обеспечивать условия развития для всех этнических групп без деления их по каким-либо критериям и признакам.
Усилия государства по гармонизации межэтнических отношений дали свой результат: на повседневном уровне в первое десятилетие независимости, как мы убедились выше, существовала достаточно высокая межэтническая толерантность граждан Украины. Что приятно удивляло на фоне военных конфликтов в Приднестровье, Абхазии, Южной Осетии, Нагорном Карабахе.
Провозглашая приверженность европейским ценностям и желая интегрироваться в ЕС, Украина в середине 90-х подписала ряд международных документов. Важнейшие из них — Европейская хартия региональных языков или языков меньшинств и Рамочная конвенция защиты прав национальных меньшинств.
Увы, с течением времени тема развития межэтнических отношений в Украине из практической, организационно-правовой плоскости переходит преимущественно в политическую, становится предметом спекуляций политических партий национально-демократической и националистической направленности.
Уже сама ратификация Хартии региональных языков вызвала противостояние в политикуме. Утвержденный Верховной Радой в 1999 г. документ подвергся ожесточенным нападкам в СМИ, готовилось общественное мнение для его отмены. Под надуманным предлогом процедура принятия хартии была признана незаконной. К ратификации вернулись лишь в 2003 г. Однако в новой редакции закон был основательно выхолощен, в нем были вычеркнуты все наиболее значимые обязательства Украины по отношению к языковым группам.
К концу первого десятилетия независимости существенно сократилось количество школ с русским языком обучения. Постепенно этноцентризм — то есть превозношение во всем одного этноса, его норм и традиций, становится чуть ли не государственной идеологией. Особые усилия предпринимаются для противопоставления всего украинского русскому.
Любая тенденция в культуре и языке, которая отражала родственность культур, клеймится как русификация. Обществу пытаются привить стереотип отношения к русскому языку как к «мові сусідньої держави». Не меньше усилий прилагалось для создания образа Украинской православной церкви как «московської церкви». Всех, кто отстаивает позиции исторического единства восточнославянских народов, выступает за их союз, тесное политическое и экономическое сотрудничество, относят к «пятой колонне».
Поэтому никак нельзя назвать полной неожиданностью «всплеск» 2002 г.
Да, нетерпимость нарастала постепенно, но эта тема была на периферии общественного внимания. В государстве никто особенно данным вопросом не интересовался, следовательно, и замеры реальных настроений в области межэтнических отношений не заказывал. Изучали проблему только некоторые ученые, и в меру возможностей пытались привлечь к ней внимание общества.
Так, в 2001 г. Институт социологии исследовал отношение киевлян к выходцам с Кавказа, а также из Азии и Африки. И почти каждый третий респондент (32%) ответил отрицательно на вопрос, стоит ли разрешать выходцам с Кавказа находиться в Киеве. Такое же отношение было продемонстрировано к азиатам и африканцам (33%).
Только 15% опрошенных безусловно соглашались с тем, что следует разрешить кавказцам, а также выходцам из Азии и Африки находиться в столице. До 4% опрошенных считали, что этим чужестранцам следует разрешить находиться в Киеве при наличии здесь родственников или в качестве беженцев. До 15% киевлян выступали против предоставления им работы. До 35% требовали при этом обязательной регистрации. По результатам исследования вышла статья, но ею никто из ответственных органов и лиц не заинтересовался.
Обращаю внимание — исследование проводилось за полтора-два месяца до рокового 11 сентября 2001 г., следовательно, высокая нетерпимость к «чужакам» сформировалась никак не под влиянием СМИ. А вот чем 11 сентября для нашей страны стало, так это своего рода оправданием неприятия «чужих». К тому же этот внешний импульс в первые 3—4 года нового тысячелетия наложился на крайне напряженную политическую обстановку в Украине. Создалась благоприятная ситуация для еще большего укрепления позиций националистов и ультранационалистов.
Тенденция, однако
Возможно, высокий ксенофобский скачок 2002 г. так бы и остался разовым, если бы в обществе не продолжали складываться условия, благоприятные для сохранения атмосферы ксенофобии. Все более откровенными стали публичные заявления лидеров ряда политических партий и объединений в отношении сограждан неукраинцев. Особенно возрастает частота таких заявлений в период выборных кампаний. Подобные позиции занимают лидеры отнюдь не только маргинальных организаций, но и более респектабельных партий, чьи представители заседали в Верховной Раде. Лидер УНП Ю. Костенко летом 2006 г. утверждал, что действовавший в то время состав парламента был наиболее неукраинский за весь период независимости. («Костенко образився на Ющенка і ледь не пішов», ). Л. Лукьяненко советовал «українському народові подумати, чому досі керують ним інородці».
Конечно же, дело не в примерах, а в тенденциях. А они просматриваются четко. Как ни печально, мы должны признать, что в «нулевые» годы в украинском обществе ксенофобия прижилась. Определенным индикатором ее распространенности можно считать интернет — а именно уровень толерантности на сайтах, специализирующихся в языковой, этнической, культурологической, конфессиональной проблематике. Особенно тревожит то, что пользователи интернета — преимущественно молодые люди.
Способствовали утверждению ксенофобии и отдельные идеологические проекты, и государственная политика, проповедовавшая обиженность украинской нации всеми соседями и тем самым внедрявшая в общественное сознание «комплекс жертвы».
Не меньшую роль играли и социальные причины — бедность, безработица, коррупция, недоверие к государственным институтам, в том числе к судам, милиции и прокуратуре и т. д.
Недавно состоявшиеся выборы лишь подтвердили остроту и масштабность проблемы.
Мне могут возразить, мол, 5% избирателей из принявших участие в голосовании, которые отдали голоса «Свободе», это показатель вполне на уровне поддержки националистических партий в западноевропейских странах. Но в данном случае равняться на Европу опасно. Ведь наша ситуация усложнена тем, что ультранационалистов поддерживают только в одном регионе страны — на западе. Тем самым выборы зафиксировали и региональную ценностно-нормативную разобщенность Украины.
Нельзя обойти еще одну «региональную» проблему — огромный вклад в популяризацию «Свободы» внесли ток-шоу на общенациональных телеканалах. Причем на фоне тогдашней маргинальности «Свободы» зрительская аудитория разного рода «Свобод слова» отнюдь не региональная.
Мы обратили внимание только на некоторые стороны трудной, острой и болезненной темы ксенофобии в Украине. Но и они показывают, что украинское общество приблизилось к опасной черте. Непродуманная политика политических элит, стремившихся, казалось бы, к благой цели — возрождению украинской культуры, — без учета всех факторов, влияющих на атмосферу многонационального общества, привела к падению межэтнической толерантности и всплеску ксенофобии. Чтобы поднять межэтническую толерантность до уровня хотя бы первых лет независимости, потребуется не один год и ряд шагов на государственном уровне: от принятия новых законов для практического применения международных обязательств Украины до внесения изменений в концепцию системы образования и работы СМИ.
Не меньшая, а возможно, даже большая, ответственность лежит на лидерах общественного мнения, на журналистах и ученых, писателях и политиках, священнослужителях и деятелях искусства, на всех, кто взращивает ростки гражданского общества. Ведь разжечь ксенофобию, мобилизовать старые этнические предрассудки и стереотипы или же добавить новые намного проще, чем настроить межэтнические отношения на конструктивный лад.
