Новый призрак ходит по стране — призрак нового Майдана. Говорят, он может стать катастрофой для Украины, переведя ее из статуса fragile state (хрупкого государства) в failed state (несостоявшегося государства). Как раз то, на что рассчитывает Путин. И как раз поэтому стоит избежать подобного сценария любой ценой.
Впрочем, этот вариант станет реальностью лишь в том случае, если пассивно следовать логике событий, не пытаясь их направлять в другое русло. Иными словами: пора прекратить бояться нового Майдана и начать сознательно его готовить.
Майдан — привычное явление в украинской политической жизни последних 25 лет. Тот, кто называет будущий потенциальный Майдан третьим, с тем же успехом мог бы считать его четвертым, учитывая первую революцию на граните 1990 года, или даже восьмым (если принимать во внимание акцию Украина без Кучмы, налоговый и языковой майданы).
Историк Павел Коваль называет майданы метеорологической станцией украинского общества. Каждый раз они показывают: страну лихорадит. И будет лихорадить до тех пор, пока новая власть не решится на перезагрузку.
В начале Евромайдана я выделил три типа политиков: позавчерашнего дня (Янукович и его люди); вчерашнего дня (лидеры оппозиции); и группа политиков будущего. Последние должны были появиться благодаря Евромайдану. Но этого так и не произошло. Весной 2014‑го молодые майданные лидеры растворились в Блоке Петра Порошенко и Народном фронте.
Эти две партии считаются новыми лишь на словах. Принципы их функционирования — когда раздача мест в партийных списках и правительстве происходит за счет “доступа к телу” и денег — относят их к партиям вчерашнего дня.
Единственной политической силой нового типа, пусть и с натяжкой, можно назвать Самопоміч. Но на всю большую Украину одной такой партии мало. Чтобы изменить ситуацию, парламенту нужны хотя бы две-три таких. И это непременное условие для перезагрузки страны. Да, пусть весной 2014‑го ничего не получилось, но это не означает, что теперь никогда не получится. У нас все еще есть “сырье”.
Во-первых, сформировалось гражданское общество. Пару лет назад известный спойлер украинского массмедиального пространства Вячеслав Пиховшек ехидно интересовался: “Где в Украине гражданское общество?” После Евромайдана можно спросить: “И где же теперь Пиховшек?”
Во-вторых, есть средний класс и молодежь. В последнее время я много езжу по Украине, бываю в южных и восточных городах. Главная тема разговоров: что дальше? И значительная часть тех, кто интересуется ответом, — представители среднего бизнеса и молодежных организаций.
Оба сообщества являлись костяком Евромайдана, а теперь — волонтерского движения. Оба, по сути, спасают Украину, перебрав на себя важные функции, которые государственные институты не могут выполнить в силу своей коррумпированности. Вместе с потенциальным электоратом эти сообщества составляют примерно 15–20 %. Хватает как раз на две-три парламентские партии.
Далее. Их преимущество — в горизонтальности. Это хорошо заметно при сравнении оранжевой революции с Евромайданом. Если в 2004 году Ющенко и Тимошенко были почти “нашим всем”, то в 2014‑м к “трехглавым” лидерам оппозиции относились в лучшем случае снисходительно. Для молодых и образованных людей, которые за последние 10 лет стали диджитализированными жителями социальных сетей, горизонталь является главной осью их мира. Они легко собираются на уличные акции или в волонтерские группы, где все равны, но не очень охотно идут на выборы или вступают в партию, поскольку там преобладает вертикальная иерархия.
Это отвращение пагубно, поскольку перезагрузить страну удастся, лишь добравшись к вертикали власти: там и только там лежат главные рычаги для изменений. Поэтому если Украина потерпит крах, вина ляжет не только на политический класс, но и на тех, кто испытывает отвращение к политике.
И тут, я надеюсь, может сработать инстинкт самосохранения. На фоне затяжного экономического кризиса и замороженной войны Украина вступает в период сильной политической турбулентности. Шансы на внеочередные парламентские и даже президентские выборы велики, при этом шансы на выживание “новых старых” партий — малы. Если майданные лидеры вовремя не соскочат с этих партий, их потянет на дно вместе с ними. И тогда всплывут другие. А, как известно, то, что всплывает на поверхность при любых обстоятельствах, не всегда заслуживает внимания.
И в этой перестройке общественной горизонтали в новую политическую вертикаль должна лечь формула успешного Майдана. Нулевого — который положит конец всем майданам в силу отсутствия в них потребности.
