На прошлой неделе вся страна — кто с восхищением, кто со скептичной миной — наблюдала за многосерийным сериалом «Лишение неприкосновенности: бешеные прокуроры». Было и весело, и грустно, и поучительно.
Ожил подзабытый уже дискурс о депутатской неприкосновенности и о том, что пора бы уже её и снять. Политтехнологи начали шуршать уже пожелтевшими бумагами, извлекая на свет Божий старые наработки по теме, а политики уже репетируют перед зеркалами громогласное обличение нормы, которой сами пользовались десятилетиями.
Впереди процесса на белом коне оказался президент, который на День Конституции сообщил, что подготовил соответствующие изменения в Основной закон. Уже в прошедшую пятницу ему вторил и главный спикер недели Юрий Луценко. Как известно, если пьянку нельзя остановить, её надо возглавить: уже через несколько дней все оппозиционные силы стали пытаться примазаться к движению за отмену неприкосновенности и пробиться в первые ряды. Уже отметились все профессиональные протестующие — от Егора Соболева до Михаила Саакашвили, по Facebook людей вновь собирает Мустафа Найем. Думаем, что к моменту выхода статьи этот список многократно возрастёт.
Процесс пошёл.
А раз пошёл — давайте анализировать. Причём с двух точек зрения — недаром же нам даны парные органы восприятия. Сначала посмотрим на объективную политическую картину этого явления, его позитив, негатив и реальную возможность отмены. А потом поговорим о нашем доморощенном политиканстве, или, как красиво говорят, «реалполитик».
Первое — есть ли польза от неприкосновенности? Работает ли она? Защищает ли она нас от диктатуры, как то заявляют её сторонники?
Ответ: вообще-то, да, есть такое. Сомневающимся советуем подумать, где и с какой скоростью оказалось бы «политическое крыло» Революции Достоинства, если бы оно не обладало иммунитетом от преследования — пусть обходимым, но не моментально? То, что парламентарии в том или ином виде защищены во всех странах (см. приложение внизу материала), имеет своё объяснение. Дьявол кроется в мелочах — режим этой самой неприкосновенности, то, как она работает и как снимается.
Позитив и нужность именно полной депутатской неприкосновенности для создания независимой Украины при развале советской империи не получится оспорить. Именно неприкосновенность депутатов становилась единственной защитой патриотической оппозиции в той тоталитарной системе, с всевластием правоохранительных органов и партийной номенклатуры, при пассивности народа, отсутствии свободных независимых СМИ и институтов гражданского общества. Причём важным фактором была и действовавшая тогда неприкосновенность депутатов местных советов. Формирование нового патриотического политикума началось с центральных и западных регионов. Независимость зарождалась именно там, на локальном уровне, — и защита депутатов местных советов не дала её придушить на взлёте.
Но.
Государство и общество не стоят на месте. Со временем политическая ситуация стабилизировалась, и негатив от неприкасаемого статуса депутатов всех уровней стал превалировать над его пользой. С развитием рынка СМИ, появлением общественных институтов (в том числе и институтов гражданского общества), ростом общественного самосознания и политической подкованности наших граждан, постоянным мониторингом происходящих политических процессов со стороны наших иностранных партнёров у депутатов всё больше возможностей защитить себя без этой палочки-выручалочки. Они уже не слабые одиночки на фоне мощной машины ЦК КПСС. У всех из них есть группы поддержки — от улицы до личных отрядов и от мешков с деньгами до друзей в Amnesty International.
Мы видим тенденцию: чем более развиты общественные институты, которые позволяют обеспечить защиту политика при проведении им политической деятельности от произвола власти или «заказа» конкурентов, тем меньше значимость депутатской неприкосновенности. И тем больше негатив от неё перевешивает позитив.
Какой негатив? А он реально только один, но очень весомый. Депутатство с его неприкосновенным статусом стало индульгенцией для криминалитета всех мастей, также обильно расцветшего на развалинах империи параллельно (а иной раз и перпендикулярно) с патриотическими движениями. Тут и естественное сближение политикума и капитала при его первичном накоплении (капитал хочет политической «крыши», а политикум — денег на своё развитие), и прямая «покупка» депутатства для личной защиты и защиты бизнеса. Не кручиньтесь, это было и есть во всех странах. Вспомните хотя бы расследования о слиянии мафии и профсоюзов в США и Европе, когда они проходили тот же отрезок своего развития.
На этапе начального накопления это было хорошо и с общественной точки зрения: наличие политической «крыши» снижало градус бизнесовых разборок, а партии имели финансовый ресурс для своей деятельности, что в итоге и формировало институты гражданского общества. Будем кощунственны в своём цинизме: даже второй аспект неприкосновенности, покупка бизнесом мест в проходном списке, нёс некоторый позитив для формирования структур всеукраинских партий на этапе их становления. Это помогло стране сформировать какую-никакую, но политическую систему.
Однако теперь первоначальное накопление завершилось, а бизнес — по крайней мере, его основная часть — стал более-менее легальным. И теперь весь позитив в прошлом, а негатив от существования депутатской неприкосновенности не только сохранился, но и гиперболизировался, переходя в новый статус. Теперь можно говорить не о том, что криминалитет покупает индульгенцию через депутатство, а о том, что специально создаются организованные преступные группы под кураторством депутатов и с использованием их статуса для прикрытия тех или иных криминальных цепочек или незаконных действий. А это уже не покупка места в проходной части списка, это уже формирование ОПГ вокруг такого места. Что-то подобное, судя по всему, мы и видим на примере депутата Розового лепестка (блин, как фамилия может диссонировать с портретом человека!..). А это уже совсем другой расклад.
В общем, мы сейчас опять находимся на рубеже, когда надо принимать решение по адаптации статуса депутатской неприкосновенности к существующим политическим и общественным реалиям нашей страны. Проще говоря, необходимо существенное смягчение этого статуса и его ограничение. Мы не будем сейчас рассуждать, как именно этот статус должен эволюционировать и какие термины следует использовать, чтобы его прописать в законах. Это тема отдельной статьи и серьёзной работы профильных экспертов.
Одно, что мы хотим заметить: весь движ, который уже накрутили и ещё дальше будут крутить и крутить различные политики и их политические силы по вопросу полной отмены неприкосновенности, не более чем популистская игра.
Признаемся честно, один из авторов материала остаётся сторонником если не прямой отмены неприкосновенности, то сокращения её реального содержания до чистой формальности. Однако другой аргументирует: это невозможно в наших политических реалиях и не получит одобрения у наших основных международных партнёров. Почему? Есть аргументы. От того, что так просто не принято нигде в мире за редчайшими исключениями (см. приложение) и до чисто практического: изменение режима неприкосновенности депутатов требует внесения конституционных изменений, и, значит, будет проводиться не сейчас, а в рамках глобального процесса пересмотра Конституции. А кричат и зовут собираться уже сейчас. Это искренний порыв и фальстарт? Увы, нет.
Попробуем ответить кто, зачем и с какими целями вновь превратил важную тему для общественной дискуссии в шоу, и почему именно сейчас, перед уходом парламента на каникулы и окончанием весеннего политического цикла.
Тут всё просто. Слухи доносят, что между ПАП и Гройсманом пробежал целый выводок чёрных котят. Причина — слишком тёплая дружба премьера с «Народным фронтом», нежелание менять руководство УЗ и учитывать другие интересы партнёров ПАП из АП, а также активное стремление оттирать от различных ресурсных баз ребят из «Удара». В общем, за всё то, что в украинской реалполитик называется собственной политической игрой. Ну и как не поругаться: ведь именно сейчас под ПАП реализуется проект по слиянию «Нарфронта» и БПП. И тут совсем некстати вытребеньки, которые способны серьёзно поднять долю в этом проекте того же «Народного фронта». Мешаете торговаться, молодой человек.
Похоже, Банковая таки приняла решение переформатировать правительство осенью этого года. Это открыло окно возможностей для Юрия Витальевича, давно мечтающего о посте премьера и даже ещё осенью-зимой активно копавшего под отдельных министров с целью собрать достаточный компромат на главу правительства и принудить его к отставке.
Что нужно генпрокурору в настоящее время — под конец весеннего цикла и перед каникулами, чтобы достичь заветной цели осенью? Две вещи: хороший публичный имидж и лояльность депутатов. Обе эти цели достигаются путём раскрутки процесса снятия депутатской неприкосновенности перед каникулами. С одной стороны, это хороший пиар при слабенькой деятельности. Когда нечего сказать и нет реальных результатов — о них надо хотя бы заявить. И тут лучшая площадка — заседания Регламентного комитета ВР. Это дуракам полработы показывать нельзя, а обществу красиво презентовать кое-как проведённые расследования без реальных процессуальных результатов очень даже можно (всё равно не разберётся). Главное — найти подходящую информационную площадку.
Вот идеальной площадкой и является ВР. Недоверие общества к депутатскому корпусу огромное, тема, прямо скажем, «жареная», а медийный вес площадки Рады — ого-го какой! Правда, большая часть дел развалятся в суде, но чья это проблема?
Важно именно сейчас показать громадину проделанной работы и получить имиджевые плюсы перед осенними битвами за премьерство. А то, что из шести получится привлечь хорошо если двух, — это не беда, а, напротив, возможность. Возможность обрушиться с критикой на цеховую солидарность депутатов, которые покрывают «своих».
Вы скажите, что рано и всё затухнет к сентябрю? А вот и нет. Различные зрадоманы эту тему поднимут на щит и будут поддерживать в горячем состоянии ещё долгое время. И всё это время Юрий Витальевич будет на боевом коне.
И пусть все сторонники дестабилизации политической ситуации попробуют раскручивать эту карту, — что уже начинает происходить, — реальной опасности для власти все их потуги не представляют. Ведь президент эту волну может и возглавить, и погасить, просто подготовив соответствующие конституционные правки и публично заявив об этом. Вдобавок можно поручить Конституционной комиссии организовать дискуссию по этому поводу. Собственно, превентивно это уже и было сделано в День Конституции. Вот такой себе управляемый процесс.
Правда, красивая комбинация получается?
Достигает ЮВЛ такими своими действиями и второй цели — повышения лояльности депутатов. Тут и правильно выбранное время перед депутатскими каникулами (будет до осени время и возможность проводить переговоры с презентацией ещё не обнародованных обвинений), и постоянно повторяемый им мессидж: мол, это только начало, а дальше будет ещё много интересного, — который призван подгонять потенциальных интересантов к этим переговорам.
Так что хотим озвучить первый парадоксальный вывод: главными бенефициарами существующей системы депутатской неприкосновенности, несмотря на все свои заявления, являются именно руководители ГПУ и НАБУ. Существующая процедура снятия депутатской неприкосновенности даёт им замечательную площадку для самопиара, позволяющую максимально нивелировать и прикрыть неумение работать и некомпетентность.
Что бы они делали, если бы нужно было каждое из обвинений (конечно, кроме обвинений Розенблату, с которым всё предельно понятно), представленных на прошлой неделе в ВР, доказывать в суде? Какую судебную перспективу они имеют? Подумайте об этом. Вот то-то и оно. И имели бы ГПУ и НАБУ другую законную и естественную площадку для обнародования таких резонансных обвинений (и, что ещё более важно, публикации доказательств по ним), если бы не было площадки ВР и заседаний Регламентного комитета? Конечно, нет.
Вот и получается, что главными бенефициарами от существующей системы и процедуры депутатской неприкосновенности есть руководители НАБУ и ГПУ. Так что неприкосновенность в помощь Юрию Витальевичу на его пути к премьерскому креслу.
Так что второй парадоксальный вывод: существующая система депутатской неприкосновенности представляет наибольшую угрозу именно тем, кого она обязана защищать — депутатам ВР. Это действительно парадокс, и это позволяет надеяться на наличие консенсуса относительно её существенного пересмотра.
Почему мы так считаем? Да потому, что именно действующий процесс снятия неприкосновенности с публичным рассмотрением доказательств в Регламентном комитете и зале ВР даёт огромные возможности вести кампании по дискредитации отдельных депутатов и целых политических сил без предоставления достаточной доказательной базы. Это в суде доказывают, а на заседании комитета — только показывают.
Какой-либо компромат накопать можно на любого депутата. Вся система ведения бизнеса и политической деятельности в нашей стране была десятилетиями построена на том, что полностью законно это делать было невозможно. У каждого политика и бизнесмена есть свои скелеты в шкафу, просто у некоторых они спрятаны немного глубже. И известная фраза «То, что вы не сидите — это не ваше достоинство, а наша недоработка» может вполне превратиться в «То, что мы о ваших проделках не рассказали с трибуны ВР — это наша недоработка… или наша добрая воля».
И формализовать доказательства особо не надо. Презентация видео/аудиозаписей с соответствующими комментариями руководителей силовых ведомств с трибуны ВР или во время прямой трансляции заседания Регламентного комитета — уже достаточный имиджевый удар.
Заметьте, если бы не было этого механизма, то такая информация не могла бы быть опубликована. Публикация материалов следствия — незаконна. Суд, скорее всего, будет рассматривать их в закрытом режиме, и во время судебного заседания можно сразу признать такие доказательства несостоятельными. В общем, для силовиков, чтобы пиарить их деятельность и дискредитировать оппонентов, существующий механизм снятия депутатской неприкосновенности — просто находка. А для депутатов — очень опасен.
Вот такие неожиданные выводы.
Приложение: неприкосновенность в мире
В США иммунитет депутатов и сенаторов ограничен: они пользуются неприкосновенностью только во время сессии, по пути на неё и обратно. Однако за измену, тяжкие уголовные преступления и нарушение общественного порядка они могут быть арестованы и в этот период, причём без согласия Конгресса.
Подобный депутатский иммунитет на время сессии характерен для Бельгии, Ирландии, Норвегии, Филиппин, Люксембурга и некоторых других стран.
Есть государства, в которых депутатская неприкосновенность распространяется не только на сессию, но и на срок сессии плюс 40 дней перед её началом и по её окончании (Австралия, Великобритания, Индия, Канада). Есть страны, в которых, как и у нас, неприкосновенность распространяется на весь срок действия мандата (Бразилия, Египет, Германия, Испания, Италия, Мексика, Шри-Ланка, РФ).
Во всех без исключения странах ЕС депутат пользуется так называемым материальным иммунитетом, то есть иммунитетом во время выполнения своих полномочий, и не может быть привлечён к ответственности за выступления или голосования. Причём в Дании или Германии это правило действует только непосредственно для депутатской деятельности (в парламенте или его органах), а в Чехии или Франции — и вне стен парламента. В Латвии, Великобритании и Польше депутат несёт ответственность за клевету или личные оскорбления, даже произнесённые во время «политической дискуссии». То есть там лучше скотыняк не упоминать.
Во всех странах ЕС привлечь депутата к уголовной ответственности можно с согласия либо парламента, либо его специального органа.
Так что в той или иной форме депутатская неприкосновенность есть везде. И тут как раз тот случай, когда исключения подтверждают правило. Крайности — отсутствие неприкосновенности и полная неприкосновенность есть только в нескольких странах. Так, иммунитета нет в трёх странах (среди них Намибия), а полная депутатская неприкосновенность (невозможно привлечь в любом случае) — в Индонезии и Аргентине.
