Динамика численности и структуры населения тесно взаимосвязана с качеством человеческого потенциала, причем эта взаимосвязь имеет двусторонний и не всегда однозначный характер.
Взаимодействие демографических изменений с процессами экономического и социального развития определяется множеством факторов, что обуславливает сложность оценки их последствий. Многие демографические изменения, происходящие в Украине, носят глобальный характер и в той или иной мере охватывают большинство стран современного мира. Вместе с тем существуют значительные особенности, которые тоже нельзя назвать сугубо национальными. Они наблюдаются в большинстве стран Центральной и Восточной Европы, но в Украине проявляются наиболее остро, достигая пиковых значений.
Достоверность данных официальной демографической статистики за последнюю декаду часто ставится под сомнение, поскольку раунд переписи 2010 г. был пропущен, данные административных реестров разрознены и малодоступны для статистических целей, нет статистических оценок по неподконтрольным территориям. Тем не менее общие пропорции и тенденции имеющаяся статистика отражает. Чтобы минимизировать влияние территориальных изменений на сопоставимость динамических рядов, используются преимущественно относительные и средние показатели.
Анализ позволяет выделить три основных демографических тренда, оказывающих наиболее мощное воздействие как на сегодняшнюю ситуацию, так и на долгосрочные перспективы развития нашей страны.
Сокращение населения вследствие депопуляции. Превышение уровня смертности над рождаемостью сопровождает Украину весь период после распада СССР. Затяжной кризис переходного периода спровоцировал рост смертности и резкое снижение рождаемости. Самый высокий уровень смертности был зафиксирован в 1995 г., когда ожидаемая продолжительность жизни при рождении составила для мужчин 61,22 года, для женщин — 72,54. По сравнению с 1990 г. показатели продолжительности жизни снизились на 4,38 и 2,28 года соответственно. Далее ситуация стабилизировалась, но вернуться к уровню 1990-го удалось только в 2009–2010 гг., причем одним рывком. В нынешней декаде положительная динамика продолжительности жизни снова замедлилась, за истекшие шесть лет прирост составил 1,45 года для мужчин и 0,96 — для женщин (см. таблицу). По данным World Population Prospects: The 2017 Revision, Украина вместе с Молдовой и Российской Федерацией имеют самые низкие показатели ожидаемой продолжительности жизни в Европе (70–71 год при рождении в среднем по всему населению).
Снижение рождаемости наиболее интенсивно происходило также в период 1991–1995 гг., но продолжалось гораздо дольше. Рекордно низкий уровень суммарного коэффициента рождаемости (менее 1,1 ребенка на одну женщину) был зафиксирован в 2001–2002 гг. С улучшением общей ситуации в стране, по данным Госстата, показатели рождаемости стали понемногу восстанавливаться, но максимум, чего удалось достичь, — это 1,53 ребенка на одну женщину в 2012 г. (в 1990 г. — 1,85). Нынешний уровень рождаемости в Украине близок к среднему по Европе, однако очень далек от необходимого для простого замещения поколений.
Наибольший разрыв в общих коэффициентах рождаемости и смертности наблюдался в 1999–2005 гг. (более 7д ежегодно; см. рис. 1). В 2011–2013 гг. он сократился до 3–3,5д, и правительство даже поспешило пообещать скорое преодоление депопуляции, возлагая надежды на повышение рождаемости. Однако с началом очередного политического и финансово-экономического кризиса показатели рождаемости опять пошли вниз, и стало еще более очевидно, что остановить депопуляцию за счет роста рождаемости при сохранении критично короткой продолжительности жизни невозможно.
По прогнозу ООН, Украина входит в десятку стран мира с наивысшими темпами сокращения населения (более чем на 15% до 2050 г.). Последствия такой интенсивной убыли населения выходят далеко за рамки простого сужения физической основы формирования человеческого потенциала. По мнению историков и социологов, концентрация населения является необходимой предпосылкой экономического развития и социальной сплоченности. Сокращение населения ведет к уменьшению плотности заселенности территории, что чревато нарушением социальных связей, депрессивностью и разрушением инфраструктуры. Поскольку главной причиной депопуляции остается высокая смертность, сам факт сокращения населения является свидетельством глубокого социального неблагополучия.
Старение населения за счет сокращения контингентов трудоспособного возраста. Долгое время главным и практически единственным фактором старения населения Украины служило сокращение уровня рождаемости и численности детей — так называемое постарение снизу. В течение 1991–2002 гг., когда шел резкий спад рождаемости, удельный вес людей в возрасте 60 лет и старше увеличился с 18,3 до 21,4%. Последовавшее затем некоторое восстановление уровня рождаемости позволило снизить эту долю до 20,3% в 2007–2008 гг. Однако далее уровень старения снова стал нарастать и на начало 2017 г. уже достиг 22,5%.
Анализ структурных сдвигов по укрупненным возрастным группам свидетельствует, что в процессе старения населения Украины наметился новый этап: с начала второй декады 2000-х удельный вес людей в возрасте 60 лет и старше растет за счет уменьшения доли поколений трудоспособного возраста, а не детей (их доля стабилизировалась). Если ориентироваться на юридически обозначенный трудоспособный возраст (16–59 лет), доля этой возрастной группы уменьшилась с максимальных 64,4% в 2008–2009 гг. до 61,3%. Если принимать во внимание реалии рынка труда, более адекватной нижней границей взрослого и трудоактивного возраста следует считать 20 лет, поскольку в более раннем возрасте уровень экономической активности близок к нулевому. Удельный вес населения в возрасте 20–59 лет достигал максимума 59,0% в 2011 г., а сейчас снизился до 57,6%. Таким образом, мы имеем постарение уже не «снизу» и, конечно же, еще не «сверху», поскольку динамика продолжительности жизни склонна к стагнации. Это постарение как бы «со средины», и механизм такого постарения заложен в самой структуре населения (рис. 2).
Графическую иллюстрацию возрастно-половой структуры населения Украины трудно назвать пирамидой, поскольку ее основание гораздо уже, чем средняя часть. По численности нынешние поколения детей значительно уступают даже поколениям 60-летних. В обозримой перспективе эти малочисленные поколения будут вступать в трудоактивный возраст, тогда как пенсионного возраста будут достигать гораздо более многочисленные поколения, рожденные в 1960–1980-х годах. Следствием такого нахлеста демографических волн следует ожидать новый виток в процессе постарения, инерционная природа которого делает его предсказуемым, но неотвратимым.
Сокращение населения трудоспособного возраста как движущая сила, а также быстрый темп постарения крайне обостряют все традиционные вызовы, связанные со старением. Совершенно очевидно, что преодолеть эти вызовы в условиях макроэкономической нестабильности, слабости системы социальной защиты и открытого конфликта поколений не представляется возможным.
Преобладание потоков трудовых миграций над постоянными. Несмотря на глобальную тенденцию роста миграционной активности, для населения Украины характерно, скорее, ее затухание, причем как по внешним, так и по внутренним перемещениям. После эмиграционного бума 1990-х оборот межгосударственных миграций сократился до 1–1,6д. Положительное сальдо наблюдается с 2005 г., то есть приезжает в Украину больше людей, чем выезжает из нее. Однако прирост населения в результате миграций очень незначительный, а в последние годы стремится к нулю. Половину внешнего миграционного оборота составляют люди в возрасте 15–34 лет (молодежь согласно действующему национальному законодательству), но существенное положительное сальдо наблюдается только в группе 15–19 лет, то есть приток молодежи обеспечивается почти исключительно за счет учебной миграции. Среди взрослого населения наибольший миграционный прирост формируют возрастные группы 45–59 лет, в совокупности они обеспечивают более трети всего прироста (Населення України за 2015 рік: Демографічний щорічник/Державна служба статистики України). Таким образом, миграции не только не восполняют потерь населения вследствие депопуляции, но и не способствуют омоложению возрастной структуры населения.
Низкий уровень миграций со сменой постоянного места жительства в значительной мере компенсируется трудовыми миграциями. По данным обследования трудовой миграции, проведенного Государственной службой статистики Украины совместно с Институтом демографии и социальных исследований в два раунда (в 2008-м и 2012 г.), внешние трудовые мигранты составляли 4–5% населения трудоспособного возраста. Специалисты Международной организации миграций считают, что под влиянием военного конфликта и глубокого экономического кризиса миграционные настроения украинцев возрастают, особенно в отношении трудовых миграций («Міграція в Україні: факти і цифри»). Ожидания интенсификации миграций связываются также с расширением географии безвизового режима для граждан Украины.
Вместе с тем есть основания полагать, что сегмент рабочей силы, настроенной на внешние трудовые миграции, уже достаточно сложившийся и близок к своей максимизации. Масштабы внешних трудовых миграций определяются не только и не столько ситуацией в стране, сколько процентом населения, готового решиться на поездку и принять условия занятости, которые типичны для трудовых мигрантов. Проведенные исследования показывают, что внешние трудовые миграции совершают преимущественно люди со средним уровнем образования; выполняемые ими работы обычно не требуют особой квалификации и сконцентрированы в специфических секторах экономики (сельское хозяйство, строительство, домашняя прислуга). Чаще всего, это цикличный либо сезонный характер занятости, нередко связанный с не вполне законными способами трудоустройства. Размер заработка трудовых мигрантов может считаться высоким разве что по сравнению с уровнем зарплат в Украине. Именно поэтому вероятность возвращения трудовых мигрантов достаточно велика: с учетом валютно-курсовых и ценовых различий заработанные за границей деньги им гораздо выгоднее тратить в Украине, чем в стране трудоустройства.
Вероятно, эта очевидная экономическая выгода и относительная легкость трудовых миграций как раз и способствуют замещению переезда на ПМЖ трудовыми миграциями. К тому же накопленный опыт, в том числе эмигрантской волны 1990-х, показывает, насколько непросто укорениться в новой стране. Даже в странах ЕС, где политике интеграции мигрантов отводится важное место, ситуация не вдохновляет. Последнее исследование Евростата показывает, что мигранты (особенно если они выходцы не из стран ЕС) по сравнению с гражданами страны проживания имеют более высокий уровень безработицы, чаще работают на условиях непостоянной или частичной занятости, у них меньше возможностей получить высшее образование, приобрести собственное жилье и гораздо более высокие риски бедности (Migrant integration, 2017 edition: Statistical Books). Налаженные десятилетиями потоки трудовых миграций хоть и не решают проблему стабильности занятости, зато позволяют существенно увеличить доходы домохозяйств мигрантов, ставя их в гораздо более выгодное положение по сравнению с теми, у кого нет заграничных доходов. Это может быть вполне достаточной материальной и моральной компенсацией за невысокий социальный статус мигранта в стране трудоустройства.
В контексте качества человеческого потенциала замена потоков постоянных миграций трудовыми не имеет однозначной оценки. С одной стороны, трудовые миграции дают возможность не допустить оттока населения, что критично важно в условиях депопуляции. С другой — Украина фактически лишается части рабочей силы, поскольку мигранты теряют интерес к внутреннему рынку труда. Отдельным вопросом остается оценка эффективности трудовых миграций, особенно в плане возможностей профессионального роста и самореализации.
Демографические перспективы Украины. В обозримой перспективе депопуляция, стагнация миграций, сокращение и старение населения продолжатся быстрыми темпами. Эти тенденции определяют неутешительный демографический прогноз для Украины (рис. 3). В период до 2050 г. численность населения уменьшится на 5,5 млн чел. При этом численность людей трудоактивного возраста (20–59 лет) сократится на 6,6 млн, тогда как численность людей в возрасте 60 лет и старше увеличится на 2,6 млн, а их доля в населении (уровень старения) возрастет до 33%. Соотношение возрастных контингентов трудоактивного (20–59 лет) и пенсионного возраста (60 лет и старше) уменьшится с нынешних 2,6 до 2 в начале 2030-х и до 1,5 — в конце прогнозируемого периода.
Чтобы минимизировать негативные последствия демографических изменений, необходимо переосмысление целей и инструментов политики во всех сферах. С учетом зарубежного опыта и рекомендаций международных организаций, одним из вариантов комплексного решения является принятие Национального плана действий по вопросам старения в форме целевой государственной программы. Правда, мониторинг Министерства экономического развития и торговли Украины о ходе выполнения уже принятых программ показывает, что они вовсе не гарантирует реального воплощения предусмотренных мер политики, поскольку не имеют прямой привязки к процессу бюджетирования и хронически недофинансируются (см. презентацию). Тем не менее принятие на государственном уровне Национального плана действий по вопросам старения, даже в самой декларативной форме, стало бы подтверждением понимания сложности данного вопроса и внимания к положению пожилых людей, позволило бы поставить задачу в качественно новом формате, в том числе с привлечением общественного содействия и донорских средств.
