Украинская энергетика находится накануне нового этапа. Только непонятно, какого… Развитием это назвать пока трудно, скорее, завершением передела. А в августе намечено продать крупные пакеты последних энергогенерирующих компаний теплоэнергетики, где у государства остался контрольный пакет, — «Центрэнерго» и «Донбассэнерго».
Таким образом вся генерация окажется в частных руках практически монополиста. К чему мы, по идее, шли многие годы. Собственник тепловой генерации, похоже, будет строго персонифицирован — Ринат Леонидович Ахметов. Впрочем, история повторяется: в 1996-м, когда наскоро лепили Энергорынок, эффективным собственником был назначен Павел Иванович Лазаренко. Ну а сейчас взамен государственной монополии получим монополию частную. Насколько это соответствует идее энергорынка, вопрос риторический.
Продажа идет по принципу «дешево и сердито». Иногда доходит до анекдотических ситуаций. К примеру, не успело государство продать 45% «Западэнерго» по «справедливой цене» в 1,9 млрд. грн., как новый собственник тут же застраховал весь имущественный комплекс на 19,1 млрд. грн. Нетрудно посчитать, что он оценил его в 4,5 раза дороже, чем мудрый Фонд госимущества и его героические оценщики.
Столь же риторический и вопрос о будущей позиции Антимонопольного комитета при утверждении итогов приватизации. Эта уважаемая организация «прогнется строго под нужным углом» и с восторгом в глазах подпишет все, что ей укажут.
Впрочем, и «ужасный конец» нередко лучше ужаса без конца… По факту приватизация финансовых потоков ключевых крупных энергокомпаний состоялась уже несколько лет назад, и сейчас идет лишь юридическое оформление фактически сложившейся ситуации. Разве что «Центрэнерго» позволяло себе небольшие колебания от тенденции.
Так что теперь остается подождать несколько лет, пока Ринат Леонидович начнет потихоньку распродавать активы. Свободных средств развивать образующееся энергохозяйство у него нет и не предвидится. С другой стороны, говорить, что Ахметов будет управлять хуже, чем чиновники, тоже нет оснований — куда уж хуже.
И все бы ничего, если бы энергетика была хоть чуточку поновее… На начало прошлого года 84% блоков тепловых электростанций превысили предел физического износа в 200 тыс. часов наработки, то есть требуют модернизации или замены. Реальность, увы, такова: за последние 20 лет в стране не введен в эксплуатацию ни один новый энергоблок. Новых блоков реконструировано аж целых два.
Проще говоря, отрасль работала на износ, и в дальнейшем что-либо менять не собираются. Максимум, что реально намечается, — это малозатратная модернизация с продлением ресурса на 15—20 лет. К слову, ее экономность достаточно относительна, ведь энергетика — вещь энергоемкая.
Так, недавно государство одобрило технико-экономическое обоснование реконструкции четырех энергоблоков на Криворожской, Запорожской (обе в недавно проданном «Днепрэнерго») и Добротворской («Западэнерго») тепловых электростанциях. Предполагается, что на это потребуется 2,86 млрд. грн., что вполне сравнимо с ценой их продажи.
Это, по сути, подарок благодарного народа Украины новому собственнику. Кстати, совершенно не факт, что цифры окончательные. К примеру, месяц назад Кабмин утвердил постановление о техническом переоснащении энергоблока №7 Старобешевской станции («Донбассэнерго»). Стоит это всего 1,13 млрд. грн. Соль шутки в том, что пять лет назад по этому блоку уже принималось постановление. Правда, сумма была другая — в семь с лишним раз меньше. Что поделаешь, у нас растут не только инфляция, но и аппетиты участников процесса. Кстати, в августе контрольный пакет «Донбассэнерго» продадут намного дешевле, чем за миллиард, а потом, надо думать, тоже застрахуют.
В июне—июле как раз состоялось публичное обсуждение Энергетической стратегии Украины до 2030, разработанной фондом «Эффективное управление» (это тоже господин Ахметов) для Минэнергоугольпрома.
Документ вышел неплохой — разработчики постарались и проделали полезную работу. Получился красивый срез текущего состояния энергетики и первоочередных мер, если бы вдруг нашлись деньги. Не то чтобы в документе не было «блох» — они там стадами бегают, но он лучше предыдущих. Его готовила команда, которая по крайней мере понимает, как работает рынок. Кстати, там задекларирован и откровенно революционный пункт о прекращении непрерывного субсидирования угольной отрасли. И впервые упомянуто о необходимости импорта угля. Хотя реальных шансов, что он как целостный документ будет выполнен хотя бы наполовину, нет.
Все наши стратегии, как и любые долгосрочные документы, традиционно являются декларацией о намерениях, не подкрепленных никакими реальными ресурсами. Их еще иронически называют «хотелками». Автор по жизни оптимист, но поверить, что в ближайшие восемь лет только тепловая энергетика получит 39 млрд. долл. инвестиций, не хватает фантазии. А ведь кроме этого, 6 млрд. долл. наметили на гидроэнергетику и почти 16 млрд. — на атомные станции. Да и цифры разработчиков «летают». К примеру, осенью прошлого года оснащение ТЭС газоочисткой оценивалось в 64 млрд. грн., сейчас уже в сотню.
Хотя ряд пунктов энергостратегии несомненно выполнят. Так, хорошие перспективы имеют намерения приватизации госшахт и перехода на новую модель Энергорынка. С тем, что старая модель устарела, в общем-то согласны все — о новой модели говорят уже лет десять. И вот, похоже, договорились…
Правда, пока что новая модель подозрительно напоминает очередной передел финансовых потоков в пользу родных бизнес-групп. Нет, теоретически все красиво и почти по-европейски. Предусматривается отход от концепции единого покупателя и разделение Энергорынка на три сегмента: заключения прямых договоров между производителями и потребителями, рынок «на сутки вперед» и балансирующий рынок для регулирования дисбалансов при производстве электричества. Плюс будет создан рынок закупки маневренных мощностей. Но вот дальше пошли детали, точнее, традиционный отечественный вопрос: кого будем пилить или за чей счет банкет?
Как нетрудно представить, первым крайним назначили родное государство. Именно на государственные компании и возложили почетную обязанность финансировать как всех частников, так и толпу «прилипал». В опубликованном в июле законопроекте «Об основах функционирования рынка электроэнергии Украины» появилась скромная такая структура — Фонд распределения стоимостного дисбаланса. Она, собственно, «нарезкой пирога» и будет заниматься.
Этот фонд позиционируется как негосударственная некоммерческая организация и будет перераспределять средства, получаемые от продажи электроэнергии, между разными видами генерации. Получателями будут поставщики электрической энергии для потребителей, имеющих право на льготные тарифы (для населения), плюс владельцы ТЭЦ, а также возобновляемых (альтернативных) источников энергии.
А вот донорами, то есть именно теми, из кого и вытянут вышеозначенный «стоимостной дисбаланс», станут производители самой дешевой электроэнергии, то есть атомщики и гидроэнергетики. Другим словами, компании со 100-процентной госсобственностью. Именно у них ресурсы и отнимут. К примеру, сейчас тариф АЭС составляет порядка 22 коп./кВт∙ч, что втрое ниже среднего по рынку. Разница по некоему алгоритму (его установит НКРЭ) уйдет в фонд, и для госкомпаний, в общем-то, все. Аналогичная судьба постигнет и средства «Укргидроэнерго».
А вот тепловые электростанции, которые сейчас хотя бы частично участвуют в покрытии таких расходов, в новой модели энергорынка от такой повинности будут освобождены. Действительно, зачем частным компаниям такая обуза? Налицо механизм сравнительно честного отъема результатов чужого труда.
Атомщиков такая перспектива повергла почти в ступор. Они уже несколько лет достаточно безуспешно борются за то, чтобы их тарифы составляли хотя бы половину от тарифов ТЭЦ. Дешевизна украинской ядерной энергии откровенно искусственная и объясняется единственным обстоятельством — почти полным отсутствием капитальных вложений. Тарифы покрывают только текущие расходы и немного затраты на повышение ядерной безопасности. В мире ядерная энергия дешевле обычной процентов на 20—30, но не в разы.
Чтобы понять, насколько много у «Энергоатома» «излишков рентабельности», можно посмотреть на ту же энергостратегию, где вполне четко написано: «Атомные блоки приближаются к окончанию срока проектной эксплуатации. Более 70% атомных блоков потребуют продления срока эксплуатации в ближайшие 10 лет». Эта фраза неявно констатирует крах предыдущих амбициозных планов по строительству новых блоков. Теперь в обозримой перспективе планируется только достройка двух блоков еще советского задела на Хмельницкой АЭС и, возможно, строительство двух новых. Остальное улетело за горизонт стратегического развития и до 2030 года явно не вступит в строй.
Но даже на такие скромные планы нужно до 2020 года 16 млрд. долл., то есть примерно 2 млрд. в год. Ирония в том, что это почти весь годовой оборот (без НДС) НАЭК «Энергоатом» за 2011 год.
И, по замыслу разработчиков энергостратегии, сначала атомщики бесплатно отдадут «негосударственной некоммерческой организации» деньги. А потом пойдут побираться по рынку, выпрашивая у банков и инвесторов кредиты под проценты.
Собственно, это уже происходит — переговоры о кредите на достройку Хмельницкой АЭС продолжаются уже несколько лет. На выходе пока немного. Все упорнее ходят слухи, что станцию будут достраивать в рамках частно-государственного партнерства. Денег-то нет и, благодаря новой модели, не будет.
У «Укрэнерго» модернизация гидростанций и строительство новых мощностей гидроаккумулирующих станций, очевидно, предполагается по такому же сценарию. Замечательно рыночная схема — строго по-украински.
Если дележ государства за последние два десятилетия уже вошел в привычку, то на подходе самое интересное — тарифы для населения.
Население потребляет порядка 30—35 млрд. кВт∙ч электроэнергии в год. Это примерно половина потребления электроэнергии промышленностью. При этом нынешний размер тарифов откровенно мал, и НКРЭ то и дело заявляет о необходимости его пересмотра в сторону повышения.
При старте Энергорынка в середине 90-х тариф на электроэнергию для населения составлял 8,3 коп. С тех пор он увеличился в 3,4 раза. Но, скажем, тарифы тепловых станций только с «нулевых» годов повысились в 6,5 раза. В итоге экономически обоснованный тариф непрерывно растет. В 2006 году его оценивали в 33,6 коп. за киловатт-час. Сейчас он уже перевалил за гривню.
При этом население пока фактически платит почти вчетверо меньше. Разницу покрывают так называемыми дотационными сертификатами (ДС). И объемы, и дотации постоянно растут. Если в 2009 году на покрытие разницы для населения ушло 15,4 млрд. грн., то в прошлом году — уже 25,1 млрд. грн., а в текущем году этот показатель грозит превысить 30 млрд. Все остальные льготники получают дотаций в девять раз меньше.
В структуре оптовой рыночной цены доля дотаций уже дошла до 29% цены (см. табл. 1).
В общем, идея «подтянуть» тарифы лежит на поверхности. Благо, тарифы для населения не пересматривались уже лет шесть и ниже, чем у всех наших соседей. Не раз анонсировались разные планы типа поднимать тарифы на 15—20—25% каждые полгода и тому подобное. Но поскольку у нас страна перманентных выборов, вопрос приобрел явно выраженную политическую окраску.
Любопытно, что долго проваливались даже попытки повысить тарифы за сверхпотребление. По расчетам, это касалось буквально одного процента населения. Но наши богатые тоже не очень любят переплачивать. Так что и эту акцию оттягивают до упора.
Сейчас население оплачивает ежегодно примерно 9 млрд. грн. Если поднять тариф на электроэнергию для населения до уровня «хотелок», это равносильно изъятию из семейных бюджетов тех самых 25 млрд. грн. Для сравнения: фонд зарплаты в Украине составляет около 400—450 млрд. грн. Иначе говоря, украинцам придется три недели в году дополнительно работать на электроэнергию. (Если же вспомнить, что одновременно им хотят в разы увеличить расходы на коммуналку, «восторг» граждан по поводу повышения энерготарифов понятен.) Тем более что население не питает ни малейших иллюзий по поводу происхождения «обоснованных тарифов».
Минэнергоугольпром не зря отказывается от публикации итогов тендеров для государственных потребностей — слишком уж скандально выглядят закупки всего и вся по ценам вдвое-втрое выше рыночных организациями, находящимися, по отчетам, на грани банкротства. Или закупки 1—2 млн. тонн угля на год вперед с предоплатой по цене выше рыночной. Лучше людям и впрямь такое на ночь не читать. С другой стороны, список кормильцев и так куцый — «Энергоатом», «Укргидроэнерго», ну вот и остается народ…
Тем более международные доноры тоже настаивают на повышении газо- и энерготарифов. А мы ведь движемся (ползком) в Европу и все такое. А тут потенциально можно срубить три миллиарда долларов на всякие вкусняшки (см. табл. 2). Войдут ли в их число машины, яхты и прочее, которое так любят у нас покупать разнообразные банкроты, это уже не их дело.
До выборов ничего в тарифной кухне трогать не будут, а вот как потом… В идеале, бытовым потребителям в тарифной кухне установят достаточно приближенные к европейским цены. О приближении к Европе еще и по зарплатам — это уже другой вопрос. И, судя по всему, каждый будет отвечать на него по-своему.
