Недавно был вынесен приговор по уголовному делу № 49-1205, так называемому малому делу милицейских оборотней (представляющему собой несколько эпизодов деятельности той же банды), о котором подробно рассказывала наша газета. Основное дело оборотней уже шестой год находится в суде. ZN.UA удалось передать вопросы в СИЗО СБУ свидетелю-обвиняемому по обоим делам Юрию Нестерову (находящемуся в соседней камере с генералом А. Пукачем), на чьих показаниях фактически основывается дело, и получить ответы на них. Мы приводим их ниже, сохранив авторский стиль изложения.
Помимо недавно рассмотренного судом уголовного дела, которое стало причиной нашего обращения к Ю.Нестерову, мы не могли не задать ему вопросы, относящиеся к делу Г.Гонгадзе.
С самого начала оба эти громких дела – об исчезновении Г.Гонгадзе и о милицейских оборотнях, похищавших и убивавших людей в Киеве и Киевской области, – были связаны между собой впечатляющим количеством совпадений. Впрочем, часто меняющиеся должностные лица, причастные к расследованию обоих дел, в публичных выступлениях всегда категорически-нервно отрицали эту связь. Но ответов на вопрос о причинах этих множественных совпадений нет по сей день.
Дело оборотней не по зубам суду шестой год, и сроки предварительного задержания закончились давно. Следствие по делу Гонгадзе длится 10 лет. Последняя из опереточных попыток его расследования по многим причинам также не оставляет иллюзий относительно установления истины.
По этому делу есть еще много живых, но не охваченных следствием свидетелей. Учитывая, сколько времени прошло с начала расследования и как много странностей наблюдалось в этом деле, пожалуй, следствию стоило бы возвратиться к истокам – в частности, пригласить для беседы следователя ГПУ Ю.Столярчука, который изначально вел это дело, в свое время отстаивал содержание под стражей генерала Пукача и… допрашивал И. Гончарова, обвиняемого в создании банды милицейских оборотней и руководстве ею. (И.Гончаров – на момент деятельности банды был действующим сотрудником МВД. После ареста странным образом умер в столичной Больнице скорой медицинской помощи якобы вследствие травм, полученных в СИЗО.) По информации ZN.UA, протоколов допросов И.Гончарова в деле уже нет…
Пресса пристально следила за ходом расследования обоих уголовных дел. Но это дало только один результат – их не удалось предать общественному забвению.
Информация, которую передал нам Ю.Нестеров, гораздо уместнее в материалах уголовного дела, чем в публикации. Но когда любые показания, не вписывающиеся в канву следствия или не соответствующие настроению суда, всегда обусловленных текущим политическим моментом, игнорируются или просто изымаются из дела, может быть, единственной возможностью посодействовать установлению фактических обстоятельств, является публикация свидетельств. Читатели при погонах смогут перепроверять их, подвергать сомнению, отбрасывать как неподтвержденные, взвешивать, кого они оправдывают или обвиняют. Люди, к «благородному делу сыска» непричастные, смогут оценить их на свой лад: верю – не верю. Но эти свидетельства уже нельзя будет уничтожить, изъяв из материалов дела…
— Юрий, приговор по малому делу оборотней оказался гораздо жестче, чем вы могли рассчитывать, а вы уже два года находитесь под стражей. Не сожалеете ли вы о том, что решились давать показания по делу оборотней взамен на определенные гарантии следствия, и не собираетесь ли пересмотреть свою позицию по этому вопросу?
— Уголовное дело №49-1205 выделено из основного дела оборотней и представляет собой эпизоды, изначально проигнорированные следствием. По данному делу все, кто был в «отказе» и работали в МВД или дружили с милицией, получили меньше меньшего. Ко мне, который не был работником МВД, не имел там друзей, несмотря на то, что благодаря моим показаниям стало возможным раскрытие дела оборотней, невзирая на официальные обращения из МВД и ГПУ, был продемонстрирован совсем другой подход. ГПУ ходатайствовала об условном сроке для меня, но суд дал шесть лет. Одним суд засчитывал сроки давности, другим – нет. Очевидно, для того, чтобы неповадно было идти против системы, где все повязано.
Когда я еще находился на подписке о невыезде под охраной «Сокола», перед судебными заседаниями защитники других подсудимых сказали, что скоро меня арестуют и посадят в СИЗО; что никто мне не поможет, и рано или поздно мне придется отказаться от своих показаний. И действительно, судья арестовал меня на основании письма от какого-то работника МВД («Грифон»), не имевшего никакого отношения к обеспечению моей безопасности. В письме тот работник просил арестовать меня, потому что моей безопасностью занимаются не те службы, а они горят желанием охранять меня и мою семью. Само это письмо оказалось настолько секретным, что ни я, ни мои защитники не видели его по сей день.
Арестовали меня прямо в зале суда, фактически отбив у сотрудников УБОП и «Сокола». Уже находясь в «клетке» вместе с другими подсудимыми, я услышал от них, что суд влепит мне по этому делу шесть лет, по основному делу оборотней мне придется отказаться от своих показаний и его отправят на дополнительное расследование. Я долго удивлялся их осведомленности, пока в суде Л.Михайленко (экстрадированный из США в 2006 году) не сказал судье, что он работал с ее мужем и попросил ее спросить у мужа, какой он (Михайленко) положительный. По словам Михайленко, они с Гончаровым хорошо знали мужа судьи по работе в одном отделе… Интересно, если бы я работал в МВД с мужем судьи, какой приговор бы мне вынесли?
Михайленко вообще много чего рассказывал в суде. Но судьи сочли, что это не относится к делу. Хотя, насколько мне известно, на сообщения о совершенных преступлениях суд обязан как-то реагировать. Михайленко кричал, именно кричал в суде, что его хотят убить из-за его осведомленности. Что с ним поступят так же, как с охранниками-водителями, которых он хорошо знал и ему было известно, что их отравили. Интересно, откуда? Михайленко говорил, что именно я убил его сына. Хотя я даже не знал его фамилии и места жительства… Все, что говорится в суде, фиксирует секретарь и аудиоустройство.
Такие чудеса творятся по малому делу. Что будет по основному делу оборотней, даже представить себе не могу. Основное дело ведь гораздо легче разломать, чем это.
Когда я слушал приговор, то просто диву давался: все происходило именно так, как предсказывал покойный И. Гончаров и его защитники. Конечно, принимая решение давать показания, я не мог знать, насколько дальнозорким предсказателем он окажется. Я не мог предположить, что дело, которое у всех на контроле, о котором говорили президенты, станут мусолить десять лет, создавая всевозможные причины для его волокиты. Что следствие начнут саботировать через три месяца после его начала. Что опергруппа будет расформирована, а сотрудники, гарантировавшие мне безопасность, под различными предлогами будут выдавлены из органов. Что в опергруппе будут пособники Гончарова. Что по делу останется большое количество «неустановленных следствием лиц» и что их никто так и не станет искать. Я не мог подумать, что мне в открытую будут угрожать милиционеры, адвокаты и сами подсудимые (при полнейшем равнодушии суда); что на меня будут нападать, взрывать (о покушении на Ю.Нестерова, совершенном с использованием оружия и гранаты в подъезде его дома, ZN.UA рассказывала читателям); что будут избивать жену и, как ни странно, уголовное дело по данному факту дважды прекращала милиция, не желающая задерживать уже установленных бандитов. Что следователь вменит мне больше статей, чем главарю и его заместителям. Я не мог знать, что руководство из МВД и ГПУ, убеждавшие меня дать показания, свидетельствующие о том, что это – банда, а не какая-то засекреченная спецкоманда, оставят свои кресла и умоют руки, оставив меня в этой ситуации одного.
Впрочем, сожалеть уже поздно. Пришло время принимать решение, причем не мне одному.
— Известно ли вам содержание статьи, опубликованной за подписью Евгения Марчука, в которой вы упоминаетесь?
— Когда я находился в суде, в клетке, моя жена, она же — защитник —передала распечатку статьи, опубликованной в газете «День» 22 апреля 2011 года («Правда, которую не удалось скрыть»). Е.К.Марчук после долгих лет молчания «вспомнил» о деле Г.Гонгадзе, о Мельниченко, Гончарове, Пукаче и, к моему удивлению, о моей «дружбе» с И.Гончаровым, а также о многом другом.
За каждое свое слово, когда-либо написанное или сказанное мною, я могу ответить, не просто — а на детекторе лжи, а многое могу подтвердить доказательствами.
Я, Нестеров Юрий Петрович, никогда не был знаком с Е.К.Марчуком. Меня никогда не интересовало его положение в государстве и все, что связано с этим. Но в разное время много слышал от И.Гончарова и его помощников того, что сейчас Е.К.М подтверждает лично. Читая его «правду», невозможно не прокомментировать некоторые фрагменты, которые припомнились в связи с этой публикацией. Она возвратила меня в те годы, когда кем-то собранная группа работников МВД и гражданских лиц безнаказанно совершала преступления различной тяжести на территории Украины. Уже тогда мне, да и не только мне, было совершенно ясно, что сам И. Гончаров (без руководителя и связей, которые напутствовали его, крышевали и снабжали информацией) не мог собрать такой коллектив работников МВД, готовых совершать тяжкие преступления, руководить им, планировать акции, просчитывать все, вербовать и подставлять.
Кроме того, мне было понятно, что следствию известна часть эпизодов, о которых я рассказал, зная о них как их непосредственный участник. Относительно тех эпизодов, о которых я только слышал, не принимая в них участие, следствие так ничего и не установило.
Те факты, которые рассматривает суд в рамках уголовного дела оборотней, по материалам выглядят как вымогательство с целью выкупа. Но это кем-то заранее продумано, чтобы скрыть заказные убийства. Это подтверждается тем фактом, что милиционерам-членам банды не было важно, платят выкуп за заложников или нет, — их всех все равно убивали. В эпизодах, в которых милиционеров не было или их лиц не видели, — все живы. На самом деле в этих преступлениях речь не шла о вымогательстве выкупа, не было в них и захвата заложников. Убийство по заказу — уже тогда я видел и понимал, что так было решено изначально. Такие показания я давал и на досудебном следствии, и в суде. Возможно, суд скоро вынесет приговор по упомянутому делу оборотней. Надеюсь, что правосудие состоится не в таком виде, как по так называемому малому уголовному делу, которое выделили из дела оборотней. Ведь следствие по основному делу оборотней (№ 62-2222) закончилось, однако многие эпизоды «зависли».
Малое дело прошло Апелляционный суд г. Киева и Верховный суд Украины. Приговор вынесен, и мне можно открыто говорить о тех «случайностях», которые происходили в период судебных слушаний. Судите сами, может, я ошибаюсь, попробуйте разобраться во всех сомнительных «случайностях».
Вот Евгений Кириллович говорит, что после убийства Г.Гонгадзе была раскрыта жестокая банда милиционеров-оборотней во главе с И.Гончаровым. Е.Марчук также утверждает, что банда не имеет отношения к убийству Г.Гонгадзе.
Е.Марчук говорит, что в 2003 — 2005 годах кто-то неизвестный добрался до главаря банды Гончарова, находившегося в СИЗО, и инициировал написание «писем» Гончарова, в которых подается лживая информация об убийстве Г.Гонгадзе и почти близких, братских отношениях с неким Е.К.М.
Если говорить, то либо все, либо ничего. А Е.К.М. почему-то не вспомнил о фигуранте этих писем, старом друге и соратнике Гончарова и других оборотней Леониде Михайленко. Он в 2000 году сбежал в США, и не без моей помощи его установили и нашли. Он, Е.К.М., не мог знать того, что я имел несчастье общаться с этим «борцом» за свободу в Украине, но об этом позднее.
Михайленко работал в подчинении у Гончарова еще в 1996 году. Они вместе планировали убийства, вербовали людей, совершали преступления и эти же преступления расследовали. Естественно, никого не находили.
Михайленко, «ярый руховец», если сказать на жаргоне, дал «набой» на женщину-инкассатора кассы «Руха». Она, находясь в Киеве перед отъездом во Львов с деньгами, жила у «руховца» Михайленко дома, пока И.Гончаров и Л.Михайленко не договорились с ней сдать кассу под видом того, будто ее ограбили бандиты. Как известно, так и получилось.
После этого в 1998 году Л.Михайленко ушел из «Руха» и оказался в предвыборном штабе у Е.К.М. О том, что Л.Михайленко работал в этих организациях, мне стало известно от него самого и от Гончарова.
Е.К.М. говорит о поспешной акции. Пишет, что я, дружок И.Гончарова, «якобы дал согласие на сотрудничество со следствием», а такие участники процесса подпадают под жесткую программу защиты и ограничений. Что Е.Марчук имел в виду под словами «поспешная акция», известно, наверное, только ему одному. Со следствием я не «якобы сотрудничал» — я сдал эту банду при первой же возможности. То, что меня как-то не так охраняли, это не дело Е.К.М., как и то, где я проживал, что ел, пил — слишком мелко. Главное, что я выполнил все, что от меня требовали следователь и куратор, обеспечивающий мою безопасность. Где написано, что я не могу давать интервью? Главное — не раскрывать тайны следствия.
С самого начала следствия по делу оборотней имя Е.Марчука вообще не упоминалось. И в деле № 62-2222 речь не идет о его причастности. Но мобильный телефон, которым пользовался Михайленко параллельно с Гончаровым, оказался из штаба Е.К.М., о чем говорил сам И.Гончаров и что подтвердил Л.Михайленко. Не знаю, может, они его нашли или купили где-то. Евгения Кирилловича ввели в заблуждение, потому что я никогда не говорил, что у Гончарова в СИЗО был мобильный телефон Марчука. Это Михайленко во время работы в предвыборном штабе пользовался каким-то мобильным телефоном, давал его Гончарову и этот номер фигурирует в двух уголовных делах. Я узнал об этом, читая материалы следствия и копии протоколов допросов в Интернете еще в 2003 году.
Почему Евгений Кириллович не упоминает о настоящем «друге» И.Гончарова, который гораздо больше поведал о «дружбе» Е.К. с Михайленко и Гончаровым? (речь идет о «Рыжем» – В. Мельникове. — Ред.). Ведь этот «друг» рассказал о мобильном телефоне на досудебном следствии. Этот «друг» и про штаб Евгения Кирилловича говорил. О том, что не раз подвозил И.Гончарова в штаб Е.К.М, расположенный неподалеку ул. Владимирской, и видел там Михайленко в 1999 году. Это я слышал от Рыжего до 2000 года.
Откуда я узнал об этом? Отвечаю: в Интернете больше года (в 2003 году) висели копии протоколов допросов из разных уголовных дел. Там я и прочитал эти «новости». Там же, кстати, и о «пленках» можно прочесть.
После посещения этого «друга» Гончарова в СИЗО какими-то таинственными лицами он умолк. Молчит и по сей день, как и другие сослуживцы подсудимых.
Может быть, этому «другу» объяснили в СИЗО, что говорить? С 2002 года у Е.К.М не было доступа ко мне, в отличие от других подсудимых. И мне объяснить, что говорить нельзя, а что можно, не представлялось возможным. Да и после ареста в СИЗО я пробыл два месяца, пока ГПУ не перевела меня в СИЗО СБУ. Поэтому со стороны Е.К.М. ко мне такое внимание? Получается, то, что я слышал от Гончарова и других, — правда.
Еще в 2002 году во время следствия я говорил, что не имею никакого отношению к делу Г.Гонгадзе. У меня даже есть железное алиби. Но этот факт был умышленно скрыт. О моем алиби знали несколько человек, поскольку было принято решение дать возможность проявить себя тем, кому было выгодно направить следствие по ложному пути. Напомню эти события.
В июне 2002 года в газете «2000» руководство МВД в лице госсекретаря и его зама Гапона и Опанасенко утверждало, что в банду отморозков были внедрены работники милиции (аж три!), которые то ли несколько лет, то ли долгие годы работали под прикрытием. Это было сказано через несколько дней после того, как я дал показания по делу оборотней. В это же время И.Гончаров пытался убедить опергруппу в том, что я — наркоман, главарь банды. Его слова совпадают с заявлениями руководства МВД, опубликованными в газете «2000» в 2002 году...
В это время проявили себя еще некоторые лица, находящиеся сейчас в тени. Письма И.Гончарова, его показания и заявления на следствии слово в слово совпадают с материалами Речинского в 2002–2003 г. и публикациями Суши Камикадзе. Мало кто помнит, как они начали убеждать всех, что я вместе с работниками МВД из «Сокола» под руководством С. Хамулы (в то время руководитель УБОП г.Киева. — Ред.) исполнили приказ покойного Ю. Кравченко: похитили Г.Гонгадзе, убили и захоронили, и что мы делали это по приказу Л.Кучмы. В то время все СМИ опубликовали такие заявления «правдолюбов».
Естественно, ГПУ допросила меня по делу об убийстве Г.Гонгадзе. Следствие получило ответы на все вопросы, проверило мое алиби. Кроме того, убедились, что я не наркоман и т.д. Почему меня пытаются сделать виновным в этом деле, я тогда не знал, и ответить на этот вопрос не мог.
Еще в 1999 году я знал от И.Гончарова и других, что у него есть связи среди работников СМИ, которые собирают компромат на разных чиновников, шантажируют, что-то получают за свое молчание. Гончаров говорил, что его знакомые работают с «Украинской правдой».
В 1999 году, перед выборами президента Украины, И.Гончаров предложил мне, если есть желание, поработать в предвыборном штабе Е.Марчука или А.Мороза, и что у него в этих штабах работают знакомые. Со слов И.Гончарова, в штабе Е.Марчука работал руховец Леня (тот самый, которого впоследствии только в 2005 году нашли в США). Но к этому персонажу я вернусь позднее.
Кто работал в штабе А.Мороза, я не знаю. Я отказался от предложения, так как имел официальную работу, и у меня в том году родилась дочь. Да и не было желания впутываться в политику в таком коллективе.
И.Гончаров говорил: если кто-то из «каневской четверки» станет президентом, то везде будет открыта дорога. Я еще подумал: если это сейчас «дорога закрыта», что будет, когда ее «откроют»?
Я спросил у Гончарова, почему он не участвовал в выборах. Он ответил, что работает в МВД и не может работать в штабе, но помогает, чем может.
Выборы прошли. Леонид Данилович выиграл их во второй раз. Гончаров, с его слов, перешел в СБУ. Позднее это подтвердили его близкие и друзья. В 2000 г. Гончарову присвоили звание полковника. Этот год был очень активным по совершенным преступлениям.
Мне часто приходилось сидеть в одной машине с другими (сейчас подсудимыми, а тогда работниками МВД) перед задержаниями. Невольно становился свидетелем их разговоров, многое запомнилось.
Иногда И.Гончаров просил меня повозить по городу каких-то его знакомых. Кто они, мне не было известно. Только спустя несколько лет я узнал по фото в Интернете ныне покойного генерала Фере (генерал милиции, бывший глава аппарата МВД Эдуард Фере. – Ред.), и другого — очень похожего на А.Литвиненко (бывший офицер ФСБ, погибший от отравления полонием-210 в Лондоне. — Ред.). Фере я возил в 2000 году, а человека, похожего на А.Литвиненко, — в начале 2001 года. Когда Гончаров говорил о Фере, я думал, речь идет о кутюрье, других я тогда не знал.
— Соответствует ли действительности информация о том, что члены банды оборотней принимали непосредственное участие в слежке за Г.Гонгадзе?
— В 2000 году кто-то в очередной раз попытался пресечь деятельность банды, поэтому некоторые, попавшие под подозрение, куда-то уехали. А до этого, летом, велось наблюдение за человеком, очень похожим на Г.Гонгадзе. В слежке принимали участие ранее не знакомые мне люди — двое мужчин, достаточно тренированных, с военной выправкой. Во время наблюдения они ездили на своей машине, контактировал с ними только Гончаров. Из отрывков их разговоров мне стало понятно, что они приехали ненадолго, а их произношение, акцент свидетельствовал о том, что они не украинцы – русские. В начале дня они в машине переодевались в униформу, в конце дня снова одевали штатское.
В течение недели я и остальные следили за этим парнем, похожим на Гонгадзе, везде колеся за ним по городу. Сам он не водил машину, его возили разные люди на разных авто. Что было после, я не знаю: больше со мной за ним не следили. (Все эти факты известны следствию ГПУ, которая провела по ним воспроизведение на бул. Леси Украинки под прикрытием бойцов «Альфы». Где эти материалы сейчас, неизвестно. – Ред.)
Однажды Гончаров попросил, чтобы я повозил его по городу. Мы ездили целый день. Он сказал тогда, что Л. Кучма даже не подозревает, что его кабинеты прослушиваются. Я не верил, что можно осуществить такое. Тогда Гончаров рассказал, что еще в бывшем СССР существовала стационарная система прослушивания. Она осталась в наследство от КГБ и до сих пор работает; что появились люди, которым это интересно. Он сказал, что многие кабинеты администрации слушают; что перед выборами нужно было что-то делать. Речь шла об общих усилиях «каневской четверки» в поиске компромата для импичмента Л.Д.Кучме, ну а четверка, как в басне о лебеде, раке и щуке, – каждый хочет быть президентом. Говорил о том, что «пишут» много кого, но толку нет. Что самые активные получили кресла и утихли. Фамилий он не называл.
В конце лета 2000 года Гончаров назначил мне встречу, и я услышал от него, что в ближайшее время планируется задержание какого-то «писателя», который со своими коллегами шантажировал кого-то из администрации президента. Те обратились в МВД, и разведка вышла на них. После чего среди них якобы началась паника из-за того, что их теперь выведут на чистую воду и посадят — смысл был примерно такой. Самого «писателя» необходимо задержать и передать другим людям. За это, мол, платят большие деньги. На мой вопрос о том, кто будет участвовать, он сказал, что я их не знаю. Где и когда это будет происходить, он не говорил. Сказал только, что «писателя» «сдадут» его коллеги, что будем знать о нем все. На этом разговор закончился.
У меня давно было желание записывать наши разговоры на диктофон, но иногда Гончаров говорил: «Извини, но я тебя обыщу. Твой сосед говорил, чтобы я тебе не верил». И он действительно иногда меня обыскивал.
В начале сентября, после 22.00, ко мне неожиданно заехал помощник Гончарова, передал от него «привет» и сказал, что тот срочно хочет меня видеть. Я не называю имен и фамилий других участников событий по причине тайны следствия.
Помощник Гончарова привез меня на улицу Леси Украинки, во двор одного из домов, где нас ожидал Гончаров. Гончаров то уходил, то возвращался. Вернувшись в очередной раз, сказал, что, возможно, мы окажем другим работникам МВД помощь в задержании, что подозреваемый — крепкий парень. В то время у меня была травмирована правая рука и кисть была опухшая, размером с боксерскую перчатку. Когда я сказал Гончарову об этом, он позвал из машины помощника, и меня отвезли домой. В тот вечер Гончаров сказал, что он знает, кто из УКП (Управления криминального поиска МВД.— Ред.) следит за мной и до какого часа, поэтому и послал за мной. Позднее я узнал, что с первых чисел сентября до конца месяца за мной действительно следила служба УКП, что и подтверждает мое алиби по делу Гонгадзе.
В сентябре 2000 года из СМИ я впервые услышал о Георгии Гонгадзе. Позднее о том, что к этому причастны Л.Кучма и Ю.Кравченко. Но вернусь к «правде, которую нельзя скрыть».
Банда оборотней была арестована в 2002 году, а не в 2003-м. Гончаров был еще жив. В 2002 году почти во всех центральных СМИ, в Интернете «правдолюбы» дезориентировали следствие, утверждая, что в похищении Г.Гонгадзе замешаны Ю.Кравченко, С.Хамула, работники УБОП, наркоман-убийца Нестеров — правая рука авторитета Киселя. Кто может быть заинтересован во всем этом? Нетрудно посмотреть, кто выдавал всю эту липу, и окажется, что за этим стоят друзья Гончарова, Михайленко и других, которые близко общались с Гией. Эти связи были хорошо известны мне еще тогда, когда банда действовала, потому что И.Гончарову часто приходилось пересекаться с этой компанией. Он сам не раз об этом рассказывал в разговорах с ныне подсудимыми.
Представьте, группа заговорщиков в течение 10 лет через контактеров в СМИ водит следствие и остальных за нос по делу Г.Гонгадзе, боясь, что обнаружатся истинные мотивы убийства журналиста, и берет на себя грех клеветать на непричастных. В 2002–2003 годах совсем не неизвестные лица (его же адвокаты и, со слов подсудимых, секретарь Е.К.М., Гапон, Опанасенко) добираются до главаря банды Гончарова в изолятор и закрывают ему рот. Тот понимает, что его кинули его же покровители, пишет письма. Часть этих писем правда, часть – ложь. Это следствие уже установило.
Да, допросить Гончарова уже нельзя, потому что кому-то было выгодно, чтобы он умер. Но при жизни его допрашивали, о чем он говорил во время наших очных ставок!
Что касается «фальшивых сенсаций». Е.Марчук сам говорит о молодом офицере, с которым он был знаком еще до убийства Г.Гонгадзе. По словам Марчука, этот молодой офицер предупреждал его о провокациях и остальном. И Гончаров говорил, что этот молодой офицер знаком с ним, Л.Михайленко и какими-то охранниками-водителями, которых отравили в 2000 году. Об этой обширной дружбе Л.Михайленко прямо в зале суда говорил. Правда, вскоре после таких текстов он стал заявлять, что над ним издеваются в СИЗО и просил перевести его в СИЗО СБУ. В общем, кто лжет по этому делу, еще предстоит выяснить.
До моего появления на «5-м канале», кто-то спланировал еще в 2002–2003 году поведать обществу то, что известно сейчас всем из Интернета (имею в виду версию об «орлах» Кравченко, С.Хамуле, работниках «Сокола», наркомане и убийце Нестерове, правой руке Киселя и т.д., о чем говорилось выше). Если внимательно почитать, любой поймет, где правда, где ложь. Получается, что Е.Марчука оклеветали те, кто у него работал, еще задолго до 2005 года (В.Мельников в 2002 году утверждал на следствии, что И.Гончаров знаком с Е.К.М., бывал у него в штабе, что мобильный телефон в уголовном деле из штаба, что проведывал Е.Марчука в Феофании, вроде, после ДТП, это есть в протоколах допросов), писал о нем в 2002–2003 годах (Гончаров в письмах подтвердил этот факт, упомянув и Михайленко), пользовался мобильным из штаба с 1998-го по 2002 год.
В 2005 году меня пытались убить. А через несколько дней странно покончил с собой Ю.Кравченко. Перед этими событиями в Интернете, в СМИ в очередной раз публиковали бред о том, что я наркоман-убийца, по приказу Кравченко вместе с сотрудниками УБОП похитивший и убивший Г.Гонгадзе. Утверждения Е.Марчука относительно меня очень похожи на все те публикации. И если бы меня удалось убить, нетрудно понять, кого сделали бы виновным в деле о похищении журналиста. Кому было выгодно повернуть следствие в таком направлении?
А в 2005 году пресс-секретарь Е.Марчука посетил офис моего адвоката. После чего мне несколько часов рассказывали, что вокруг меня будут все умирать, а я буду «радоваться жизни». Тогда я понял, что Гончаров не во всем лгал.
Что касается «перевода стрелок» на Е.Марчука и А.Мороза, то сам Е.Марчук по ТВ говорил, что общался с Гончаровым и не отрицал этого. Где же «стрелочники»?
— Что вам известно о пленках Мельниченко и когда точно вы впервые услышали о них?
—Что касается пленок. Откуда в октябре 2000 года Гончарову было известно, где и как нашли Гию (если, конечно, это действительно он)? Как утверждал Гончаров, в администрации президента работали тогда знакомые О.Ельцова и Г.Гонгадзе. К ним попал какой-то компромат, и началась работа с ним. По этому поводу было обращение в «органы», как обычно, перед задержанием подключилось УКП. Гончарову было известно, что за Гией следят. Он узнал об этом от одного из работников УКП, ныне подсудимого. Гончаров предупредил О.Ельцова о том, что за ними ведется наблюдение и скоро их «повяжут», это лишь вопрос времени, и люди за этим стоят серьезные. О.Ельцов тогда покинул пределы Украины. Насколько я знаю, Гонгадзе убедили, что раз следят, то это гарантия безопасности.
В октябре 2000 года Гончаров с радостью рассказывал в моем присутствии своему помощнику, что «скоро Данилычу инициируют импичмент», потому что Кучма говорит в кабинете, и не знает, что его пишут. Тогда же он дал нам почитать распечатки, как он сказал, записей из кабинета. Помню точно, что ничего сверхъестественного там не было: мат, какие-то фамилии. Гончаров тогда сказал: конечно, этого мало для импичмента, но… Потом прозвучала фраза о том, что одна женщина из аппарата президента кого-то подстрекала, «чтобы Данилыч побольше говорил».
Потом я услышал то, что повергло меня в страх. Что того самого «писателя» под шум одни закопали, а другие Морозу перекопали, да так, чтоб он ему махал рукой (тело, которое следствие считает принадлежащим Гии, было найдено в Таращанском районе, относящемся к избирательному округу А.Мороза. Труп был закопан неглубоко, и его рука торчала из земли. — Ред.).
Через несколько недель я увидел по телевизору, как в Верховной Раде слушают запись и что найдено тело Гонгадзе. Когда поднялась шумиха, Леня Михайленко с перепугу уехал в Америку, опасаясь, что его сдадут соратники, со смехом рассказывал И.Гончаров.
Уже в декабре Гончаров рассказал мне также о том, чему я сначала не придал особого значения. Он сказал, что труп, который перекопали на территорию А.Морозу, — не Георгия, поэтому возле него специально оставили цепочки и еще какие-то вещи. Что если будут делать экспертизу ДНК, то они «закипят», когда одно с другим не будет срастаться. Кстати, я не один раз слышал от Гончарова о том, что убитых перекапывали. И по делу оборотней впоследствии многих не нашли. Несмотря на то что мне точно были известны места захоронения некоторых из них, трупов там не оказалось.
Если то, что я слышал от Гончарова, правда, и тела действительно менялись, тогда экспертиза родственника того, кого не нашли по делу оборотней, с телом, которое лежит в морге как тело Гии, могла бы быть уместной. Если это совпадет, все раскроется само собой.
Итак, Гончаров знает, что пишут в кабинете, знает, что за Гией наблюдают, имеет своих людей в УКП, наблюдает за УКП с неустановленными следствием лицами и видит, что происходит дальше: нет тела, и перекапывает так, чтобы тело нашли.
Про окружение Гонгадзе Гончаров говорил как-то, что они готовы друг друга за деньги похоронить и что они даже не предполагают, как он (Гончаров) все продумал. Он утверждал, что окружение Гонгадзе планировало, чтобы его вывезли из страны, что с ним так и договорились. А когда он уедет, собирались поднять шум, что Гонгадзе пропал – именно пропал.
Гончаров говорил, что записи никто не воспринимал серьезно. Насколько я помню, пленки «молодого офицера» кому только ни предлагались до сентября 2000 года — и социалистам, и руховцам, и за границу и. т.д. Несмотря на то что в них ничего не изменилось, они сразу же выросли в цене c началом акции «Украина без Кучмы».
С этими пленками связана и смерть двух коллег Мельниченко, которых, как рассказывал Михайленко в суде, отравил его шеф И.Гончаров. Это охранник
