Как по мне, проблема искоренения пыток и плохого обращения в правоохранительных органах — наиболее тяжелая в области прав человека, поскольку в сознании большинства правоохранителей такие действия являются устоявшимися, обычными, рутинными и вовсе не являются преступными. С 2001 года пытки являются уголовным преступлением, наказание за которое предусмотрено 127 статьей Уголовного кодекса (УК) Украины, но приговоров по ней — единицы. Однако количество жертв впечатляет.
Масштабы применения пыток
По данным Харьковского института социальных исследований оценочное количество пострадавших от незаконного насилия составило в 2004 г. 1,04 млн. человек, за пять лет 2005-2009гг. — 1,32 млн., в 2010 году — 790 тыс., в 2011 — 984 тыс.
Исследование проводилось с использованием методики опроса населения пяти регионов Украины (3000 человек в Киевской, Харьковской, Львовской, Полтавской областях, а также Автономной республики Крым методом структурированного интервью по месту жительства респондента. Процент опрошенных, пострадавших от насилия в милиции, экстраполировался на все взрослое население страны.
Обращает на себя внимание тот факт, что при гражданских министрах внутренних дел Юрии Луценко и Василии Цушко, которые пытались бороться с этим позорным явлением, оценочное количество пострадавших за год уменьшилось примерно в 4 раза, а с начала 2010 года вновь начало расти, и за два года почти достигло данных 2004 года — цифры в 1 млн. в год. В 2012 году такое исследование не проводилось.
По сообщению Генеральной прокуратуры, в 2012 году в суд направлено 44 уголовных дела, связанных с применением незаконного насилия сотрудниками органов внутренних дел. Из них по ст. 127 УК Украины — 8 дел, по ст. 364 УК («злоупотребление властью или служебным положением») — 3 дела, по ст. 365 УК («превышение власти или служебных полномочий») — 31 дело, по другим статьям УК — 2 дела.
Это мизерный результат уголовного преследования правоохранителей, применяющих пытки и другие средства незаконного насилия, учитывая то, что за первые 9 месяцев 2012 года в органы прокуратуры поступило 3600 жалоб на плохое обращение. Однако по этим жалобам, как отмечает омбудсман Валерия Лутковская, возбуждено всего 100 дел, что подтверждает неэффективность и недееспособность прокуратуры.
В первом полугодии 2013 года рассматривалось 41 заявление о совершении сотрудниками МВД преступления, предусмотренного статьей 127, в 3 делах обвинительные акты переданы в суд, по 32 заявлениям уголовное производство закрыто. По статье 364 рассматривался 146 уголовных производств, закрыты 139 из них, в суды не передано ни одного обвинительного акта. По статье 365 рассматривался 1938 производств, 1692 из них закрыто, в суд передано 34 обвинительных акта.
Статистические данные общественных организаций указывают на то, что масштабы применения жестокого обращения в правоохранительных органах значительно выше. Только сетью 15 -ти приемных Украинского Хельсинского союза по правам человека было зарегистрировано 202 жалобы в 2009 г., 172 жалобы в 2010 г., 241 жалоба в 2011 г., 178 жалоб в 2012 г., 139 жалоб за первые 6 месяцев 2013 г..
Из них приемная ХПГ (Харьковской правозащитной группы — Ред.) получила 55 жалоб за 2009 год, 63 жалобы за 2010 год, 88 жалоб за 2011 год, 30 жалоб за 2012 год, 28 жалоб за первое полугодие 2013 года. Характерно, что в 2012 году количество жалоб на различные формы плохого обращения несколько уменьшилось, но в 2013 году оно возрастает по сравнению с 2012 годом.
Эти данные убедительно свидетельствуют: заявления о том, что с вступлением в силу нового Уголовно-процессуального кодекса (УПК) 19 ноября 2012 года пытки в милиции прекратили, являются преждевременными. В частности, такой взгляд выразила омбудсман Валерия Лутковская в интервью 5 каналу, основываясь на исчезновении таких жалоб в свой Секретариат.
Однако, отсутствие жалоб омбудсману на пытки, на мой взгляд, скорее, является следствием обязанности по новому УПК открыть уголовное производство. Кроме того, жалоб значительно меньше, чем количество пострадавших, и это может означать разочарование жертв в возможности добиться компенсации. К тому же, люди боятся жаловаться на милицию, и небезосновательно.
И все же, как влияет на применение незаконного насилия в милиции новый УПК, откуда возникает такой оптимизм?
Предохранители пыток в новом УПК
Действительно, новый УПК, на первый взгляд, исключает пытки. Как известно, чаще всего их применяли сразу после задержания, составляя протокол о нем уже после «работы» с задержанным и получения признания в совершении преступления. Между моментом фактического задержания лица и моментом регистрации задержания могло пройти от нескольких часов до нескольких дней.
Новый УПК специально определил, что лицо является задержанным с момента, когда оно силой или подчиняясь приказу вынуждено оставаться рядом с уполномоченным должностным лицом или в помещении, определенном этим лицом. УПК предусматривает также достаточно жесткие требования к регистрации задержания и доставки в соответствующий отдел милиции, включая обязанность провести расследование в случае неоправданно длительной доставки.
При этом задержать человека без судебного разрешения по новому УПК значительно сложнее, и это привело к уменьшению количества уголовно-процессуальных задержаний на 30%, или на 850 случаев ежемесячно. Количество ходатайств следователей и прокуроров о взятии под стражу сократилось на 45%, число обысков — на 30%.
Несомненно, запрет новым УПК обоснования судебных решений показаниями, предоставленными следователю или прокурору, гипотетически делает бесполезным получения письменных признаний от задержанного. Теперь суд должен получить доказательства вины непосредственно на судебном заседании.
Новый УПК также требует, чтобы лицо, осуществившее задержание, немедленно сообщило задержанному на понятном ему языке основания задержания и в совершении какого преступления он / она подозревается, а также разъяснило право иметь защитника, получать медицинскую помощь, давать объяснения, показания либо не говорить ничего по поводу подозрения, немедленно уведомить других лиц о его или ее задержания и месте пребывания, требовать проверку обоснованности задержания и другие процессуальные права, предусмотренные УПК.
И как эти предохранители выглядят в реальности
Перечень прав, предоставленных законом подозреваемому лицу с его подписью, является обязательным приложением к протоколу задержания. Однако это не является гарантией того, что подозреваемые стали более осведомлены о своих правах. По результатам исследования, несмотря на то, что в 99% материалах уголовных дел находился протокол о разъяснении прав, более 70% задержанных не были проинформированы об их правах, а 20% дали возможность быстро прочитать лист бумаги с перечнем этих прав, при этом никто ничего им не объяснял.
По нашим наблюдениям, существенных изменений в работе правоохранительных органов не произошло, а такие виды нарушений закона как «теневое» задержание, задержка в его регистрации, содержание под стражей под надуманным предлогом и в дальнейшем продолжают использоваться. По статистике МВД следователями органов внутренних дел без судебного разрешения задержано по подозрению в совершении преступления в первом квартале 2013 года 3801 человек.
Продолжается практика фактического задержания лиц сотрудниками оперативных подразделений, при этом официальный протокол задержания составляется следователем. Соответственно, в протокол заносится искаженные время и место фактического задержания, и таким образом скрывается задержка в регистрации задержания. А главное — пребывание неопределенно долгое время фактически задержанного под контролем оперативных работников, без предоставления возможности пользоваться соответствующими процессуальными правами.
По информации адвокатов, выполняющих обязанности защитников в уголовном производстве, для обхода общего запрета осуществлять задержание без судебного разрешения в части случаев используется такая «процедура»: сначала лицо фактически задерживают и держат в райотделе, где от него получают нужную информацию о преступлении.
При этом используются различные ухищрения, в частности, записи в соответствующем регистрационном журнале о «посещении» лицом помещения райотдела ОВД по собственному желанию с последующим «оставлением» этого помещения, а в действительности лицо продолжает содержаться в ОВД. В дальнейшем следователь обращается в суд с ходатайством о задержании лица, и после получения судебного разрешения составляет протокол задержания, в котором как момент задержания отмечается время, наступившее после вынесения решения суда, а также вымышленное место задержания.
Получение от лица под физическим и / или психологическим давлением информации, которая позволит получить доказательства преступления, в частности, материальные, при незаконном его содержание под контролем офицеров с момента фактического задержания и до времени официальной регистрации задержания, остается достаточной мотивацией для применения пыток.
Кроме того, путем применения физического и психического насилия можно запугать задержанного, который затем во время свидания с адвокатом или отказывается от него или, опасаясь плохого обращения со стороны офицеров в будущем, выбирает позицию признания вины. Более того, несмотря на то, что объяснения, полученные от участников уголовного судопроизводства и других лиц, не являются доказательствами, такие объяснения продолжают участвовать в материалах уголовного производства.
Заметим, что результат следственного эксперимента является отдельным видом доказательств. Таким образом, ничто не мешает заставить подозреваемого продемонстрировать механизм совершения преступления (даже если лицо не совершало никаких противоправных действий) на протяжении следственного эксперимента, и это доказательство будет допустимым с формальной точки зрения. Также все еще остается возможность просто подбросить определенные доказательства подозреваемому, и ни один кодекс не способен помешать подобной практике расследования уголовных дел.
Поэтому очень важна роль судов, которые должны занять жесткую позицию при анализе доказательств по делу. И отвергать все из них, полученные при сомнительных обстоятельствах.
