Вопрос функционирования региональных политических партий из серии тех, на которые и государство, и общество в течение продолжительного времени смотрели сквозь пальцы — как на то, чего в Украине (согласно закону) существовать не может.
Такая ситуация была благоприятной для упомянутых политических образований, которые, действуя на грани закона и беззакония, по собственному усмотрению корректировали жизнь в регионах. Сегодня под давлением как внешних (агрессия России, политика Польши и Венгрии относительно Украины), так и внутренних (разворачивание в государстве процессов децентрализации) вызовов игнорировать потенциал региональных партий недопустимо.
Вопрос стоит остро: региональная политическая сила — один из рычагов демократизации страны или банальный инструмент борьбы за власть в центре и регионах? А может, это просто соседский троянский конь, который поощряет идеологию и стратегию регионализма для достижения своих целей?
Первые «регионалы»: Крым
Политические силы начали сплачиваться прежде всего в Крымском и Донбасском регионах. В 1992–1993 гг. в Крыму возникло по меньшей мере семь образований, которые называли себя «партиями» и названия которых, а также самопозиционирование и, собственно, масштабы и цели деятельности (т.е. три специфических критерия для классификации партии как региональной), свидетельствовали об их региональном статусе. Так, в 1992 г. возникла Партия экономического возрождения Крыма, руководил которой ряд весьма одиозных лиц (В.Шевьев, Е.Копыленко, В.Егудин, А.Сенченко, А.Данелян, А.Дудко), чьим приоритетом было развитие «Республики Крым». «Достижения» членов политсилы (о которых шла речь в газете ГУ МВД Украины в АРК «С места происшествия» и, например, в книге К.Чернецова «Крым бандитский: крымская братва в борьбе за сферы влияния», 1998) позволяли сделать вывод: партия была своеобразной прокладкой между крымской властью и преступным миром, рычагом в сложном механизме властвования на полуострове, который объединял формальные (государственные) и неформальные институты.
Это утверждение может быть справедливым и относительно «Народной партии Крыма» (руководители — В.Межак, В.Кличников), и силы под названием «Союз в поддержку Республики Крым» (Я.Аптер, С.Куницин), которые появились в 1993 г., а также Республиканской партии Крыма (руководитель Ю.Мешков, позже С.Цеков, Б.Кизилов), Крымской партии социальных гарантий (Ю.Токач, Е.Фикс, В.Хрипунов) и «Русской партии Крыма» (С.Шувайников). Последняя, например, в своей программе записала необходимость для Крыма получить «самостоятельный государственно-политический статус».
В 1994 г. в АРК появились еще 12 политических сил. Жизнь некоторых была весьма недолгой. Так, о Христианско-либеральной партии Крыма (она функционировала всего несколько месяцев) говорили, что это «не партия, а замаскированный… преступный клан», который пытался установить свои правила игры на полуострове. В конце концов, ХЛПК прозвали «партией расстрелянных», поскольку немногочисленные члены партии погибли буквально в течение нескольких месяцев, так и не согласовав свои интересы с интересами других группировок полуострова (в частности такой из них как «Башмаки»). Последние, что показательно, функционировали на авторитарных началах и имели преступные цели.
Местные выборы 1995 г. легитимировали процесс сращения криминалитета и власти и обусловили дальнейшее формирование в Крыму специфического регионального политического режима. «Группировки-партии», олицетворяя власть, получили (тем или иным способом) не только возможность управлять регионом по собственному усмотрению, но и доступ к государственным средствам и их использованию согласно своим корыстным интересам.
В 1996 г. в АРК появился еще ряд партий, однако развернуть легитимную деятельность они не успели: в апреле 1996 г. Л.Кучма подписал Указ «О приостановлении действия Закона Автономной Республики Крым «Об объединении граждан» (1993) как такого, который не отвечал Конституции и Закону Украины «Об объединении граждан» (1992). Последний же разрешал деятельность политсил только после их регистрации Минюстом Украины, к тому же — с всеукраинским статусом. Таким образом, внешние проявления проблемы регионализма и его активных субъектов исчезли…
Донбасская «анти-Украина»
Одним из первых городов на Востоке Украины, в котором разворачивалась общественно-политическая жизнь, стал Донецк. В 1991 г. здесь состоялся учредительный съезд Либеральной партии Украины (руководитель И.Маркулов, позже — В.Щербань), в 1992 г. — Партии труда (ПП), к созданию которой приложили усилия Н.Азаров, В.Ландик и др. Оппоненты ПП сразу отметили ее регионалистские устремления.
О зарождении в Донбассе «анти-Украины» позволяла говорить деятельность «Интердвижения Донбасса» (руководитель Д.Корнилов), «Движения за возрождение Донбасса» и других, которые объединяли людей, оппозиционно настроенных к национально-демократическим силам. На Луганщине (в конце 1990 г.) лидер «Народного движения Луганщины» (В.Чекер) заговорил о переходе под юрисдикцию РСФСР.
В такой идейной среде в дальнейшем и закалялись специфические политические силы. В 1993 г. образовался Гражданский конгресс Украины, среди ключевых установок которого были: идея федеративно-земельного устройства Украины, пророссийский настрой и антизападничество. В 1998 г. идеологическая мимикрия обусловила переименование ГКУ в Славянскую партию.
Благодаря усилиям второго секретаря Донецкого обкома Компартии Украины П.Симоненко, Донетчина стала и «родиной коммунизма» в независимой Украине: в 1993 г. здесь состоялся «восстановительный съезд» КПУ.
Во второй половине 1990-х партогенез в условиях Донетчины приобретал новые признаки. Наряду со славянскостью, коммунизмом, мнимым либерализмом, о себе заявили идеи регионализма и — подчеркну отдельно — мусульманских интересов. Результатом этого стало возникновение в 1997 г. Партии регионального возрождения Украины (ПРВУ) с ее лидером В.Рыбаком (головой Донецкой горрады) и Партии мусульман Украины, руководителем которой стал Р.Брагин (гендиректор СП «Турбо-Дон», председатель президиума Духовного центра мусульман Украины, брат криминального авторитета Алика Грека — Ахатя Брагина). Стало понятно, что, когда духовные практики не могли удержать в единстве ту или иную прослойку и обеспечить реализацию интересов региональных лидеров, последние прибегали к объединению двух инструментов влияния — партии и религии. Вместе с тем факт создания ПМУ и ПРВУ свидетельствовал о несконсолидированности элиты Донбасса: в регионе происходил процесс объединения «по интересам». Региональная партия при таких условиях становилась изысканным политическим оружием, которое использовалось не только на местном уровне, но и во время «торгов за права» с властью в Киеве.
Харьковщина и Днепропетровщина: коварное славянолюбие и циничный прагматизм
Своеобразным региональным партийно-силовым центром страны в начале 1990-х была и Харьковщина, где в 1993 г. была создана Партия славянского единства Украины. Ее основная идея — федерализация Украины, образование союза Украины, России, Беларуси и Казахстана, в пределах которого будут функционировать единые законодательство и денежная система, общая армия, согласованная внешняя политика. Предостерегая от подчиненности «быстро возрастающей иудейско-протестанской цивилизации», партия лелеяла «свою — славянскую».
Впрочем, в политсиле не было единства: наряду с умеренно настроенными членами действовала «ультранационалистическая группа»
О.Бахтиярова, который прямо называл ПСЕУ «российской партией в Украине», отстаивал идею восстановления Российской империи и подчеркивал необходимость создать в Украине «освобожденную территорию», «подпороговое образование» вроде Приднестровья и Абхазии.
Другая повестка дня была у ВО «Громада», появившегося в 1994 г. во главе со своеобразным «хозяином» Днепропетровского региона и коррупционером П.Лазаренко. Идеологией руководителя партии были никакие не -измы и -любие, а стремление бесконечно расширять власть и увеличивать возможности для грабежа «собственной» территории.
Новые региональные аппетиты на рубеже веков
С введением смешанной системы выборов партия становилась инструментом вхождения во власть, а регионализм продолжил свою институционализацию уже на уровне парламента. Первой региональной политической силой, которая, преодолев избирательный барьер, в 1998 г. вошла в Верховную Раду Украины, стала упомянутая «Громада». Днепропетровщина отдала своей партии 35,34% голосов (второй результат, полученный на Кировоградщине, выглядел значительно скромнее — 6,27%).
Готовились брать киевский олимп партии с Востока и Юга Украины — регионов, которые оставались базой для создания новых региональных политических проектов. В 1997–2001 гг. на Донетчине функционировала Партия солидарности Украины, которая выступала за «полноценную» интеграцию Украины в СНГ. На ІІ съезде (2000) руководителем политсилы стал П.Порошенко. Под его руководством были приняты решения о присоединении партии к ПРВУ (позже — Партии регионов). Аналогичное решение тогда же приняла и Партия труда, что стало свидетельством поиска региональными элитами точек соприкосновения в преддверии выборов в Верховную Раду Украины (2002).
В 1998–2003 гг. на Донетчине функционировала (по оценкам министра юстиции, вне правового поля государства) «Единая Киевская Русь». Донецк стал также местом создания Всеукраинской партии Мира и Единства (нынешний Блок Петра Порошенко «Солидарность»), которая провозгласила «восстановление единого экономического пространства на территории бывшего СССР», спекулировала антинатовскими и пророссийскими лозунгами и поощряла российское православие в Украине.
В Луганске в 2001–2015 гг. за возвращение к социализму и советской власти боролась КПСС во главе с А.Яковенко, а в Симферополе (с 1997-го) о федерализации страны мечтала партия «Союз». (Сейчас у этой политсилы есть штаб-квартира в Киеве, и она действует «под руководством»… покойного Л.Миримского, вынашивая новые мечты).
Заметным явлением на пути развития региональных политических сил, их сотрудничества в стремлении противостоять центральной власти стала в 2000 г. попытка объединить пять партий в Партию регионального возрождения «Трудовая солидарность Украины» (с 2001-го — Партия регионов). Показательны два момента: политсила самим своим названием акцентировала регионализм; четыре из пяти партий сформировались на территориях Донецка (Партия солидарности Украины, Партия труда и ПРВУ) и Днепропетровска («За красивую Украину»). Кроме того, три партии возглавляли бизнесмены, в том числе — будущий президент Украины П.Порошенко и будущий мэр Киева Л.Черновецкий, которые, двигаясь к вершинам власти, ставку делали на инструмент под названием «регионализм».
На 1 января 2001 г. в Украине были зарегистрированы 109 политических партий, из которых лишь 12 имели легализованные ячейки во всех регионах Украины, 18 — не имели областных структур, а еще 12 политсил — никаких. То есть, в определенном смысле, все они были региональными.
Противоречивые попытки государства Кучмы урегулировать ситуацию
Закон «О политических партиях в Украине» (2001) не просто дал определение понятия «политическая партия», но и закрепил требования к ее созданию. Решение Верховного суда Украины обусловили аннулирование регистрационных свидетельств 28 партий (2003). Благодаря таким шагам была прекращена деятельность малозначимых партий и нанесен своеобразный удар по регионализму.
Кроме того, регионализм своеобразно признала центральная власть. Президент Л.Кучма, надеясь, что все держит под контролем, и учитывая высокую активность оппозиции (акция «Украина без Кучмы!»), поддержал на парламентских выборах 2002 г. «пропрезидентский блок» или, как сам со временем охарактеризовал, «партию власти» — Избирательный блок политических партий «За Единую Украину!», в который, напомню, кроме АПУ, НДП, Партии промышленников и предпринимателей Украины и «Трудовой Украины», вошла Партия регионов. Блок получил голоса 11,77% избирателей и занял третье место среди победителей гонок. Наибольшую поддержку блока дала базовая для регионалов Донецкая область — 36,83% голосов избирателей. Донетчина была в состоянии по-своему успокоить Кучму. Круг регионализмов, кормившихся «с руки» Кучмы, возрастал.
Заговорив в предвыборной программе об «Украине регионов» и необходимости создать в парламенте для их представителей вторую палату, блок «За ЕдУ!» (вместе с Л.Кучмой) создал почву для расширения спектра специфических желаний региональной элиты. А Украине в начале ХХІ в. была «задана программа» — эмансипация регионов и, соответственно, эмансипация региональных политических режимов.
Кроме регионализма, на который по-своему опирался Кучма, на выборах 2002 г. о себе заявил и другой, откровенно пророссийский, чьим олицетворением стал «Русский блок» (его поддержали 0,73% избирателей). Из-за малочисленности «пятой колонны» многие ее проигнорировали. Но не Путин: за десяток лет, при его поддержке, она продемонстрирует свой «российский оскал». Им радушно будут шантажировать Украину и многих «нероссийских» соседей и местных «патриотов».
Новые «партийные зонтики» для новых «регионализмов» (начало ХХІ в.)
В период 2003–2014 гг. расширилась география функционирования региональных политических сил, и проявились новые механизмы их создания:
— партия становилась фактически региональной в результате изменения программных документов и руководства. Так, «Новая генерация Украины» (1999 г., глава — Ю.Мирошниченко), в поисках себя, трансформировалась в Прогрессивно-демократическую партию (2006) и, наконец, в партию «Родина» (2009) во главе с И.Марковым. Политическая сила начала культивировать идею федерализации Украины и интеграции с Россией, Беларусью и Казахстаном, ратовала за признание русского языка вторым государственным;
— авторитетный региональный чиновник, концентрируя в своих руках админресурс, с его помощью разворачивал сеть структур конкретной партии. Олицетворение этого явления — руководитель Киевской облгосадминистрации А.Засуха, чья жена, парламентарий Т.Засуха, в период июля 2004-го — осени 2005 г. была и главой СелПУ, которую и развивала в регионе. Другой пример: исключительно на уровне области и районов работала Либеральная партия во главе с председателем Сумской госадминистрации (в марте 1999-го — январе 2005-го) В.Щербанем;
— после Помаранчевой революции к созданию своих региональных и субрегиональных политсил прибегли этнические меньшинства, вследствие чего появились КМКС — Партия венгров Украины и Демократическая партия венгров Украины.
Наличие региональных политсил по-своему подтвердили действия таких партий, как «Единство» (экс-мэра Киева А.Омельченко), Украинская морская (С.Кивалова), «Сила и Честь» (сейчас — без лидера), «Совесть Украины» (Х.Хачатуряна) и др., которые напоминали о себе лишь во время выборов, когда ради заработка сосредоточивались на работе в одной-двух областях, помогая мощным политсилам ввести в избирательные комиссии своих людей.
Следует вспомнить и другие примеры: партию «Родной город», которая появилась в 2009 г. со штаб-квартирой в Житомире, и ее лидера А.Ковалюка (сейчас этот «город» уже переехал в Киев и сменил руководителя), и Гражданскую партию Украины (2008, глава — М.Катунин), которая во главе с М.Матухно первой в Украине в своем названии подчеркнула субрегиональную привязку — «Киевляне прежде всего!».
Важным фактором, который значительно повлиял на развитие и укрепление доминантной среди региональных партий — Партии регионов, был переход к пропорциональной системе выборов. Идя на выборы в парламент в 2006 г., регионалы эксплуатировали лозунг «Децентрализация власти и увеличение прав регионов» и отстаивали «федеративный принцип государственного устройства». Впрочем, на внеочередных выборах (2007) в Верховную Раду программа регионалов уже избавилась от упомянутых лозунгов: получив власть, они переосмыслили украинские перспективы.
Двигаясь по восходящей, регионалы подарили Украине своего президента, который, подчинив Украину в 2010 г., обеспечил, соответственно, триумф своей партии на парламентских выборах 2012 г. и «пронизал» государство выходцами из Донбасса. О децентрализации уже речь не шла. Украинская территория подлежала ограблению целиком.
На фоне действий и нажима Партии регионов попытки «других регионализмов» с бЧльшим или меньшим сепаратистским задором (в 2006 г. — в виде Избирательного блока партий «За Союз» в составе «Социалистической Украины» и партий «Союз», «Отчизна», Славянской; в 2007 г. — в ипостаси Избирательного блока Людмилы Супрун — Украинский региональный актив и блока партий «КУЧМА» в составе «Союза» и ВО «Центр») выглядели бледно. Но понятно одно: в послепомаранчевый период и вплоть до Революции достоинства количество политических сил, так или иначе отстаивавших интересы региональных элит, неустанно возрастало. Политический процесс в региональных вотчинах разворачивался по собственноручно разработанным лекалам их владельцев. Перспективы государства мало кого из них волновали. А враг дрессировал «зеленых человечков»…
