Многим не дают покоя наши добровольцы. Сепаратистам на востоке, поддерживаемым мускулистой рукой «братского народа»; его военным, которых «там нет». Для нынешней украинской власти добровольцы вообще, словно мина замедленного действия. Не ровен час, вернутся, да сразу на улицу Банковую, с вопросами: как вы тут жили-не тужили, пока нас не было, как дела, бизнес, а очищение власти да реформы — где? Но совсем уж неожиданно ополчились на добровольцев правозащитники. Да какие — Amnesty International! Ее генсек Салил Шетти, основываясь на результатах проведенного представителями организации «полевого исследования» под названием «Злоупотребления и военные преступления со стороны добровольческого батальона «Айдар» на севере Луганской области», так прямо и заявил: речь идет о злоупотреблениях и «возможных военных преступлениях», в том числе «возможных казнях».
Опубликованные в отчете интервью потерпевших — пока всего лишь слова, прокуратуре и суду потребуются доказательства. В целом текст исследования правозащитников (опубликован «Главкомом») «тянет» только на заявление в милицию и однозначно — на то, чтобы стать предметом судебного разбирательства по причине неподтвержденных серьезных обвинений. Он сплошь состоит из бездоказательных констатаций, составленных в весьма категоричной форме, например: «Некоторые преступления, совершенные членами батальона «Айдар», причисляются к военным». А вот цитата со слов потерпевшего: «Они пришли и сказали, что я был задержан батальоном «Айдар», а сейчас перехожу в руки «Альфы», но это были одни и те же люди». Так откуда уверенность в том, что задерживали действительно члены батальона «Айдар»? Разве таких показаний достаточно для обвинений в совершении преступлений? Весь текст состоит из подобных примеров, равно как и публичные комментарии правозащитников.
Старший директор по исследованиям Amnesty International, российская журналистка и правозащитница Анна Нейстат, находясь в центре Киева, в ресторане на Крещатике, выступает в эфире радио. Дама со множеством регалий и 18-летним правозащитным стажем (правами людей занималась от Непала до Сирии, но из российских провинций указана лишь Чечня), судя по всему, спец по военным конфликтам. Она повествует о том, как сильно беспокоит ее незаконная деятельность наших добровольческих батальонов…
В упомянутом эфире было заявлено, что «коррупмированная полиция заменяется никем не контролируемым военным формированием, в целом ряде районов «Айдар» по сути заменяет собой все правоохранительные органы. По действиям «Айдара» открыто 38 уголовных дел, и все эти дела идут в никуда, что создает систему безнаказанности. Это те самые районы, где мы фиксировали огромное количество преступлений сепаратистов. Все то же самое со стороны проукраинских сил».
Если в отношении добровольцев действительно заведено 38 уголовных производств, надо разбираться, вне всякого сомнения. Но сначала разбираться — а потом озвучивать обвинения. Также открытым остается вопрос: сколько уголовных дел существует в отношении террористов, взлелеянных могучим сопредельным государством, и когда и перед каким военным трибуналом предстанут российские офицеры и солдаты, вторгнувшиеся к нам без объявления войны. Но на вопросы о том, нет ли случайно в распоряжении Amnesty International данных относительно преступлений, совершаемых в Украине террористами и регулярными российскими войсками, вразумительных ответов журналисты не получили, лишь обещание методично мониторить ситуацию впредь… Хотя логично было бы, чтобы исследованию «Злоупотребления и военные преступления со стороны добровольческого батальона «Айдар»…» предшествовал раздел о злоупотреблениях на востоке нашей страны сепаратистов и их российских подельников.
Что же это за избирательность такая? Что это за «точечное» требование справедливости и соблюдения прав человека? Не говоря уж о том, как выглядят «возможные преступления» айдаровцев на фоне того, что творят все без исключения остальные участники военного конфликта, начиная с «ваших», госпожа директор по исследованиям, ну и, конечно, заканчивая «нашими». Или применение кассетных бомб, запрещенных международным правом, — тоже дело рук «Айдара»?
Если послушать россиян, так украинцы кругом неправы. Между тем любопытно, что и как быстро случилось бы с украинским правозащитником, какую бы авторитетную международную организацию он ни представлял, устройся он в Москве где-то неподалеку Красной площади поведать в эфире о том, например, как нехорошо закрывать сайты, публикующие нелицеприятную для руководства России информацию об антигосударственных выступлениях в Сибири; или о том, как это, мягко говоря, бестактно вынуждать вдов делать вид, что их погибшие в Украине мужья живы. Или о «блудливых» российских десантниках, которые не способны ориентироваться ни по компасу, ни по мху на деревьях, из-за чего перманентно забредают вглубь сопредельного государства, оставаясь в уверенности, что носит их нелегкая вокруг родной рязанской учебки.
Конечно, для российского десантника 50 километров — не круг, они теперь здорово натасканы защищать права русскоязычного человека на сопредельной территории. А вот правозащитникам надо бы и меру знать. Но вчера в Киеве подробнейшим образом «на пальцах» осветили проблему с нарушением прав человека добровольческими формированиями, а сегодня на ту же тему намечена большая пресс-конференция в российском «Интерфаксе». Несомненно, россияне обильно изойдут крокодильими слезами по поводу бесправия украинских граждан…
Господам правозащитникам мы можем поведать гораздо больше из области бесправия: все проукраинские силы, находящиеся на востоке, действуют там вне закона. Поголовно все милиционеры, находящиеся там, практически ежедневно злостно нарушают действующий Уголовный процессуальный кодекс Украины. Он трудноприменим в мирной жизни и совершенно бесполезен на войне. Военным нашим там вообще быть не полагается — АТО это, чтоб вам было понятно, «полицейская операция», не более того. Мобилизация людей без погон для участия в АТО — преступление, то, как именно она проводится преимущественно по украинским окраинам — еще одно преступление. Но обо всем этом мы поговорим после того, как закончится эта странная война и все российские «правозащитники» уберутся восвояси.
Наши добровольцы — защита, надежда, опора этой страны заведомо, с особым цинизмом поставлены вне закона. Они отважно воюют на войне, «которой нет». Им приходят повестки — на войну, которая «не ведется». Но они не могут прибыть в военкомат, потому что уже воюют. И потом, если кому-то понадобится, их несложно будет привлечь к ответственности за уклонение. Наша власть обрекла их на такое положение, и многих из нас это бесправие тоже очень волнует.
Например, то, как может быть иезуитски-избирательно использована впоследствии против неугодных эта правовая неопределенность, созданная сознательно, исходя из тайных политических резонов. Это соответствует нашим «правовым традициям»: на государственном уровне сознательно создавать условия, при которых ни жить, ни воевать по закону нельзя. А потом, когда вне закона оказываются все, кто дышит, привлекать к ответственности кого-то — по своему усмотрению.
На этой странной войне, как и на любой другой, ложью, недомолвками и сокрытием фактов грешат все без исключения стороны конфликта. Но если мы пока что не научились вести информационную войну, грамотно формировать собственную информполитику и адекватно отражать информационные атаки, то россияне давно освоили даже непростое и недешевое искусство формировать мнение мировых СМИ и находить себе авторитетных союзников.
В таких условиях многим из нас иногда кажется, что лучший выбор — о чем-то умолчать. Это плохой выбор, и он усиливает глубину раскола. Ложь российских СМИ — это одно. Но когда на освобожденных территориях снова включают украинские каналы, разница между тем, что местные жители видят за окном и по телевизору, не добавляет им доверия к власти. В этой ситуации нам еще очень «не хватало» международных правозащитников, которые изучают реальность то ли надев шоры, то ли очки «ночного видения» российского производства, позволяющие выхватывать из общей картины лишь отдельные ее спектры.
Нам нужен честный и непредвзятый анализ того, что произошло и происходит на востоке. Для того чтобы мы, две половинки одной страны, могли начать понимать и когда-нибудь сумели простить друг друга, необходимо, чтобы все было названо своими именами, без эвфемизмов. Возможно, помочь в этом нам могла бы Amnesty International. Но не Russia Today.
