10 июня 1907 года профессиональная акушерка Фрумкина записала: «Умирая, я хотела бы знать, что будет с Россией? Это незнание в сущности единственно больно». Утром следующего дня ее повесили на площади перед тюремным замком. Она была террористкой. Искренней, образованной русской женщиной, как тогда писали, иудейского происхождения. Их было много, искренних, образованных молодых людей, русских, украинцев, евреев, с помощью убийств отстаивавших справедливость. Да, они понимали справедливость по-своему. Недаром юристы и сегодня относят эту самую справедливость в разряд патетических, совсем не правовых категорий.
Прошло столетие, но мир не стал лучше, умнее. Жестокость и несправедливость заполняют его и сегодня. Террористы второй половины прошлого века в Италии и Германии также были хорошо образованными людьми. Такими же, убежденными и честными рыцарями справедливости (в их понимании) были ирландские сепаратисты, умиравшие в голодовках протеста в английских тюрьмах. Такими же убежденными рыцарями справедливости (опять же, в их понимании) были арабские террористы, направившие пассажирские самолеты в башни-близнецы в Нью-Йорке.
Жестокость продолжается. Смертники из «исламского государства» взрывают себя в мусульманских храмах, где прихожане обращаются к Всевышнему несколько иначе, нежели их убийцы. Здесь, как утверждают эксперты, террористические акции совершают убежденные, но вовсе не высокообразованные молодые люди. Особенности исламского мира? Нет, такое же было и в Европе. Где истовые католики французы вырезали семьи таких же французов протестантов.
Террористы, как правило, готовы и к собственной смерти. Но их цель сегодня – умерщвление подобных себе, обычных людей. Фрумкина, Кибальчич, Ульянов и их коллеги по убийству преследовали исключительно носителей социального зла – царей, их министров. Их арабские последователи таким избирательным гуманизмом не отличаются. Когда-то, находясь в местах весьма отдаленных, я полагал, что мир насилия и жестокости управляем людьми, не имеющими образования, примитивными, не знающими культуры сомнений и оттого решительными. Но затем я вспомнил Ульянова-Ленина, получившего блестящее правовое образование в одном из лучших российских университетов.
И умного полемиста и оратора Льва Троцкого, жестокого военачальника времен гражданской войны.
Наш, украинский мир также был наполнен жестокостью. Массовые казни эпохи Сталина, миллионные жертвы организованного и контролируемого голодомора, бессмысленные, ничем не оправданные аресты мирных инакомыслящих эпохи Шелеста-Щербицкого… Когда в результате распада империи Украина стала независимым государством, у нас были очевидные возможности научиться жить по-европейски. Что ж, мы оказались плохими учениками, непоследовательными, ленивыми, нерешительными. Но мы проявили и свои положительные черты: толерантность и миролюбие. Это были прекрасные годы надежды. Несмотря на достаточно резкие политические и социальные противоречия, в стране не было терроризма.
Нет его и сейчас. Вернее, почти нет. Но единичные случаи явно политически мотивированных убийств в Украине являются плохим прогностическим признаком. Усугубляющимся по причине очевидного нежелания руководства страны всерьез их расследовать и назвать заказчиков. Так называемая антитеррористическая операция на востоке Украины на самом деле является войной. Вялой, с традиционной для нас коррупционной составляющей.
Настоящий, классический террор у нас впереди. Поскольку власть демонстрирует народу усиливающуюся несправедливость и нежелание строить правовое государство. Не решаемые правовые и социальные проблемы неизбежно вызовут у некоторых из нас жгучее желание поиска простых решений. И никакое СБУ не сумеет это предотвратить. Лучшая профилактика террора состоит в создании условий, чтобы выгодны были честность и нравственное поведение граждан. Но может ли создать такие условия бесчестная, погрязшая во лжи и воровстве власть?
