Поздний вечер, возвращаюсь домой. Возле подъезда стоит сосед, с пакетом, бутылкой пива и изучает газету: «За Калужской заставой».
- Здоров – ставлю я портфель и протягиваю руку
Он пожимает мне руку, не отрываясь от газеты.
- Чего там?
Достает из пакета бутылку пива и протягивает мне
- Чего в газете?
- Ща…- он что-то дочитывает
Я закуриваю, и смотрю, как маленькие дети на площадке резвятся и кричат, пока их мамаши что-то обсуждают неподалеку.
- Ну? Что там? – опять обращаюсь к соседу
- Не запряг! – не отрывается он от газеты.
- Ладно, пойду собаку выведу пока…
- Давай
Я ставлю бутылку на асфальт, поднимаюсь домой, «одеваю» Лава и мы спускаемся вниз. Сосед уже закончил чтение и курит, смотря куда-то вдаль.
- Лавик! Жирный! – трепет за морду пенсионера, уже порядком захмелевший сосед
Лав узнает и виляет хвостом.
- Пошли, я с вами, прогуляемся, не хочу домой – морщится сосед
Мы огибаем детскую площадку и бредем по осенней тропе, шурша листьям, Лав то и дело зарывается в кучи листьев, род берет своё.
- Так что в газете, Серый?
- К параду готовятся – улыбается он
- Что за парад?
- Помнишь, в 41-м парад был? А потом все на защиту Москвы ушли. Вот, каждый год с каждого округа пригоняют молодежь, на это мероприятие.
- Патриотизм, красиво – зеваю я
- Мудизм – злится он
Кто он, чтобы так говорить? Кто…
Один из рассказов я писал с него. Боевой офицер, потомок офицеров, цвет русского оружия, который не побоялся отказаться от МГИМО ради войны в Чечне. А сейчас. Сейчас он человек, живущий в Мире войны, которая проиграла его Родина.
- Ты помнишь моего деда? – спрашивает он
- Помню, конечно. Они с моим дедом дружили
- Вот. А знаешь, что сразу после взятия Берлина на него в НКВД дело завели, а потом к нам «псы» вплоть до 60х таскались, мать рассказывала… Дай сигарету?
Я протянул ему пачку, он дал мне пиво. Лав опять затупил, мы остановились
- В страхе он возвращался в страну, понимаешь? Страну, которую защищал и спас
- Как по Бродскому прям - усмехнулся я
- Жидов – в мусор. А отца моего помнишь?
- Дядю Валеру? Помню, конечно!
- Афган… И опять страх, чтобы вернуться. Страх вернуться туда, где ты на хер не нужен своему Государству. Как тогда говорили? «Афганец»… Что ты там делал «Афганец»? Воевал? С кем? Именно так сказал один из генералов моему отцу в 1989 году. Твой боевой опыт не нужен, у нас гласность и направленность на Мир. Сань, знаешь, в чем прикол?
- А? – я плохо понимаю, о чем он
- Он его на эту войну и посылал! Он орал, что это интернациональный долг, и никто кроме советских офицеров не сможет остановить заразу и угрозу в виде маджахедов…
- Жизнь – одергиваю я собаку
- А потом Чечня… Мой опыт. Ни жратвы, ни оружия, ни х…я! Мрак Саша, мрак… Но мы взяли, взяли и Аргун и Курчалой и Грозный, все взяли! На русских культях взяли, русской кожей обернули наготу безнадёги и взяли. А потом, генерал…- он достал бутылку водки – Будешь?
Я взял и сделал пару глотков.
- А потом генерал подписывает бумажку, и мы едем в страхе в страну, потому что для половины мы преступники…Адвокаты, разборки, кто в кого стрелял и так далее, Саша я до 1997 года отписывался. И вторая часть в 2000х…Новая война, новый призыв.
- Ну, выиграли же?
- Заменили просто одних бандитов другими… - махнул он рукой – Тот же Кадыров младший лично отрезал головы русским ребятам в свое время. Сейчас это никому не интересно, потому что страшно возвращаться в то, что было. Страх, Саш понимаешь?
- Я свой страх давно задушил – машу я рукой и улыбаюсь
- Не за себя уже страшно Саша, не за себя…Сегодня приехал на работу, поставил машину, оплатил парковку. Вечером возвращаюсь, проезд перегородила Порше Панарамера. Ни телефона, ничего. Стою, жду. Попинал ее немного. Выходят «чехи» молодые борзые, слово за слово. Одному двинул. Второй ментам звонить, ППС…
- И?
- Ничего, приехали, поговорили, менты протокол составили… Данные мои взяли и им же по ходу и отдали. На прощание сказали: Ходи русский и бойся, и семью раком поставим… А у меня дочери ты знаешь.
- Серег? Брось… Понты кидают и не более.
- За дочерей страшно, как не в своей стране диву даюсь, Сань… Русских нет. Люди со славянскими фамилиями есть, а русских, как будто нет. Знаешь, мне кажется просрали мы всех по войнам да по зонам. Людей нет. Но самое ужасное, я не понимаю, зачем мы все воевали? От деда до меня… Зачем все это было, если, мы один хер стали рабами, которые живут в стране, где все грезят заграничными побряушками и где менты преклоняются перед чеченскими ублюдками…
