Типичная советско-российская история: для всех вторжение войск есть, а для самого субъекта вторжения — нет. На сайте президента по состоянию на вечер 28.08.2014 – тишина. На сайте Минобороны – военнослужащие трубопроводной роты ЗВО помогли обеспечить жителей Крыма питьевой водой. Так входили в Афганистан. Так штурмовали Грозный в 1994-м. Так «защищали» в 2008-м территорию чужой страны – Южную Осетию. Впрочем, история эта типична вообще для большинства «грязных войн» – постепенное втягивание, как в болото, в конфликт. Во Вьетнам так заходили США -- классика жанра: сначала советники, еще больше советников, потом солдаты, затем еще больше солдат, далее – полномасштабная война в джунглях.
Язык российского МИДа так и до Киева доведет.
Кстати, именно язык, особенно политико-дипломатический диалект, выдает родство вторжений такого сорта. Вот, например, постановление пленума ЦК КПСС, состоявшегося 23 июня 1980 года, то есть полгода спустя после фактического вторжения в Афганистан: достаточно изменить географию и вложить эти слова в уста российских политиков – различия практически не будут заметны: «Пленум ЦК полностью одобряет принятые меры по оказанию всесторонней помощи Афганистану в деле отражения вооруженных нападений и вмешательства извне, цель которых – задушить афганскую революцию и создать проимпериалистический плацдарм военной агрессии на южных границах СССР».
Невнятен политический смысл действий российского руководства: зачем тогда shaking hands с Петром Порошенко — с улыбкой, как на допросе в органах? К чему таинственная кривая лавровской прямой с объяснениями внешнеполитической логики действий России, причем перед селигерскими деревянными солдатами? Что за министр обороны такой, который не знает, куда подевались его десантники?
Каково целеполагание? Втянуться в реальную горячую войну с Украиной? Хорошо. А зачем? Чтобы добиться независимости юго-востока? Война легко может превратится в вечный конфликт – второй Карабах хочется построить? Опять же – зачем?
Невнятен экономический смысл.
Зачем тянуть войну, втягивающую Россию в экономический кризис? Зачем нужна война, поддерживающая стагфляцию и разрушающая почти полностью российский фондовый рынок? Что это за война с собственными потребителями и налогоплательщиками -- меньше едим, больше платим, еще больше отчисляем налогов на то, чтобы хорошо себя чувствовали «Роснефть» и силовики («Подайте на недвижимость в Крыму»).
Невнятен геополитический смысл. Зачем вторжение в ситуации полного разрушения внешнего образа Российской Федерации? Кто эта «бабушка», назло которой российское руководство «отмораживает уши» своим налогоплательщикам?
Невнятен электоральный смысл. Зачем расстреливать еще один патрон после Крыма, который может поднять боевой дух россиян и рейтинг верховного главнокомандующего до космических высот (куда «Тополь» не долетает)? Чем будем поднимать рейтинг после войны?
Зачем вообще России этот несчастный юго-восток, как РФ будет выходить из конфликта? С каким лицом? А главное, самое главное – с какими человеческими потерями? Что это за президентская администрация, которая понятия не имеет, что это за военнослужащих похоронили и похоронили ли вообще?
Говорят: Путин не может выйти из Украины. По внутриполитическим причинам. Якобы народ, который столь активно поддержал и присоединение Крыма, и эскалацию конфликта на юго-востоке Украины не поймет своего руководителя. А кое-кто даже может обратить против него свои штыки. И тогда темная сила выйдет из-под контроля и не поздоровится всем, в том числе и «креативному классу», не поддерживающему Владимира Путина. И в этой логике, логике известного высказывания Михаила Гершензона в «Вехах» («…благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной»), президент является еще и защитником нового продемократического класса.
Во-первых, штыки никто против нынешней власти не повернет – не существует такого целеполагания даже у самых отвязанных бойцов, сражающихся в юго-восточной Украине. Во-вторых, пассивная поддержка пассивными людьми существующей власти в логике – о чем писал недавно скончавшийся Борис Дубин -- понижения нормы («лишь бы не было хуже» -- к сожалению, речь не идет даже о старой максиме «лишь бы не было войны») – это не есть общественное мнение. По определению Юрия Левады, общественное мнение, точнее, массовые настроения – это «жижа», которая легко меняется, легко меняет форму в зависимости от того, куда подует ветер. Иногда она, добавим от себя, может замерзать. И превращается в замерзшем состоянии, по определению другого классика, Мераба Мамардашвили, в «застывшее имперское дерьмо». Что, будем честны, сейчас и произошло с тем, что метафорически и возвышенно именуется «общественным мнением».
Словом, Путин может выходить из Украины без особых последствий для своего имиджа.
Но, как говорил один олигарх, проигравший тендер на компанию «Связьинвест» в лихие 1990-е, — «честь дороже». Поэтому в Украине продолжается то, что продолжается. Исключительно в пацанской логике. Корень искать надо в политической психологии. К сожалению.
Конфликт в Украине входит в стадию затягивания. Цели не оправдывают средства, потому что целей в ситуации распада целеполагания быть не может в принципе. Страну можно поместить на кушетку психоаналитика и выслушивать бредни о той самой пацанской чести, которая мешает закончить войну под аккомпанемент округлых формул пресс-служб о «деэскалации».
Правда состоит в том, что ситуация стала патовой.
…В дни моего детства территория детских же игр была поделена между шпаной из одного района и шпаной из другого анклава. Благоприобретения от контроля территории сводились к возможности «стрясти» 20 копеек с ребят, бредущих из школы домой. Ну и эта, как ее… пацанская честь. Вы думаете, политики чем-то отличаются от простых ребят 10-14 лет из далеких 1970-х?
