Принятие пакета законов о декоммунизации стало едва ли не главным событием Страстной недели. Отреагировали на него, как и следовало ожидать, по-разному. Одни - пафосными заявлениями о том, что Украина наконец обрела реальную независимость. Другие - сетованиями на то, что «такая бескомпромиссность сейчас неуместна», потому что «разделяет общество», и что это даже может оказаться «оскорбительным» для части украинцев, особенно «в преддверии Дня Победы».
Первым хотелось бы посоветовать остудить головы, поскольку шанс написать собственную историю - это пока только шанс. А вторым напомнить, что в течение почти 25 лет Украина соглашалась на идеологические компромиссы, результатом которых стала война. И если национально-освободительную борьбу украинского народа с УПА включительно не считать не менее (как минимум) достойным делом, чем участие в «победе советского народа над фрицами», то почему и за что мы воюем теперь? Почему вообще Украина возымела наглость принимать самостоятельные решения? Просто быть?
Любопытно, что о «несвоевременности» говорят вовсе не бабушки - ровесницы Победы на лавочках под подъездами. Так говорят люди, которым следовало бы знать, что история не бывает нейтральной - она всегда «чья-то». Что существует понятие «полезной истории», которая оправдывает существование народов, государств, легитимизирует границы и типы политической культуры. Проблема такой истории - ее «полезность» и близость к мифологии. Очень выпукло последствия неуемного увлечения «полезностью» демонстрировал СССР, а теперь еще более ярко - РФ. «Полезная история» в СССР и нынешней России - это история, полезная для империи, оправдывающая всевозможные «единства», «братства» и прочие химеры. И она, конечно, никак не может быть полезна суверенным государствам, которые от империи отрываются. Потому отказ от «общей истории» многие в Украине сочли едва ли не настоящим рождением украинской независимости, а в Кремле очень огорчились.
«Исторические законы», очевидно, были приняты ради выхода из советской исторической традиции, которую сейчас поддерживает и развивает Россия. То, что было полезным для советского и остается полезным для постсоветского мира, больше не полезно для нас. Это пока главным образом отрицание нашей прошлой общности, которое никак не гарантирует возникновения позитивной украиноцентричной истории - истории Украины, написанной украинцами для украинцев. Но мы уже, по крайней мере, знаем, чего не хотим и с чем нам не по пути.
Законы о декоммунизации дают нам некоторые отправные точки для создания своей собственной «полезной истории» - это осуждение тоталитарного коммунистического режима на территории Украины и реабилитация национально-освободительных движений и идеологий. Закон об осуждении тоталитарного режима, правда, довольно декларативный. Непонятно, скажем, какие именно «символы коммунистической идеологии» запрещено использовать, поскольку нет перечня. К примеру, пятиконечная звезда на красном знамени в киноленте о войне - это зазорно? Или серп и молот в эмблеме «Мосфильма», который появляется на экране в начале фильма? Или, скажем, портрет Сталина - это символ или нет?
Также осталась «за скобками» потенциальная возможность «нюрнбергского процесса» над непосредственными участниками событий. Осудить режим вообще - это, конечно, хорошо. Но без осуждения тех, кто воплощал его людоедскую политику, это всего лишь декларация. Евреи, выискивающие 90-летних нацистов и привлекающие их к ответственности, пока они еще живы, кому-то кажутся гротескными. Но это очень поверхностный взгляд: преступник должен отвечать за свои преступления. Потому что преступления без наказания чреваты новыми трагедиями. Глобального «осуждения вообще» мало, нужно еще и прикладное правосудие.
Еще более актуальной представляется люстрация, которая должна была бы стать следствием осуждения деятельности компартии в 1917-1991 гг. Ладно, тех, кто действовал в 1917-м, уже не достать. Но те, кто занимал видные должности в органах КПСС, КПУ, ВЛКСМ, а также КГБ, - они же все здесь! Не надо лезть в глубины истории и сводить счеты с мертвыми, давайте займемся живыми. Конечно, если какая-то лесополоса носит имя главы райкома партии, почившего в Бозе пятьдесят лет назад, ее следует немедленно переименовать. Но если при видных должностях в органах государственной власти сидят и хорошо себя чувствуют бывший глава горкома ЛКСМУ или энный секретарь обкома партии, с ними-то как быть? Или живых декоммунизация не касается? Или они только на таких условиях согласились проголосовать за декоммунизацию хотя бы истории? Потому что декоммунизировать современность они не позволят?
И наконец, остается вопрос о КПУ. Отказ от символов, пересмотр списков «дозволенных» имен и чистка топонимов, притом что в стране продолжает действовать Коммунистическая партия, которая во всеуслышание признает себя наследницей советской КПУ, превращается в цирк. Если коммунистический режим законом приравнен к нацистскому, то КПУ должна постичь та же участь, которая постигла НСДАП.
Если при видных должностях во власти хорошо себя чувствуют бывший глава горкома ЛКСМУ или энный секретарь обкома партии, с ними-то как быть? Или живых декоммунизация не касается? Или они согласились проголосовать за декоммунизацию истории, потому что декоммунизировать современность они не позволят?
Особых слов заслуживает решение о замене Великой Отечественной на Вторую мировую. Дело ведь не только в том, что ВОВ - советский миф. Но и в том, что он был полезен для СССР, в частности, тем, чем вреден для Украины. ВОВ означала «борьбу и победу советского народа». То есть все, что этому народу противостояло, было безусловным «врагом» и «злом». Эта оценка долгое время разделяла украинцев на «причастных подвигу» и «причастных злодейству» по принадлежности к стороне конфликта, а не реальным подвигам и злодействам. Нюрнбергский процесс, на котором судили за реальные злодейства, никак не коснулся СССР вообще и Украины в частности, где «герои» и «злодеи» самым мифологическим (т. е. историко-полезным) образом расположились в нужных местах пантеона. Этот миф о «врагах» и «героях» держал нас в руках долго и, увы, все еще не изжил себя до конца.
Парадигма Второй мировой куда более рациональная и многогранная. Здесь злодеи предстают перед судом - обычным человеческим, а не символическим «судом истории» - и признаются либо виновными, либо невиновными, что не оставляет места спекуляциям и коллективной ответственности. Национально-освободительная борьба может быть драмой или трагедией, но не преступлением - если только суд не доказал обратного. В границах подобной историографии нет ничего одиозного в равных правах для тех, кто воевал по обе стороны. Совсем наоборот, война не прекратится до тех пор, пока это не будет сделано. Нам ли не знать?
Поэтому день принятия «исторических законов» - это не только истинный «день независимости», как уже успели не без пафоса заметить публицисты. Это еще и день окончательного завершения Второй мировой на территории Украины. Жаль только, что для того, чтобы закончить предыдущую войну, понадобилась новая.
