Уголовный процессуальный кодекс оказался единственным процессуальным документом, который не получил новой редакции в результате принятия фундаментального закона № 2147-VIIIо внесении изменений в процессуальные кодексыв рамках так называемой судебной реформы. Однако вокруг немногочисленных новелл уголовного процесса, которые вступят в силу с 15 марта 2018 года, продолжаются ожесточенные дискуссии относительно необходимости их существования.
Как территориальная юрисдикция может стать кошмаром
Самую большую волну паники подняли представители органов досудебного следствия, расположенных в Киеве и Киевской области. Ведь теперь, с учетом изменений в ст.132, ст.184 и ст.234 УПК, ходатайства об обеспечении уголовного производства, а также ходатайства следователя, прокурора о применении меры пресечения, проведения обыскабудут подаватьсяисключительно в тот местный суд, в пределах территориальной юрисдикции которого находится (зарегистрирован) орган досудебного расследования как юридическое лицо.
«Судебно-юридическая газета» уже писала, что больше всего достанется Шевченковскому районному суду Киева, где находится большинство органов досудебного расследования: СБУ, Государственной фискальной службы, ГУ Национальной полиции в Киеве, ГУ Национальной полиции в Киевской области. Причем, управления, отделы и департаменты данных ведомств, расположенные в других районах Киева и области, являются всего лишь их структурными подразделениями, не наделенными статусом юридического лица. Таким образом, следователям указанных подразделений придется обращаться с ходатайствами только к следственным судьям Шевченковского районного суда.
Следователи, не ожидая наступления заветной даты, уже понесли свои бумаги в этот суд. Говорят, что очередность рассмотрения ходатайств следственными судьями расписана на месяц вперед, это в том случае, если досудебное производство дает такую возможность. Ходатайства о проведении неотложных следственных действий, в частности, обысков, которые не терпят задержек, рассматриваются скорее, но принимают их в порядке живой очереди, поэтому место в ряду желающих отдать ходатайство приходится занимать едва не с ночи. Что будет после 15 марта - следователям даже страшно подумать.
Коллектив Шевченковского райсуда 19 декабря прошлого года своим письмом к Президенту Украины, главе Парламента и руководителям высших судебных инстанций уже обращал вниманиена надвигающуюся катастрофу.
Как отметила судья-спикер Шевченковского районного суда Киева Ирина Фролова, на данный момент в Шевченковском райсуде работают только 19 следственных судей. В 2017 году на одного следственного судью в среднем приходилось свыше 1500 дел в порядке УПК, даже без указаннойновеллы в законодательстве. После вступления в силу изменений нагрузка вырастет в разы, что может привести, по меньшей мере, к нарушению сроков.
Абсолютизм следственного судьи
Судьи беспокоятся не только по поводу территориальной юрисдикции. По словам следственной судьи Соломенского районого суда Киева Виктории Кицюк, которая имеет дело с не менее плодовитыми на ходатайства НАБУ и САП, расположенными в этом районе, ее беспокойство вызывает вопрос увеличения полномочий следственных судей и, соответственно, нагрузки на них, за счет снижения ответственности прокуроров.
«Так, например, именно следственный судья с 15.03.2018 года будет решать вопрос разумности продления срока уголовного преследования лица, а также срока расследования по так называемым фактовым делам, что ранее было в ведении прокурора. Не совсем понятно, почему законодатель закрепил эту функцию теперь за следственным судьей. Единственный плюс, который я могу увидеть в этом для стороны защиты, это то, что она будет услышана, а доводы отображены в судебном решении по этому вопросу. Ранее, во время рассмотрения ходатайств о продлении меры пресечения в связи с продлением сроков досудебного расследования, от адвокатов нередко приходилось слышать, что их возражения относительно продления сроков досудебного расследования, поданные прокурору, просто проигнорированы», — отмечает судья.
Также она обратила внимание на то, что с 15.03.2018 года только следственный судья будет назначать абсолютно все экспертизы в уголовных производствах. Более того, такие экспертизы можно будет провести только в государственных экспертных учреждениях. Здесь, как считает судья, можно вести речь уже не о «создании проблем для следственных судей», а о создании проблем для уголовных производств, причем как для стороны обвинения, так и для стороны защиты.
Средство от гильотины
Отвечая на негативные отзывы в отношении новелл УПК, группа депутатов во главе с Еленой Сотникпередала в парламент для ознакомления новый законопроект № 7547 «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины по совершенствованию уголовного судопроизводства» от 5.02.2018 года.
В объяснительной записке законопроекта прямо сказано, что предыдущие изменения в Уголовный процессуальный кодекс Украины «были внесены вопреки концептуальным основам уголовного производства, в частности принципа обеспечения быстрого, полного и непредвзятого расследования и судебного рассмотрения, а также принципа состязательности сторон, что нарушает баланс сторон уголовного производства в их правах и возможностях».
«Такое впечатление, что законодатель расписывается в том, что он принимает некачественные законы», — отметил появление законопроекта глава Обуховского районного суда Киевской области, тренер Национальной школы судей Украины Максим Кравченко.
В то же время он поддерживает стремление авторов законопроекта отменить бессмысленные новеллы УПК, пока они не наплодили проблем.
В частности, законопроект №7547 обращает внимание на четыре важных момента.
Во-первых, предлагается отменить новое значение территориальной подсудности, вернув практически старую редакцию в ст.132, ст.184 и ст.234 УПК. Таким образом, ходатайства к следственному судье опять можно будет подавать там, где расположен орган досудебного расследования, без привязки к его регистрации как юридического лица.
Во-вторых, настаивают опять исключить из сроков досудебного расследования время, потраченное на ознакомление с материалами расследования сторонами уголовного производства (ст. 219 УПК). Основной аргумент — случаи злоупотребления сторонами процессуальными правами и искусственного затягивания процесса являются единичными, и хватает процессуальных инструментов, чтобы бороться с этим.
В-третьих, экспертизу снова можно будет проводить без определения следственного судьи (ст. 242-244 УПК). С одной стороны это существенно снизит нагрузку на следственных судей, а с другой — не заведет следствие при определенных обстоятельствах в патовую ситуацию.
Как объяснил судья Максим Кравченко, бывают случаи, когда при установлении причин смерти не понятно, это убийство или нет.
«Согласно новеллам УПК, судебный эксперт не начнет свои действия без определения следственного судьи. Тот не вынесет определение без ходатайства следователя, который может его подать только в рамках начатого досудебного расследования. Чтобы начать расследование нужно внести соответствующие сведения в ЕРДР, для чего пока нет оснований. Вот такой получается замкнутый круг», — отмечает судья.
И четвертый момент, у сторон уголовного производства предлагается опять отобрать возможность обжалования уведомления о подозрении на стадии досудебного расследования у следственного судьи (ст.303 УПК).
По мнению Максима Кравченко, данная новелла, хоть и снимает нагрузку на судью, все же является определенным элементом защиты стороны обвинения от произвола органов следствия, которые могут годами вести досудебное расследование, не выдвигая подозрения. Лицо находится в неопределенном правовом статусе, и не может эффективно защищать свои интересы.
Кроме того, новый законопроект №7547 совершенно не коснулся слишком больших дискреционных полномочий следственных судей. Уголовное процессуальное законодательство по-прежнему часто не содержит четких критериев, а оставляет все на усмотрение следственного судьи.
С одной стороны, это хорошо для защиты от произвола, а с другой — может использоваться как искусственный инструмент манипулирования производством и избежания наказания. Поэтому важно по этому вопросу еще подискутировать в сессионном зале парламента.
