Сейчас много разговоров о том, что в Украину возвращаются лихие 90-е. На улицах опять стали стрелять, на людей нападают и избивают средь бела дня, предприниматели платят дань за условно спокойное ведение бизнеса. Но есть отличие. Тогда у бандитов был враг — правоохранительные органы. А сегодня злодеев потеснили, и освободившееся место зачастую занимают те, кто должен с ними бороться.
Чтобы управлять людьми, нужно заставить их бояться. Это понимали рэкетиры 90-х, понимают и современные вымогатели. Но теперь вымогательство, рэкет, запугивание, шантаж, нанесение ущерба, ограничение и лишение свободы — все это обрело внешние признаки "законности"…
12 июля 2013 г. сотрудниками Петровского райотдела милиции г. Донецка было открыто уголовное производство по факту совершения должностными лицами ООО "Комбинат школьного питания №1" преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 366 УК Украины (служебный подлог). Удивительно, но заявителя по этому делу не оказалось — якобы сотрудники милиции самостоятельно установили уголовное правонарушение. (От себя добавим, что за Петровским РОВД закрепилась недобрая слава: его сотрудники уже привлекались к ответственности, в частности, за изнасилование мужчины дубинками, избиение людей за распитие пива).
ООО "Комбинат школьного питания №1" — фирма, поставляющая горячее питание в школы и детские сады. Ее годовая прибыль составляет около 55 тыс. грн, а детские обеды стоят от 5 до 10 грн.
Около полугода назад фирма выиграла тендер на поставку продуктов детского питания. Среди документов, поданных в Петровское районо для участия в тендере, была справка о количестве сотрудников. В списке указывалось 40 человек, из них 30 числились в штате, а 10 привлекались к работе по трудовому соглашению (люди, работающие лишь по данному тендеру на срок договора, и потому в штат не оформленные).
Но сотрудники милиции увидели в цифрах несоответствие. В документах указано 40 человек, а в штате — 30. Дальше логика правоохранителей сузилась до минимума: несоответствие в цифрах означает ложные данные, а ложные данные — это преступление.
Затем в дело вступил Артур Остапенко, который руководит в Петровском районе прокуратурой. Говорят, этот человек очень близок к генеральному прокурору Виктору Пшонке и прокурору Днепропетровской области Наталье Марчук.Впрочем, не удивительно, ведь Артур Остапенко — выходец из Краматорска Донецкой области, где Виктор Пшонка начинал свой трудовой путь в местной прокуратуре, а Наталья Марчук работала длительное время.
Прокурор Остапенко назначил сразу двух (!) процессуальных прокуроров, А.Щепихина и К.Румянцеву. Это при том, что, как правило, группа прокуроров назначается только для особо сложных дел. Замначальника райотдела Е.Собкин, осознав всю "важность" дела, назначил на расследование преступления сразу четырех следователей: А.Шонию, Н.Титову, Е.Антипова и А.Евтухову.
Группа из шести передовых сотрудников милиции и прокуратуры начала расследование уголовного производства по ч.1 ст. 366 УК Украины, предусматривающей максимальное наказание в виде... штрафа (даже не лишение свободы).
В существующей практике, уголовные дела по ч. 1 ст. 366 всегда расследуются очень быстро. Такое дело уже через
10 дней можно направить в суд, поскольку возбуждение по данной статье предполагает наличие подложного документа. Нельзя открыть уголовное производство по служебному подлогу (подделке документов), если нет самих документов и не установлено должностное лицо, осуществившее подлог. Нет документов — не может быть и дела. Если не установлено должностное лицо, но есть поддельный документ, это квалифицируется по ст. 358 УК Украины. Других вариантов не существует. После обнаружения подложных документов следователь определяет объективную сторону, мотив и ущерб, берет показания у свидетелей и подозреваемого и направляет дело в суд.
Но в нашем случае дело не было направлено в суд ни через десять дней, ни через 20, ни через месяц. Следственная группа взялась за работу всерьез. Начались оперативные мероприятия в отношении сотрудников предприятия.
Согласно практике органов МВД, такие оперативные материалы, как аудио- и видеозаписи могут быть легализованы только при расследовании тяжких и особо тяжких преступлений, предусматривающих меру наказания десять лет лишения свободы и выше. Но поскольку милиционеры в действиях руководителя предприятия не обнаружили ничего противоправного, они взялись за подчиненных.
Вот выдержка из объяснительной на имя директора одной из сотрудниц, Татьяны Красниковой: "Я была допрошена сотрудниками милиции по вопросу хищения денежных средств в особо крупных размерах на предприятиях угольной промышленности Российской Федерации... Меня попросили поставить подпись, что я и сделала без очков, выписанных мне врачом, без которых я не вижу рукописный текст". Однако в протоколе допроса этой женщины ни о каких хищениях в Российской Федерации речи нет, а написано, что с 2010 г. она нигде не работает, что якобы должно подтверждать подлог.В протоколе указано, что Красникову допрашивали в райотделе милиции, хотя на самом деле допрос происходил у нее дома.
В объяснительной другой сотрудницы — Татьяны Гореловой — говорится: "28 июля 2013 г. с 11:00 до 11:30 (дата и время ее допроса, указанные в протоколе. — Авт.) я находилась дома, что может подтвердить соседка. В этот период в РОВД Петровского района не приходила, никаких пояснений не давала". Однако в материалах дела имеется протокол с пояснениями этой женщины и даже якобы ее подписью. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы определить, что подписи Гореловой на трудовом договоре и объяснительной отличаются от подписи на протоколе допроса. Кстати, именно это и называется подделкой документов.
И в то время, когда в Петровском районе Донецка оставались нераскрытыми сотни преступлений, включая тяжкие и особо тяжкие, райотдел милиции работал по одной фирме, где якобы был совершен служебный подлог.
15 августа 2013 г. следователь с прокурорами заявили ходатайство о проведении обыска на складе фирмы. Следователь обосновал ходатайство необходимостью получения доступа к правоустанавливающим и бухгалтерским документам, приказам о назначении сотрудников и штатному расписанию.
Стоит отметить, что Уголовный процессуальный кодекс предполагает два способа получения доступа к документам и предметам в уголовном процессе. Первый — выемка, когда по решению суда следователь просит предоставить ему документы и вещи, необходимые для изучения. Выемка применяется в большинстве уголовных производств, за исключением тех, где есть риск тщательного сокрытия или уничтожения искомых объектов. Второй — обыск. Его используют тогда, когда выемка не позволяет получить нужные документы и вещи. Например, если известно, что в доме хранится героин и преступник не отдаст его добровольно, следователь подает ходатайство на проведение обыска. Для изъятия непреступных документов обыски, как правило, не проводятся, ведь их выдают добровольно.
Тем не менее, спустя полтора месяца оперативных мероприятий в рамках уголовного производства, где наказание предусматривает штраф, следователь просит разрешить обыск для получения правоустанавливающих документов и штатного расписания. Судья Петровского районного суда В.Иванов, даже не исследовав ходатайство, тут же его удовлетворяет: "Разрешить проведение обыска по адресу: ул. Кирова, 150б".
Однако зданий с таким адресом нет, а склад предприятия находится на ул. Кирова, 150а. О чем свидетельствует папка с документами, подготовленными для приватизации склада.
Но это не помешало сотрудникам милиции действовать вопреки решению суда и Конституции Украины. 22 августа на склад приехали 15 оперативных сотрудников. Милиционеры собрали и завели весь персонал в отдельную комнату, предварительно отобрав мобильные телефоны и сложив их в коробку. Напуганные люди не могли даже принять лекарство или сходить в туалет (кроме как под конвоем). В это время оперативники, вооружившись топором, стали выламывать двери, переворачивать столы и выворачивать их содержимое. Был разбит кондиционер, телефон, украден фотоаппарат. Ради нескольких документов, которые могли быть выданы в течение пяти минут, обыском милиционеры нанесли предприятию ущерб в размере 16 тыс. грн.
Но и тут правоохранители не нашли ничего, что позволило бы переквалифицировать уголовное производство, используя более серьезную статью.
Хочу обратить внимание на протокол обыска. Согласно документу, среди прочего милиция изъяла системный блок черного цвета и системный блок серого цвета. Никаких серийных номеров самих блоков или жестких дисков, просто: "блок такого-то цвета". Кроме того, сотрудники милиции уже после проведенного обыска, сделав необходимые исправления, подготовили еще один протокол и именно он фигурировал в материалах дела.
Война с "преступниками" продолжалась, и через неделю тот же судья Иванов разрешает проведение другого обыска — дома у директора предприятия Любови Сергеевой. Там милиционеры ищут черновики ведения двойной бухгалтерии, но ничего не находят. Выяснив, что Любовь Сергеева проживает по другому адресу, через три дня следователи получают разрешение судьи Иванова на проведение обыска и там. И снова ничего!
Дело не клеилось. Уже два месяца весь райотдел милиции, пытаясь найти хоть какую-то зацепку для переквалификации дела в нечто более серьезное, трудился над одной фирмой, оформившей десять сотрудников по трудовым договорам, а не в штат.
17 сентября 2013 г. блюстители порядка прибегли еще к одному стандартному приему. Оперуполномоченный С.Нагорный пришел на склад общеобразовательной школы (ОШ) №104, показал служебное удостоверение и унес для проведения экспертизы в санэпидемстанции продукты питания (сосиски и колбасу) на сумму около 800 грн. Однако у оперуполномоченного Нагорного не было решения суда, разрешающего выемку. Милиционер просто забрал чужое имущество. Более того, подобные действия сотрудников милиции Уголовный кодекс квалифицирует как злоупотребление служебным положением, что предусматривает наказание до десяти лет лишения свободы.
Зачем правоохранителям понадобилась колбаса? Очевидно, рассчитывали, что хоть санэпидемстанция что-то накопает, и это позволит опечатать склады предприятия, лишив его возможности нормально работать. Но в незаконно изъятых продуктах патогенной и условно-патогенной микрофлоры экспертиза не выявила.
Но энергия сыщиков не иссякала. Сотрудникам ООО "Комбинат школьного питания №1" стали поступать звонки. Как указано в жалобе директора предприятия Любови Сергеевой на имя прокурора Кировского района А.Марахина, неизвестный, представляясь С.Нагорным, угрожал повару Т.Мигаль, обещая заковать ее в наручники и посадить в "обезьянник" (аналогичные звонки поступали сотрудникам ОШ №78, №69, №88). Двое оперуполномоченных проводили допрос Т.Мигаль, не смущаясь присутствием детей…
Уголовное производство было передано в суд. А 5 сентября 2013 г. в том же райотделе милиции в отношении Любови Сергеевой открыли новое уголовное производство по ч.1 ст. 364 УК Украины (злоупотребление служебным положением). Сотрудники СГСБЭП обнаружили документ, якобы отображающий фиктивный приход товарно-материальных ценностей от ООО "ТЭК", что позволило сформировать налоговый кредит для ООО "Комбинат школьного питания №1" на сумму то ли 29 987 грн 20 коп., то ли 1701 грн — в Едином реестре досудебных расследований (ЕРДР) не указана (!) стоимость товарно-материальных ценностей.
Фиктивный приход товарно-материальных ценностей, т.е. бестоварные операции, как правило, используются с целью уклонения от уплаты налогов. Например, одна фирма якобы поставила 10 тыс. кирпичей, а вторая за это заплатила. Кирпичи остались на месте, а деньги после обналичивания вернулись в большой сумке. Вот только определить бестоварную операцию можно лишь при наличии: оперативных данных (аудио-, видеонаблюдение, задержание и т.п.), показаний свидетелей или же решения хозсуда, признавшего сделку недействительной.
Согласно двум договорам и двум накладным, ООО "ТЭК" поставило ООО "Комбинат школьного питания №1" огурцы, томаты, кабачки и перец на общую сумму 31 688 грн 20 коп. Эта товарная операция подтверждается не только соответствующими документами, но и заявлениями двух сторон, что полностью исключает фиктивность прихода товарно-материальных ценностей. Со стороны милиции никаких доказательств обратного нет — только мнение, мол, мы считаем, что операция была бестоварной. Почему вы так считаете? В документах ответа на этот вопрос нет.
Представьте, что вы купили в магазине хлеб, колбасу, килограмм картошки и пачку майонеза. Вы дали кассиру деньги. Кассир выдал вам чек. На выходе вас встречает милиционер и говорит, что вы провели бестоварную операцию. Вы возражаете: вот товар, а вот чек. А милиционер вам говорит: "Подпишите уведомление о подозрении: теперь вас будут судить".
Это уголовное производство было открыто как эпизод уголовного производства по подделке документов и должно быть объединено в одно дело. Но тогда это исключило бы возможность дальнейшего давления на руководство предприятия. Поэтому в отношении Любови Сергеевой появилось уже два уголовных производства: по ч.1 ст. 364 и ч. 1 ст. 366 УК Украины.
Допустим, что должностные лица предприятий действительно совершили бестоварную операцию и государству нанесен ущерб почти на 32 тыс. грн (точнее, на размер налога от этой суммы). Но ведь Уголовным кодексом определено, что классифицирующим признаком преступления по ч. 1 ст. 364 является ущерб на сумму от 100 необлагаемых минимумов доходов граждан, что в уголовном производстве считается как 50% от минимальной зарплаты. То есть для того, чтобы открыть производство по ч.1 ст. 364, ущерб должен составлять 57 350 грн. Все, что меньше, относится к административным нарушениям.
Но поскольку милиционеры говорят о "налоговом кредите", то речь идет об уклонении от уплаты налогов, а это ст. 212 УК Украины, относящаяся к подследственности налоговой милиции. Для открытия уголовного производства по этой статье неуплаченный объем налогов должен составлять от 573 500 грн.
Таким образом, речь фактически идет о заведомо незаконном уголовном преследовании. Можно, конечно, предположить, что сотрудники милиции, процессуальные прокуроры и прокурор района не знали о незаконности открытия производства по данной статье по изложенным обстоятельствам. Но в таком случае есть повод ставить под вопрос их профессиональную пригодность.
В начале октября 2013 г. прокуратура Донецкой области открыла уголовное производство по фактам злоупотребления служебным положением сотрудниками Петровского райотдела, допущенного в рамках расследования конкретного дела. Сейчас идет досудебное расследование. Однако, как показывает практика, такие производства очень быстро закрываются в силу того, что "факты не подтвердились".
К слову, 16 октября 2013 г. в Петровском районном суде г. Донецка рассматривалась жалоба Любови Сергеевой на бездействие прокуратуры. Директор ООО "Комбинат школьного питания №1" жаловалась на О.Иванцову, отказавшуюся вносить в ЕРДР данные о хищении С.Нагорным продуктов питания. Около 10 утра в суд прибыли процессуальный прокурор К.Румянцева, оперуполномоченный С.Нагорный и начальник следствия. Они зашли в кабинет судьи и около 20—25 минут оттуда не выходили. После чего судья Ю. Слещенко в удовлетворении жалобы отказал. Вот такое правосудие.
Вероятно, именно заявление о совершенном преступлении послужило причиной того, что 14 октября 2013 г. следователь А. Антипов, вопреки УПК, действуя на территории чужой подследственности, сообщил Любови Сергеевой, что она подозревается в совершении третьего преступления — квалифицируемого ч. 3 ст. 176 УК Украины (нарушение авторских прав — использование нелицензионного программного обеспечения в компьютере). Удивительно, но факт: несмотря на то, что изъятые при обыске компьютеры ("системные блоки черного и серого цвета") не находились на балансе предприятия, а принадлежали физлицам, милиция предъявляет директору подозрение в том, что в этих чужих компьютерах стоит нелицензионное программное обеспечение!
И теперь в изъятых "системных блоках черного и серого цвета" можно обнаружить что угодно: от нелицензионных программ до детской порнографии и документов с грифом "Секретно", поскольку в протоколе не были зафиксированы серийные номера оборудования и поменять жесткие диски или же установить нелицензионные программы не составит никакого труда.
Но зачем сотрудники прокуратуры и милиции незаконно открыли уголовное производство по ч.3 ст. 176 УК Украины? С одной единственной целью: 18 октября 2013 г. в Петровский районный суд г. Донецка было заявлено ходатайство об избрании меры пресечения для Любови Сергеевой в виде залога в размере 43 тыс. грн. И несмотря на то, что уголовное производство было открыто незаконно, а зарплата Любови Сергеевой составляет 1200 грн в месяц, все тот же судья Ю.Слещенко определил подозреваемой залог в размере 30 тыс. грн.
Не успела Любовь Сергеева решить, у кого ей взять в долг деньги для залога, как сотрудники Петровского райотдела предъявляют ей очередное (уже четвертое) подозрение в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 366 УК Украины. В этот раз ее подозревают (обвиняют) в том, что в тендерном предложении она указала оборудование, которого нет на балансе предприятия. Оборудование есть, а на балансе его нет. Преступление?
Надо отдельно объяснить, что служебный подлог, как правило, — способ совершения другого, более тяжкого преступления. Служебный подлог можно использовать с целью обналичивания денег, хищения государственных бюджетных средств, уклонения от уплаты налогов. Если бы хоть одно из этих преступлений было обнаружено на протяжении четырех месяцев террора, то о ст. 366 в милиции уже давно бы забыли. За такую статью не продлевают отпуск и не дают ордена. За такие статьи обычно носят взятки, чтобы избавиться от этой головной боли.
Однако уголовные производства по ч.1 ст. 366 УК Украины получили популярность только в 2013 г. (см. таблицу). Обратите внимание, в текущем году количество уголовных производств по служебным подлогам в Донецкой области (т.е. в тех случаях, где уже установлены и факт преступления, и конкретный фигурант) выросло почти в два раза по сравнению с прошлым годом. При этом, если в 2012 г. почти все дела были раскрыты и направлены в суд, то в 2013 г. закрыто 226 уголовных производств, а это больше, чем общее количество закрытых дел по этой статье за последние восемь лет! Почему? Учитывая коррумпированность правоохранительной системы, думаю, нетрудно будет догадаться не только о причинах закрытия этих уголовных производств, но и о целях их открытия.
За последние две недели на предприятии появились сначала санэпидемстанция, следом — налоговая инспекция, а потом и Госфининспекция. Искали и ничего не нашли. Каким будет следующее обвинение — предположить сложно. Уголовный кодекс большой, из 447 статей наверняка можно подыскать что-нибудь подходящее.
В связи с обстоятельствами этой истории возникает вопрос: если такая армия правоохранителей и такой набор инструментов используются против предприятия, годовая прибыль которого составил 55 тыс. грн., то на что готовы пойти, если речь идет о фирмах с куда более серьезными оборотами и прибылями? Будут запугивать родных и близких уголовными производствами? Вывозить подозреваемого в лес на следственные мероприятия? Закрывать в клетке по решению суда? Подбрасывать наркотики, арестовывать имущество (и не отдавать его годами), регулярно проводить обыски (и изымать компьютерную технику со всей нужной информацией)? Привлекать к "расследованию" весь личный состав?
Ведь, преступность, надо полагать, в стране уже побеждена…
