О преступлении и наказании мы читали. Об этом классик русской литературы написал доходчиво и толково. Разжевал так, что понятно любому прочитавшему до конца. В жизни раньше мы так и видели: совершил человек преступление – за ним тут же следует наказание, которое обеспечивают правоохранительные органы. Они потому так и называются, что охраняют наши с вами права. По крайней мере, так было когда-то. А теперь, как оказалось, возможно и просто наказание – без преступления. Как в старом армейском анекдоте – «А сейчас я разберусь и накажу кого попало». И название «правоохранительные органы», которое, вроде бы к милиции и прокуратуре имеет самое непосредственное отношение, становится своей противоположностью.
В конце прошлого года Киевским районным судом рассматривалось дело по обвинению Михаила Радченко по статье 191 УК Украины – присвоение или растрата имущества. И, судя по обвинению, составленному органами досудебного следствия – милицией и прокуратурой, поддержавшей обвинение в суде, Михаила непременно надо было приговорить к лишению свободы.
Так, по версии следствия, Михаил Радченко, работая в 2011 году по трудовому договору у частного предпринимателя В. Г. Мартиросян, получил согласно накладной карточки пополнения счета сотовых операторов и стартовые пакеты на общую сумму 3654 гривны и пошел их реализовывать. Но, преследуя цель незаконного обогащения, он сдал Мартиросяну только 1200 гривен, а остальное присвоил себе, чем нанес предпринимателю материальный ущерб. Все это подтвердил в своих показаниях сам Мартиросян и его кассир-администратор Л. С. Булгаков, который выдавал реализатору карточки и принимал у него выручку. Последний уточнил, что Михаил Радченко получил не все сразу, а постепенно, частями, по мере реализации в течение дня. Затем, на следующий день, Михаил сказался больным и появился на работе только через неделю.
В течение недели Булгаков и Мартиросян изучали результаты работы Михаила и, обнаружив недостачу в 2454 гривны, составили акт инвентаризации. Выйдя на работу, Михаил, якобы, с актом ознакомился, подписал его и пообещал недостачу возместить. Но когда Мартиросяну стало понятно, что обещание выполнено не будет, он уволил Михаила и обратился в милицию. Его заявление стало поводом для возбуждения уголовного дела. А дальше все было просто, милиция в грязь лицом не ударила. Казалось бы, ничего непонятного здесь нет. Но это была только видимость, поскольку в суде дело приняло неожиданный оборот.
Так, Михаил Радченко подтвердил, что работал у предпринимателя Мартиросян, получал у него карточки пополнения счета и реализовывал их. А что касается недостачи –отрицал, утверждая, что всю выручку отдал своему нанимателю. Никакого заявления об увольнении не подписывал, об акте инвентаризации до возбуждения уголовного дела не имел ни малейшего понятия. Что же до недостачи, так для него это также было неожиданно – когда ему, его родным и знакомым вдруг стали звонить сотрудники Киевского райотдела милиции. Они угрожали, требовали от Михаила подписать протоколы допросов, что он и вынужден был сделать, когда на него оказывали давление в кабинете райотдела. Кроме того, после якобы выявленной недостачи он продолжал работать у Мартиросяна и в подтверждение своих слов продемонстрировал две накладные, дата на которых была гораздо позже его увольнения. И тут уже появляются сомнения в добросовестности следствия и самого потерпевшего Мартиросяна. Ибо слова – словами, понятно, что преступник вряд ли запросто раскается и признает себя виновным. Скорее будет отрицать вину. Но документы, подписанные самим же Мартиросяном – это не слова обвиняемого Радченко.
Дальше – больше. В ходе судебного заседания обнаружились нюансы, которые полностью перевернули картину происшествия, ставшего предметом рассмотрения. Так, принимая заявление у Мартиросяна, сотрудники милиции не предупредили его об ответственности за заведомо ложный донос. На объяснениях Мартиросяна и Радченко отсутствуют даты и подписи самих милиционеров, эти объяснения отобравших. Инвентаризационный акт составлен заинтересованными лицами – Мартиросяном и Булгаковым. А заключение специалиста-бухгалтера по этому факту составлено не просто лицом без соответствующей лицензии, но бывшей сотрудницей КРУ, которую уволили в связи с несоответствием занимаемой должности. К тому же, этого «специалиста» также не предупредили об ответственности за заведомо ложные показания. А если сюда же добавить, что после того как была обнаружена «недостача» Радченко продолжал работать у Мартиросяна, получал у него товар и сдавал ему деньги от реализации, то есть пользовался доверием предпринимателя, то картина преступления, описанная следствием становится более чем сомнительной. И уже напрашивается вопрос – а было ли преступление.
Конечно, неплохо было бы понять, чего хотел Мартиросян, подавая ложное заявление на Радченко. Неужто это вторая статья его предпринимательской деятельности. Но гораздо более странно выглядит услужливость милиции, состряпавшей уголовное дело из непроверенных фактов. Точнее, не проверенных, поскольку следствию никто не мешал все, изложенное в деле неоднократно проверить. Но в деле единственным доказательством оказались слова самого заинтересованного лица – предпринимателя Мартиросян.
