Основной вопрос, которым озадачены журналисты и обычные граждане: достаточно ли народу уволили, чтобы полиция стала хорошей, вместо тех развалин «облико морале», которые оставались в старой милиции?
В публичном дискурсе я вижу много попыток разукрасить этот процесс в черное и белое. Друзей у аттестации мало.
Действующим сотрудникам она не нравилась – потому, что процесс этот вызывал высокий уровень стресса и неопределенности. И да, он был непредсказуем и проходил в основной своей массе без указаний сверху, в нем шанс «подмазать» или проплатить решения был сведен к минимуму.
Уволенным она не нравилась еще больше – это обидно, кажется, что несправедливо и потому важно найти любой способ восстановить честь и достоинство и вернуться через суд.
Суды не особо жаловали сам процесс, потому что понимали – им самим скоро будут задавать подобные вопросы об уровне доходов, расходов и коррупции.
Часть уволенных восстанавливались через суды, и все это было похоже на какую-то лишенную смысла карусель людей и бумаг.
Нацполиция в ответ демонстрирует спокойствие и хвалится успехами – в среднем каждый четвертый руководитель среднего и высшего звена покинул ряды Нацполиции.
Активистам, которые представляли громады в комиссиях, она тоже часто не нравилась – за работу не платили, работа была очень интенсивной, ответственной и утомительной. Доступ к информации о кандидатах был ограничен временем самих собеседований. Некоторые активисты говорят, что аттестация провалена, результаты – не удовлетворительны, снова «зрада» и «ничего не поменялось».
Общественности процесс был скорее не понятен, чем не мил. В этих условиях, масса сил (разных – политических и бывших), желающих сохранить свое влияние в органах, пытались манипулировать общественным мнением.
Сама же Нацполиция не достаточно коммуникационных усилий прилагала, чтоб пояснить среднестатистическому украинцу задачи и рамки аттестации, чем и проигрывала информационную войну заинтересованным троллям, ботам, бабам-ягам, которые против, и «врагам» реформ.
Миф 1. Из-за переаттестации произошел резкий рост преступности.
Если вы думаете, что милиция или полиция так значительно влияют на рост преступности в нашей стране, вы очень хорошо о ней думаете.
Следуя логике мирового опыта, рост преступности (в основном имущественного характера – краж и ограблений) в первую очередь связан с ростом безработицы, ухудшением экономической ситуации и войной.
Исследования криминологов говорят о том, что каждый 1% роста безработицы выливается в 6% роста преступности.
Если учесть, что в Украине за последние 3 года (2013-2016) официальная безработица выросла почти на 3%, а преступность – приблизительно на 21%, то считайте сами.
С введением в действие патрульной службы и улучшением работы 102, количество зарегистрированных обращений в среднем выросло на 34% по стране.
Аттестация тут вряд ли была серьезным фактором.
Даже там, где было уволено много сотрудников, их отсутствие вряд ли могло глобально повлиять на динамику преступности за несколько месяцев. Даже в развитых странах преступность растет прямопропорционально ухудшению экономической ситуации.
Миф 2. Аттестация – прививка от плохих поступков и гарантия качества.
Мол, трагедия в Кривом Озере произошла из-за плохой аттестации, или из-за того, что уволенный сотрудник вернулся через суд.
Аттестация – не гарантия. Это попытка пропустить через весьма грубый фильтр весь личный состав и отсеять самых неграмотных или непорядочных по той информации, которая есть у комиссий.
С одной стороны, чтобы дать посыл личному составу, какого рода поведение (коррупция и непрофессионализм) не терпимы в новой системе.
С другой, чтобы избавиться от самых рискованных элементов.
Отсутствие ошибок – результат не только хорошего отбора, но и подготовки, а также постоянного процесса усовершенствования практик внутри организации.
Положа руку на сердце, большинство старых кадров, оставшихся в полиции после аттестации, являются продуктами старой системы образования и привычны к старой системе управления.
Чтоб качественно поменять практики внутри системы и обезопасить ее от ошибок, стоящих жизни человека как в Кривом Озере, важно кардинально поменять систему подготовки и повышения квалификации персонала.
Аттестация показала, что программы подготовки, как младшего состава, так и управленческого звена, требуют решительных изменений, как, впрочем, и вся система милицейских учебных заведений.
Она также показала, что система регулярных курсов по переподготовке часто носит формальный характер, как, впрочем, и замеры внутренних зачетов – по физподготовке, тактике, стрельбе и другим параметрам.
Для галочки заполнялись дела.
Результаты проверок и причины дисциплинарных наказаний чаще всего отсутствуют в личных делах, что делает невозможным проведение реального анализа состояния штата, и дает основания полагать что из-за многолетней традиции проведения массы важных мероприятий для галочки, мы не можем рассчитывать и верить старой системе управления, учета и контроля, но должны создавать принципиально новую, без галочек.
Ну и громадным плюсом аттестации стало то, что милиционеры освежили свои знания по законодательству, а также размяли мозги при подготовке к тестам на общую сообразительность и логику.
Миф 3. Всех выгнали или никого не выгнали. Все старые коррупционеры остались. Все по-старому и ничего не меняется. Всех выгнали и не с кем работать.
На самом деле кого-то удалось уволить, кого-то пришлось оставить, кого-то повысить.
Результаты в разных комиссиях могли сильно отличаться. Не всегда из-за злого умысла. Иногда – из-за очень разных категорий сотрудников, их коррупционных рисков и роли в самой структуре.
Нацполиция намеренно подчеркнула процент уволенных среди руководящего состава и не сделала этого в срезе всего контингента.
В среднем младший состав не прошел через сильную чистку.
С одной стороны – зря. Потому, что там есть большой балласт людей с низким интеллектуальным и профессиональным потенциалом.
С другой стороны – это вполне естественно в этих условиях: в отличие от набора в патрульную службу с нуля, аттестацию важно было провести в условиях работы структуры, не поставив под угрозу ее функционирование.
Именно поэтому параметры и уровень требовательности во время аттестации сильно отличались от параметров отбора в новую патрульную службу.
Респонденты онлайн опроса (150 представителей общественности, которые в среднем проработали в комиссиях шесть недель) считают, что проведение аттестации значительно (13%) или в какой-то степени (47%) повлияло на повышение профессионального уровня сотрудников. Только каждый пятый верит, что она никак не повлияла на профессионализм.
На вопрос о том каким образом работа комиссии, в которой вы работали повлияет в будущем на взаимоотношения между полицией и общественностью, 46% сказали, что улучшит качество работы полиции и уровень доверия к ней, а 36% были менее оптимистичны, обозначив, что влияние на качество работы полиции незначительно.
Миф 4. В составе комиссий общественность – благо, а представители нацполиции – зло.
Этот тезис, который часто звучал в процессе аттестации в разных интерпретациях, спорный.
Состав комиссии, безусловно, напрямую влияет на качество принятых ею решений. Присутствие представителей гражданского общества в комиссиях –очень важный и прогрессивный шаг. Беспрецедентный, по многим параметрам, для кадровых решений не только в Украине, но и в мире. Их работа в комиссиях обеспечивает прозрачность и легитимность процесса.
Мнение самих представителей общественности в комиссиях по поводу работы их коллег разделились.
Согласно он-лайн опросу 45% оценили работу своих коллег-общественников как «честную и справедливую», 40% посчитали ее »слишком строгой и несправедливой», но практически никто не выбрал варианта »слишком тесное сотрудничество с полицией».
С участием представителей общественности приходят новые вызовы – как их выбирать и где брать?!
Смысл работы представителей гражданского общества в комиссиях в том, что они повышают градус доверия и прозрачности процесса.
Поэтому представителем не может быть обычный прохожий. Важно, чтоб в комиссию входили уважаемые в громадах, профессиональные и последовательно занимающиеся общественной и правозащитной деятельностью люди, чья репутация не запятнана грязными политическими кампаниями, криминальным прошлым и сомнительными связями.
Если в Киеве таких людей найти можно, поскольку Киев – центр сильных общественных организаций, то в регионах с отбором общественников – беда.
Я участвовала в отборе представителей в разных регионах, и могу ответственно заявить, что гражданское общество у нас либо неистово слабо (как качественно, так и количественно), либо оно настолько мало, что сравнимо со статистической погрешностью.
Респектабельных общественных организаций и деятелей в провинции мало – либо они ушли в политику, либо уехали в Киев, либо они заняты работой по грантовым проектам и не могут выделять время на волонтерскую работу в комиссиях.
В итоге множество кандидатов на работу в комиссию были в лучшем случае из не известных организаций или не понятных инициатив с не прозрачной мотивацией, либо – неформальные представители ОПГ, бывшей или настоящей милиции или политиков, которые все еще настойчиво пытаются влиять на кадровые вопросы в полиции.
О части кандидатов с криминальным прошлым или имеющих на своем счету много протоколов за вождение в нетрезвом состоянии, причастность к праворадикальным организациям или известным всем организаторах проплаченных митингов я вовсе умолчу.
Мы старались отсеивать их как могли. Не всегда и всех удавалось, но большинство таки отсеивали.
Конечно, полиция должна лучше и шире коммуницировать о возможном участии, и заранее планировать работу комиссий, чем это было возможно в рамках аттестации, но и города должны предлагать лучший выбор своих местных лидеров.
Система изнутри всегда найдет способ самосохраниться, если снаружи не будет должного публичного контроля за ее работой.
А здоровый сбалансированный контроль извне может обеспечить только сильное и развитое гражданское общество. А его нет. Зародыш есть, население есть, а сильного гражданского общества нет.
Миф 5. Аттестация заменяет внутреннюю безопасность, расследование и судебный процесс.
На самом деле не заменяет. Потому и не требует такого уровня доказательной базы, на котором должно проводиться внутреннее расследование и передача дел в суд.
Из всего этого процесса я поняла, что внутренняя безопасность знает о многом. Знает, но не всегда действует. То ли потому, что кишка тонка. То ли из-за ограничений юридического характера. То ли из-за несоизмеримой пропорции внутренних ресурсов и поставленных задач. Я не знаю.
Раньше внутренняя безопасность была самой коррумпированной частью системы – она просто собирала дань за свое молчание и бездействие. Сейчас важно как она будет работать. И это намного важнее процента аттестованных. Потому неистово важно следить за их работой. Извне.
Ну и по большому счету не надо было бы никакой переаттестации, если б внутренняя безопасность работала хорошо.
Большинство сотрудников уже должны были быть уволенными ранее и сидеть совсем по другой процедуре.
Аттестация была нужна, в частности, и потому, что эти пути не работают. И одна из основных задач НПУ сейчас – сделать внутреннюю безопасность сильным оперативным подразделением, чтоб она не играла роль продажной шлюхи, как раньше.
Миф 6. Все равно все было решено сверху и куплено.
Моим первым удивлением во время работы в комиссии было то, что сверху никто не командовал процессом и не диктовал условий.
Правда, чем дальше в дебри аттестации, тем было сложнее. Политическое давление я видела, о единичных случаях угроз и попытках взяток слышала и читала в прессе, но для милиции их отсутствие в глобальных масштабах в процессе аттестации – феноменально.
Согласно результатам опроса, внешнее влияние на решения извне было минимальным. Согласно результатам опроса, негативное влияние на работу комиссий происходило через предоставление неправдивой информации или ее утаивание (26,62%), подкуп (1,44%), угрозы (2,16%) и политическое давление (1,44%).
Касательно субъектов влияния результаты опроса тоже интересны. 63% сообщили, что, по их мнению, на работу комиссии не было внешнего влияния.
А среди тех, кто таки влиял, по мнению членов комиссий от общественности, лидирующие позиции занимали МВД (16,9%) и его советники (7,35%).
Остальные субъекты можно считать не значительными: сам аттестуемый (4,41%), НПУ (4,41%), политики местного (5,15%) и национального (2,21%) уровня, криминальные элементы (0,74%).
Если подытожить. Никто нигде в мире еще не проводил подобного процесса. Он был не идеален, проходил в далеко не идеальных условиях, но с невероятной скоростью (порядка 7 тысяч человек в месяц) и организованностью.
Аттестацию можно критиковать в пух и прах, но в Украине лучших примеров оценки персонала госструктур по большому счету нет. И при всех ее недостатках, как сказал замначальника Нацполиции: «Без нее (аттестации) было бы еще хуже».
Я считаю, что в процессе переаттестации было совершено 3 основных ошибки.
Первая (на самом деле практически неизбежная) – ее надо было провести на этапе перевода людей из МВД в новый орган – это позволило бы избежать множества юридических катавасий и судебных процессов.
Вторая – более высокое качество приказа о проведении аттестации и ее рамок позволило бы избежать массы сложностей.
Инструкции и приказы слишком часто отдают в разработку на аутсорсинг юристам. Их надо писать силами самих эйчаров или профильными экспертами, а потом уже ставить перед юристами задачу – как сформулировать нужные параметры на языке права. Но это грех не только НПУ. Им грешат почти все законодатели и реформаторы.
И третья, самая главная (и, пожалуй, тоже неизбежная – из-за нехватки персонала, ресурсов и перегрузки системы изнутри) – в день, когда началась переаттестация, надо было начать набор новых людей.
Тогда бы пришло больше свежей крови на волне ликования успехам патрульной службы, было бы проще расставаться со старыми, и фронт вакансий можно было бы быстрее залатать.
Но умничать о прошлом намного проще, чем конструировать будущее. И самое главное – не кто виноват, а чтоб эти ошибки были учтены.
Мои ключевые выводы из процесса аттестации таковы:
– мы очень многому научились – о том, как нужно проводить такие болезненные проекты – быстро, с очень профессиональной командой, сильнейшей технической поддержкой и с менеджментом, готовым молниеносно адаптироваться к новым внешним вызовам (а их было много);
– мы также о многом узнали – о том, насколько все плохо, что хорошо и как с этим быть – что стрессоустойчивость, эмоциональный разум и критическое мышление на предельно низком уровне и о том, что люди-бриллианты внутри тоже есть, только им не давали раньше сиять и привносить свой ум и знания в процесс;
– нам важно концептуально менять систему образования (если ее качество не изменить, то никакая аттестация не поможет, и даже повышение зарплат не отразится на качестве работы);
– усиление подразделения внутренней безопасности – один из самых важных приоритетов;
– опыт старого персонала важно дополнять энергией нового – они зачастую из разных миров. Но если старые – безразличны и бессовестны, а новые – не опытны и не доучены, то я выбираю вторых. Их можно доучить, а безразличие и бессовестность не искоренишь ничем. И даже опыт не будет оправдывать их грехи.
В процессе аттестации Минфин не смог найти средства на поднятие зарплат рядовым сотрудникам. Кроме самого аппарата МВД, полевые сотрудники НПУ почти не почувствовали повышения зарплат. Сейчас же, говорят, им таки поднимут зарплату – в среднем до 8-10 тысяч гривен.
И теперь многое зависит от нас, как общества, – позволим ли мы им, переаттестованным и с новой зарплатой, работать «по-старому» или будем требовать нового качества.
Будем ли искать «с кем порешать вопросы» или отвыкнем предлагать взятки, как отвыкли делать это с патрульной службой.
