Однажды к нам в общежитие зашёл предприимчивый молодой человек и предложил заработать деньги. Мои сожители заинтересовались и начали расспрашивать. Парень объяснил, что завтра нужно будет пойти на митинг. Два вопроса, которые ещё остались невыясненными, были «сколько?» и «во сколько?». Оказалось, тариф стандартный, а собираться нужно у входа в общежитие завтра в восемь утра, оттуда нас поведут в нужное место. Естественно, университет придётся прогулять.
Мы шли нестройной колонной по улице Московской в Киеве, понятия не имея, куда же нас все-таки ведут. Особого интереса этот вопрос ни у кого не вызывал – главное, что делать там ничего не надо. По словам парня, который нас вёл, нужно «просто постоять» пару часов и после пересчёта нам заплатят обещанные 30 гривен – по тем временам сумма для студента приличная, стипендия была около 100, а жить на родительские деньги казалось чем-то неправильным – мы ведь уже «взрослые люди». Было в этом и что-то авантюрное – университет мы прогуливали не просто так, а с целью, тем более, по заверениям старшекурсников, ничему толковому нас на первом курсе не научат, что потом, конечно же, оказалось правдой. И вот пока наши друзья пробирались сквозь повторение общеобразовательных предметов, которые они зачем-то уже проходили в школе, мы проводили время на свежем воздухе, заводили новые знакомства... А это было куда интереснее! Все это я говорю для того, чтобы вы поняли: далеко не все люди шли на митинги ради денег.
Добравшись до назначенного места, мы увидели небольшую компанию таких же «добровольцев». Их присоединили к нам и попросили всех встать в три шеренги спиной к высокому серому зданию, которым оказался Хозяйственный суд Украины. Нас сразу же пересчитали – получилось что-то около двадцати «троек». На другой стороне довольно широкой улицы стояла уже менее организованная и более разношёрстная толпа, заметно старшего возраста. Все они сбились в кучку у микрофона и автобуса с установленными на него колонками, каждый выступал с речью где-то минут по пять, в которых слышался то надрыв, то осуждение, то призывы к помощи.
Сначала интереса их слова не вызвали, на улице было зябко, закурив, захотелось выпить кофе, и тут нас ждал первый сюрприз – выходить из строя запрещено, нам, мол, не за это деньги платят. Согласившись с резонными словами, мы уже от скуки начали вслушиваться в призывы наших соседей. Они называя себя работниками «...ского судостроительного завода», решительно выступали против реприватизации их родного предприятия, так как это «приведёт к упадку, вызовет волну сокращений, снизит количество государственных льгот и, в конце концов, просто разорит казну».
Их слова оказали действие на наши ничем в тот момент не занятые умы, и из сопереживания за родное судостроительство мы начали поддерживать самых удалых ораторов одобрительными возгласами. Увидев это, наш «вожатый» зашикал на нас и вежливым тоном предложил замолчать. Мы притихли. Закравшееся по этому поводу сомнение было через несколько минут подтверждено выдачей каждому листков с приблизительно таким текстом: «Я, Имя Фамилия, работник ...кого судостроительного завода высказываюсь за реприватизацию, так как...». Далее следовал привычный оправдательный текст нынешней политики управления во главе с «нашим прекрасным и таким работящим» начальником, который как раз и собирался купить завод, чтобы, естественно, облагодетельствовать так горячо любимых им подчинённых, преодолеть сложности современной жизни и «стремительным домкратом» поднять производство.
Тут-то мы поняли, почему нельзя поддерживать наших визави. Все это начало приобретать оттенки фарса, когда первый парень, не разобравшись в тексте, так и прочитал, запинаясь, в выданный ему в руки громкоговоритель: «Я, Имя Фамилия...». Тем самым вызвав, естественно, смех и аплодисменты с обеих сторон.
Когда все закончилось, после ещё одного пересчёта нам выдали деньги, правда, только по 25, под предлогом чрезмерного количества митингующих. Никто из-за этого особо не расстроился – не за деньгами шли. Возможно, вас смутит бессмысленность такой акции, ведь всем же понятно, что никакие мы не работники завода, что на нас внимания серьёзный человек никогда в жизни бы не обратил и уж к призывам нашим точно не прислушался. Но если посмотреть с другой стороны, то острого репортажа из этого уже не сделаешь, ведь не все «работники завода» выступали против реприватизации, а уж на судей никто влиять не собирался, они у нас люди невпечатлительные и руководствуются лишь веяньями зелёных флагов с американскими президентами.
Так я впервые продал свои социополитические взгляды, которых не так уж много осталось после разочарования в «оранжевой» революции. Через некоторое время походы на разнообразные митинги стали делом обыденным, это была работа ничем не хуже других студенческих подработок. Все изменилось, когда я познакомился с девушкой из своего общежития, которая занималась организацией «массовки». Она предложила мне небольшую доплату за то, что я буду приводить с собой друзей, отвечать за них и управлять ими. Впоследствии количество людей росло, как снежный ком.
Давайте теперь немного разберёмся в механике митингов, чтобы Вам было проще ориентироваться в дальнейшем.
Вся система недалека от обычных рыночных отношений: уполномоченный заказчиком человек обзванивает всех организаторов (благо, в Киеве выбор велик), устанавливает определённые условия для проведения акции (количество людей и время). Исполнители же, в свою очередь, говорят, смогут ли они это сделать и называют свою цену, т.е. участие в акции разыгрывается на импровизированном аукционе. Дальнейшая организация напоминает сетевой маркетинг, финансовую пирамиду и казацкую армию одновременно. Так, «атаман» набирает себе «сотников», а те в свою очередь – «десятников». В особо важные для украинской политики дни появляются ещё и «тысячники». Чины, естественно, относительны, вчерашний «атаман» может быть сотником у сегодняшнего просто потому, что заказ достался ему – никакой конкуренции. Это, скорее, похоже на братство. В действительности, я сохранил прекрасные отношения с моими «соперниками» за политические деньги, мы делали одно дело и не раз оказывались в подчинении друг у друга.
Теперь как это все финансируется и откуда берутся цены. Заказчик выделяет определённую сумму с расчётом на размах акции и возможную инфляцию, все это «в идеале» должно поделиться поровну и в равных частях дойти до единичного митингующего. Но это не так. Подрядчик берет себе от 5 до 10 % суммы на «организационные нужды», так же поступают все его нижестоящие помощники. В итоге, до людей порою не доходит и половина выделенных денег, все зависит от длины цепочки. Поэтому ситуация, когда одна часть митингующих стоит за одну сумму, а вторая на таких же условиях за намного меньшую, случалась сплошь и рядом. Человек, нашедший «непаханую» территорию, т.е. вуз или ПТУ, где люди никогда не занимались подобным, может хорошо обогатиться за счёт очень маленьких выплат своим трудящимся. Мне, например, один раз попалось училище, где пара десятков людей хотели пойти бесплатно, просто из интереса, остальные же запрашивали низкие по тем временам гонорары. Но не раз я и сам ставил людей по заниженным ценам, оказываясь внизу пищевой цепочки, просто потому, что не находил нужных людей в нужное время.
Есть ещё один способ быстро заработать денег – не выдать оплату своей тысяче или даже нескольким. Казалось бы, это ход единоразовый, но это не так. Да, с тобой не будут уже работать все твои сотники, но ведь всегда можно найти новых, а дела до таких афёр заказчикам вообще нет никакого – акция проведена, и это главное. Вот такая рыночная экономика.
Немного о таком интересном феномене, как «духи». Первое время, когда я только попал в этот бизнес, нас очень регулярно выстраивали и пересчитывали, иной раз частота доходила до получаса. Вроде бы ничего сложного, но постоянно держать под контролем с полторы сотни раздолбаев, особо не заинтересованных в результате, отпускать их по очереди в туалет и за сигаретами и держать в узде довольно проблематично. В день иногда тратилось до сорока гривен только на мобильный, чтобы вовремя одёргивать «загулявших». Позже, когда митинги стали ежедневными, доходили до двенадцати часов, а мы, наконец, прибились к одной политической партии и осели в их палаточных городках, пересчёты становились все реже и реже, и, заработав доверие, мы добились того, что нас проверяли только два раза – в начале и в конце. Вот тут-то и появились «духи» – они приходили утром, заявляли о своём присутствии и удалялись восвояси – кто по своим делам, кто в университет, кто праздно шататься по городу, вечером прилежно возвращаясь за полчаса до финального подсчёта. Мы такие вольности разрешали лишь нашим друзьям, все остальные дежурили у палаток, и несанкционированные отлучки карались либо выговором, либо небольшим финансовым взысканием. Иногда вместо одного товарища вечером приезжал другой или вообще незнакомый нам человек, который подменял его. Были ещё и «бестелесные духи»: порой под конец не хватало пять-шесть человек, и вместо того, чтобы кого-то звать на помощь, брали проходящих мимо людей и предлагали заработать 10-15 гривен, просто постояв пять минут. Потом идея шагнула дальше и повторялась ещё и утром, таким образом, мы получали до ста гривен с одной «мёртвой души».
Следующим интересным нововведением были ночные митинги. Тут уже дисциплина падала ниже всякого уровня, естественно, и речи не было о том, чтобы выстоять десять часов в колонне всю ночь, поэтому после пересчёта и отъезда ответственных все либо рассаживалась на лавочки спать, укутавшись в тёплые пледы, розданные организаторами, либо шли за алкоголем. Была уже поздняя осень, и на улице было прохладно, играли на гитарах и развлекались как могли всю ночь. Затем после утреннего пересчёта разбредались по домам спать. На такие митинги люди шли куда охотнее, так как не нужно было стоять, как истукан, весь день, с флагами и накидками.
Проблема с алкоголем стояла и днём. Несколько раз, вернувшись через несколько часов после пересчёта, я нашёл всю свою «братию» основательно подвыпившей: покупали сладкую газировку, вливали туда водку или коньяк и спокойно пили посреди «политической борьбы». Ничем страшным это не заканчивалось, просто приходилось выставлять трезвых в первый ряд. С наркоманами мне вести дела, слава богу, не приходилось, но было и такое.
Вообще, бывало разное. Порой устраивали показательные противостояния: привозили людей из регионов, которые ничего не понимали, стравливали с друг другом, а кольцом вокруг них ставили киевских – для массовки. Приглашали и какого-нибудь политика средней руки для большего энтузиазма окружающих и, конечно же, по этому поводу вызывали журналистов – тут уже можно было сделать хороший репортаж. Привлечение приезжих было выгодным делом – и заплатить им можно было меньше, и отрабатывали они заметно ответственнее.
Хотя мы уже давно на вопрос «за кого стоите?» отвечали честно – «за деньги». В один памятный день по моей инициативе моя «могучая кучка» из десяти человек для очистки совести за один день умудрилась отстоять за пять (!) политических партий одновременно, благо митинги проходили рядом, и, пробежавшись от Майдана Независимости к Европейской площади и заглянув в Мариинский парк, мы смогли записаться у пяти сотников, погуляв пару часов и снова пройдясь тем же маршрутом, постоянно меняя накидки и флаги, отметились во второй раз и получили свои деньги. Конечно, вполне ожидаемо случилась накладочка, и на один пересчёт мы не успели. Ничуть не огорчившись, пошли праздновать победу над политическими стереотипами. Такие вещи случались не раз, и однажды такая история попала в известный журнал, где это было задокументировано на фотографиях, обсосано экспертами, но, как и ожидалось, не вызвала никакого резонанса.
Естественно, никакие политические взгляды никого не интересовали, и лично для меня (а я уверен – и для каждого) вся эта оранжево-сине-красно-белая кутерьма слилась в одну яркую картинку. У каждого из нас есть фотографии с атрибутами разных партий с разными лозунгами. Нам казалось, что это только для нас уже нет никакой разницы между политическими силами. Однако на митинге, посвященном 9 Мая, когда к нам подходили люди из разных частей Украины и говорили о правительстве, ситуации в стране и о своих взглядах на жизнь, нам стало ясно, что большинству людей не так уж и важно, кто победит. Когда к нам одновременно подошёл коренной донетчанин и два ужгородца, я уже ожидал конфликта – люди были из народа и любили украсить речь красным словцом. Но, на удивление, разошлись они дружно, пожав друг другу руки и пожелав нам и друг другу «счастья в Украине!».
После всего этого я не верю ни в какую политику, не смотрю новости, я прекрасно понимаю, что все продаётся и все покупается. И это, наверное, к лучшему, так меня научили жить в современном обществе, в котором нельзя слепо верить кому-либо.
Эта довольно яркая страница моей молодости будет греть меня воспоминаниями, и внукам расскажу, как мы «демократию строили». Со многими людьми я познакомился там, и это стало началом крепкой дружбы, нас сплотило общее дело и пройденные сложности. Многому там и научился – например, управлять толпой и быстро принимать важные решения. Видите, даже в отрицательных политических моментах можно найти положительное. Я, например, нашёл. Чего и вам желаю.
