Президент Украины выразил надежду, что вернуть доверие к судебной ветви власти поможет отмена неприкосновенности судей. Ценная мысль была высказана на очередной встрече с потенциальными инвесторами — представителями Европейской Бизнес Ассоциации и Американской торговой палаты. По словам Порошенко, свое веское слово должен наконец-то сказать Высший совет юстиции (ВСЮ). Кроме прочего, как пообещал глава государства, коренные изменения произойдут в таможенной службе и заодно лишатся иммунитета народные депутаты Украины.
А воз и ныне там...
Все бы хорошо, но первый закон, призванный вернуть доверие к судебной системе, был принят больше года назад. Назначение членов ВСЮ ознаменовалось рядом политических скандалов, а отмену депутатского иммунитета не одобряет Венецианская комиссия. Что же касается деятельности фискалов, то за последние три месяца законодатели и исполнители успели и отстранить все руководство фискальной службы, и фактически похоронить результаты служебного расследования его деятельности, и назначить отстраненного главу ГФС председателем Фонда госимущества.
Последний руководитель Одесской таможни продержался на своем посту аж четыре месяца, и не найти в Украине эксперта, который смог бы оценить объем средств, которые недополучает бюджет страны (и которые оседают в чьих-то карманах) в портах Одесской области. В считающемся теперь успешным для украинской экономики 2013 году речь шла приблизительно о 10 млрд. грн. в год.
В стране, предыдущая власть которой была сметена в феврале 2014 года народным восстанием из-за коррупционного беспредела, руководитель Антикоррупционного бюро был назначен в… середине апреля 2015-го, и он прогнозирует, что в октябре (!) начнется (!) расследование конкретных уголовных дел. При этом к формированию других органов борьбы с коррупцией (антикоррупционная прокуратура, нацагентство по борьбе с коррупцией, госбюро расследований) толком и не приступали. Львиная доля проблем с западными партнерами — от их нежелания кредитовать коррумпированную страну. И они говорят об этом уже официально — как, к примеру, в отчете о выполнении Украиной Плана действий визовой либерализации, подготовленном Европейской комиссией.
Могло ли быть иначе?
Сама по себе борьба с коррупцией, если рассматривать ее в первом приближении, — принимает вид классовой борьбы. Класс крупных собственников всегда будет отстаивать свою возможность подкупить таможенные (налоговые, контролирующие, правоохранительные) органы по той лишь причине, что в его структуре затрат взятки составляют допустимо малую часть.
Суть преимущества крупного собственника над средним и мелким в данном случае даже не в том, что в затратах последних на взятки приходится большая часть доходов, а в том, что условный «олигарх» всегда окажется прав: задавит деньгами и связями. Не удивительно, что именно средний и малый бизнес инвестирует средства в способы борьбы с коррупцией.
При этом обычный гражданин («пересічний українець») может и не ощутить на себе подорожание импортных товаров — «размазанное» по каждому покупателю.
И не обращать внимания, что взятка для ускорения решения собственных проблем («штраф на месте», «спасибо») ничем принципиально не отличается от «глобальной» коррупции.
С другой стороны, борьба с коррупцией остается одним из важнейших идеологических ресурсов. Декларировать борьбу с ней — «обязательная программа» любого политика, намеренного бороться за голоса избирателей. Но в том-то и особенность украинской политической системы, что данные обещания ничего не стоят уже через день после выборов. Говоря словами Михаила Саакашвили, лягушкам поручают осушить болото.
Так, коррупция остается взаимовыгодным способом сосуществования бизнеса, граждан и государственных институций. Образно говоря, госмашина проще и легче работает, когда ее смазывают коррупционным маслом. Можно представить себе, как госорганы работают без «поощрений» — тогда их деятельность превратится в итальянскую забастовку: строго по инструкции, скорость оборота бумажек будет исчисляться месяцами.
Такое поведение можно сравнить со Стэнфордским экспериментом наоборот. В классическом случае участников поделили на «тюремщиков» и «заключенных». Условные тюремщики слишком натурально вжились в роль, поверив в свое право истязать заключенных (и начали это делать), — эксперимент пришлось срочно прекратить. В украинском варианте безжалостный борец с коррупцией может вполне позволить себе купить больничный за шоколадку, чтобы отлежаться после банальной пьянки. И не видеть в этом великого греха. Ведь писать доносы в нашей системе ценностей — удел лузеров. А подарки учителям, «спасибо» врачам, «бутылка» работникам ЖЭКа, «двести» гаишнику — нормальное решение проблемы.
И потом, чтобы «доносу» дали ход, все равно же придется кого-то отдельно стимулировать.
