1 сентября 2017 года в ZN.UA было опубликовано интервью с заместителем министра юстиции Денисом Чернышевым «Пенитенциарный гамбит, или Как навести порядок в тюрьме«. Этот материал, где правозащитников дважды назвали лжецами, мы не могли оставить без внимания, и далее проанализируем некоторые высказывания г-на Чернышова и вопросы, о которых там шла речь.
Молодому заместителю министра, ныне делающему для себя немало открытий, хотели бы объяснить, что Харьковская правозащитная группа (ХПГ), в которой работают авторы, активно занимается вопросом соблюдения прав лиц, находящихся в местах лишения свободы, уже более 20 лет, предоставляя правовую помощь задержанным, обвиненным и осужденным, выступая против нарушений, совершавшихся администрацией МВД и пенитенциарных учреждений. Самым весомым подтверждением такой помощи являются около 100 дел, в которых, благодаря юристам ХПГ, Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) уже признал нарушения Украиной конвенционных положений. В частности, речь идет о таких важных прецедентах решения, как «Давыдов и другие против Украины», «Карабет и другие против Украины», где была зафиксирована практика избиения осужденных во время проведения массовых обысков. В этих делах суд установил нарушение Европейской конвенции по правам человека и основополагающих свобод из-за ненадлежащих условий содержания, перевозки и работы лиц, лишенных свободы.
Отдельное место занимают дела ХПГ о ненадлежащем предоставлении медпомощи в местах лишения свободы и проблемы лиц, которые по состоянию здоровья не могут отбывать наказание. При этом заметим, что в течение всех лет именно ХПГ готовила материалы для ежегодного доклада правозащитных организаций «Права человека в Украине» о соблюдении прав заключенных.
Эксперты ХПГ разработали восемь пенитенциарных законопроектов, которые были представлены на рассмотрение парламента. Четыре из них приняты, три приняты в первом чтении и подготовлены ко второму, еще один принят, но ветирован президентом, и далее пока не рассматривался. ХПГ приложила усилия к включению более двух десятков положений в План действий по реализации Национальной стратегии в сфере прав человека на период до 2020 года. В некоторых из них ХПГ значится как ответственная за выполнение (по согласию).
Учитывая приведенный выше, далеко не полный перечень реальных дел ХПГ, авторы считают себя вправе судить о теоретических и практических аспектах начатой пенитенциарной реформы.
Представители ХПГ с апреля 2014 года начали посещать пенитенциарные учреждения в Украине, без предупреждения осуществляя визиты в места лишения свободы, в которых содержатся осужденные лица. За это время мы осуществили более 50 визитов, посетили свыше 30 колоний, поселений и СИЗО. Наблюдая случаи нарушений прав осужденных, мониторы ХПГ указывают, какие именно это нарушения, и сообщают о них администрации исправительных учреждений, а в случае нереагирования обращаются в Генпрокуратуру Украины, Минюст.
Отдельно отметим реагирование со стороны уполномоченного ВРУ по правам человека, которым, вместе с представителями НПМ, был осуществлен ряд мониторинговых визитов, зафиксированы факты избиения осужденных, подобные имевшим место в Одесском СИЗО, и которые пыталась скрыть администрация пенитенциарной службы. Избиение в Одесском СИЗО отрицал и лично Денис Чернышев. И хотя он потом признал, что ошибся, поскольку его, дескать, дезинформировали, это не оправдывает высокое должностное лицо: руководитель не должен допускать, чтобы подчиненные так его обманывали.
На вопрос о ликвидации специальных врачебных комиссий (СВК) Денис Чернышев дает непонятный и двузначный ответ: «Врачебные комиссии сейчас действуют. Совместный приказ пролежал на согласовании в Минздраве пять месяцев. Правозащитники, к сожалению, в основном врут, поскольку зарплаты получают непонятно у кого. Да, комиссия очень долго висела, с декабря 2016-го по апрель 2017-го. Для нас это тоже было проблемой, поскольку в итоге все выливается в инсинуации с манипулированием статистикой. Ведь если комиссия не освидетельствовала и не отпустила человека домой, и он умер, то количество смертей в тюрьмах растет. Но дело не только в статистике. По-человечески лучше отпустить человека умирать дома, а не в тюрьме».
Мы не знаем, что имел в виду Денис Чернышов, когда сказал, что «правозащитники, к сожалению, в основном врут, поскольку зарплаты получают непонятно у кого», признав, в этом же предложении, что СВК не работали. Добавим, что это стало следствием некомпетентности «реформаторов» пенитенциарной системы в Украине, которые не предусмотрели быстрого реагирования на проблемы, вызванные ликвидацией Государственной пенитенциарной службы Украины (ГПтСУ), а это представляло реальную угрозу здоровью и жизни осужденных. Слова Чернышова о зарплатах прямо перекликаются с попытками преследования представителей общественности в Украине, занимающихся антикоррупционными расследованиями.
Заметим, что такой подход не нов и уже давно «удачно» используется Россией для дискредитации и блокирования работы правозащитных организаций, наделенных статусом иностранных агентов за получение грантов от зарубежных доноров, что отдает душком эпохи «расцвета» СССР.
ХПГ изучает вопрос предоставления медпомощи осужденным в местах лишения свободы и оказывает адвокатскую поддержку осужденным, которые не могут отбывать наказание по состоянию здоровья. В 2016 году с помощью адвокатов ХПГ удалось освободить трех осужденных, еще один, к сожалению, умер, не дожив до дня судебного заседания. Но процедура освобождения через суд усложнилась из-за ликвидации ГПтСУ и отсутствия механизма, которым создавались бы СВК, а без вывода последних осужденные были лишены возможности инициировать ходатайство в суд об освобождении по состоянию здоровья. (Об этом был отдельный материал — «Разрешение умереть на свободе» — на сайте ХПГ от 29 мая 2017 г.)
Что же касается других результатов реформы в пенитенциарной сфере, то во время мониторинговых визитов мы этот вопрос всегда обсуждали с представителями администрации и поэтому уверенно заявляем: ни одного подтвержденного случая привлечения кого-либо из них к процессу не было установлено. Несмотря на то, что там есть опытные и профессиональные работники, их не привлекали ни к обсуждению, ни к разработке реформы пенитенциарной системы. Поэтому было интересно прочитать об уровне осведомленности Дениса Чернышова с этой ситуацией (см. цитату ниже). Кто именно из руководителей колоний или СИЗО принимал участие в разработке проекта реформы пенитенциарной службы или консультировал разработчиков, в вежливом ответе Дениса Чернышова не указывается, как и в целом нет ответа на поставленный вопрос.
«— Объезжая исправительные колонии, правозащитники интересуются у администрации: консультировались ли с ними реформаторы, привлекали ли к реформе? Ответ везде отрицательный.
— Вранье. Вот тут я могу привести факты. В приемной сидит Ирина Бойко — одна из правозащитниц. Мы всех пригласили на разработку закона о пенитенциарной системе. Разбили на блоки, были организованы подгруппы. Ими руководили сотрудники Минюста, но вошли туда все — и Совет Европы, и Красный Крест, и национальные и иностранные эксперты. Поэтому мы не сами что-то придумали. Мы придумываем вместе. Мы сильно ругаемся, но тем не менее».
И хотя правозащитников иногда действительно приглашают к сотрудничеству, но прислушиваться к их рекомендациям в ГКИС не спешат. Сколько слов уже было сказано представителями и юридического, и правозащитного сообществ о нецелесообразности создания института «пенитенциарных следователей»! Но г-н Чернышев, очевидно, согласен с популярным в ГКИС мнением, что, дескать, «свои следователи порядок точно наведут». В интервью Денис Чернышев говорит: «Не могу это прокомментировать. Меня на этой должности еще не было». Но ведь Закон Украины «О Высшем совете правосудия» парламент принял 21 декабря 2016 года, а г-н Чернышов назначен на должность заместителя министра юстиции 19 октября 2016-го! И правозащитники обращались к нему, чтобы он, как руководитель этого направления, остановил это невежественное безумие, — да где там!
И теперь мы снова видим грубые посягательства на права человека в свежем проекте закона «О пенитенциарной системе». Например, в него, несмотря на предварительные общественные обсуждения, включены следующие нормы:
— усиление закрытости пенитенциарных учреждений из-за ограничения общественного контроля. (Предлагается ввести не существовавшие ранее преграды для посещения этих учреждений, в частности, дополнительную аккредитацию журналистов, надуманные «режимные» осложнения и т.п. Это неизбежно приведет к злоупотреблениям и препятствованию общественному контролю и, как показывает опыт, к грубым нарушениям прав человека в дальнейшем.);
— криминализация передачи запрещенных предметов в пенитенциарные учреждения (Такими предметами могут быть даже обычные краски, цветные карандаши и игральные карты. Сейчас за это предусмотрена только административная ответственность.);
— не зачисление в срок наказания времени содержания в помещении камерного типа (дисциплинарная мера). (Это может привести к тому, что пенитенциарная администрация будет вершить судьбы осужденных и своевольно решать, кому «накинуть срок» — свыше срока наказания, определенного решением суда.)
Многочисленные репрессивные предложения содержатся и в проекте Паспорта реформы пенитенциарной системы, подготовленном Минюстом. В нем, несмотря на действительно прогрессивные идеи самого паспорта, предлагается криминализировать немало действий — все ради максимального «закручивания гаек».
Также недавно мы наблюдали жесткое противостояние отдельных руководителей Минюста отмене рудиментарной статьи 391 Уголовного кодекса, которая вообще не имеет права на существование (что доказано учеными-юристами), но используется как механизм расправы над «неудобными» осужденными и осужденными-жалобщиками. По этой статье заключенные за дисциплинарные нарушения режима получают дополнительный срок наказания — до трех лет лишения свободы.
Утверждалось, что общественность ничего не понимает в тюремном менеджменте и что права человека не требуют отсутствия этого уголовно-правового инструмента в руках пенитенциарных сотрудников. Теперь отменить эту статью прямым текстом призывает Комитет по вопросам предотвращения пыток Совета Европы (пункт 46 опубликованного в июне 2017 г. доклада КПП по Украине).
Возникает естественный вопрос: для чего осуществляется ТАКАЯ реформа?
В завершение — еще о нескольких ошибках, свидетельствующих о невежестве Дениса Чернышова и о незнании материала, который он взялся комментировать. Вот, например, такой фрагмент интервью:
«— Какие решения Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) учитываются в реформе пенитенциарной системы?
—Не учитываются, а используются в качестве аргументов. Поскольку я пришел из реальной экономики, то говорю коллегам из Минфина: не так давно ЕСПЧ принял 40 решений по искам заключенных, по которым Украина должна компенсировать 1,018 млн евро. В Европейском суде сейчас — 84 тысячи дел против Украины. Представьте, если даже 10 тысяч из них — от заключенных, что будет с бюджетом? Не выгоднее ли построить нормальную систему, чем платить эти деньги, да еще и с имидж-потерями для страны?»
Решения ЕСПЧ должны исполняться, а не просто «использоваться в качестве аргументов», и удивительно, что заместитель министра юстиции этого не знает, да к тому же берется рассказывать о несуществующей статистике. Обратимся к годовому отчету Европейского суда по правам человека за 2016 год, где на странице 192 приведена статистика: на рассмотрении в ЕСПЧ находится 18 171 дело (pending cases) от Украины из общего их количества 79 750. Цифры, приведенные заместителем министра юстиции, просто взяты с потолка и не соответствуют действительности. По этой фантастической информации дальнейшие выводы о 10 тысячах дел от осужденных уже даже можно не комментировать... Хотя напомним, что все решения ЕСПЧ по осужденным в Украине переведены и опубликованы ХПГ. Кстати, государств — участников Совета Европы не 50, как утверждает Денис Чернышев в своем интервью, а 47.
Также Денис Чернышев должен был бы знать, что Европейский комитет по вопросам предотвращения пыток, тот самый, рекомендации которого Минюст так упрямо уже давно не хочет выполнять, работает по Европейской конвенции по предупреждению пыток и бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию, а не по Стамбульскому протоколу, как он говорит в своем интервью.
Надеемся, что Денис Чернышев сделает выводы из этой публикации. Мы увидим это уже в ближайшее время, когда в парламент поступит проект закона «О пенитенциарной системе», а также будет завершена работа над другими ключевыми для реформы документами — Паспортом реформы и приложением к ней; изменениями в Правила внутреннего распорядка учреждений исполнения наказаний и СИЗО.
