«Я, Николай Воронин, живший долго в России и считавший себя русским, стою здесь. Защищаю украинскую землю от этой гадости, которая с вами, оккупантами, ползет. Видал я, что вы сделали с моей родной Горловкой. Под вашей властью гибнет и загибается мой город. Я знаю все окрестности. И лично видел плоды ваши. И ой как я не хочу, чтобы гадость, которую вы производите, распространилась на остальную часть моей страны. И буду делать все, чтобы вы, гады, ушли. До победы. А победа будет наша».
Это отрывок из письма к сепаратистам, которое прямо на передовой написал один из киборгов, в прошлом — учитель математики Николай Воронин. В то время, когда боевые действия велись в нескольких десятках километров от его родного дома.
Николай всегда был романтиком. Получив диплом магистра экологии, мечтал спасти Землю от экологической катастрофы — строил экопоселения. «Главная идея — жить как можно ближе к природе, растить деревья. Приходишь на пустырь, а через некоторое время благодаря твоим стараниям там вырастает сад. 40 млн человек возьмется — 40 млн садов вырастет. Представляете, как изменилась бы наша жизнь?» Вместе с молодой женой Николай построил в своем поселении небольшую хижину с прозрачной крышей — жена хотела видеть звезды.
До того как получить диплома эколога, Николай получил еще два — бакалавра по физике и специалиста по компьютерным технологиям. Преподавал математику в школе и в одном из ПТУ Горловки. На работу из своего поселения ездил на велосипеде. Вставать приходилось рано, в 5 утра, поскольку путь был неблизкий. Но он ни о чем не жалел.
Вскоре парню пришлось перенести тяжелое испытание судьбы — рак. Победить его смог благодаря поддержке товарищей по университету: «Весь вуз скидывался мне на операцию. Тогда я понял, что такое дружба, поддержка. В благодарность за свое исцеление я создал свой собственный Фонд критической помощи. Я был его единственным членом. Это был даже не фонд, а идея. Он не был официально зарегистрирован, не имел средств. Но все знали — в критической ситуации я могу организовать любую помощь: найти хорошего врача, собрать пожертвования, просто поддержать. И эта инициатива отлично работала».
Увлекшись книгами российского писателя Владимира Мегре из серии «Звенящие кедры России», Николай стал солнечным бардом. Вместе с товарищами в обнимку с гитарой объездил Украину, Россию, Беларусь, Литву. Долгое время жил на Алтае: «Среди солнечных бардов были поэты, певцы, музыканты. Мы выступали в детских домах, тюрьмах, на улицах, в электричках. Пели о любви, мире, дружбе. Я был пацифистом. И если бы мне кто-то сказал, что когда-нибудь я возьму автомат и пойду воевать — ни за что бы не поверил».
В АТО Николай Воронин получил позывной Сепар. Наверное, в память о том, что когда начались тревожные события на Донбассе, он поддержал сепаратистов. «Когда-то я стоял на Помаранчевом Майдане. Разочаровался. В этот раз я не поддерживал Майдан. Сначала был за Путина. Ходил на пророссийские митинги в Донецке. Я видел, как хорошо обученные люди захватили Донецкую ОГА. Они постояли и ушли, подставив тех, кого удалось сагитировать из местных. Точно так же были захвачены и другие здания в городе. Сначала я помогал сепарам. Стоял в охране на входе в ОГА. Но ровно через день понял, что эти люди пришли не строить, а грабить и разрушать. Здание ДонОГА превратилось в туалет — здесь везде курили и гадили. Я пошел ради интереса на местный проукраинский митинг. Там была очень разномастная публика — студенты, мамы с детьми, бабушки и дедушки. Они поддерживали друг друга, очень искренне молились за Украину. Я почувствовал огромную разницу. С этого момента для меня не стоял вопрос, с кем я должен быть. Но еще два дня я пробыл в ОГА. Все это время изучал, как охраняется здание, какие есть возможности для его освобождения. Пытался передать все это украинским военным. Даже в соцсетях выкладывал. Но потом стало опасно, и мне пришлось уйти».
Увидев в интернете объявление о том, что в батальон «Донбасс» набирают добровольцев, Николай, не раздумывая, записался туда. Когда террористы в родном городе узнали, что учитель математики из местной школы воюет добровольцем, над его семьей нависла опасность. Пришлось срочно вывозить ее из города.
После «Донбасса» парень попал в добровольческую роту 79-й отдельной аэромобильной бригады. Но даже на передовой не забывал о гитаре. Когда была возможность — писал стихи, песни. Сочинил гимн своей бригады. В нем поется не только о мужестве защитников, но и о тех, кто им помогает. Николай говорит: «Каждого в своей стране, даже тех, кто не воюет, а как может, помогает бойцам (кто деньгами, кто салом, кто телефоном и прибором ночного видения, кто аккумуляторной батареей, вкусняхами, перчатками, носками, трусами и еще Бог знает чем), я считаю Героем. И считаю, что мы живем в Стране Героев».
В Донецкий аэропорт Николай гитару не повез. То, что попал в такую горячую точку, считает честью. Служить в ДАП хотело все подразделение, но командир взял не всех. В аэропорту Николая назначили корректировщиком огня. Ведь делать это было некому, а он был учителем математики. Времени на то, чтобы войти в курс дела, было мало — ребята прибыли днем, а вечером уже принимали бой. У Николая был артиллерийский планшет. Парень во всем разобрался и несколько дней корректировал огонь.
Воронин не раз поднимался и с товарищами, и в одиночку на третий, «сепарский» этаж нового терминала. «Сепарским» он назывался потому, что туда иногда захаживали сепаратисты, и был риск нарваться на засаду. Но там находилась очень удобная позиция, с которой легче было отбивать атаки на старый терминал. Угловая площадка, продуваемая всеми ветрами, стены из гипсокартона. Но на ней была «мертвая зона» — укрытие за бетонной опорой, куда не попадали снаряды.
Николай вспоминает: «Я любил сидеть на этой позиции и выслеживать сепаров. Ждал, когда противник начнет стрелять, чтоб целиться наверняка. Отстреляю полрожка и перебегаю на другое место. А противник открывает огонь там, где меня уже нет. Правда, один раз пришлось очень туго — по мне открыли огонь одновременно с двух сторон (площадка-то угловая). Стреляли из пулеметов Калашникова ПКМ 7,62 мм. Довольно мощное орудие. Было тяжело. Но все обошлось. Как-то сепары выстрелили в мою сторону из станкового противотанкового гранатомета. Я видел, как летела ракета — долго, где-то секунду. Спрятался за столб. Ракета попала в перегородку. На площадке стоял туман из осколков и пыли. Пришлось отстреливаться наугад».
Во время ротаций Николай спешит в отпуск к родным: «Жена часто говорит мне, обнимая: «Не уходи на войну. Ты у меня один». И каждый раз я ей отвечаю: «Не переживай, родная. Обещаю вернуться». Хотя иногда так хочется смалодушничать, не пойти. Честно, как на духу говорю. Знаю, никто не осудит. Некоторые даже будут рады. Особенно сепарюги. Те вообще жаждут, чтобы мы по домам разошлись... Но как подумаю о совести — и возвращаюсь в АТО. Совесть у меня есть. Иначе после первой же ротации я остался бы дома».
В эту ротацию Николай по просьбе командира вернулся из отпуска раньше. Его направили на курсы боевых медиков. Парень смеется: «Становлюсь все более опытным бойцом!» Теперь он умеет не только останавливать кровотечения, но и делать интубацию, трахеотомию, орудовать хирургической иглой и делать еще много очень важного и полезного, что может спасти жизнь раненых товарищей во время боя.
Но самое главное, чему научился Николай на войне, не в этом: «Во время войны я обрел Украину. Это мой самый ценный урок».
Свое письмо сепаратистам Николай закончил так: «Да я, отрицал оружие и убийство. И сейчас мне крайне неприятно убивать. Но я стрелял и буду стрелять в вас, взявших оружие против моей страны. Насилующих и грабящих. В вас, дорогие мои опытные военные из РФ. Что же, может быть я и мои товарищи не так накачаны и не так обучены, как вы. Но война научила нас многому. Хороший учитель — Война. С тех пор стоим на своих позициях и, как вы ни стараетесь, не сдаемся. И не сдадимся. Поскольку Страна у нас такая. Героическая. С деревянными щитами победили снайперов на Майдане. И с вами как-то управимся. Мой дед бежал в 16 лет из берлинского концлагеря. Прадед мой прошел две войны, кавалер всех степеней георгиевских крестов. Разведчик. Три ранения в грудь и одно в горло. Дожил до глубоких седин, продав все георгиевские кресты и купив хлеба в Голодомор, который устроил очередной тиран, которых ты так любишь, Россия... Но ничего у тебя не получится. Говорю тебе, как есть. Слава Украине!»
