Как показали последние события, заставить народных депутатов трудиться способна разве что угроза остаться без финансовой помощи со стороны Международного валютного фонда. В понедельник, 2 марта, за четыре часа работы были приняты семь ключевых законов, критически важных для получения транша МВФ. Но уже на следующий день, когда угроза не вписаться в дедлайн миновала, нардепы занялись более привычным делом — склоками, доходящими до рукоприкладства.
Этот пример далеко не единственный. Окончательное достижение договоренностей о создании коалиции и распределении портфелей произошло после визита в Украину вице-президента США Джо Байдена. Проект бюджета «без самого бюджета» принимался в авральном порядке под Новый год ради отчета перед все теми же западными кредиторами. С решением о создании Конституционной комиссии президент тянул около восьми месяцев — понадобился Минск-2, чтобы наконец-то решиться на этот шаг.
Еще более показательный пример нерасторопности при проведении реформ — антикоррупционная политика. Согласно срокам, заложенным в принятые правовые акты («Об основах государственной антикоррупционной политики», «О предотвращении коррупции», «О прокуратуре» и т.д.), процесс создания всех необходимых органов для борьбы с коррупцией (Национального антикоррупционного бюро,
Специализированной антикоррупционной прокуратуры, Нацагентства по вопросам предотвращения коррупции, Госбюро расследований) растянут более чем на год. Как отмечает доктор юридических наук Николай Хавронюк, первых реальных и серьезных результатов деятельности этих органов следует ожидать не ранее ноября-декабря текущего года.
Впрочем, было бы наивно списывать затягивание с реформированием страны лишь на неповоротливость или злонамеренность власти. Точнее сказать, именно «реформирование» и не может проходить в Украине по иному сценарию — по той причине, что сам термин «реформы» в определенной степени вводит общество в заблуждение.
Классовая борьба
Для социологов давно уже не секрет, и об этом неоднократно писали «k:», что под реформами украинцы в большинстве своем склонны подразумевать некие действия власти, направленные на довольно быстрое улучшение материального состояния граждан. В массовом сознании реформа — это и улучшение качества предоставления публичных услуг (что, в общем, верно), и повышение зарплат, пенсий, социальных выплат, и — одновременно — снижение налогов и вообще вмешательства государства в экономику. Противоречия здесь налицо: украинцы путают возможное (именно так, не все реформы заканчивались удачно) повышение доходов как результат реформ и сам процесс изменений.
О разрыве между ожиданиями избирателей, обещаниями политиков и суровой необходимостью экономических реалий косвенно свидетельствуют данные мониторинга института «Открытое общество». Процент законопроектов, основанных на коалиционном соглашении, поданных партиями, эту коалицию создавшими, колеблется от 54 до 70% (у различных политсил). То есть от трети до половины законодательных инициатив нардепов не совпадают с изначально заявленными ими целями.
Политика — сфера борьбы и взаимодействия различных социальных групп (осознающих себя общностями по классовым, этническим, идеологическим и иным признакам). Украинская политика в процессе реформирования сводится к тому, что каждая из таких групп борется за сохранение собственной зоны комфорта, групповых привилегий и «положенных ей» социальных благ.
По большому счету, каждая крупная социальная группа уверена в своей «неприкасаемости». Пенсионеры считают недопустимым замораживание пенсионных выплат или отмену пенсий для продолжающих работать. Средний класс (или то, что от него осталось) отстаивает точку зрения, что именно он является опорой общества, и требует снижения налогов. Представители крупного и олигархического бизнеса возражают, что именно на их долю приходится основной груз отчислений в бюджет, и соответственно считают вправе требовать протекционистских мер, льготных режимов и приоритетного возмещения НДС.
Подлинная политическая борьба — это и есть борьба уговоров-требований-угроз: «на образовании экономить нельзя», «без поддержки науки страна обречена», «голодный студент не станет квалифицированным специалистом», «средства на развитие культуры — вопрос выживания украинской нации», «престижность шахтерского труда», а вовсе не состязание партийных слоганов и президента с премьер-министром.
Медиасфера же из всего многообразия подобных конфликтов сосредотачивается на наиболее популярном сюжете: льготы, права и привилегии представителей власти. Сама власть, как видим, включилась в игру: снижение депутатских зарплат, сокращение автопарков и даже отмена иммунитета народных избранников стали раскрученными темами, позволяющими на какое-то время заболтать необходимость куда более серьезных изменений.
Между тем логика реформ, проведения которых требуют от Украины зарубежные доноры, предполагает, что «неприкосновенных» социальных групп в стране не останется вообще. Обратим внимание на принятый 2 марта пакет законов. Изменения в госбюджет так или иначе задевают все социальные слои — прогноз падения ВВП ухудшен с 4,7 до 5,5%, инфляции — с 13 до 26,5%.
Нефте- и газодобытчиков ждет повышение ренты, усилена ответственность владельцев банков за доведение финучреждений до банкротства, урезаны права мажоритарных акционеров. Не повезло работающим пенсионерам (кроме беднейшей их части) и предприятиям, задолжавшим «Нафтогазу». В относительном выигрыше разве что работодатели, решившиеся выплачивать наемным работникам «белые зарплаты». Параллельно с 1 апреля анонсировано повышение тарифов на тепло и газ, которое, как уже подсчитали в правительстве, окажется неподъемным для 4 млн. украинских семей — им придется оформлять субсидии.
Коренной слом системы
Под таким углом зрения приходится называть вещи своими именами: речь идет о демонтаже существующей системы социально-государственных отношений, во многом доставшейся Украине в наследство от СССР и худо-бедно дотянувшей до 2014 года.
В ее основе лежала попытка сохранить хотя бы видимость общества «всеобщего благоденствия», на практике приводившая к тому, что государство взваливало на себя обязательства, которые не могло выполнить. Отсутствие реальных средств для распределения между всеми по-своему «привилегированными» социальными группами компенсировалось массой льгот, раздувавших скрытый дефицит бюджета. Сегодня же передел с сохранением хоть чьей-то «исключительности» невозможен — Украина ходит по краю дефолта.
Можно было бы сказать, что исключительные привилегии в нынешних условиях получат силовые структуры, но это не совсем так: за относительно щедрое финансирование их представителям приходится расплачиваться собственными жизнями. Да и мобилизация размыла грань между армией и гражданкой.
Обществу предстоит прийти к новому пониманию социальной справедливости. Теперь ее придется трактовать как справедливое урезание существующих благ, а не их справедливое распределение.
Альтернативы фактически не существует: всем известно, к каким последствиям привела, к примеру, попытка отстоять «неприкосновенное» право банков на получение рефинансирования НБУ.
