Высказывания учёных, экспертов и политиков об угрозе доктрины Герасимова, названной в честь нынешнего главы Генштаба России Валерия Герасимова, теперь можно услышать повсюду. Эта доктрина предполагает новый вид войны — гибридную, в которой военные действия ставятся в один ряд с политическими, экономическими, информационными, гуманитарными и другими невоенными мероприятиями.
Однако есть одна проблема — данной доктрины не существует. И чем больше мы убеждаем себя в её существовании, тем дольше не понимаем, как реагировать на реальные проблемы, которые подкидывает нам Россия.
Политолог Марк Галеотти утверждает, что имеет полное право на отрицание существования доктрины Герасимова, так как именно он и придумал этот термин.
Яркий синоним
Чтобы распутать клубок, нужно вернуться в февраль 2013 года. Тогда российский еженедельник «Военно-промышленный курьер» опубликовал речь Валерия Герасимова о роли в современном мире пропаганды и подрывной деятельности одного государства в отношении другого. «Процветающая держава может в течение нескольких месяцев или дней превратиться в арену ожесточённого, вооружённого конфликта, стать жертвой иностранной интервенции и погрузиться в полнейший хаос, гуманитарную катастрофу и гражданскую войну», — говорил в своей речи Герасимов.
Его выступление сначала прошло незамеченным, однако вскоре сотрудник Радио Свобода Роберт Коалсон перевёл спич Герасимова на английский язык. Галеотти опубликовал речь в своём блоге с личными комментариями.
Политолог называет блоги местом для демонстрации тщеславия, ведь автору хочется, чтобы его читали. Для привлечения большего внимания Галеотти и придумал термин «доктрина Герасимова». Впрочем, злого умысла не было: автор использовал термин в качестве синонима к словам «речь Герасимова».
Вскоре, пишет Галеотти, последовала аннексия Крыма и война на Донбассе. И там, и там мелькали русские бандиты, авантюристы и спецназовцы. Всё это было приправлено зловещей российской пропагандой. Тогда действия Кремля укрепили опасения Запада, что доктрина Герасимова действительно существует.
В своей речи Герасимов говорил, что Кремль понимает, почему произошла Арабская весна в 2011 году и ряд цветных революций в странах, граничащих с РФ. Галеотти подчёркивает: русские искренне уверены в том, что революции происходят не из-за того, что народ устаёт от коррумпированной власти или требует реформирования страны, а потому что восстания финансируются Вашингтоном. На самом деле в своей речи Герасимов пытался проанализировать, как не допустить подобного сценария в России, не более. Однако нельзя отрицать, что Запад постоянно сталкивается с многовекторными кампаниями Кремля, направленными на его подрыв.
Не как у других
«Неужели то, что слова Герасимова Запад растащил на клише, не вводит его в заблуждение? Вводит, ещё и как», — пишет Галеотти в колонке для Foreign Policy.
Во-первых, единой русской доктрины нет. Именно поэтому деятельность Кремля опасна, ведь она не имеет чёткой программы. У Москвы есть масштабная политическая задача — отвлечь, разделить и деморализовать, но в остальном, отмечает Галеотти, действия РФ не укладываются в единую концепцию, иногда они даже противоречат друг другу. Крупные операции по интервенции координируются центральным аппаратом России, но большинство мелких акций он не контролирует.
Во-вторых, Запад не должен оценивать действия Кремля по стандартным значениям военных терминов, считает Галеотти. По его словам, гибридная война в понимании русских делится на две части. Первая — это подрывная деятельность, фактически всё, что происходит сейчас на украинском Донбассе: подрыв доверия к местному управленческому аппарату, разжигание местного восстания и блокировка стратегических коммуникаций. Многие эксперты считают, что такие действия – активная фаза войны, но для РФ это лишь прелюдия. Ограничиться ей, пишет Галеотти, Кремль может лишь в случае, если его дела пойдут совсем плохо, тогда на большее Москвы не хватит.
Вторая часть — это фаза открытой войны, но, вступая в неё, Россия не сможет не столкнуться с НАТО. Но неужели РФ со своей армией, которая проходит этап дорогущей модернизации, да ещё и ввязанная в две войны, пойдёт против сильного демократического Североатлантического альянса? Конечно же, нет. Москва пытается лишь обернуть его демократические институты против себя, продемонстрировав недостатки западной демократии, в первую очередь своему народу.
«Доктрина Герасимова» — захватывающий термин, но из-за этой выдумки весь мир не может рассматривать затеи Москвы в комплексе, считает Галеотти. Чтобы выиграть у России политическую войну, нужно понять её мотивацию, а для этого необходимо отложить «доктрину» в долгий ящик. Если Запад будет понимать, как работает кремлёвский мозг, значит, он сможет противостоять российской агрессии.
