Я сижу в большом, прокуренном, холодном кабинете. Напротив, за столом с «вертушкой» (правительственна спецсвязь), чашкой чёрного кофе, блоком сигарет «Прилуки», кипами книг и документов, сидит Дон Кихот. О простужен и небрит. Под глазами глубокие темные тени, губи обветренные.
Он рассказывает мне, что хочет отсюда уехать, потому что Система, против которой два года назад поднялся Майдан, продолжает оставаться всесильной, а сил у него остается все меньше.
Но — «Никто кроме нас!», — цитирует Дон Кихот — девиз десантников. Поэтому он все еще здесь… И делает все, что в его силах, чтобы Систему эту хотя бы попытаться пошатнуть. Хотя бы в отдельно взятой области страны.
За окном – угрюмый пейзаж промышленного Северодонецка.
А Дон Кихота зовут Георгий Тука. И он – губернатор Луганской области. Представлять этого человека смысла не имеет. Его «Народный тыл» — организация, объединившая усилия сотен волонтеров — спасла жизнь многим украинским солдатам.
Мы сидим и говорим о том, есть ли у нас шанс сделать страну такой, о которой мечтали парни из Небесной сотни. И из Небесных тысяч, убитых на войне.
Стоит, пожалуй, еще сказать, что наш разговор состоялся буквально накануне Дня Позора, дня «отчета» Арсения Яценюка в парламенте. Но я знаю, что бы сказал по этому поводу Тука…
— Георгий Борисович, среди событий последних дней самым ярким, без сомнения, стало выступление вице-президента США Байдена в украинском парламенте. Неимоверное количество трактовок этого выступания мы уже слышали. Но лично я считаю, что главный посыл, который Байден попытался донести до наших политиков, таков: крепкое государство могут построить только те люди, которые интересы нации ставят выше своих личных интересов.
На ваш взгляд, есть ли нынешней украинской власти люди, способные интересы страны поставить выше личных?
— Нет.
— …Как же мы будем строить страну?
— Не знаю. Я не политик… Честно говоря, когда я согласился принять область, я рассматривал эту должность как сугубо хозяйственную. И только сейчас начинаю осознавать, что моя работа – это и политика тоже.
Но заниматься политикой мне претит. Потому что уже много лет я наблюдаю так называемую политическую детальность в Украине. Поэтому ни особого оптимизма, ни каких-то рецептов у меня сегодня, честно говоря, нет…
Самое печальное, что политические силы, которые во время Майдана декларировали свою проукраинскую, проевропейскую позицию, оказались приспособленцами. На волне народного подъема они преследовали свои личные интересы…
Нашей стране нужен де Голль, Пиночет или Самоса.
— Диктатор, то есть?
— То есть — волевой человек, у которого есть конкретная цель и понимание, как к этой цели дойти. И первым его шагом должен стать запрет деятельности всех политических партий в стране.
— Ого…
— Да!
— Объясните свою позицию…
— Я наблюдаю, что происходит в стране на уровне Луганской области. Поверьте, картина очень печальная. Подавляющее большинство политических партий построены не на идеологии…
— Они построены на деньгах… Вот поэтому Байден и говорил о необходимости уметь ставить государственные интересы выше личных!
— Правильно! А я таких сил – которые ставать интересы страны на первое место – в нашей стране не вижу!
— Что же нам делать?
— …Вот поэтому с каждым днем я становлюсь все более ярым сторонником не демократии, а диктатуры… Хотя бы на какой-то определенный период, лет на десять.
— В ваших словах чувствуется какое-то тотальное разочарование.
-Да я никогда и не был очарован…
Я не могу пребывать в радужных ожиданиях, если вижу, как люди, которые заходят в местные советы под флагами Радикальной партии, Батькивщины, или еще кого-то, неважно, — при первом же голосовании объединяются с Оппоблоком…
Я не могу быть приверженцем подобных «винегретов»!
— Георгий Борисович! Все, что происходит на уровне районных, поселковых или сельских советов – проекция того, что происходит «наверху», в украинском парламенте…
— Вот поэтому на Шустере я и сказал, что коррупция – это проблема не только исполнительной власти. Ведь наша исполнительная власть, фактически, назначается Верховной Радой.
Источник коррупции, разъедающей страну – в политической проституции, первопричина всего — политическая коррупция в Украине…
Я был свидетелем того, как это все только начиналось – в средине девяностых, когда в ВР зашли «газовики» — Бакай, Пинчук, потом Лазаренко. Люди «заходили» в парламент исключительно, чтобы удовлетворить свои финансовые интересы.
А также — лидеры партий, которые вкусили все прелести больших денег, и те, кто сообразил, что политика – это не только митинги и демонстрации, это в первую очередь, возможность лоббировать свои личные интересы.
— Ну, как известно, политика – это самый прибыльный бизнес.
— В нашей стране – да… Ведь уже давно не стесняются озвучивать тарифы для попадания в проходную часть партийного списка…
— А также — озвучивают цифры зарплат, на которых «сидят» некоторые депутаты… То есть, вот мы сейчас с вами говорим о постмайданной Украине и о тех вещах, которые происходят на наших… Думаю, нет человека в стране, который не задумывается о том, почему же так произошло. Почему на крови тысяч украинцев во власть снова «зашли» приспособленцы. Ну в чем беда?
— Я очень хорошо помню день 21 февраля 2014 года… Мы тогда с моим близким товарищем, Назаром Озерянским, с которым прошли весь Майдан плечо в плечо, поднимались по Грушевского… Еще дымили покрышки. Но уже было непривычно тихо. Для нас эта тишина была дикой… Мы дошли до Кабмина и встретили там Луценко… Уже шли переговоры о процедуре выборов президента, о перевыборах в парламент… И я тогда сказал Луценко о том, что необходимо внести поправки в законодательство и запретить действующему депутату избираться в парламент два раза подряд… Увы, прогрессивный революционер Луценко…
— Юрий, который?
— …Который… Так вот он, так сказать, не поддержал мое предложение.
— Как же он мог это поддержать, если вы ему, по сути, сказали: «Юра, тебе больше не надо быть депутатом, уступи мандат политикам новой генерации, героям Майдана, заслужившим на это…»
— …Я имел ввиду не только Луценко. Ведь депутатов, которые сидят в парламент лет по 15-20, хватает. При чем, все эти годы они дрейфуют от одной политической силе к другой, от выборов к выборам…
— Ой, ну вы еще вспомните отдельных представителей БПП, которые голосовали за «законы 16 января»…
— Согласен. Сегодня в стране царит абсурд…
— Вот об этом и говорил Байден… Ведь почему я к нему все время апеллирую. Потому что, если политик такого масштаба прилетает в Украину, чтобы сказать нашей власти: «Ребята, вам Божиим провидением дан второй шанс. Вообще-то в истории немного таких случаев, но вам повезло… Так не профукайте же его!» — значит, крупные мировые игроки действительно опасаются, что наша власть может его, этот шанс, профукать. С очень грустными последствиями для нас и для всего мира.
— Я абсолютно с этим согласен… Я не устаю цитировать одну фразу Леши Мочанова, которая мне очень импонирует: «Мы стояли на Майдане, чтобы изменить Систему, а они – для того, чтобы в эту Систему проникнуть». В результате, Система, действительно, абсолютно не изменилась, изменились лица, находящиеся в ней…
— Вы видите выход?
— Я же сказа вам: диктатура.
— А процедурно?
— Не знаю! Я нахожусь в этом кресле по одной причине: «Еще два года назад я вооружился девизом ВДВ: «Ніхто, крім нас». То есть – делай, что можешь, и будь что будет. Вот и все… Я могу здесь хоть что-то делать – вот я и делаю…
— Хорошо. Второе очень важное, как мне кажутся, событие последних дней – это очередное явление Януковича народу и его заявление о готовности вернуться в политику…
Наши депутаты, комментировавшие потом слова Януковича, наперебой его тролили. Ухмыляясь, они рассказывали, как именно и в каком виде Виктор Федорович возвратится в Украину. А я, если честно, испугалась. Потому что ситуация в стране, к сожалению, очень способствует реализации этих планов. Только единственное не пойму – наши политики не понимают всей серьезности сложившейся ситуации, они не понимают, что стартовала операция «Возращение», написанная в Кремле? Неужели сегодняшняя политическая элита — дурачки, не способные анализировать, или они только делают вид, что такие?
— Какая же это элита? Меня уже долгие годы коробит от словосочетания «украинская политическая элита». Элита — по словарю – это «избранные», «лучшие»… А у нас – это сброд авантюристов, мздоимцев и прохиндеев.
— Но вы допускаете возвращение Януковича?
— Теоретически – да.
Я не сомневаюсь, что такой план существует. Удастся ли его авторам реализовать задуманное — это уже другой вопрос. Не сомневаюсь также ни секунды, что попытка возвращения Януковича повлечет еще большую кровь… Могу также предположить — чем хуже будет финансовое состояние граждан, тем проще будет реализовать этот план. Вспомните Симоненко и его банку, которые годами спекулировали на колбасе по 2.20. Потому что – как бы мы не пыжились, как бы мы друг перед другом не красовались – процентов 85 населения (и это характерно абсолютно для всех регионов страны) совершенно аполитичны. Их интересуют содержание собственного кошелька, благополучие близких, уровень своей пенсии и ничего больше. Играть на таких потребительских эмоциях очень легко и просто. Предполагаю, что авторы плана «Возвращение» как раз и надеются на эти 85 процентов населения…
Ведь нравится нам это или нет – но мы живем в олигархическом государстве. Всей нашей экономикой, как и нашей властью, манипулирует з десяток людей. При чем, некоторые из них делают это, находясь в далеком или в близком зарубежье. Они не появляются на экранах телевизоров. Они живут в «закулисье». Тем не менее, они обладают огромными ресурсами – медийными, организационными, не говоря о финансовых.
И если они поставят перед собой задачу «порвать в клочья» эту страну, им это удастся.
— Есть какие-то предохранители?
- Я уже сказал — стране необходим человек, который способен совладать с этими «экономистами», способен взять на себя ответственность за все происходящее в стране.
Ведь, по сути, у нас-то и демократии нет. Мы поучили не демократию. И даже не охлократию.
— Идиократию?
— Я не знаю, как это называется — когда стада избирателей продаются за сто гривен.
Это даже тяжело комментировать. Я ведь неоднократно призывал депутатов принять поправки к избирательному закону и наказывать не только тех, что скупает голоса, но и тех, кто свои голоса продает. Необходимо запретить – на законодательном уровне! – таким людям принимать участие в выборах.
А почему не принимают такие поправки? Да потому что многие именно благодаря такому «гречкосейству» и заходят в парламент.
— Да практически все — кроме, возможно, идеологический партий, крайне правых или крайне левых, у которых стойких электорат.
— Честно говоря, я даже не знаю, есть ли у нас по-настоящему идеологические партии, потому что все равно в итоге все упирается в финансы. И примеров тому, как «идеологические» становятся «карманными» — вдоль и поперек.
К огромному сожалению. Система, которую нам так и не удалось победить на Майдане, последние пятнадцать лет, шаг за шагом внедряла такие механизмы, чтобы принимать участие в выборах могли только очень хорошо финансово обеспеченные люди и политические силы.
Вся наша государственная система прописана под «денежные мешки».
— Но ведь эти же олигархи открывают ногой двери в Администрацию президента… Им бы сказали: «Пошли вон отсюда!»
— И что? Если они владеют целыми областями! Вот я сейчас на дверях своего кабинета повешу табличку «Пошел вон!» — как вы думаете, это уничтожит коррупцию и остановит контрабандные потоки в Луганской области? Мне нужны инструменты! Если я хочу удалить аппендицит, то мне, по крайней мере, нужен если не скальпель, то хотя бы кухонный нож. Вот вы же сами говорите – у них куплена прокуратура, милиция, суды. Все куплено и продано. А инструмента — как этому противодействовать – нету!
— Ну, можно ведь было за эти 1,5 года хотя бы начать создавать такой инструмент…
— Я вчера говорил с Павлом Ивановичем Жебривским (губернатор Донецкой области – МИР). У меня нет времени отслеживать какие-то глобальные политические события, происходящие в стране, потому что 90 процентов моего времени занимает борьба с текущим безобразием. Так вот Павел Иванович мне рассказал, что в масштабах прокуратуры выстраивается какая-то идеология борьбы с коррупцией, назначен антикоррупционный прокурор. Если это будет реализовано – это прекрасно.
— А какие ваши прогнозы?
— Давайте вспомним Италию 70-х… Смотрели сериал «Спрут»? Такое впечатление, что снимался он в сегодняшней Украине.
Сегодня куда не ткни – все куплено и продано.
Ты крышуешь проституток, а я крышую сутенеров. И так везде! Но все зависит от политической воли представителей нашей власти.
— В связи с этим хочу напомнить ваши же слова, озвученные ваши вскоре после назначения: «Аппетиты отдельных представителей власти заработать на границе растут»
— Конечно, а кто еще может там зарабатывать? Только представители власти и могут этим заниматься!
— Тогда, может, было бы неплохо сказать: «Вот Ваня Иванов, видите, сидит в сессионном зале ВР? Член, между прочим, правящей коалиции…Так вот этот Ваня возит сотни фур с «контрабасом» через линию размежевания. Почему вы этого не можете сказать?
— Потому что завтра этот Ваня Иванов подаст на меня в суд… И потому что у меня нет свидетельских показаний в письменном виде на этого Ваню Иванова… А то, что мне рассказывают в приватных беседах – для прокуратуры не доказательство…
— Но как тогда бороться со всем этим? Вообще возможно ли перевести в правовое поле борьбу с контрабандой?
— Я уже много раз объяснял… Как бы это цинично не звучало. И, наверняка, мои слова вызывает массу критики в мой адрес. Но.
Я не сторонник соблюдения законов.
Есть вещи, которые в моем понимании намного выше законов. Что такое закон? Это документ, созданным конкретными людьми под контурные цели и задачи. Далеко не всегда этот документ соответствует таким понятием как справедливость и соблюдение государственных интересов. Поэтому словосочетание «законное русло» – для меня не аргумент.
Когда начиналась война – и я этого никогда не скрывал – я был одним и самых крупных в Украине контрабандистов.
Я плевал на все. Я знал, что мне надо спасать пацанов, надо спасать свою Родину. Я «затаскивал» в Украину шлемы, бронежилеты, автомобили, обмундирование. Да, с точки зрения закона – я преступник. Но это означает только одно – что те, с позволения сказать, политики, которые сидят под куполом ВР, не в состоянии адекватно и быстро реагировать на изменения в стране. Когда суды повсеместно отпускают задержанные фуры с контрабандными товарами – может быть, это законно. Но, повторю, есть вещи, которые выше закон… Вот когда вы зашли, я разговаривал с командиром пограничников. Они уже неделю держат вагон с бытовой техникой, который направлялся на оккупированную территорию. У меня возникает вопрос — в чем состоит стратегическая необходимость в выдаче разрешения на пересечение разграничительной линии подобных грузов? Но ведь есть конкретные люди, которые подписали это разрешение. С моей точки зрения: вот берешь это разрешение, читаешь фамилию подписанта – и тут же отправляешь человека на нары…
— Слушайте, может вам в президенты пойти?
— Да шас, размечтались (смеется).
— Почему?
— Да пропади оно пропадом! Я уже отсюда убежать хочу.
— А чего это?
— Потому что, как пел Высоцкий, «настоящих буйных мало».
— Почему у вас такие упаднические настроения? Так все плохо?
— Я не могу сказать, что они упаднические, нет. Но, к сожалению, я здесь убедился в правоте фразы: «Меньше заешь, крепче спишь». Поскольку мое погружение в атмосферу все глубже, то, соответственно, с каждым днем я узнаю все больше. И настроение меняется…
— Так что ж за «атмосфера» такая?
— Когда люди, которые бьют себя кулаком в грудь и говорят, что они такие же фанатичные идиоты в борьбе со взяточничеством и коррупцией, как и я, оказывается, озвучивают у тебя за спиной совсем немаленькие цифры за оказание определенных услуг, при этом еще и от моего имени; и когда мне становится понятно, что это происходит вдоль и поперек — то хочется пройтись блуждающем танком по всему этому…
— А вы не хотите все это взять и…
— Поделить! (смеется)
-Нет!
— А поему нет? Я уже крышую здесь таксистов и три ресторана. Этот, как его, «Годлден Пелес», потом — «Катманду»… «Какаду». («Ксанаду» — подсказывает помощник Володя), о «Ксанаду»! И еще какой-то на «И», названия даже Володя не помнит. Ну, не важно. Главное – мое. Еще Новоайдарский элеватор крышую. Володя, запиши, пожалуйся, надо съездить, долю получить… С одной стороны – вроде смешно. Но с другой – меня напрягает, что подавляющее большинство людей верят в это.
— И боятся.
— И боятся!
- Но может, вам это все на свет Божий вынести?
— Ну куда уже светлее? Ну что еще должен сделать, чтобы доказать, что ни в каких схемах я не учувствую, взяток не беру, протекций не составляю.
Меня уже задолбали визиты предпринимателей из разных регионов: «Разрешите работать в вашей области». Еще один такой зайдет – ударю…
— Ну, может вас стоить озвучивать фамилии людей, которые, мягко говоря, себя плохо ведут в области?
— Для этого нужно грамотное уголовное производство. А для этого нет всех необходимых составляющих…
— Замкнутый круг какой-то.
— Поэтому и настроение иногда неважное…
— Давайте вспомним Андрея Эндрю Глущенко, убитого на Луганщине в начале сентября — в результате нападения на сводную мобильную группу по борьбе с контрабандой. Он был вашим другом. Именно вы переложили Андрею эту работу. После жестокого расстрела всей группы вы заявили: «Расследование расстрела мобильной группы — тест. В случае его провала властью мне не составит труда освободить кресло». Власть этот тест прошла?
— Нет.
К сожалению, складывается впечатление, что убийство Андрея Глущенко – продолжение Майдана. Никто не назван, не привлечен, не наказан.
— С чем это связано? С боязнью зацепить ниточки, которые тянутся куда-то высоко?
— Скорее всего, да… Очень много людей вовлечены в эти процессы, с разных сторон… Не надо забывать, что и на Майдане – люди, которые, казалось бы, стояли по разные стороны баррикад, тем не менее, имели совместные бизнес-интересы.
— Но, если мы этот клубок не распутаем.
— Надо распутывать! Вот только один из многочисленных примеров – события вокруг Житомирской кондитерский фабрики…
— Господин Пашинский.
— Да, Пашинский… И господину Пашинскому место на нарах уже давно. Этого персонажа я бы лично подержал пальцами за кадык. Еще со времен Майдана… Назначение его юного дарования, повышенный интерес к предприятиям ОПК, а таких Пашинских.
— Каждый второй…
— …А когда я услышал цифру, сколько у нас неопознанных тел — у меня голова закружилась. Я не мог себя представить. 21 век на дворе и больше 800 неопознанных тел наших ребят – я этого не понимаю.
— Георгий Борисович, последний вопрос. В связи с тем, что выборы областного совета области не проходили – кто будет принимать бюджет области?
— Единолично я. И беру за это полную ответственность.
