Спустя два месяца после достижения договоренностей в Минске стало очевидно, что импульс, приданный их подписанием процессу мирного урегулирования в Донбассе, затухает, не получая дополнительной действенной подпитки. Такое развитие ситуации в принципе можно было предвидеть исходя из логики политического процесса в Украине: предвыборная кампания — не самое удачное время для постепенного и осторожного пути нахождения разумного компромисса. Условная «партия войны» (включающая в себя не одну политическую силу) собрала неплохой электоральный урожай. Только «прагматикам войны» повезло больше, чем демагогам — но политическим силам, ставившим во главу угла прежде всего политико-дипломатическое урегулирование конфликта, пришлось нелегко: они постоянно находились «под обстрелом» более «воинственных» конкурентов.
Рестарт как осознанная необходимость
Теперь же, когда выборы позади, у власти появилось больше поля для маневра и действий. Признание того, что «минский процесс» забуксовал, вынудило президента поставить вопрос об отмене закона об особенностях местного самоуправления в отдельных районах Донетчины и Луганщины. И хотя термин «перезагрузка» с некоторых пор пользуется не самой удачной славой, именно о перезапуске мирного процесса речь в данном случае и идет.
При этом точкой отсчета, с которой, собственно, и предстоит «перезагружаться», все равно останется Минск — и данный факт неразумно ставить под сомнение. Прежде всего потому, что минские соглашения с самого начала были практически общеевропейским делом. В данном случае на карту поставлена честь не только отечественной дипломатии: в выработке минимально взаимоприемлемого плана урегулирования принимали участие Евросоюз в целом, ОБСЕ, канцлер Германии, президенты Франции и Беларуси. Отступить за проведенную в Минске черту, пытаться найти какие-то совершенно новые условия для прекращения огня и сосуществования Донбасса и Украины в ближнесрочной перспективе вряд ли представляется возможным.
Собственно, дело даже не в том, стоит ли отменять уже принятый закон, приостанавливать его действие или вносить в него поправки и дополнительные «переходные положения».
Во‑первых, потому, что этим должен заниматься парламент. Первое заседание нового созыва Верховной Рады в лучшем случае состоится в конце ноября, а к полноценной законодательной работе депутаты (напомним, половина из них — новички «под куполом») смогут приступить в лучшем случае еще через несколько недель. Процедурные вопросы, создание коалиции, утверждение нового руководства ВР и нового состава Кабмина — все это отнимет драгоценное время. Вариант же, при котором еще раз будет реанимирован пока еще полномочный созыв в виде некоей внеочередной чрезвычайной сессии, представляется весьма маловероятным. Да и превратится она в «бенефис проигравших», получивших шанс произнести последнюю речь «перед расстрелом».
Во‑вторых, сама по себе вера в то, что проблемы и конфликты такого уровня и такой сложности можно решить лишь с помощью принятия нужного закона, — довольно наивна. Для этого нужно нечто большее, чем юридическая формальность. Прежде всего — постоянный контакт между сторонами конфликта. Тем не менее интенсивность переговоров и консультаций — как на высшем уровне, так и с представителями самопровозглашенных республик — в последний месяц слишком заметно снизилась, а их предметом стали совсем уж локальные вопросы. (С другой стороны, для освобожденных за это время из плена сограждан и их семей частными и малозначимыми их никак не назовешь.) Причина все та же — парламентские выборы. Складывалось впечатление, что президент и его окружение слишком уж осторожничали, не желали рисковать рейтингом. Злая ирония в том, что рейтинг все равно упал, а время было упущено. Все стороны изначально не очень-то доверяли друг другу, и снижение интенсивности контактов только усугубило взаимные подозрения. Отметим, что и зарубежные партнеры также проявляли неторопливость, выжидая результатов все тех же выборов.
С мест сообщают
Не могли не сказаться и кадровые перестановки в регионе: речь не о том, насколько эффективными или неудачными были действия Сергея Таруты и Ирины Веригиной, и насколько оправданными были их отставки — Александру Кихтенко и Геннадию Москалю пришлось потратить время на то, чтобы элементарно войти в курс дела. А тот же Москаль, осмотревшись на месте, уже успел заявить, что излишняя политизированность на уровне Киева в решении многих местных проблем мешает сколько-нибудь эффективному их разрешению. В том числе и в переговорах с теми силами, которые на данный момент контролируют эти территории.
Кстати, о факторе времени. За последние месяцы на территории Донбасса, не контролируемой центральной властью, побывало множество журналистов, причем с совершенно различной гражданской позицией. В своих репортажах и зарисовках (в какие бы политические тона они ни были окрашены) представители СМИ, не сговариваясь, подмечают одни и те же тенденции. Первая — местные жители довольно быстро привыкают и адаптируются к новым условиям жизни, даже весьма суровым. Происходящее вокруг уже не ввергает в шок, люди приучаются выживать, воспринимая окружающую реальность пусть и как неуютную, но данность.
В этом нет ничего удивительного, достаточно вспомнить, как быстро украинцы в целом привыкли к совершенно новым реалиям, которые год назад и вообразить было невозможно. Кроме того, население Донбасса само по себе обладает довольно высокой степенью конформизма и гражданской пассивности. Чтобы лишний раз убедиться в этом, достаточно взглянуть на результаты выборов в тех районах области, которые уже несколько месяцев находятся под контролем сил АТО. То, что жителям других регионов кажется абсурдом, для Донбасса — уже почти привычное дело. Более того, если они и не лишены информации о том, что происходит «за линией блокпостов», то новости из «большой Украины», положа руку на сердце, пока что не могут служить для них поводом для такой уж особой зависти.
Вторая тенденция — после летнего стресса, когда массовые обстрелы Донецка и Луганска стали ежедневной частью жизни горожан, со дня на день ожидавших штурма, нынешняя ситуация выглядит действительно как худой, но почти мир. Репортеры отмечают, что Донецк, к примеру, осторожно, боязливо, но возвращается к жизни: понемногу возобновляют работу магазины, общественный транспорт и даже кафе. Этот психологический момент тоже нельзя игнорировать: после пережитого кошмара даже малейшее улучшение кажется огромным достижением и всегда служит поводом для оптимизма.
Не быстро, не легко, необходимо
Сам по себе факт признания того, что мирное урегулирование в какой-то момент «свернуло не туда», следует считать позитивным сигналом. В данном случае упрямство, выдаваемое за принципиальность, лишь усугубило бы ситуацию. Если «закон об особенностях…» и будет отменен, как это 4 ноября порекомендовал СНБО, — свои функции он все равно частично выполнил. Хотя бы потому, что продемонстрировал, что поиск компромисса — дело принципиально не безнадежное, потому что количество жертв среди мирного населения действительно несравнимо снизилось по сравнению со временем, когда АТО была в самом разгаре. Второй повод для оптимизма — стороны конфликта, уже успевшие прокомментировать инициативу Петра Порошенко, согласны с тем, что именно считать отправной точкой для перезагрузки.
Завершение предвыборной кампании дарит надежду и на то, что политические и пропагандистские спекуляции на теме Донбасса все-таки уступят место прагматике и рационализму. Политики, возможно, наберутся смелости сказать гражданам, что мирный процесс не может быть быстрым и легким. В конце концов, нынешний состав парламента на целый год (очень длительный период по нынешним временам) застрахован от роспуска как избранный на досрочных выборах. Так что даже если этот созыв и окажется в итоге мертворожденным, то, по крайней мере до следующего лета уж точно можно отставить в стороне и шапкозакидательство, и бесконечный поиск «предателей».
