В публичных материалах НАБУ по «делу о рюкзаках» этого человека называют «особа Л. – приватний підприємець з Харкова». Типичная цитата: «…особа «Л» прибуває до МВС, надає підроблену довіреність від імені директора ТОВ «Дніпровенд» на представництво інтересів цього підприємства та отримує чотири екземпляри договору про закупівлю 5000 рюкзаків на суму 14 млн 495 тис. грн. Згодом особа-підприємець повертає МВС документи з підробленими підписами та печатками. Їх реєструють…».
Настоящее имя «приватного підприємця з Харкова» - Владимир Литвин (не путать с экс-спикером Верховной Рады). Это его в начале ноября, наряду с Александром Аваковым и Сергеем Чеботарем задержали, в рамках «дела о рюкзаках», детективы НАБУ. Позже суд освободил всех троих из-под стражи под личное обязательство.
С Литвином - руководителем компании по производству женской одежды SL_IRA - корреспондент «Цензор.НЕТ» встречается в лобби одного из харьковских отелей. «Вы – первый журналист, который попробовал связаться со мной за те два года, что я фигурирую в этом деле», - говорит бизнесмен. Держится он уверенно, а его оценка событий кардинально отличается от версии НАБУ.
Вместе с ним на встречу приходит адвокат Ярослав Осаволюк; время от времени он также принимает участие в беседе.
«Чеботаря я увидел, когда меня конвоировали в суде. мне сказали: «вот это чеботарь»
- Александр Аваков выложил фото электронного браслета у себя на ноге: мол, все по закону, никуда бежать не собираюсь. У вас такой браслет есть? Потому что в НАБУ жаловались , что с браслетами - напряженка.
- К сожалению, сейчас такого браслета у меня нет. Да, второго ноября Соломенский суд вынес постановление, которым обязал меня надеть электронный браслет. Третьего ноября вместе с детективом НАБУ мы явились в Управление внутренних дел Харьковской области. Где нам выдали официальный ответ, что на данный момент у них в наличии ни одного свободного электронного браслета нет. Но как только он у них появится – я его сразу надену.
- Каждодневный контроль за собой ощущаете?
- Скорее, определенное давление. Выражается оно в том, что Национальное антикоррупционное Бюро, начиная с февраля 2017 года, почему-то активно занимается моей персоной в области закупки этих рюкзаков. Первые обыски у меня прошли в феврале этого года. После этого я активно сотрудничал со следствием, ни одной повестки на допрос мне выдано не было. Более того, после сигнала детектива я за свой счет приезжал в Киев, взаимодействовал, отвечал на все вопросы. Но 31 октября непонятно для чего в Харьков к месту моего проживания были свезены десятки бойцов спецназа. И в достаточно жесткой форме я был задержан.
- Ну, при этом мы помним и то, как полиция перекрыла один из кварталов в Харькове: якобы поступил звонок о минировании…
- Я, к сожалению, к полиции отношения не имею. Я – предприниматель и к государственным структурам не имел ни прямого, ни косвенного отношения. А у кого и что заминировали, нужно их и спрашивать. Конкретно у меня ничего не минировали. Но если бы мне выдали повестку о том, что будут вручать підозру, я бы с радостью явился к детективам НАБУ. А так…У меня мать-пенсионер и 5-летняя дочь. И когда меня выводят как заключенного, - для них это был шок.
Хотя я понимал, что такое может случиться, уже после появления первых статей о моем якобы соучастии в этом деле. Но при этом нигде не скрывался, никуда не уезжал, занимал открытую позицию. Я публичная личность и деваться никуда не собираюсь. Буду доказывать свою правовую позицию в суде.
- Кстати, проблемы с законом у вас раньше случались?
- Никогда. Я 12 лет веду активную предпринимательскую деятельность, и происходящее стало для меня полным шоком. В особенности то, что произошло 31 октября. Включая мое задержание. При том, что до этого я был в статусе свидетеля и активно помогал следствию. Которое, к слову, за год не смогло даже точно установить, где производились рюкзаки – и тогда я помог установить определенные факты, которые мне были известны.
- С Сергеем Чеботарем к моменту задержания вы очно были знакомы?
- Первый раз господина Чеботаря я увидел, когда меня конвоировали в суде на 3-й или 4-й этаж, а г-н Чеботарь спускался вниз. Его тогда уже не конвоировали, он спускался собственными силами. И я впервые его увидел, мне сказали: «Вот это Чеботарь». Так что заочное знакомство у нас с ним произошло в Соломенском суде.
(С лицом, которое, по версии следствия, является соучастником» - вставляет свои 5 копеек адвокат Ярослав Осаволюк).
- А с Александром Аваковым когда познакомились?
- Тяжело назвать точную дату. Я веду активную деятельность на протяжении порядка 10 лет.
- А приблизительно?
- Лет 5-7-10. Я заочно его знал еще в то время, когда его отец был губернатором. И, учитывая то, что Харьков – город небольшой и здесь все посещают примерно одинаковые заведения, мы неизбежно где-то встречались. К тому же у меня достаточно масштабный бизнес, поэтому и меня практически все знают; и я знаю всех. В кругу моего общения – сотни людей разного ранга и статуса. Один из них – Александр.
- Ваша дружба была построена на партнерстве в бизнесе или неделовых общих интересах?
- Я не могу форму нашего общения назвать дружбой. Никогда Александра к кругу своих друзей не относил. Скорее – к числу хороших знакомых, которых я время от времени где-то встречаю. Живем в одном городе, в одном пространстве.
«Даже ведущие детективы, которые занимаются этим делом, не знали, что второго победителя этого тендера тоже зовут Владимир»
- Теперь я буду цитировать опубликованную на сайте НАБУ программную статью, в которой подробно разбирается «дело о рюкзаках». Любопытно будет услышать ваши комментарии по тем фрагментам, которые касаются вас лично.
Цитата первая, речь идет об объявленном МВД тендере по закупке рюкзаков: «ТОВ «Дніпровенд», яке в подальшому стане переможцем тендеру, запрошення не надсилається. А тим часом на прохання особи «Л» треті особи вже виготовляють низку фіктивних документів від імені ТОВ «Дніпровенд» для участі у процедурі закупівлі».
Согласны с написанным? Особа «Л» - это же вы.
- Все дело в том, что к компании «Дніпровенд» я не имею никакого отношения. И присылалось ли им каким-либо образом приглашение – я не знаю и знать не могу.
- То есть как это вы не имеете никакого отношения к компании «Дніпровенд»?
- А так. Я был конкретно нанят предпринимателем, который попросил меня оказать консалтинговые услуги.
- Об этом мы еще поговорим подробно. Следующая цитата отсылает нас к известному видео: «Восени 2014 року Особа «А» та особа «Ч», яка на той час займає посаду заступника міністра внутрішніх справ України, обговорюють організацію корупційної схеми. За досягнутою домовленістю, МВС закупить у підконтрольного особі «А» підприємства рюкзаки, виготовлені з найменшими затратами. Забезпечити пошиття рюкзаків має особа «Л»…
- Вот тут я прокомментирую. Это прекрасно, конечно, что у НАБУ такая позиция. И для меня было удивительно, что детектив, задавая мне вопрос про это видео, ссылался на то, что там якобы обо мне идет речь. Я у него уточнил: а знает ли он, что второго победителя этого тендера - тоже зовут Владимир. И на лице детектива было написано удивление. Он переспросил: «Да, точно?». Я говорю: «Да». Он пообещал: «Ок, мы проверим».
На мой взгляд, эта история говорит о многом. В частности – о качестве расследования по этому делу. Потому что даже ведущие детективы, которые занимаются этим делом, не знали, что второго участника зовут Владимир. А вы, я думаю, согласитесь: если мы будем привлекать к ответственности людей просто за то, что их имя где-то упомянули, - думаю, мы недалеко уйдем от андроповских «троек».
- Следующая цитата из материала НАБУ: «Далі події розгортаються так: заступник міністра підписує договір про закупівлю рюкзаків у ТОВ «Дніпровенд», особа «Л» прибуває до МВС, надає підроблену довіреність від імені директора ТОВ «Дніпровенд» на представництво інтересів цього підприємства та отримує чотири екземпляри договору про закупівлю 5000 рюкзаків на суму 14 млн 495 тис. грн. Згодом особа підприємець повертає МВС документи з підробленими підписами та печатками. Їх реєструють».
Еще раз: «особа Л.» в понимании НАБУ - это вы? Или не вы?
- Ну, мне тяжело сказать, кого НАБУ точно закладывает в «особу Л.». Это доподлинно известно только им. В своих пресс-конференциях они говорили о том, что допрашивали людей с измененными анкетными данными, и так далее. Поэтому комментировать, кого они подразумевают, для меня некорректно. Спрашивать нужно у них.
Касаемо вопроса о том, что замминистра что-то там подписал: я никогда в жизни с этим человеком не общался; в первый раз увидел его в суде, когда меня конвоировали. И что он подписывал, и когда – этот вопрос нужно адресовать исключительно ему.
- В этом материале вы проходите как «особа «Л» — приватний підприємець із Харкова. Член комітету з конкурсних торгів». Фамилия ваша однозначно не называется, но общество – а именно для формирования общественного мнения предназначен это текст – однозначно считывает как «особу Л.» именно Владимира Литвина...
- Мне кажется, происходящие вокруг этого дела события выглядят больше как пиар, чем как серьезная структурная работа.
- Пиар кого именно?
- Национального Антикоррупционного бюро, которому нужно показывать определенные результаты своей работы. А показывать, насколько я понимаю, сегодня особенно нечего.
Понятно, что, поскольку в уголовном деле на сегодня проходит достаточно ограниченное количество людей, эта привязка к тому, что они публикуют, четко ассоциируется со мной. Мне, например, как бизнесмену, который выполняет основную задачу правительства – создает рабочие места, платит налоги и производимый в Украине продукт продает в 4-5 странах мира, открывая фирменные магазины – все это дело и пиар вокруг него наносит урон. И в первую очередь – деловой репутации. Сегодня на грани срыва у меня целый ряд контрактов. Скажем, у нас по плану сейчас идет открытие магазинов в Казахстане, Латвии. Мы также ведем переговоры в Европе…
«Никакого отношения к изготовлению каких-либо документов от этой компании я не имел и иметь не мог. потому что никогда с этой компанией не был связан»
- Чем занимается предприниматель Владимир Литвин?
- Я являюсь руководителем компании SL_IRA. Мы производим женскую одежду, строим глобальный международный бренд. И сегодня несколько партнеров, увидев эти новости, находятся на грани того, чтобы разрывать подписание с нами этих контрактов. Соответственно мы недосоздадим рабочие места и недоплатим в казну налоги. Потому что НАБУ почему-то считает, что до вынесения судом приговора они вправе давать свою версию того, кто виновен, а кто – нет.
Мне кажется, что эта позиция – не до конца профессиональная. И в стране, где есть большое давление общества, я мог бы спокойно пойти в суд и подать иск против НАБУ. В связи с тем, что страдает моя деловая репутация.
- Так почему же не идете в суд?
- Потому что на сегодняшний момент для меня первоприоритетным является анализ тех материалов, которые нам предоставило НАБУ в качестве аргументации выданной мне підозри. Но иск в суд присутствует в моих планах. Потому что нынешняя ситуация наносит большой урон моей деловой репутации.
- Вернемся к статье от НАБУ. Цитата: «У червні як свідка допитано формального директора ТОВ «Дніпровенд», який повідомив, що про участь товариства у закупівлі рюкзаків йому невідомо, тендерних документів він не підписував, особу «Л», яка представляла ТОВ під час тендеру, не знає, довіреності на її ім'я не видавав».
Давайте разберемся. Директор ТОВ «Дніпровенд» утверждает, что вас не знает. Скажите, вы представляли ТОВ «Дніпровенд» во время тендера?
- Да, я представлял ТОВ «Дніпровенд» во время первого раунда тендерной процедуры. Но директора этой фирмы я никогда не видел и в самом начале объяснил это следствию.
- Представляли ТОВ на тендере, но директора ТОВ не знаете? Не понимаю. Объясните, пожалуйста.
- Объясняю. Я сегодня – большой эксперт в области того, как строить швейные производства. Скажем, на прошлой неделе у меня были представители одного из крупнейших благотворительных фондов Америки. Они консультировались, как строить швейное производство. И вообще - ко мне каждую неделю обращаются люди из Украины, других стран - с просьбой проконсультировать о построении швейных производств. Понимаете, у нас швеи работают на планшетах. Мы – некий Uber в своем сегменте.
- И все же. Публике будет совершенно непонятно, как такое возможно: директор ТОВ не знает человека, представлявшего ТОВ на тендере. И наоборот.
- Я объясню. Был предприниматель, который меня нанял. Собственник предприятия.
- Как зовут предпринимателя?
(Здесь в разговор вмешивается адвокат, он просит Владимира не озвучивать в интервью имя собственника предприятия по соображениям юридического характера. Имя-фамилию этого человек «Цензор.НЕТ» знает, но соглашается впредь именовать его «предпринимателем С.»).
- Предприниматель С., который назвался представителем «Дніпровенд» и нанял меня на консалтинговые услуги. Моей задачей было проконтролировать качество поставляемой продукции. И в связи с тем, что он не владел всеми техническими нюансами относительно продукции, которую собирался поставлять, он попросил меня сходить на тендер. Для того, чтобы, если будут технические вопросы по самому продукту, я мог компетентно на них ответить.
После этого он выдал мне доверенность, в которую я, конечно же не вглядывался. Кем и когда она выписана, я не проверял. Да и не должен был этого делать! Это было не в моей зоне компетенции – ни в правовой, ни в какой иной!
С этой доверенностью я пришел на тендер и ответил на определенные технические вопросы, которые в рамках этого тендера мне задавались.
- Ну, вот, а представители НАБУ утверждают, что подписи и печати там были подделаны. Что скажете по этому поводу?
- Еще раз повторюсь: никакого отношения к изготовлению каких-либо документов от этой компании я не имел и иметь не мог. Потому что никогда с этой компанией не был связан – ни до, ни после. У меня была конкретная функция: меня наняли как человека, который должен был проконсультировать по качеству. И, кстати, я не скрывал от следствия, что такие услуги я оказывал и другим компаниям, в других министерствах. Скажу больше: если ко мне будут обращаться за такой услугой, как консалтинг качества, я и в дальнейшем намерен этим заниматься. Если, конечно, буду считать, что для меня как предпринимателя такая операция выгодна.
- Следующая цитата: «У лютому домовленості закріплюються документально. Підприємець подає комітету з конкурсних торгів підроблені документи та надає зразок рюкзака пошитого нібито ТОВ «Дніпровенд». Одразу під час засідання комітету представниця Державного науково-дослідного інституту МВС України «на око» встановлює відповідність рюкзака технічним вимогам. Як з'ясується пізніше, насправді представлений рюкзак аж ніяк вимогам не відповідає: ні за загальними конструктивними особливостями, ні за розмірними, ні за складом матеріалу».
Что в этом изложении, по вашему мнению, не совпадает с реальным положением вещей? Попутно расскажите, пожалуйста, что вы помните о том заседании.
- Все дело в том, что у каждого процесса есть определенная группа ответственных лиц, которые должны его контролировать. Сегодня мы с вами можем, прийти на любой, по сути, тендер и заявиться через ProZorro. Подать документы; там, где это необходимо, предоставить образец своей продукции. И не мы с вами должны отвечать за то, соответствует ли наш пакет документов полному объему. Есть ответственные лица, которые должны это контролировать.
Я пришел на абсолютно общих основаниях. Сделал так, как мне подсказали: вот сюда положите документы, вот сюда – образец. И какие дальше у кого претензии согласно этим документам и этому образцу – я не мог этого контролировать и не должен был этого делать. Есть ответственные лица, которые были за это ответственны.
- А сколько участников было на торгах?
- Насколько помню, 5 компаний. Каждая из которых предоставила свой образец. И каждая вела торги в области снижения цены от своей стартовой цены закупки.
- Вы ознакомились с продукцией конкурентов по торгам?
- Нет. Я вообще не уверен, что это в правовом поле можно делать.
- Но вы были в курсе того, какая продукция у конкурентов?
- Нет, это же проходит в рамках одной тендерной процедуры. Продукция выкладывается в определенном месте. Знакомиться с продукцией конкурентов не совсем корректно. Потому что она либо соответствует техническим требованиям, которые прописаны в технических условиях на обеспечение этого тендера, - либо не соответствует.
- Это правда, что, как об этом говорит НАБУ, «представниця Державного науково-дослідного інституту МВС України «на око» встановила відповідність рюкзака технічним вимогам»?
- Сейчас уже сложно вспомнить всю техническую последовательность процедуры. Думаю, этот вопрос необходимо адресовать экспертам по тендерному обеспечению, которые понимают всю последовательность.
- Но она осмотрела представленный вами рюкзак?
- Да, безусловно. Технический специалист, который присутствовал на торгах, просматривал все образцы, которые были поданы на торги.
- Давайте об осмотре продукции, представленной конкретно вами. Если бы вы, будучи авторитетным консультантом, не были вовлечены в процесс, а наблюдали за всем со стороны – вас удовлетворила бы методичность и тщательность осмотра рюкзака этим экспертом?
- Безусловно, это был очень щепетильный осмотр.
- Давайте объясним читателю, в чем он заключался?
- Давайте спроектируем эту процедуру, перенесем как будто на частный бизнес. Вот, мы с вами хотим приобрести рюкзаки, потому что хотим отправить сотрудников нашей компании в горы. Приняв такое решение, мы объявляем среди других компаний тендер на поставку этих рюкзаков. Мы дали им какое-то техническое описание, которому должен соответствовать этот рюкзак. И когда участники торгов приходят поспорить между собой за то, какая компания готова дать наилучшие условия с точки зрения цены (а именно цена здесь была ключевым фактором), то технический специалист, который уполномочен давать оценку, проверяет каждый экземпляр от каждой компании-участницы. Цель проверки – определить, соответствует ли изделие техническим условиям, или не соответствует.
Соответственно, здесь была аналогичная процедура. Технический специалист осматривал и изучал каждый вид продукции, который был подан, на то, соответствует ли он техническому описанию.
- Как специалист скажите: профессионализм эксперта, осмотревшего рюкзаки, был на уровне?
- Да, безусловно. Мне как техническому специалисту достаточно взять в руки то или иное изделие – и я смогу сформировать его оценку относительно техническому описанию.
«Предприниматель с., который нанял меня как консультанта, к сожалению, скончался в декабре 2015 года»
- Продолжаем цитировать НАБУ дальше. «Далі події розгортаються так: заступник міністра підписує договір про закупівлю рюкзаків у ТОВ «Дніпровенд», особа «Л» прибуває до МВС, надає підроблену довіреність від імені директора ТОВ «Дніпровенд» на представництво інтересів цього підприємства та отримує чотири екземпляри договору про закупівлю 5000 рюкзаків на суму 14 млн 495 тис. грн. Згодом особа підприємець повертає МВС документи з підробленими підписами та печатками. Їх реєструють».
Теперь вопрос: были ли вы лично той самой «особою Л.», которая проделала все указанные выше операции?
- Еще раз акцентирую ваше внимание: я не имею к изготовлению и проверке этих документов никакого отношения. Соответственно, я не должен был этого делать. Это во-первых. А во-вторых, был предприниматель С., который нанял меня в этот процесс – исключительно как консультанта по качеству! И к документообороту я здесь никакого отношения не имел.
- Еще раз: какую функцию управления, в контексте ТОВ «Дніпровенд» и истории с пошивом рюкзаков, выполнял предприниматель С.?
- Это человек, который обратился ко мне изначально, с информацией о том, что он хочет поучаствовать в этом тендере. Он позиционировал себя как представитель компании «Дніпровенд». А я знаю, что не всегда директор компании – это ее конечный бенефициар или собственник. Бывают очень сложные структуры бенефициаров.
- А почему вы были настолько уверены в том, что именно ему в данном случае вам стоит довериться?
- А почему я должен был поступить иначе? Дело в том, что я не выполнял функций, которые каким-то образом могли бы дискредитировать в правовом поле. Соответственно, мое доверие к этому человеку основывалось только на том, что он пообещал мне определенный гонорар за конкретную услугу в области консультирования.
- Этот человек попал в сферу интересов НАБУ?
- Показания об этом человеке давал не только я, но и еще с десяток людей, которые на тот момент работали в моем офисе и визуализировали этого человека.
- Он сейчас находится в стране?
- Этот человек, к сожалению, в конце декабря 2015 года скончался. Но есть множество показаний и документальных доказательств того, что этот человек брал меня на проектную работу и ставил задачи.
- Вот как? Скончался? От чего?
- Рак.
- Владимир, но вы же понимаете, что если ключевой человек в этом деле умер, то у стороннего наблюдателя может сложиться впечатление, что вы просто валите всю вину на него. У вас должны быть очень серьезные доказательства того, что он вас в самом деле нанимал сугубо для консультационных задач. И что вы в эту историю попали по касательной.
- У нас есть железобетонные аргументы.
- А подробнее?
- К сожалению, существует тайна следствия. И пока дело находится на стадии досудебного расследования, лучше этого не делать. Но повторюсь: есть железобетонные доказательства того, что этот человек приезжал, ставил задачи и имел отношение к этому делу. Хотя я не исключаю, что этот человек действовал в интересах стоявшей за ним определенной группы людей или другого человека.
- Теперь по возможности кратко попробуйте сформулировать, в чем суть підозри к вам со стороны НАБУ? И как эту же ситуацию оцениваете со своего угла вы лично?
- Вместе с мои адвокатом мы давно изучаем переданные нам материалы. И ни прямых, ни косвенных доказательств моей вины в этом процессе на сегодняшний день не предъявлено. Поэтому я абсолютно настаиваю на своей позиции: это дело – абсолютно фейковое. Очередной пиар НАБУ для того, чтобы показать хоть какие-то результаты своей работы.
- Свое мнение вы изложили. А что вменяет вам обвинение?
В разговор снова вступает адвокат Ярослав Осаволюк:
- Согласно версии следствия, Владимир вступил в преступный сговор с лицами, которых они описывают как Ч. и А. С распределением ролей, функций – и с целью завладения бюджетными средствами. Скажу сразу, не конкретизируя доказательства: подозрение не аргументировано. Оно базируется на определенных предложениях, чего, согласно УПК, не может быть априори. И в суде все эти подозрения будут разбиты. Потому что даже исходя из текста самой підозри, есть очень большое количество нестыковок. Выражаясь современным языком, очень многое в этом деле притянуто за уши. Скажем, Владимир с первого дня не отрицал своей роли в деле о рюкзаках – в той его части, где речь шла о контроле качества поставляемых рюкзаков. Но при этом он не имел никакого отношения к этому предприятию. И он дал четкие показания о том, как он вообще оказался в этой сфере.
И еще возникает вопрос: почему детективы НАБУ не обращают внимание на тот момент, что была договорная, предусмотренная законом процедура. И предприятие, которое представлял Владимир, предоставило наименьшую цену! Почему они не привлекают остальные предприятия-участники торгов, которые предлагали цены намного выше?
«БЫЛА ЛИ ЧАСТЬ РЮКЗАКОВ ПОШИТА В КОЛОНИЯХ? У МЕНЯ ТАКОЙ КОНКРЕТНОЙ ИНФОРМАЦИИ НЕТ»
- Владимир, а о каких ценах шла речь? – снова вопрос Литвину.
- Ну, в частности участвовавшая в торгах хорватская компания предлагала цену в 350 евро за один рюкзак. В гривнях по курсу на тот момент это было 13-14 тысяч гривен – что более чем на 10 тысяч дороже нашей цены!
- А какие цены выставили остальные участники торгов?
- Там разрыв был не такой большой. Они предлагали цену на 10-20% больше, чем компания «Дніпровенд». Огромные деньги, если смотреть на общую сумму сделки.
- Скажите, вы контролировали качество рюкзаков в ходе всего процесса?
- Ну, если мы называем процессом рамки этой сделки, то да: я точечно контролировал качество того, что было произведено.
- На суде прокурор САП заявил, что часть рюкзаков была пошита в учреждениях исполнения наказаний за 60-130 грн. Это правда? Сколько рюкзаков пошили таким образом?
- У меня такой конкретной информации о том, что часть рюкзаков были пошиты в этих учреждениях, - нет.
- К кому, в таком случае, нам следует обратиться за информацией такого рода?
- Есть 3 физических лица предпринимателя, которые производили отшив этих изделий. И вопрос о том, где конкретно и на каких мощностях они отшивали эти изделия, можно адресовать им.
- Но при этом качество контролировали вы?
- Еще раз повторюсь: точечно, в рамках этой поставки, я контролировал качество. И претензий при приемке продукции (когда ее сдавали на склад МВД) – не поступало.
- А где шили остальные рюкзаки от «Дніпровенд», нам тоже следует интересоваться у этих трех лиц?
- Да, это будет правильно. Потому что даже в рамках нашего бизнеса по пошиву женских платьев всегда есть некие колебания загрузки. Сегодня мы можем шить все на своих мощностях – а завтра, если мощностей нам немного не хватило, можем разместить заказ у компании партнера. Да что говорить, даже такие огромные компании, как Zara и H&M – часть продукции отшивают в Пакистане, Индонезии…
В общем, логично адресовать этот вопрос тем, кто делал отшив. При этом хочу вас заверить, что все данные я предоставил, придя на первый допрос (не по повестке, а по телефонному звонку). И, что интересно, у следствия (которое на тот момент длилось уже год) даже не было информации о том, кто отшивал эту продукцию. Я предоставил информацию о том, кто были те субъекты, которые взяли на себя обязательства по отшиву этой продукции.
- Какую себестоимость одного вашего рюкзака НАБУ считает оправданной?
- На данный момент, согласно тем экспертизам, которые сделало НАБУ, - 555 гривен.
- То есть в 5 с лишним разом меньше вашей цены…
- Это не имеет ничего общего с реальностью. Абсолютный бред! И я очень надеюсь на то, что та частная организация, которая делала эту экспертизу, понимает, что в рамках своей экспертизы попросту не учла многие факторы. Считаю, что такая экспертиза не может считаться объективной.
- Тогда расскажите, как составлялась ваша цена.
- Я не могу знать, как составлялась цена, потому что цена продажи определялась до момента отшива этих изделий. И, соответственно, она мне была названа, я ее не определял. Мне сказали: «Вот, ниже этой цены на торгах – не опускайся». Я и не опускался.
- Вы не пытались объяснить тем, кто вас нанял, что это завышенная цена?
- Я вам больше скажу: сегодня, анализируя те торги, которые состоялись, я бы никогда не выступил с такой низкой ценой.
- Низкой?
- Объясню почему. На тот момент курс был примерно 40 грн за доллар. К сожалению, в Украине никакие сырьевые материалы практически не производятся. Соответственно, и в этом продукте более 90% его составляющих покупаются из-за рубежа, то есть за доллары. Поэтому когда курс доллара за 2-3 месяца с отметки 10 гривен за 1 доллар вырос до 40 – и динамика курса роста продолжалась – никто не знал, на какой отметке он зафиксируется. 50? 70? 100? Чем 40 отличается от 70?
Так вот, если бы курс доллара продолжал расти в этой динамике, компания потерпела бы огромнейшие убытки! Вот почему я не только не считаю, что цена была завышена. Я искренне считаю, что, только недоанализировав весь пул факторов, которые могут влиять на стоимость этого изделия, компания выставила такую рискованную цену.
«Поставки летних рубашек и спортивных костюмов для набу? маржинальность на этой поставке была достаточно высокой. как предприниматель я остался доволен»
- Еще один важный нюанс, о котором, пожалуй, следовало бы спросить в самом начале. НАБУ утверждает, что ваш телефон неоднократно «светился» в разговоре с г-ном Шевчуком (тогда – сотрудником МВД, а ныне – замминистра обороны). Это правда? Такие контакты были?
- Я свой номер никогда не скрывал, он известен и в волонтерском движении, и среди партнеров. И, придя на тендер, я не указывал какой-то номер, который купил только для этого тендера. Нет, это был мой номер, я этого не скрываю и говорю открыто.
Что касается моих контактов с г-ном Шевчуком, я не хочу на сегодняшний день их комментировать.
- Почему?
- Опасаюсь, что это может навредить моей позиции в суде. Исходя из моей позиции (которая, по всей видимости, станет общедоступной), я опасаюсь того, что показания некоторых людей будут «подкручены» и смогут потом сыграть против меня. А пока еще раз повторю: весь материал, который мы видим – абсолютный фейк.
- Но вы часто общались с Шевчуком?
- Нечасто. И на сегодняшний день мне вообще сложно припомнить какие-то наши разговоры.
- А вот я как раз уверен, что припомнили все: уж слишком многое зависит от показаний этого человека. Ведь именно он сейчас – главный козырь НАБУ.
- Нет, это так преподносит НАБУ.
- И еще раз: НАБУ считает, что государству был нанесен ущерб; что люди, задействованные в этой коррупционной схеме, извлекли из этого выгоду. Люди в соцсетях в комментариях спрашивают: сколько он и его фирма заработали на этих рюкзаках?
- Лично я?
- Да, предприниматель Владимир Литвин и его компания.
- Отвечу. Не могу назвать сумму гонорара, которая была обещана мне предпринимателем С. за мои консультативные функции – но могу сказать, что для меня эта пятизначная (в гривнях) сумма – это не большие деньги. Даже детективов удивило, почему я за такие деньги согласился ему помогать.
- И почему согласились?
- Во-первых, с момента начала зоны АТО я активно помогал целому ряду добровольческих батальонов. Кому-то – просто деньгами, кому-то покупал продукцию. То есть я был – и продолжаю быть – волонтером, помогаю добровольческому движению отбиваться от агрессора, который пришел на нашу землю.
- Сейчас, знаете ли, модно ссылаться на помощь добробатам. Есть ли какие-то подтверждения вашей помощи?
- Да, в суде будут озвучены конкретные имена и названия батальонов, которым я конкретно помогал.
И вторая причина: мне как предпринимателю было интересно получить опыт в области того, как происходят тендерные процедуры. Для меня это был ценный опыт. (С иронией) На основании этого опыта, к примеру, я затем пошел – и выиграл тендер в Национальном Антикоррупционном бюро.
- Вот об этом давайте поподробнее. НАБУ уже ответило на эту новость инфографикой:
Со своей стороны, можете сказать, какова была стоимость летних рубашек и спортивных костюмов, которые вы поставили для НАБУ?
- Знаете, я как предприниматель не хотел бы раскрывать ту стоимость, по которой я эту продукцию поставил.
- Почему?
- Это моя предпринимательская тайна. Но могу отметить, что маржинальность на этой поставке была достаточно высокой, и я как предприниматель остался доволен сделанной поставкой и количеством заработанных денег с этой поставки.
- А вы к тому моменту уже фигурировали в деле о рюкзаках?
- Как свидетель. И, честно говоря, я даже несколько опасаюсь раскрывать, во сколько мне обошлась стоимость этой продукции. Опасаюсь примитивной логики, которая сейчас действует.
- Например?
- (Усмехается) Вот, если я сейчас скажу, что заработал 100, 200 или 300% - какая гарантия того, что завтра я не стану фигурантом уголовного дела в отношении Национального антикоррупционного бюро?
