В украинском парламенте уже более двух лет «сражаются» за законопроект №3726 «О частной детективной (розыскной) деятельности». За это время законопроект был даже принят во втором чтении, направлен на подпись Президенту, но возвращен на повторное рассмотрение с отдельными замечаниями.
Президент, в частности, отрицает целесообразность предоставления законом субъектам частной детективной деятельности права на сбор, фиксирование и исследования сведений, необходимых для рассмотрения дел в уголовном судопроизводстве. Юристы Администрации Президента посчитали, что при отсутствии четкой конкретизации в законе сведений или данных, которые разрешается собирать, фиксировать и исследовать детективам, фактически допускается возможность сбора доказательств для рассмотрения дел в уголовном судопроизводстве. А это, мол, противоречит нормам Уголовного процессуального кодекса и делает собранные доказательства недопустимыми.
Законопроект переработали с учетом предложений Президента, и он стоит в очереди на рассмотрение в Верховной Раде. Однако тот ли это нормативный акт, которого ожидают несколько тысяч частных детективов и частных детективных агентств, вынужденных предоставлять свои услуги под видом консалтинговых фирм?
Следствие не справляется
В правовом сообществе поднимается новая волна обсуждений целесообразности частной детективной (розыскной) деятельности. Причем выводы делаются на статистическом анализе способности государства защитить права граждан в уголовном производстве.
Как считает адвокат Виталий Коломиец, возможности государственных следственных органов реализовать процессуальные права потерпевшего и довести уголовное производство до судебного рассмотрения наталкиваются на серьезные проблемы.
За 2017 год следователями было зарегистрировано около 523 тыс. уголовных производств, 198 тыс. из которых завершились вручением подозрений. При этом нагрузка на одного следователя составила около 500 уголовных дел, что вряд ли способствует эффективности защиты прав граждан.
Особенно плачевно дело обстоит в расследовании преступлений против собственности, которых в прошлом году было зарегистрировано 336 тысяч.
«Следствие, естественно, отдает приоритет крупным преступлениям, а на расследование краж кошельков, телефонов или мелких повреждений автомобилей ресурса уже не остается», — заключает адвокат.
Перегрузку следователей подтверждает и замначальника отдела следственного управления ГУ Национальной полиции в городе Киеве Сергей Кривун. По его словам, на одного следователя в Киеве приходится порой и более 700 производств. Ситуацию усугубляет и тот факт, что от полиции требуют внесения информации о возможных преступлениях в Единый реестр досудебных расследований по любому обращению граждан.
«Даже если следователь считает, что недостаточно оснований для внесения в ЕРДР, его в большинстве случаев обяжет это сделать своим определением следственный судья. Поэтому каждый следователь руководствуется собственными убеждениями или указаниями руководства — какие производства следует расследовать в первую очередь. В основном это резонансные преступления или те, которые нанесли значительный ущерб», — объясняет следственный начальник.
В силу данных обстоятельств, как подчеркнул Сергей Кривун, Национальная полиция не претендует на монополию в вопросах следствия.
Защита потерпевшего — дело рук самого потерпевшего
Говоря о защите прав граждан в уголовном производстве, адвокаты прежде всего обращают внимание на права потерпевшего. По их словам, потерпевший сегодня имеет на досудебном расследовании меньше прав, чем подозреваемый. И хотя интересы потерпевшего отстаивает государство в лице следователя и прокурора, Уголовный процессуальный кодекс считает потерпевшего стороной обвинения лишь в незначительных случаях.
«Потерпевший становится стороной производства только в том случае, если прокурор отказывается от поддержки государственного обвинения в суде. Обычно это случается, когда преступление расследуется в порядке частного обвинения», — объясняет адвокат Николай Ореховский.
Он считает, что потерпевший в любом случае должен быть равноправной стороной уголовного процесса и иметь право самостоятельно собирать доказательства, а также обращаться в суд с ходатайствами о доступе к вещам и документам, как это позволено стороне подозреваемого. Ведь именно права потерпевшего были нарушены в результате уголовного преступления.
Кроме того, в отечественных реалиях часто бывает, когда следователь и прокурор просто бездействуют. Если у них появится конкуренция, эффективность досудебного расследования станет абсолютно другой.
В полиции также отмечают, что активнее проводятся расследования в тех производствах, где защитники демонстрируют активную позицию либо потерпевшей, либо подозреваемой стороны. В то же время там напоминают, что неплохо было бы в законодательном порядке определиться с уголовными проступками, а также с привлечением к досудебному расследованию в отдельных случаях оперативных работников полиции и участковых.
«Следователи не отвлекались бы на расследования нетяжелых, несложных преступлений и тех, которые не требуют специальных знаний», — уверен Сергей Кривун.
Как герои вестернов
Основным решением проблемы с защитой прав протерпевшего юристы видят во введении института частных следователей. И хотя, в соответствии с УПК и Законом Украины «Об адвокатуре и адвокатской деятельности», все стороны имею доступ к защите своих интересов, нельзя исключать случаи, когда адвокат физически не будет в состоянии самостоятельно в короткий срок провести весь спектр действий по защите прав, свобод и законных интересов своих клиентов.
В мировой истории хватает примеров, когда уполномоченное частное лицо собирает доказательства для поддержки обвинения на судебном процессе. Более того, вспомним героев американских вестернов, которые в частном порядке охотились за преступниками и получали за их поимку немалое денежное вознаграждение. Сегодня в США частной детективной деятельностью занимаются, по разным оценкам, от 1 до 2 миллионов человек.
Украинские юристы считают, что в расследовании преступлений небольшой или средней тяжести (хулиганство, кражи), где есть очевидные подозреваемые, функцию следователя вполне могут выполнить частные детективы и адвокаты.
«Нам только нужно законодательно предоставить право получать в судах разрешения на обыск, доступ к документам, а также к данным о мобильных переговорах (биллингу). Это те инструменты, при помощи которых раскрывается большинство преступлений», — отметил Виталий Коломиец.
Представители прокуратуры, поддерживая в принципе идею частного расследования, пока относятся к ее реализации скептически.
«У нас в обществе еще присутствует большой процент инерции. Мы привыкли, что к обыску или временному допуску к документам причастен только прокурор и следователь. Если мы хотим такие же права предоставить потерпевшему и его защитнику, то давайте вначале спросим у наших граждан, согласны ли они, чтобы к ним с ограничением их прав приходили такие же обычные граждане?» — ставит вопрос преподаватель Национальной академии прокуратуры Станислав Тищенко.
В ответ юристы отмечают, что не следует спрашивать граждан, ведь также вряд ли найдется человек, который бы одобрил, чтобы к нему с обыском приходил тот же прокурор и следователь.
Юристы считают, что законодателю необходимо все-таки более тщательно присмотреться к идее частного расследования. У нас в стране достаточно квалифицированных бывших следователей и оперуполномоченных, которые плодотворно могут работать в этой сфере.
Вариантов реализации частного расследования может быть немало. Один из них — делегирование сбора доказательств и документов в частные руки как составляющей части проводимого официального досудебного расследования.
Главное, чтобы в результате выбора исполнителей и инструментов потерпевшая сторона не чувствовала себя обделенной.
