Неспокойная атмосфера нашего общества периодически сотрясается раскатами гневных разоблачений: где-то поймают чиновника-вора, где-то откроют залежи золоченой сантехники. Автор не ошибется, если станет утверждать, что именно эти бутафорские спецэффекты подвигли легковерную номенклатуру Востока страны удариться в сепаратизм. Как не единожды отмечалось биологами, из-за страха мутится рассудок.
Умиротворить поборников регионального колорита вполне мог бы трезвый взгляд на политическую ситуацию. Прописанная новой властью сценарная канва очень близка к понятию реванша, что справедливо оставляет за подельниками беглого президента право пойти со временем тем же путем.
Однако такое положение дел вряд ли устроит общество, искупившее свое долгое молчание кровью. Бесконечное переливание не совсем молодого вина в латанные-перелатанные меха явно себя изжило. Политический баланс подобным образом уже недостижим. Инстинкты, освеженные революцией, доподлинно выявляют обман, хотя и без должного понимания, где происходит тот самый подлог и почему новая политическая колода — крапленая пуще прежней.
Автор приведет частный случай беспомощности как самой остервенелой люстрации, так и коварных разоблачительных процессов. В этом смысле есть повод воспрянуть всем любителям дармового бюджетного пирога, ведь у них появится пример вполне законного расточительства.
Речь пойдет о самой организации государственного управления, когда чиновник с надутыми щеками периодически сменяется чиновником со взглядом Прометея. Эти создания часто преисполнены всякого рода миссионерских идей, отбираемых ими по вкусу из варева законоуложений, деклараций и других случайных продуктов деятельности верховных органов власти. Любая идея у наших чиновников подлежит администрированию.
Глупые вопросы о результатах такого администрирования обращаются в ничто ссылками на специфику данной отрасли управления, то есть на ее сложность для понимания простым обывателем, рядовым членом общества. В конечном итоге под дымкой специфики рождается армия самих для себя и по себе чиновников-администраторов, у которых и свой аршин имеется, и своя правда, а главное — неисчерпаемый бюджетный ресурс.
На худосочном теле украинского государства имеются отдельные исполинские органы, которые напоминают то ли о масштабах былого величия, то ли о пикантной болезни, превратившей государственный организм в сказочного уродца.
Одним из таких органов-исполинов является система исполнения наказаний, или, как ее теперь принято называть, Государственная пенитенциарная служба.
Коррупционно-административный ресурс этой системы имеет библейские масштабы. Только представьте себе: осужденные кушают каждый день, и каждый день одного мяса на лицо полагается 100 граммов (в СИЗО — 80). В средней колонии на 1000 человек ежедневное потребление достигает центнера. Как тут удержаться? А есть еще масло, сахар, мука с ее бешеными остатками после выпечки. И это только продуктовое обеспечение! А если зона туберкулезная, то золотые (или какие там нынче в ходу) коронки можно поставить и любимой теще.
Над всем эти огромным хозяйством стоит даже не центральный аппарат в Киеве, где 80% сотрудников прозябают под наплывом грез и канцелярских проблем. Контроль над теневым и прочим оборотом средств осуществляют 25 территориальных органов управления (без Крыма — 24).
По сравнению с 1991 г. штат этих органов увеличился практически вдвое при общем снижении численности спецконтингента (осужденных и заключенных) также вдвое — законы Паркинсона в действии!
Добавим для наглядности, что если в 2010 г. стыдливо вводилась одна должность территориального пресс-атташе, то теперь функционируют целые пресс-службы. И таких важных служб сейчас не одна и не две.
В отличие от милицейских территориальных управлений, сотрудники которых, будем честны, по своим должностным обязанностям так или иначе должны бороться с преступностью, сотрудники тюремных управлений не несут никакой нагрузки с точки зрения основной функции системы — исполнения наказаний. Думающему иначе следует протереть глаза.
Функции органов управления пенитенциарной системы исходят из принципа самодостаточности. Интерес государства для них не менее чужд, чем интерес гражданина. Эти структуры лишены всякой целесообразности. Мы никогда не добьемся от них показателей рецидивной преступности, не увидим выкладки для криминологических прогнозов, не получим цельного представления о типах преступной жизни.
Управления исполнения наказаний создавались в 70–80-е годы прошлого столетия под колоссальные производственные программы исправительных колоний, когда месячный выпуск товара одного учреждения мог составлять 20 млн рублей. Пожалуй, сейчас трудно найти и целую область, где все учреждения, вместе взятые, дают подобный товарный выпуск хотя бы в квартал.
Что же получается, штат управлений неимоверно вырос, а реальной нагрузки нет: количество спецконтингента уменьшилось, производственные программы мизерные.
Эти факты были осознаны еще представителями золотобатонного режима. Прописывая в 2011 г. Положение о Государственной пенитенциарной службе, предусмотрели создание межрегиональных органов управления, то есть фактически введение одного органа на три территориальные единицы, с дальнейшим сокращением числа штатных единиц, не имеющих прямого отношения к основным задачам системы, на 2/3.
Свежо предание, а верится с трудом. В целом рациональную схему погубило осознание необходимости сокращать генеральские должности, что больно ударяло не только по центральному аппарату тюремного ведомства, но и по администрации президента. Они в равной степени остерегались критического падения рынка "дубков и двойных лампасов".
Ныне про планы реорганизации никто не желает вспоминать, и своры чиновников-животинушек, этих ласковых упырей-управленцев, продолжают монопольничать и устанавливать административные оброки персоналу, который ежедневно и еженощно постигает горечь тюремной службы.
По неуемной развитости управленческого аппарата системы исполнения наказаний Украина обогнала и Францию, и Германию, и другие страны, которые не могут себе позволить подобные формы государственной благотворительности: там безработных направляют в социальные службы, а у нас придумывают оригинальные виды занятости, в том числе посредством такой отрасли, как тюремное управление.
Во Франции на 190 пенитенциарных учреждений приходится всего 9 межрегиональных управлений. В Украине на 181 учреждение — 25 органов, ими управляющих.
Есть пример и более сложного порядка. Федералисты-немцы давно прослыли оригиналами! С баварской пенитенциарной системой из 36 учреждений управляется орган со штатом 25 человек. В Донецкой области на 20 учреждений имеем управление со штатом 120 человек. Естественно, сравнивать Донбасс с Баварией глупо: Донбасс лучше, но и его глубоких недр не хватит, чтобы прокормить всех страждущих.
Сколько таких структур по стране в целом, которые напропалую пьют кровь у людей и у государства, администрируя впустую малопонятные гражданам идеи? В сегодняшних условиях умному функционеру-отщепенцу впору не подогревать сепаратизм, а отыскивать вот такие бюджетные насосы и договариваться с кем следует про их сдачу в концессию. Просто надо перестроиться со своих мегамасштабов и без истерики опуститься на грешную землю, временно довольствуясь таким вот подножным кормом.
Оказывать административные услуги все же выгодней, чем шарахаться каждый раз от грохота революционных барабанов.
Но вернемся к сути задач тюремного управления и заглянем в гости к знатокам этого административного жанра. Вот крепыш интендант, ломающий голову над директивой о пользе зелени в первых блюдах, а вот и умница производственник, намекающий на барыш за утверждение сметы спецфонда. Не вровень с этими маститыми материалистами семенят мыслишки тюремного воспитателя: какой конкурс организовать, что бы такое выдумать и, наконец, кабы чего не вышло? В оперативно-режимном блоке предсказуемо не сходится цифра, мозговой штурм сменяется галопирующим отступлением, борьба с преступностью продолжается. Паникеры кадровики в тридесятый раз предупреждают персонал о правилах поведения на воде, ведь потенциальные утопленники — главная проблема украинских тюрем.
Наши герои далеко не простаки, и даже они начинают понимать, что бесконечно долго администрировать петрушку в борще и готовиться к пляжному сезону невозможно. Здесь они прибегают к своему излюбленному средству и объявляют крестовый поход на небритые щеки арестантов и окурки в тюремных помещениях. Сам по себе поход обречен на неудачу, но объем затраченных сил, средств и нервов уже не позволяет говорить о тщетности управленческой работы. Напрасная жертвенность — для нашего сознания феномен непостижимый.
Кроме известной доли миссионерства, работа тюремных управлений, как мы знаем, подразумевает и контроль над теневым оборотом материальных благ, что в конечном итоге делает этот оборот непреодолимым, ведь на его защите стоит не одна сотня исправных администраторов, включая и остроумные пиар-службы.
В тюремном ведомстве вечно жалуются на низкие зарплаты рядовых сотрудников. При этом никто не предлагает сделать вполне очевидные вещи: сократить управленческий аппарат на 2/3 и направить полученный ресурс на зарплаты сотрудников колоний и СИЗО.
Все возражения о грандиозной координирующей и направляющей роли территориальных управлений следует решительно отбросить: транспортное плечо с советских времен заметно сократилось, а средства связи значительно усовершенствовались. Скажем прямо, в реальном секторе экономики уже нет производителей, которые строят свою логистику за счет масштабного административного присутствия в территориальных единицах. Чем можно объяснить существование Тернопольского тюремного управления с его четырьмя учреждениями, когда есть подобное ему Днепропетровское с четырнадцатью? Все это ширма для коррупционных схем и безбожного грабежа страны. С этим пора кончать.
Будем считать данный материал вызовом министру юстиции на маленькую победоносную войну с административным аппаратом, который сам себе понапридумывал функций и каждый год бесцельно осваивает десятки бюджетных миллионов. Скажем больше, Министерство юстиции должно быть готово и к наступлению бюрократов на этом фронте: не сегодня-завтра от отчаянных канцелярских голов из системы исполнения наказаний поступит предложение о формировании штата так называемой службы пробации. Адекватным ответом на это бравирование европейскими стандартами может быть только расформирование известной части органов тюремного управления. Здесь и штатный, и материально-технический ресурс для внедрения любых самых современных пенитенциарных практик.
Всем же поборникам общественных изменений стоит раз и навсегда уяснить, что наличие в государственном теле структур-пустышек даже при самом жестоком революционном терроре не позволит искоренить чиновника-кровопийцу как вид. Люстрация и прочие механизмы будут бесполезны до тех пор, пока всем известные школы прожигания общественных благ будут радовать страну своими выпускниками, имеющими особый вкус к жизни.
