Когда Людовик XVI услышал от герцога де Лианкура о штурме Бастилии, то спросил: "Что это, мятеж?". Ответ был однозначным: "Нет, Ваше Величество, это революция". Речь идет о Великой французской революции 1789 г., положившей начало новой эпохе не только на Европейском континенте, но и в мире. К сожалению, среди идеологов действующей власти нет аналитиков, которые бы объяснили действующим руководителям (сами они до осознания этого еще не поднялись), что Евромайдан — это не предвыборные технологии и не "националистический бунт", а проявление классической по своему смыслу социальной революции, непосредственно являющейся логическим продолжением глубоких общественных трансформаций, начатых в 1991 г. В конце концов, цели 1991-го и цели Майдана-2004, как и Евромайдана, — одного порядка. У них одинаковая генетика, связанная не только с утверждением Украины как суверенного государства, а прежде всего, как я это понимаю, с окончательным завершением советской эпохи, нашего просоветского прошлого, искоренением не присущих украинской ментальности остатков тоталитаризма. Евроинтеграционная стратегия — подытоживающая определенность этих преобразований.
В представлении миллионов (значительной части населения) действующая власть исполняет в этом консервативную функцию. Формирующаяся революционная ситуация базируется на этой основе. Не осознавая глубинных основ этих процессов, власть шаг за шагом теряет свою конструктивную дееспособность. Евромайдан ставит перед собой цель исправить эти коллизии.
Не знаю, когда революция завершится. Возможно, нынешний Майдан, как и предыдущий, возьмет на себя только промежуточную функцию. После многовековой неволи путь к реальному самоутверждению не может не быть тернистым и продолжительным. Но результативность этого процесса вполне очевидна. Она зависит от нашей способности обеспечить преемственность соответствующих преобразований. Нельзя каждый раз начинать все с чистого листа. Это политическое "пижонство", которое может в конечном итоге раздавить все. Меня это очень беспокоит.
Не обращаюсь с этими вопросами к власти. Это — бесперспективно. Возврата назад уже никогда не будет. Обращаюсь к Майдану. Майдан значительно расширит круг своих реальных единомышленников, если акценты его идеологии будут размещаться в очерченной плоскости, если его цели будут связаны не только с политической революцией (переформатированием власти), но и с поэтапной системной реконструкцией общества, где каждый последующий шаг сможет стать результативным лишь в том случае, если он будет опираться на конструктивные основы предыдущих преобразований. Иного в развитии общества просто не бывает.
Для меня особенно значимым является то, что Майдан решительно выступил против коммерциализации евроинтеграционного курса нашего государства, что в качестве его приоритетных определений стали не сугубо экономические, а прежде всего духовные ценности. Это отвечает логике дня сегодняшнего, высоким христианским ценностям, принципам гуманизма. Современная глобально-цивилизационная революция — это революция преодоления экономического детерминизма, утверждения высоких достоинств каждого человека, перенесения акцентов на приоритетность нравственных и духовных ценностей в развитии личности и общества. Нынешние руководители этого никогда не поймут. Их бесперспективность, в моем понимании, определяется прежде всего этим обстоятельством. Майдан в этом оказался на порядок выше власти. Это — феноменальное явление. Связываю с этим окончательный разрыв украинства с коммунистической ментальностью, с вхождением нашего общества в принципиально новую систему координат — в стадию постсоветского модерна, которая органически корреспондирует с фундаментальными ценностями европейскости.
Я экономист и не пренебрегаю экономикой, хорошо понимаю реалии ее динамики. Но современные рычаги экономического прогресса находятся, как это убедительно доказывает мировой опыт, в том числе и опыт Европы, за пределами сугубо экономических факторов. Системно разбалансированное общество, общество, не объединенное духовными ценностями, креативными идеями, не может по своей сути быть экономически совершенным, перспективным. В этом смысле для меня внеэкономический пафос Майдана — неопровержимое доказательство самого главного: происходит то, чего так не хватало нам в предыдущие годы. Речь идет о реальной консолидации нации. Так сложилось, что накануне Майдана-2004 вышла из печати моя книга "Час національного пробудження". Уже само название этой книги дает, как я считаю, достаточно концентрированную оценку определяющего в процессе создания нашего государства. Этим определяющим является самоутверждение украинской нации, нашей национальной идентичности, собственного "Я". В отличие от власти, Майдан подтверждает свое высокое достоинство в осознании этой проблемы.
Важно понять глубинные основы авторитета Майдана. Самое значимое в этом то, что майдановская революция не является революцией маргиналов, она не осуществляется по рецептам до боли известных нам принципов большевизма. Основным носителем психологической энергии, которая вывела на Майдан сотни тысяч людей, является средний класс, который только самоутверждает свои достоинства в нашем обществе. В этом случае к потенциально средним слоям населения причисляю не только представителей малого и среднего бизнеса, но и интеллектуальную элиту — техническую, научную и творческую интеллигенцию, представителей высококвалифицированного рабочего класса, фермерства, военных, профессиональных управленцев и пр. Речь идет о людях, сумевших преодолеть в себе патерналистские настроения, считающих ответственными за свое благосостояние себя, а не государство. Спонтанное участие среднего класса в революционном процессе, его активность по собственной воли, стремление к реальной приоритетности в общественной жизни механизмов гражданского общества, решительному искоренению административно-бюрократического своеволия, к системной вестернизации экономики определяется соответствующей ситуацией.
Опять-таки очевидны коллизии: в Украине отсутствуют политические партии и движения, которые бы являлись носителями интересов и стремлений среднего класса. Фактически у него нет своего представительства не только во властных структурах, но и в эшелонах оппозиции. Майдановская активность среднего класса, кроме прочего, имеет и соответствующее объяснение. Его самоутверждение осуществляется через механизмы Майдана, что, как я думаю, придает этому процессу чрезвычайно значимую определенность: украинский средний класс уже в процессе своего становления утверждает себя как одну из определяющих доминант общественно-трансформационного обновления, о котором идет речь.
Особенно красноречивым фактом стало активное участие в революции нового поколения нашего государства, прежде всего, студенческой молодежи. Молодежь, которая фактически выросла в годы независимости и является реальным носителем нового мировоззрения, своим участием в революции сформировала на ее начальных этапах (что очень важно) критическую массу. События Майдана каким-то образом напоминают демократическую революцию 1968 г., которая охватила большое число государств мира — США и Францию, Германию и Японию, Мексику и Тунис, Чехословакию и даже Китай и, как и украинская революция, носила черты "студенческого восстания". По определению известного французского социолога Р.Арона, революция 1968-го "не поддавалась точным характеристикам, но имела множество признаков тех лавин, которые, если покатились, никто не в состоянии остановить".
Как и революция 1968 г., нынешняя революция подтвердила, с одной стороны, особую остроту для украинского общества проблемы смены поколений и прежде всего обновления политической элиты, с другой — высокий конструктивизм духовного мира нашей молодежи. Современная украинская молодежь в своем большинстве отличается прежде всего высоким образовательным уровнем, она является выразителем нового образа мышления, евроинтеграционных вкусов и связанного с этим социального динамизма, наиболее активным сторонником укрепления независимости и суверенитета Украинского государства, утверждения национальной идеи и национальных приоритетов. Особую роль в этом играет глубокая интегрированность молодых людей, прежде всего студенчества, в мировое информационное пространство, что обеспечивает ей значительно более высокий, чем у предыдущих поколений, уровень инновационности общественно-политических ориентаций.
С учетом этих очень важных факторов молодежь более требовательно, чем другие слои населения, относится к глубине трансформационных процессов, демократизации общества, значительно острее реагирует на некомпетентность и нечестность представителей власти, попрание свободы, добра и справедливости. Понятно, что молодым не хватает исторического опыта, практических знаний, терпения. Однако важно другое: молодежь буквально "горит перспективой". Она стремится играть более весомую роль в политической жизни государства, быть не статистом, а активным игроком. Собственно, Майдан и стал общественной ареной самоутверждения политических амбиций молодого поколения, чему также хочется аплодировать.
Наберусь смелости утверждать и то, что рядом с молодежью реальным союзником среднего класса в украинской революции является крупный капитал. Сегодня уже сформированный крупный капитал начал выходить из тени и не нуждается в дальнейшей опеке чиновничества. Ему необходимы реальная дебюрократизация экономики и общества, конструктивные демократические реформы, легитимные рыночные механизмы, социальная и политическая стабильность, цивилизованные внешнеэкономические отношения, благоприятные условия интеграции в функциональные структуры мировой экономики. Главным здесь является применение механизмов, которые обеспечили бы легализацию и прозрачность бизнеса, надежная защита частной собственности, утверждение известного принципа — все, что выгодно предпринимательству, выгодно и государству. Речь идет о механизмах утверждения общественно ответственной национальной буржуазии. С ней не нужно бороться, на нее можно и следует опираться.
Известный английский историк А.Тойнби отмечал, что западные сообщества стали "новейшими", как только создали буржуазию, способную стать главным субъектом эволюции общества. Майдан не может пренебрегать и этой позицией. Я убежден, что абсолютное большинство представителей украинской национальной буржуазии глубоко сознают, что режим действующей власти стал сейчас едва ли не главнейшим тормозом в прогрессивном развитии государства, что он не имеет никакой перспективы. Мне кажется, что так думают и подавляющее большинство регионалов. Сохранить свое реноме одной из ведущих политических сил государства Партия регионов, в которой есть много достойных европейски ориентированных политиков, сможет лишь путем неотложной легитимизации соответствующей позиции. Я не даю рецептов, это не мое дело. Но они есть. Это все понимают.
Выводы из сказанного достаточно оптимистичны: средний класс, студенческая молодежь и представители национальной буржуазии и крупного капитала — вот силы, которые обеспечивают непобедимость идей Майдана. Это очень весомый факт, с которым власть не может не считаться. Речь идет о наиболее действенных слоях общества, потенциально способных реально влиять на политические и социальные процессы, на логику общественных трансформаций. Активная роль каждого в этом — залог общего успеха. "Когда вожди нации борются за полное освобождение и государственную независимость целой наций, — подчеркивал выдающийся украинский ученый первой половины ХХ в. В.Липинский, — каждый член нации для них дорогой союзник, солдат той же армии, без которой обретение независимости немыслимо". Понимают ли эту важную истину лидеры Майдана, я не уверен.
Слабым местом в этом является несформированность конструктивной политической элиты. Я имею в виду не только ее нынешние управленческие слои. Потенциал прогрессивного развития любого государства определяется дееспособностью и конструктивизмом прежде всего оппозиции. В этом есть своя логика. Она очевидна. У нас же по-другому. Украинская оппозиция (за исключением коммунистов) никогда не была последовательной, не имела четкой идеологии общественного прогресса. Оппозиция без собственной идеологии — всегда ущербная оппозиция. К тому же украинская оппозиция и власть имеют идентичную генетику. В своем большинстве она сформирована из предыдущей советской и постсоветской номенклатуры и в наибольшей степени занимается собственными политическими и деловыми интересами.
Это означает, что сейчас едва ли не важнейшей функцией Майдана (точнее, общества в целом) является формирование новой, третьей силы, не имеющей "родимых пятен" не только нашего коммунистического прошлого, но и, что очень важно, деформированного по своей сути процесса первоначального накопления капитала. Речь идет об обновленной политической элите, которая на деле отвечала бы высоким требованиям современного цивилизационного прогресса, реально ощущала пульс новейших преобразований, была бы способна консолидировать на этой основе конструктивные силы общества. Как бы там ни было, но уровень общественного доверия не только к большинству власть имущих, но и к действующим политикам-оппозиционерам был и остается ограниченным. Он не только не вырос во время Майдана, но и у большого числа соответствующих лиц серьезно упал. В наибольшей мере это обусловлено отсутствием у оппозиции конструктивных идей. Что будет после Майдана, об этом никто не говорит. "Майдану нужны реалистичные цели", — подчеркивает в своем интервью "Украинской правде" экс-посол США в Украине Дж. Хербст. Оппозиция, кроме пикетов и разрисовывания заборов, ничего другого предложить не может. У нас такое уже было после Майдана-2004. Соответствующие коллизии повторяются — это неприятный симптом.
И, наконец, последнее. Мы должны понимать и то, что у революции всегда есть свои фазы. Это опять же мировой опыт, и мы не можем быть исключением. По оценкам выдающегося американского социолога русского происхождения Питирима Сорокина, первая из таких фаз — фаза пробуждения и эмоционального порыва, но это только увертюра, которая быстро заканчивается. На смену ей приходит вторая, деструктивная фаза, которая "безжалостно искореняет не только обветшалые, но и жизнеспособные институты и ценности общества". "И если случится так, — подчеркивал метр социологии, — что торнадо второй фазы не успеет коренным образом разрушить нацию, то лишь в этом случае у революции есть возможность вступить в свою следующую — третью конструктивную фазу". Очень важно, чтобы вожди украинской революции осознали специфику соответствующей логики, чтобы период выхода из революционного состояния и вхождения общества в конструктивную фазу наступил как можно скорее. История подтверждает: фаза выхода из революции самая сложная. В свое время решить эту задачу не смогла февральская буржуазно-демократическая революция 1917 г. в России, которая переросла в октябрьский большевистский переворот, а последний — в гражданскую войну и дальше — в уничтожение как класса буржуазии, технической и творческой интеллигенции и т.д. Все это, как известно, делалось по законам "революционной целесообразности". Возможно, эта аналогия и не столь удачна, но меня, как и каждого гражданина, это не может не беспокоить. Я об этом также должен сказать. Очень важно, чтобы "торнадо деструктивной фазы не успело коренным образом разрушить нацию". Мы подобное уже проходили сто лет назад — в первые десятилетия ХХ в. Мы должны учиться и на собственном историческом опыте.
