Известный блогер Роман Синицын уже достаточно давно пытается отойти от активной волонтерской деятельности. Впрочем, до сих пор продолжает ездить на фронт и помогать обеспечивать украинских бойцов необходимым. Почти круглосуточное фронтовое волонтерство в жизни Романа заменила общественная деятельность. Ведь здесь, в тылу, продолжается не менее ожесточенная война, чем та, что идет на востоке нашей страны. С одной лишь разницей: здесь меньше стреляют.
Десятки миллионов гривен из госбюджета на финансирование сомнительных ветеранских организаций. Иллюзия реформ и беспомощность государства в наказании убийц Небесной Сотни. Об этом, а также о том, как активистам удается хотя бы точечно менять страну к лучшему, Роман Синицын рассказал в интервью.
- Рома, в вопросе финансирования многочисленных «ветеранских организаций» вы копаетесь уже достаточно давно. Если обобщить, подвести определенные итоги – какая там ситуация?
- Никто не знает, сколько выделяется денег на самом деле. Если речь идет о 80 миллионах гривен на ветеранские организации и организации инвалидов, то это только государственный бюджет. А есть еще местные. Например, в прошлом году Кличко этим самым ветеранским организациям выделил 14 миллионов. Почти в каждом районе органы самоуправления им что-то дают. И нет нигде никакой сводной информации, сколько на самом деле они бюджетных денег воруют.
- Как именно?
- Схема проста. Создается всеукраинская организация с филиалами, представительствами в каждой области или в каждом районе. Там сажают какого-то «дедушку», и этому «дедушке» выделяют из районного или городского бюджета, скажем, 100 тысяч гривен. И вот они пилят эти средства. А организация — под Палием или под Цыбенко (Виктор Палий – председатель общественного совета при Министерстве обороны Украины, общественного совета при Государственной службе по делам ветеранов войны и участников АТО, Петр Цыбенко – член совета, экс-нардеп от КПУ). Там четко выстроенная вертикаль.
- А почему только сейчас это все всплыло?
- Мы случайно копнули. Когда начался скандал во время выборов в общественный совет при Минобороны, мы просто начали копать, что за организации туда пролезли. И оказалось, что они еще и из бюджета какие-то деньги получают. Ну, и много кого это задело!.. Даже среди тех дедов много кто говорит, что это рубач за деньги. Что волонтеры или АТОшники хотят кусок пирога. Но нет, на самом деле. Я вообще сторонник того, чтобы неправительственные организации никак не финансировать. Пусть ищут какие-то гранты. Есть куча программ...
- Это и логично. Так во всем мире и делается...
- Да. Или если и финансировать какие-то программы, то исключительно на грантовой основе, по конкурсу. Скажем, есть проект: вывозим ветеранов-ампутантов в Испанию на море. Стоит вместе с самолетом и отелем это, например, 70 тысяч долларов. Все прозрачно? О'кей, вывозите, вот вам деньги. На проект, а не просто на уставную деятельность, когда проводят какие-то мероприятия, конференции, издают какие-то брошюрки — и списывают на это кучу денег.
Мы смотрели — схема реально простая. Они в каждой области проводят какие-то там «учредительные собрания», «очередной съезд» – и в каждой области списывают штуку баксов на питание, штуку баксов на канцтовары... Списывают на ФЛП. «ФЛП Иванов — услуги транспорта» – куда транспорт, чего?.. «Услуги по питанию» – какие именно, сколько приехало — неизвестно.
И, мы смотрели, на сайтах у них нет никакой информации, которая бы подтверждала, что они действительно что-то проводили, ни одной фотогалереи и прочего. Они на самом деле ничего и не проводят. Просто отмывают бабло. В масштабах страны это небольшие деньги, конечно, 20 миллионов. Но сейчас речь идет о том, чтобы им эти 20 миллионов не дали.
- И, я так понимаю, пока с этим успехи не очень?
- 10 миллионов должны дать. Еще десять отбили, но не окончательно. Потому что через полгода в министерстве нам снова скажут: мы не успели нормативную базу подготовить, давайте пока еще десять миллионов выделим.
- Что тебя больше всего поразило, когда копались в этом всем?
- То, что они (руководители многочисленных ветеранских организаций, финансируемых из госбюджета, — «Апостроф») не признают войну. Они ватники. Такие идейные ватники. Это враги, на самом деле. И их надо бить.
- Ватники — в каком смысле?
- Все они скучают по своему комсомольскому прошлому, очень сильно.
- А есть вероятность, что среди них есть реальные враги, которые целенаправленно действуют во вред государству?
- Есть такая вероятность. Я вообще уверен, что эти их «топы» – тот же Палий, Цыбенко — это прямая агентура ФСБ и Москвы. Они проводят мероприятия, срежиссированные в Москве, типа «бессмертного полка», и активно принимают в них участие.
- Но сделать с этим хоть что-то вы, активисты и реальные ветераны АТО, сейчас не можете?
- Мы информационно раскачали ситуацию до какого-то серьезного градуса, когда надо хоть что-то делать. И тот же министр Рева (Андрей Рева, министр социальной политики, — «Апостроф») мог принять волевое решение и заблокировать финансирование этих организаций вообще. Но вместо этого они виляли, чтобы и им было хорошо, и для общества типа нормально. И «лицо не потерять», и денег дать.
Эти «бабушки-дедушки» — это огромное электоральное поле. И все они за кого-то голосуют. Поэтому с какой-то стороны я понимаю того же Реву, который представляет какую-то политическую силу или зашел в министерство по чьей-то квоте. С этим электоральным полем можно работать. И если сейчас им обломать финансирование, с точки зрения электоральной поддержки ясно, что это будет плохо.
Так что пока окончательного решения нет. Вроде будет проведен аудит, кто и на что тратил государственные деньги, но непонятно, по какой процедуре. Надеюсь, нам объяснят.
- Ты говоришь, что уверен в том, что руководители этих «ветеранских движений» — кремлевская агентура...
- Конечно.
- Твоя уверенность базируется на конкретных фактах, связях? Или это, скорее, ощущение, порожденное их любовью к «совку» и колорадским ленточкам?
- Это, скорее, косвенно. Но если посмотреть на того же Палия, то до 2013 года он дважды в месяц летал в Россию, они там с ветеранскими организациями проводили какие-то совместные мероприятия. Причем там ветераны разведки, ветераны ФСБ.
- Это серьезно звучит. Серьезнее, чем, скажем, союз пострадавших от мин, который также финансируется из украинского бюджета.
- Ага, есть и такие. Там есть смешные. Союз ветеранов ракетных войск. Союз ветеранов КГБ. Или союз генералов Львовщины, который идет в общественный совет...
- В Facebook не так давно гуляло обращение, подписанное, в частности, представителями Союза ветеранов Эфиопии и Союза ветеранов Мозамбика... Жалуются они, что вы, волонтеры, их оскорбляете, не уважаете...
- Да, есть такие — это «миротворческие» советские миссии... Это нонсенс, на самом деле. Это просто кормушка. Она всегда существовала. Просто только сейчас как-то так получилось, что о ней начали говорить. А раньше никому не было дела. АТОшные союзы тоже есть разные. Есть мутные, а есть нормальные. Но я прекрасно понимаю участников АТО, понимаю возмущение человека, который отвоевал два-три года и видит, что какие-то коммуняки получают деньги от государства, тогда как АТОшники до сих пор собирают банально даже на похороны, на установку памятника или на то, чтобы детей погибших отправить за границу куда-то на море. Это ненормально!
- А что с общественными советами? Эти псевдоветеранские организации, с которыми вы сейчас воюете, я так понимаю, не только общественный совет при Минобороны оккупировали?
- Не только. При Министерстве временно оккупированных территорий, при Министерстве соцполитики... Такая у них схема: они подают пачками эти свои фейковые общественные организации, делегируют представителей — людей, о которых никто не знает, никто никогда не слышал — и что-то в этих общественных советах затем решают. На самом деле общественные советы — это не какой-то там большой инструмент для каких-то серьезных решений, но, тем не менее, можно ходить по министерствам, заходить в кабинеты, кем-то там представляться и что-то решать.
- Из-за этого сыр-бор? Или есть еще что-то?
- Ну, кое-что они все же решают. Например, в Министерстве обороны представители общественных советов входят в жилищные комиссии, которые выделяют квартиры. Общественные советы согласовывают или не согласовывают проведение каких-то мероприятий – а это опять выделение денег. Если не напрямую, то косвенно какие-то деньги все равно выделяются.
А в целом — за годы выстроилась целая инфраструктура, на верхушке которой сидят люди типа Палия, Цыбенко, Демидова того же (Маркиян Демидов – глава Украинского союза узников-жертв нацизма, стал известен после нецензурного ответа журналистам на вопрос о том, на что его организация потратила государственные средства и откуда у него дорогое авто, - «Апостроф»). Их люди залезли и в пограничную службу, и практически в каждое министерство. Из того, что я видел, более-менее нормальный общественный совет при НАБУ, Министерстве здравоохранения и СБУ. Потому что туда частично еще после Майдана включили каких-то активистов, волонтеров. Ну и все.
- И подвинуть тех, кто засел в этих общественных советах, пока не удается?
- Общественные советы, если честно, это некий анахронизм. Я далеко не уверен, что эти советы вообще нужны. По крайней мере, не в том виде, в котором они существуют сейчас. Там надо менять, во-первых, правила игры, правила их формирования. Это в первую очередь. Потому что то, что мы видели в Министерстве обороны, происходит повсюду. Потому что зарегистрировать общественную организацию — не проблема. Зарегистрировать 10 ОО — тоже не проблема. И 100 ОО — не проблема зарегистрировать...
- У нас и выборы так проходят...
- Ну, типа, да... И вот они нарегистрировали — и подают, условно говоря, 120 организаций. А мы — только 60, причем только действующие, которые что-то делают...
А еще есть общественный совет добропорядочности при Высшей квалификационной комиссии судей, которая имеет большое влияние на отбор судей в новый Верховный Суд. Они сейчас как раз кандидатов фильтруют. Вот у них есть какое-то влияние на назначения в новый ВСУ.
- Кстати, о Верховном Суде. Твои фолловеры в Facebook частенько читают, что ты пишешь об отдельных желающих туда пролезть. Там же удивительные персонажи, да?
- Есть такое. Если честно, подробностей не помню, их реально уже десятки было. Это единичные случаи, когда на кого-то натыкаемся, начинаем копать – и оказывается, что он или сепар, или у кого-то квартиру отжал. Вон в Кривом Роге был такой один, судья типа, АТОшников из квартиры выселил. Причем не для кого-то, а в свою пользу.
- Молодец какой!.. «Хозяин»!..
- Но по судам есть другие люди, которые сейчас там титаническую работу проводят. Есть 500 или 600 кандидатов – и они по каждому формируют какие-то досье, собирают информацию. Среди этих людей есть адвокат Роман Маселко — вообще удивительный человек. Он до сих пор изобличает судей за то, что они делали во время Майдана.
- Следишь за расследованием дел Майдана?
- Стараюсь.
- И как расследуют?
- Никак. Создан Департамент спецрасследований. Если не ошибаюсь, у них в производстве — что-то около 4 тысяч эпизодов. И всего 30 или 40 следователей.
Эти эпизоды — это вообще все преступления, включительно с убийствами, похищениями и поджогами автомобилей, избиениями... Если есть отдельный потерпевший, они выделяют преступление в отдельное производство и расследуют.
Во-первых, не хватает персонала и людей. Во-вторых, у нас так массово все х**рится судами. В-третьих, в расследовании этих преступлений не заинтересовано МВД. Мы же видим, что происходит с «беркутами». «Беркуты», которые находятся под следствием и уже не то, что подозреваемые, а им вот-вот зачитают обвинения, продолжают работать. МВД просто направляет в Департамент спецрасследований, в суды письма, что мы этого человека не отстраняем, и он продолжает работать... И это при том, что этот человек подозревается в совершении особо тяжких преступлений!
Так что есть все основания утверждать, что и МВД, и Аваков лично сознательно или подсознательно тормозят расследование преступлений против Майдана со своей стороны.
- Ты регулярно пишешь, что там подозреваемых отпустили, там они сбежали, там еще что-то...
- Да. Они периодически сбегают, потом устраиваются нормально в России или в Крыму – и работают. Причем это уже целая индустрия. Там этот адвокат Рыбин замешан (Валентин Рыбин, адвокат, защищал задержанных на Донбассе российских ГРУшников и бойцов харьковского «Беркута», - «Апостроф»).
- Он же тебе угрожал, да?
- Было. Писал что-то в Facebook. Мне много кто угрожает, я уже не обращаю внимания. Ну, угрожает – и что?.. А Рыбин, кроме того, что защищает всех «беркутов», еще и сепаров всех защищает. Защищал, например, этого Лусварги, бразильца (Рафаэль Лусварги, боевик НВФ ДНР, которого украинские правоохранители задержали в аэропорту «Борисполь» 6 октября 2016 года, в феврале 2017-го Печерский районный суд города Киева приговорил его к 13 годам лишения свободы, - «Апостроф»). Такой идейный адвокат. Причем я уверен, что какое-то финансирование он получает из России. Кажется, ему там какие-то деньги на карточку собирают — россияне, которые хотят, чтобы он защищал людей, которых здесь нещадно «хунта» прессует.
- И нормально он себе тут живет, в Киеве, никто ничего ему?..
- Так а что ему сделаешь?.. С другой стороны, он — хороший адвокат. Но - «идейный». Сам ищет этих сепаров. Вот где-то кто-то пропал — и ему сразу пишут. А он в СБУ, по СИЗО запросы шлет, ищет, где они есть, и начинает их вытаскивать.
С одной стороны, у любого человека должен быть адвокат, право на защиту и так далее. Но этот чувак уж слишком сильно палится, что он на ту сторону работает. Хотя и делает это очень тонко и правильно. Он не переходит эту вот черту. Искать сепаров по тюрьмам и запросы слать – это не преступление. Защищать сепаров – это тоже не преступление. И, в принципе, трудно доказать, что он способствовал их побегу, тех же «беркутов». Но все указывает (опять же, косвенно) на то, что таки да.
- Ты вот смотришь на все это — на то, что не расследуются эти дела, а если и расследуются, то подозреваемых выпускают, что явные враги государства лезут и пролезают к власти, проведение реформ часто напоминает попытки фокусника обвести зрителя вокруг пальца... У тебя от этого руки не опускаются? Не хочется плюнуть и уехать отсюда?
- Мне хотелось до Майдана… А сейчас не хочется. С другой стороны, ты видишь, ты понимаешь, что хоть немного можешь что-то изменить. Хотя бы попробовать. И иногда это удается. Вот и все. В этом, возможно, и есть какой-то драйв, что хочется и дальше этим заниматься. Это как волонтерство, только немного в другом виде.
- И, возможно, даже важнее сейчас, чем волонтерство в чистом виде. Ведь все-таки улучшилась ситуация с обеспечением армии, да?
- Намного улучшилась. Сейчас ни в чем нет такой страшной беды. Есть какие-то отдельные моменты. С медициной, например, до сих пор плохо. До сих пор наши девушки пакуют аптечки, медицинские рюкзаки. Но много с чем – лучше.
Проблема в том, что у нас армия не реформируется. Форма – это хорошо. Берцы – это хорошо. Но система управления армией не реформируется!
Сейчас куча заробитчан в армию пришли — чуваки пошли на зарплату 7 тысяч. И когда подразделение идет в АТО, то 30% в подразделении - «отказники», которые в ППД сидят, подметают, траву стригут. Люди тупо идут ради того, чтобы получать 7 тысяч. Это для Киева не очень большие деньги, а для некой условной Новой Каховки — довольно приличные. Ну, и всегда же можно еще что-то украсть!..
И до сих пор все в армии держится на отдельных личностях, на офицерах, которые тянут все на себе. А это же – система. У нас уставы еще советского образца. Система управления. Система этой коллективной ответственности. Ничего же не изменилось! Инициатива и дальше наказуема. Людей, которые что-то хотят сделать, эта система топит. Количество штабников – каких-то полковников, майоров и генералов – реально превышает количество людей на позициях. И те люди, которые сидят в ГШ, в штабах секторов и неизвестно чем занимаются, себе фактически придумывают какие-то занятия: приезжают в боевую часть на проверку – и раз**буют, извини, командира за то, что у него рукомойники не одного цвета, или за то, что у него там техника неправильно поставлена или окрашена... Выискивают какие-то формальные причины — и начинается...
У нас уже давно, еще с 2015 года, командиры начали даже на позиции просить не тепловизоры, а принтеры и бумагу.
- Для чего?
- Потому что у командира роты просто невероятное количество бумажек, которые он должен вести, заполнять, собирать... Форма выдачи мыла, прикинь! И все это он должен делать. А если он этого не сделает, то приедет проверка, его вздрючат и снимут половину зарплаты.
- А если бы вы попали в тот самый общественный совет при Минобороны, вы бы могли хоть как-то побороть этот маразм?
- Вот мы туда и шли потому, что это, возможно, могло бы быть каким-то инструментом.
Предыдущие выборы в этот общественный совет происходили зимой 2015 года, как раз было Дебальцево, и никто из волонтеров тогда не подавался, не до того было. Вот и все.
Плохо, что не реформируется армия изнутри. Каких-то серьезных, кардинальных реформ в системе управления, логистики нет. Есть косметические вещи. Да, стало лучше обеспечение. Да – форма, да - «таланы», да – беспилотники, да – с транспортом стало лучше... Но все равно эта старая заскорузлая система, еще и очень сильно коррумпированная впридачу, продолжает существовать и действовать. И бабла туда вливается и крадется!.. Я знаю зампотылу бригады, который ездит на новом Infiniti. Ему никто ничего не может сделать.
- Это в самых высоких властных кабинетах причина такого бешеного сопротивления реформам? Или все-таки где-то ниже, на уровне министерств, возможно, даже еще ниже? Было ли вообще желание что-то менять?
- Вот я, честно говоря, не знаю, в чем причина. У нас везде так, куда не плюнь. У меня знакомые работают в разных министерствах – абсолютно аналогичная ситуация. Эта система массового распила денег есть везде. Просто какие-то люди сидят на каких-то темах – и их нельзя трогать. Потому что ты где-то собьешь одного — и начинает сыпаться... Круговая порука.
И мне кажется, что руководство страны не имеет или политической воли, или яиц что-то менять не косметически, а серьезно ломать через колено, проводить непопулярные реформы, разгонять какие-то структуры полностью, сажать кого-то... Не знаю. Возможно, у них есть какая-то мотивация не делать этого во время войны, ибо ясно, что это вызовет какое-то противодействие...
- Поэтому мы видим цирк с Насировым и так далее?
- Ну, да.
