Главная

Кровь и бизнес. Секретно

На Международном конгрессе по трансфузиологии, который недавно состоялся в Киеве, были представлены интересные доклады по организации донорства, иммуногематологии и патологии свертывания крови. Слушая зарубежных коллег, не могла избавиться от чувства досады: мы безнадежно отстали от европейского уровня в развитии нашей службы крови. На протяжении более 10 лет в научной и клинической трансфузиологии в Украине наблюдалась полная стагнация. О том, что происходит у нас в стране со службой крови, мы могли узнать только из официального справочника о деятельности службы крови в Украине, который выпускал Киевский институт гематологии и трансфузиологии. Последние сведения о донорстве, количестве заготовленной и перелитой донорской крови мы получили только за 2007 год, после чего наступил информационный вакуум. Как оказалось, тема донорской крови засекречена.

Обратимся к документам. При­каз №949 Службы безопасности Украины от 28.12.2007 г. внес изменения в приказ СБУ №440 от 12.08.2005 г. «Про затвердження Зводу відомостей, що становлять державну таєм­ницю (ЗВДТ)». Пункт 2.1.19 изложен в следующей редакции: «Ві­домос­ті про норми, обсяги заготівлі донорської крові або її препаратів: — за окремими показниками — цілком таємно — за сукупністю всіх показників — таємно».

По существу, реанимирован Свод 2001 года, подписанный председателем СБУ В.Радченко, где сведения о заготовке донорской крови и ее препаратов в Украине отнесены к секретной информации.

Нигде в мире эта информация не засекречена. Почему же у нас она считается представляющей угрозу для безопасности страны?

Международная общественная организация «Ассоциация бескорыстного донорства крови „ПоКроВа“ в марте 2011 года обратилась к председателю Коми­тета по вопросам здравоохранения Верховной Рады Украины Т.Бахтеевой с письмом:

«На протяжении многих лет независимости Украины информация по службе крови, как и во всем мире, была открытой. Коли­чество донорской крови на одного жителя страны, по сравнению с нормативними данными Все­мир­ной организации здравоохранения, никогда не были секретом, что обусловлено Законом Украи­ны «Об информации» (ст.9,10,19).

Ежегодные итоговые данные Академии наук, Министерства здравоохранения Украины и других ведомств по заготовке крови давали возможность составить представление о состоянии службы крови в стране, планировать дальнейшую заготовку крови, ее распределение и стратегические запасы. Общественность всегда имела доступ к информации: о количестве доноров в стране, о том, насколько удовлетворяется потребность в крови и ее компонентах. Эта информация необходима для Министерства здравоохранения, академических институтов, Красного Креста, общественных организаций, чья деятельность направлена на пропаганду бескорыстного донорства.

В пункте 10 морального кодекса для донорства Международ­ного общества переливания крови (ISBT) , членом которого является МОО «ПоКроВа», подчеркнуто, что кровь — это общественный ресурс и доступ к нему не может быть запрещен.

Сведения о нормах, объемах заготовки донорской крови никогда не представляли угрозы для безопасности нашей страны, поэтому непонятно, с какой целью СБУ понадобилось в 2007 году в очередной раз издавать приказ, который накладывает гриф секретности на эти данные? На основании чего сведения о заготовке крови отнесены к секретной информации? Согласно разд. 2, п.2 закона «О государственной тайне» — как стратегический вид сырья?

Но кровь — это человеческая ткань, жидкий орган, а не сырье. В этом же законе (разд.2, ст.8) сказано: «Запрещается относить к государственной тайне какие-либо сведения, если этим будут сужаться содержание и объем конституционных прав и свобод человека и гражданина, будет наноситься вред здоровью и безопасности населения.

Не относится к государственной тайне информация: о состоя­нии здоровья населения, его жизненном уровне, включая питание, одежду, жилье, медицинское обслуживание и социальное обеспечение».

«Международная общественная организация «Ассоциация бескорыстного донорства крови „ПоКроВа“, — отмечалось в частности в этом письме, — считает необходимым срочно поставить вопрос о снятии грифа секретности со сведений, которые касаются заготовки донорской крови, ее норм, объемов, обеспечения населения. Служба крови Украины нуждается в срочной реорганизации, в первую очередь организации и пропаганды безвозмездного донорства крови, централизованного управления, срочного решения проблем gaemo­vigilance — безопасности крови».

Ответ парламентского комитета по вопросам здравоохранения, полученный в апреле с. г., пре­дельно краток: «Ваше звернення, відповідно до Закону Ук­раїни «Про звернення громадян» надіслано для розгляду та прийняття рішень до Кабінету мініст­рів України. Про результати розгляду Вам буде повідомлено. Голова комітету Т.Д.Бахтєєва».

Ответа из Кабмина нет до сих пор.

А теперь зададимся вопросом, зачем понадобился гриф сек­ретности на информации о заготовке донорской крови и ее препаратов?

Проследим за ходом событий.

В феврале 2006 г. вышел указ президента Украины «Про р­і­шен­ня Ради національної безпеки і оборони України (18 января 2006 года) «Про заходи щодо під­вищення ефективності боротьби з небезпечними інфекційними хворобами». Пункт №1.8 предписывал «вирішити у двомісяч­ний строк у встановленому порядку питання, пов’язані з будів­ництвом заводу з фракціонування плазми крові».

Министерство здравоохранения Украины тут же отреагировало приказом (№140, от 21.03.06 г.), где в частности предусмотрено: «Розробити і подати у встановленому порядку до Кабінету міністрів України проект рішення з питання будівництва заводу з фракціонування плазми крові».

Через два месяца выходит следующий приказ Минздрава «Про проведення конкурсу на визначення кращого проекту… будівництва заводу-фракціона­тора». Напомню, завод-фракционатор — это предприятие, на котором производятся препараты из донорской плазмы.

Из указа президента следует, что самый лучший способ борьбы с опасными инфекциями — строительство завода-фракционатора.

Почему поднятая тема засекречивания информации по донорской крови совпала с поднятой темой строительства завода-фракционатора? Дело в том, что для рентабельности завода необходимо 200000 — 300000 л плазмы в год. По последним сведениям за 2007 год в Украине было заготовлено 191046,7 л., из них 38,4% использовано для переливания больным и 12% составил брак. Простая арифметика: для завода-фракционатора остается 50% плазмы, т.е. 95500 л — менее половины необходимого для функционирования завода количества плазмы.

Под грифом секретности никто не узнает, куда и по каким ценам будут реализованы препараты нашей с вами плазмы. Бу­дут ли удовлетворены потребнос­ти наших соотечественников.

Строительство такого завода мощностью переработки 100— 300 тысяч литров плазмы в год потребует значительных затрат — по меньшей мере 60—100 миллионов долларов США. Это высокотехнологичное предприятие, для работы на нем необходим высококвалифицированный персонал, что также требует больших затрат для его обучения.

За рубежом производство препаратов плазмы как отрасль фарминдустрии считается одной из самых прибыльных. Мировой рынок препаратов плазмы, например в 2000 году, составил более 6,2 млрд. долл. США.

Вот почему строительство завода-фракционатора вошло в десятку главных инвестиционных проектов 2011 года. И никого не волнует, что будет производить завод, главное — получить деньги под строительство. Как функционирует у нас тендерная система и какие откаты идут в руки чиновников, всем известно. Не­профессиональный подход или заинтересованность в откатах?

Ситуация с инфекционными болезнями в Украине действительно настораживает. У нас самые высокие темпы распространения ВИЧ-инфекции среди всех государств Европы и стран бывшего СССР. Среди официально зарегистрированных ВИЧ-инфицированных большинство (почти 80%) составляют инъекционные наркоманы.

В странах Западной Европы показатель распространенности ВИЧ среди образцов донорской крови снизился с 5,2 случаев на 100000 единиц донорской крови в 1990 году до 1,2 в 2006 году.

Наиболее опасный и тревожный рост числа ВИЧ-положи­тель­ных образцов донорской крови произошел в Украине, где данный показатель увеличился с 2,1 случаев на 100000 единиц донорской крови в 1995 году до 128,4 — в 2004-м. В 2009 году этот показатель вырос до 140 слу­чаев на 100000 единиц донорской крови.

Заболеваемость туберкулезом в Украине с 1995 по 2005 год увеличилась в два раза. Это большая проблема для службы крови, ведь донорская кровь не тес­тируется на туберкулез!

Динамика распространенности маркеров гепатита В среди доноров (на 100000) составляет 709 в 2009 году, а гепатита С — 1600.

Несмотря на жуткие цифры инфицированности, в Украине отсутствует статистика по посттрансфузионным инфекциям (после переливания компонентов крови).

Такое положение дел с инфекционными болезнями требует срочного решения на правительственном уровне. К сожалению, существует большая вероятность передачи трансмиссивных инфекционных заболеваний через донорскую кровь.

Что необходимо для того, чтобы донорская кровь была менее опасна?

1. Безвозмездное донорство.

Донор, сдающий кров за деньги, потенциально опасен. Об этом знает весь мир. Денежное вознаграждение влечет за собой скрытие болезней. Учитывая то, что донорство крови в Украине практически полностью платное, существует реальная опасность попадания в доноры людей из группы риска.

2. Надлежащее тестирование крови.

О плохом качестве тестирования донорской крови в нашей стране говорится уже более 10 лет. Несмотря на это, монопольное производство отечественных тест-систем процветает. Бизнес-монополии защищают высокопоставленные чиновники — соучредители, изобретатели отечественных тест-систем. Система вознаграждений при реализации тест-систем, надежная «крыша» производителей, страх остаться без работы многие годы заставляли молчать руководителей службы крови, главных врачей станций переливания крови.

До сих пор не введено обязательное во всем мире генотестирование донорской крови (на уровне ДНК).

Если в странах Евросоюза независимые институты контролируют и регулируют механизмы закупок и реализации диагностикумов в соответствии со стандартами качества, финансово-економической целесообразностью, то у нас эту функцию выполняют влиятельные чиновники, распределяя денежные потоки в нужное русло, руководствуясь при этом только личной выгодой, а не научно-практической и государственной целесообразностью.

3. Вирусоинактивация.

Некоторые страны мира перешли на использование только обезвреженной от опасных вирусов плазмы крови и др. компонентов. У нас этот метод — в зародыше.

4. Клиническая трансфузиология в Украине практически не развивается.

Дедовским методом определяется совместимость крови врачами разных специальностей с использованием желатины. Мне так и не удалось объяснить врачам-трансфузиологам в одной из итальянских больниц, где проходила стажировку 10 лет назад, что это такое. Иммуногематология (наука, без которой не существует трансфузиологии) у нас в дремучем состоянии. Практических навыков наши врачи нигде не получают. В клинической трансфузиологии отсутствуют протоколы использования компонентов крови в разных отраслях медицины, что приводит к бесконтрольному, нерациональному, часто безграмотному их использованию.

Строительство завода при отсутствии ресурсной базы в стране, отсутствии унификации и гармонизации национальных требований стандартности и качества компонентов и препаратов крови, вирусной безопасности, рационализации технологических процессов, согласования протоколов лечебного применения донорской крови и ее дериватов согласно требованиям Евросоюза — преступно.

И при этом чиновники, используя лозунги борьбы с инфекционными заболеваниями, продолжают выбивать деньги на заводы-миражи. А ведь на месте больных, которым произведут переливание крови, могут оказаться они сами и их дети, близкие родственники…

В Европе существует система регуляции общеевропейских вопросов донорства, заготовки и переработки крови и плазмы, безопасности и эффективности применения компонентов крови. Система основывается на нормативах и рекомендациях Всемир­ной организации здравоохранения — ВОЗ (World Health Orga­ni­za­tion — WHO), Совета Eвропы (Council of Europe), Ев­ро­пейской фармакопеи (European Pharmaco­poeia) и Европейской комиссии (European Commission).

Для стран и регионов, у которых нет ресурсов и экономического обоснования строительства завода по переработке плазмы, це­лесообразно контрактное фракционирование, т.е когда плазма перевозится в другую страну для переработки. Так делают многие страны, и нам не мешало бы перенять их опыт.

В настоящее время в мире существует единая организация — Association Plasma Protein Thera­peutics (PPTA), которая гармони­зирует национальные стандарты и требования, координирует клиническое применение, регулирует деятельность, связанную со сбором плазмы, вирусной безопасностью, и т.д. Вопросы обес­печения общего рыночного пространства для плазмы и получае­мых препаратов в странах Евро­пейского Союза координирует European Plasma Collectors Com­mittee (ЕРСС). Итог такой работы — создание общемировых стандартов производства препаратов.

К этому и нам нужно стремиться. Но прежде всего необходимо преодолеть коррупцию, вампирскую жажду делать бизнес на нашей с вами крови и начать реорганизацию службы крови на всех уровнях. А это невозможно без политической воли и нашего с вами стремления жить в цивилизованной стране.

Информация о материале

Опубликовано: 21 ноября 2011

Коррупция в образовании: "черный вход" для випов и покупка аттестата

Сегодня за внешним независимым тестированием закрепилась репутация взятконепробиваемой брони на пути в вузы. В ходе нашего журналистского расследования мы убедились, что это недалеко от истины. Действительно, для обычных смертных «подмазать» тестирование невозможно. Но наши смекалистые люди и тут нашли выход из положения, придумав множество коррупционных схем, чтоб обойти тесты. Как оказалось, сделать это достаточно просто. Например, можно купить в любой районной поликлинике справку о гриппе — и абитуриент свободен от тестов. А можно обзавестись и инвалидностью. Она дает возможность поступать вне конкурса сертификатов. Так что коррупция при поступлении в вузы, увы, жива. Мы разобрались, как ее можно победить.

Аттестат: можно купить за 5000 грн.

В 2010 году при поступлении снова начали учитывать аттестаты. Это было сделано с благой целью — чтоб восстановить авторитет учителя и мотивировать учеников исправно грызть гранит науки на протяжении всей учебы, а не только в последний год. Но побочный, коррупционный, эффект от этого нововведения также не заставил себя ждать...

«Когда в 2008 г. ввели тесты, а аттестат стал просто бумажкой, директор перестала раздавать нам списки учеников, которым нельзя было ставить ниже 10—11 баллов, – рассказывает учительница экономики одного из столичных лицеев Екатерина Р. — А в 2010 году, когда аттестат начал «весить» 200 баллов, списки вернулись». При этом, по словам Екатерины, всю «добычу» делят между собой директор и завучи, не делясь с обычными учителями. «Сколько дают нашей верхушке родители на лапу, не знаю. Но вижу, что — немало. Буквально в прошлом году директор прикупила себе джип», — говорит Екатерина. Впрочем, такая ситуация в ее лицее возможна потому, что учеников там — раз-два и обчелся: в школе учатся с 8-го класса, на каждой параллели — по 2 класса, а в них — максимум по 15 человек. Так что директору легко держать все под контролем. В обычных же школах, где в классах по 30 детей, нажиться на богатеньких Буратино, которые хотят получить «увесистый» аттестат, могут и обычные учителя. Одни в добровольно-принудительном порядке предлагают свое репетиторство. Другие – прямо говорят о взятке. «Моя дочь до 11-го класса училась очень неплохо, — рассказывает свою историю мама бывшей абитуриентки Татьяна. — Но в начале выпускного учебного года принесла мне выписку со школьными оценками. Самыми высокими там были 8—9 баллов. Через пару дней дочь рассказала мне, что к ней подошла классная руководительница и спросила, собираюсь ли я как-то реагировать на такую ситуацию. Когда я пришла в школу, то учительница сказала, что за $500 поможет повысить оценки. Я согласилась. Но когда принесла эти деньги, ставка поднялась до $1000. В итоге мне пришлось перевести дочь в другую школу. Там она сумела заработать аттестат в 180 баллов. По рассказам родителей, чьи дети остались в нашей старой школе, многим пришлось выложить такие суммы за хороший аттестат». Понятно, что в разных школах, у разных учителей — разные аппетиты. Но в целом, как мы можем судить из рассказов родителей и информации на форумах, обеспечить своему ребенку хороший аттестат можно за 3000—5 000 гривен.

Переписать журнал. А повысить оценки детям «благодарных» родителей учителя могут… переписав журнал. «Купить новый — не проблема, — рассказала нам завуч одной из столичных школ. — Судите сами. Журналы закупает и выдает районо. Однако они не пронумерованы и никак не помечены. Поэтому если школа захочет переписать журнал и при этом найдет журнал такого же издательства, какого выдало и районо, то она спокойно это может сделать». К слову, купить журнал может любой желающий. В этом мы убедились, позвонив в одно из издательств. Там нам предложили школьный журнал за 30 грн., даже не поинтересовавшись, кто мы и откуда. Скептики заметят: купить-то журнал можно, но как потом в конце года придать ему вид пережившего учебный год? «Чтобы «состарить» новенький журнал с переписанными оценками, мы даже топчемся по нему, чтобы при проверке не возникло никаких подозрений», — рассказывает учительница одной из киевских школ Марина В.

Медалистов стало больше. То, что с возвращением аттестатов в школы вернулась и коррупция, подтверждают и независимые объективные данные исследования, которое провел Центр тестовых технологий и мониторинга качества образования. Эксперты Центра проанализировали, как менялся процент медалистов относительно всего числа выпускников за последние три года. «То, что мы получили, говорит о многом. Увы, не в положительную сторону. Так, в 2009 году, когда аттестат не играл никакой роли, золотыми и серебряными медалями были награждены только 4,6% всех выпускников, — рассказывает директор Центра Игорь Ликарчук. — А уже в 2011-м армия медалистов достигла 8,1% по всей Украине, т. е. их число увеличилось почти в 2 раза. А в некоторых областях — и того больше. Например, в Черновицкой в 2009-м медалистов было 5,8%, в 2010-м их стало 11,2, а в 2011-м — уже 14%». Укрепляет подозрение в том, что часть медалей куплена, и то, что рост числа медалистов, по словам Игоря Леонидовича, никак не сказался на результатах тестирования. Например, если сравнивать то, как абитуриенты сдали тесты за 2009—2011 годы, количество отличников по некоторым предметам либо снизилось, либо практически не изменилось. Например, по украинскому языку и литературе, тех, кто набрал от 188 до 200 баллов, в 2010-м было 8,09%, а в 2011-м только 7,82%.

Тесты: «черный вход» только для ВИПов

Внешнее независимое тестирование абитуриенту помогут сдать, только если у его родителей есть свои люди в высших эшелонах власти. Для них лазейка — апелляция. «В этом году поступала дочка заместителя одного из министров. Я знаю, что ей существенно повысили результаты тестов после апелляции, — рассказал нам Игорь Ликарчук. — Мой опыт работы на должности директора Украинского центра оценивания качества образования говорит о том, что здесь не обошлось без коррупции. Дело в том, что за годы своей деятельности я видел очень мало случаев, когда после апелляции результаты становились лучше. Как правило, они оставались такими же или понижались».

А вот для простых смертных в броне тестирования не осталось ни одной бреши. Так, договориться с учителем, чтобы тот помог написать ВНО,нельзя. «В школе, где проходят тесты, участие в их проведении должно принимать не более 40% учителей оттуда. Плюс мы «разбрасываем» абитуриентов по всему городу. Например, в Киеве выпускники школ на Левом берегу могут ездить сдавать тесты на Правый. Кроме того, абитуриенты и учителя до дня, когда проходит тест, не знают, в какой из аудиторий им придется быть. Поэтому договориться заранее не получится, — рассказывает директор Киевского регионального центра оценивания качества (РЦОКО) образования Светлана Сакаева. — Еще одно из наших условий: на тесте может присутствовать только учитель, который ведет другой предмет. Поэтому, физрук уж никак не поможет решить задачу». Подкупить проверяющего тоже нельзя, ведь работы зашифрованы. Еще аргумент в защиту «непробиваемости» тестов: по словам Светланы Сакаевой, работы отправляют на проверку в другие области. То есть часть киевских тестов могут проверять во Львове, другую — в Виннице. Также не оправдался слух о том, что якобы в небольших городках и селах коррупция на тестах процветает, потому что там все знают друг друга и договориться проще просто. Логично было бы предположить, что если это действительно так, то результаты абитуриентов из сел были бы лучше, чем выпускников из крупных городов. Чтобы развеять этот миф, достаточно проанализировать результаты ВНО-2011: так, по украинскому языку и литературе в городах набрали 188—200 б. 9,71%, а в селах — всего 5,5%, по истории Украины — соответственно 9,14% и 5,96%.

Можно списать. По сути все, что могут сделать абитуриенты, чтобы улучшить результаты ВНО, — это списать. И, по их рассказам и сообщениям на форумах, некоторым сделать это удается. «Я не побоялась и пришла на тесты с мобильным. Хотя их и просили сдать, но я оставила мобильник у себя в кармане, — рассказывает уже студентка Анна. — Инструктор особо за нами не следила, поэтому через какое-то время я незаметно достала телефон и в интернете «нагуглила» нужный ответ. Знаю, что многие выходят в уборную и там достают шпаргалки», — рассказывает абитуриентка Анна. «Такой вариант развития событий возможен, — говорит Светлана Сакаева. — Мы советуем абитуриентам положить все мобильники и другие технические устройства в специально отведенное для этого место в аудитории, но обыскивать абитуриента мы не имеем права. То же и с уборными. Никто в пункте тестирования не имеет права лично сопровождать абитуриента туда. Следить за ним дежурные в коридорах могут только взглядом. Но время его выхода из аудитории фиксируется. И если абитуриент находится в уборной больше 5 минут, тогда дежурный может туда зайти и поинтересоваться, все ли у него в порядке».

Поступление: в обход тестирования

Раз тестирование — надежная броня, которую могут пробить только те, у кого есть знакомые среди сильных мира сего, многие пытаются всеми правдами и неправдами обойти его. И для них есть не то что лазейка, а целая дыра — список болезней, которые позволяют абитуриенту не сдавать тесты. Он состоит из 9 пунктов, среди которых есть, к примеру, соматические болезни в острый период (это могут быть гастрит, панкреатит, холецистит, хронический тонзиллит), острые инфекционные болезни (грипп, адено- и риновирусы). Иными словами, банальный насморк и больное горло — повод не сдавать тесты и идти на вступительные экзамены, на которых «свои» люди в вузе поставят нужную оценку. А, как вы сами понимаете, купить справку, подтверждающую, что ваш ребенок болен гриппом или гастритом, в стране, где умудряются покупать стаж и инвалидность, легче простого. Единственное, что справка эта должна быть не от простого участкового терапевта, а от врачебно-консультационной комиссии (ВКК), которая заседает в любой районной поликлинике.

Мы попробовали купить ее через знакомых врачей. «Да запросто. Платите в зависимости от диагноза 1500—5000 грн., — и справка у вас в кармане, — сказал мне терапевт Владимир. — Но нужно уже сейчас готовить почву. Приходите в поликлинику с жалобами, чтобы о них были записи в медкарточке. Мы «нарисуем» анализы, чтобы подтвердить, что, к примеру, гастрит не возник у вашего ребенка ровно за неделю до тестов. Можем и в больницу положить, чтобы все выглядело правдоподобно».

Ну а то, что вступительные экзамены — неплохая лазейка для продвижения нужных абитуриентов, нам подтвердили эксперты из Госинспекции учебных заведений Украины, которые ежегодно проверяют вузы во время и после вступительной кампании. «В этом году мы проверили 93 вуза. В трети из них обнаружили нарушения, связанные в том числе и с проведением вступительных экзаменов, — рассказал нам глава Госинспекции учебных заведений Украины Михаил Гончаренко. — При этом вузы идут на разные хитрости. Так, в одном из них, чтобы протянуть «своих», четко не прописали систему начисления баллов за вступительные экзамены. А в сумском вузе система шифрования экзаменационных работ позволяла проверяющим узнать, кто из абитуриентов ее написал. Во время проверки нам даже попадались такие экзаменационные работы, в которых нет ни одного правильного ответа, но стоит максимальный балл».

Ну, и конечно, на вступительных экзаменах процветает старая добрая методика «срезания» конкурентов. «Я с детства мечтала поступить на журналистику. Поэтому делала все возможное, чтобы хорошо подготовиться к поступлению. В школе я ежегодно ходила на все олимпиады по украинскому языку и литературе. Доходила даже до всеукраинского этапа. В итоге тест по «мове» я сдала на 200, а по истории Украины — на 194, — рассказала нам бывшая абитуриентка Юлия Л. — Но, увы, на творческом конкурсе я получила только 144 бала, при этом проходной балл — 170. Когда мне показали мою работу, то моему удивлению не было предела. В одной ее части не было ни одного исправления, но почему-то стоял минимальный балл, а во второй — было много всего подчеркнуто красной ручкой, но понять, какие именно ошибки я допустила, было невозможно».

Стать льготником за $2000—3000. Поступить в вуз можно и вне конкурса, купив справку об инвалидности. «Моя дочь поступала в 2009-м году, когда было засилье льготников. Я обратила внимание, что среди них было много астматиков с группой инвалидности. Это меня насторожило, — рассказывает мама бывшей абитуриентки Ирина К. — Ведь намного проще купить справку об инвалидности из-за астмы или из-за другой болезни, которая внешне практически незаметна, чем подделать инвалидность, связанную с каким-то серьезным заболеванием». Как нам рассказали наши источники, инвалидом нынче можно стать за $2000—3000.

Игра на «волнах» поступления. Коррупция при поступлении есть и на финальном этапе вступительной кампании — «волнах» зачисления (период, когда рекомендованные к зачислению абитуриенты доносят в вуз оригиналы своих документов). Главные роли в этой коррупционной схеме исполняют члены приемных комиссий. «Чтобы продвинуть нужных абитуриентов, мы «отсеиваем» во время «волн» зачисления их конкурентов, — рассказал член приемной комиссии одного из вузов Александр Т. — В этот период нам часто звонят советоваться абитуриенты, которые сомневаются, стоит ли им ждать или лучше отнести оригиналы в тот вуз, куда их уже рекомендовали к зачислению. Также они спрашивают, сколько уже оригиналов нам принесли те поступающие, которые находятся выше, чем они, в рейтинге. Естественно, единственное, что им остается, это верить в то, что им говорят (в системе «Конкурс» информация обновляется с большими задержками и далеко не все приемные комиссии ее вообще туда подают, несмотря на то, что «Правила приема» обязуют их это делать). Поэтому подкупленные члены приемной комиссии могут легко дезинформировать поступающего. Сказать, мол, да, мы уже всех обзвонили и нам все принесут оригиналы, поэтому у вас нет никаких шансов. Так разочарованные абитуриенты и забирают документы, а их места занимают другие. Такая услуга стоит немало. Формула расчета взятки такова: цена контракта за 4 года на бакалаврате по той или иной специальности минус 1—2 года обучения».

Информация о материале

Опубликовано: 21 ноября 2011